* * *
Я остановилась перед входом в тронный зал. Прежде здесь проходили только большие и важные приёмы, но последние пару месяцев Утер проводил у своего трона почти всё время, словно боялся, что кто-то займёт его место. Даже спал король теперь в покоях, соединённых с этим залом. Мимо меня прошли несколько слуг. Пряча заплаканные лица, они поклонились и заторопились прочь, будто я бы приказала высечь каждого, кто недостаточно скорбел. Принца Лота любили и дворянство, и рыцари. Безупречные манеры, лучший мечник королевства. Честь, стойкость и вера. Сколько слёз пролили над его саваном, сколько планов на королевство погребли вместе с ним. Принца Кая любили все. Душа компании, самый добрый, самый щедрый. Не было проблем, которые не могли решить его кошелёк или грозное слово. А с какой непринуждённостью Кай строил глазками и служанкам, и принцессам. Я осеклась, рассматривая золотых драконов, высеченных на высоких деревянных дверях тронного зала. А что принц Артур? Кто бы из вас пролил слёзы по нему? О чём я только думаю? Хоронить Кая раньше времени, представлять Арта погибшим! Гонец передал, что принц тяжело ранен, но его ещё можно спасти. И мы с Артуром сделаем всё для этого. Я остановилась на пороге тронного зала, боясь стукнуть каблуками и привлечь внимание. Даже взгляда не поднимала, только рассматривала прожилки на холодном камне под ногами, вспоминала, как так же опустив голову, стояла здесь лет пятнадцать назад. И десять. И пять. И ничего не изменилось? Я так же боюсь его величества, как сопливая девчонка? Даже когда в тронном зале собирались все придворные, рыцари, два десятка слуг и сотня гостей, это место казалось мне исполинским, пустым и глухим, как склеп. Сегодня же здесь были только мы трое, будто на расстоянии лиги друг от друга. Артур стоял у колонны справа. Лицом к королю, высоко подняв голову, но с поникшими плечами. Он опирался на свой меч и ещё не видел и не слышал меня. Утер, конечно, сидел на престоле. Полнокровный крепкий мужчина годами почти не менялся в лице, только лёгкая седина касалась его висков, придавая не возраста, а стати. Но вот погиб его первенец, и два года ударили по королю как двадцать. Утер осунулся, перестал стричь бороду, морщины избороздили его похудевшее лицо, и под глазами залегли синяки. Здоровый румянец превратился в болезненную пятнистую серость. Мерлин искал для его величества лекарей по всему королевству, сам готовил снадобья и подбирал травы, которые слуги бы жгли в его покоях, но ничего не возвращало жизнь скорбящему королю. Теперь его лицо всегда было будто сонным, а взгляд — затуманенным. Правда, стоило Утеру разгневаться, как в глазах снова вспыхивал огонь. Тот, в котором король сожжёт любого несогласного, пусть даже и сына. — Отец, — раздался тихий голос Артура. По его уставшему тону мне показалось, что я застала середину разговора, а не начало, — ты не можешь… — Мы закончили. — Утер дёрнул подбородком в его сторону, но даже не обернулся. Зато заметил меня и сощурился, пытаясь, похоже, понять, чудится ли ему. — Моргана? Ты здесь зачем? Артур тоже оглянулся через плечо. Брови нахмурены, скулы напряжены. Я притворила за собой дверь и шагнула к нему. — Я слышала вести, мой господин. Подумала, что найду вас обоих здесь. — Сминая в пальцах подол мягкого платья, я засомневалась, как продолжить. — Решила, поддержать вас в такой трудный час. Арт отвернулся, открыл рот, чтобы сказать что-то, но Утер, не позволяя, махнул на него рукой. — Поддерживать надо было, когда этот остолоп со мной спорил. Стараясь не выдать дрожь, я поравнялась с Артуром и посмотрела то на него, то на Утера. От их злобы, пропитавшей воздух, даже дышать стало труднее, но от близости плеча Арта я почувствовала тепло. — Ваше величество… Вряд ли Утер хоть что-то услышал, только рявкнул в сторону: — Я отдал приказ оставаться в замке. — Правой рукой король опирался о подлокотник кресла, и мы видели, с какой силой он сжимает кулак, как дрожат огоньки факелов на драгоценных камнях его перстней. — Он ослушался, и теперь расплачивается. Лицо Утера побагровело, подбородок с обвисшей кожей затрясся. Я спешно отвела взгляд и заметила, как побледнели пальцы Артура, лежавшие на рукояти меча. В другой день при другом споре с королём я бы сурово посмотрела на Арта, призывая сохранять спокойствие, но сейчас только коснулась его локтя. Кулак Артура немного ослаб. Такая мелочь, конечно, не исправит всего, но даст понять — я на его стороне. — Отец, — позвал Артур хрипловато, словно осип за время спора, — позволь мне собрать людей. — Тихо, — снова отсёк Утер, но не прогонял нас. В радость ему что ли это представление? Наказывает так за ослушание нашего брата? Я вдохнула поглубже и выдохнула, не позволяя неразумной злости выразиться в лице. Голос Артура стал решительнее и громче: — Мы доставим Мерлина ко двору в Логрии… — И речи быть не может. Артур шагнул ближе, а я, опешив от его смелости, замерла на месте. — Он вылечит Кая, и… — Я сказал: молчать! — Утер ударил по подлокотникам и вскочил. В испуге я отступила на шаг, но Арт не шелохнулся. Никогда в тронном зале я не слышала такой тишины. — Ты никуда не едешь! — Король ткнул пальцем в сторону Артура. Мне вдруг подумалось, совсем некстати, что на руках его величества столько же крови, сколько и алых рубинов. — И Мерлин никуда не едет. Точка! Я сжала кулаки, чтобы руки так не тряслись. Обняла бы себя за плечи, зажала бы уши, если бы могла, но я не доставлю королю такого удовольствия, как мой жалкий вид. — Ты, сосунок, в жизни Камелота не покидал! Даже с Лотом в военные походы не ходил! Тоже мне, воин! Куда ты собрался? Я не смогла заставить себя взглянуть на Артура. Не могла смотреть, как слова отца сломят его. Не только Утер терял сыновей — Арт терял братьев, единственных близких людей. Одного за другим. — Твой сын умрёт там, — глухо ответил Артур, будто впервые осознавая. Слёзы обожгли мне глаза, когда я взглянула на Артура. Он склонил голову, руки мелко тряслись так, что блики от факелов играли на обнажённом мече. Будь в зале стража, они бы уже подняли против него своё оружие, не посмотрев, кто перед ними. Уверена, Утер тоже почувствовал это — готовность Артура к бою. Прошу тебя. Сдержись. Ты никогда не простишь себе этого, королевство никогда не простит тебе этого. — Умрёт один, — продолжал Артур, каждым словом толкая короля обратно на трон. — В чужих землях. Брошенный. — Значит, так тому и быть. — Утер сел на красную подушку с вышитым золотым драконом, подпёр подбородок кулаком с крупными рубинами и больше не смотрел в нашу сторону.* * *
— Больной старик! Пока слуги со всего дворца не сбежались на его крик, я втолкнула Артура в комнату. По ошибке приняла её за свою, но мы оказались в покоях Арта. Вот и славно, пусть крушит собственные вещи. — Последние мозги иссохли! Артур пронёсся мимо длинного стола, задел стул и с грохотом повалил его. Спиной я вжалась в дверь. Нет же, глупости, он бы никогда не навредил мне. Он — не его отец. — Арт, тише. — Тише? — Он зашвырнул пояс с ножнами на постель, сорвал с плеч куртку и так и бросил под ноги. — Весь замок знает, что на престоле сидит выживший из ума дед! Артур сновал из стороны в сторону, вернулся к столу и снёс кувшин с водой и яблоки в деревянном блюде. В его покоях было два просторных окна, но из-за пасмурной погоды света они почти не давали. Слуги зажгли несколько факелов и ламп, тепло разливалось по холодному камню и красным коврам, по шкафу, столу и стульям из ольхи, по широкой кровати под красно-золотым покрывалом и по красно-чёрным шторам. Но полумрак комнаты не развеивался. — Артур, — позвала я, не сходя с места. Одно из выброшенных яблок, зелёное с красным наливным бочком, подкатилось ко мне. — Он его убьёт, — повторял Арт. — Он убьёт Кая за непослушание, ты слышала? — Артур… — Что? Что «Артур»? — Он рванулся ко мне и прерывисто выдохнул. Под ноги ему попала деревянная чаша, и Арт остановился, только заметив устроенный бардак. Лот в гневе оставался холоден и немногословен. Это было самым страшным для нас, как в тот день, когда из-за Кая сбежал любимый конь Лота. Лучше бы он кричал. Кая в гневе я почти не видела. Вся его злость превращалась либо в издёвки, либо в жалобы отцу и Лоту. Но Артур в своём разрушительном гневе слишком походил на Утера. Кажется, сейчас он тоже подумал об этом, заложил руки за кудрявую голову и отошёл к окну. Их мать, королеву Игрейну, я видела только на гобеленах, но всегда замечала черты, которые от неё унаследовал Лот. Светлые волосы, голубые глаза, мягкие губы и высокие скулы. Она была… Сказочной принцессой. Такой, ради которой рыцари совершают подвиги и сражаются на турнирах. Такой, которой преподносят не головы врагов, но цветы. Лот единственный помнил матушку, ведь он провёл с ней больше всего времени. Каю было всего два года, когда королева Игрейна родила Артура и скончалась при родах. Мерлин говорил, что у Кая такой же лёгкий нрав и заливистый смех, какой был у матери, но внешне он больше походил на отца. Каштановые волосы, серые глаза, массивная челюсть, широкие плечи и высокий рост. Но Кай всегда коротко стригся, так что волосы не успевали завиться, зато бороду отпускал под стать Утеру. Светлые кудри Артура же почти доходили до плеч, как у отца в молодости, но подбородок был гладко выбрит. Размахом плеч и ростом он тоже пошёл в Утера, а глаза у Арта были голубые и большие, как у Игрейны. От обоих он перенял самое лучшее. Помню, как-то в детстве подслушала случайно разговор нянечек, якобы, король потому и недолюбливает среднего сына, что видит в нём себя, а в старшем души не чает — копия матушки. Тогда я не поняла этих слов. Почему плохо видеть в Кае сходство с собой? А что Арт? Его Утер и любит, и ненавидит одновременно? Сама не веря в то, что собираюсь сказать, я всё же вымолвила: — Ему тоже сейчас нелегко. Нет же, мы оба видели — Утер не сомневался ни секунды, отдавая приказ бросить Кая. Поведение ли сына было тому виной или нянечки были правы, но даже сейчас король тем, чьи запреты нерушимы. Артур взъерошил волосы и сел на постели, пяткой отстукивая по полу. Теперь, когда он, наконец, затих, я прошла вглубь комнаты, подняла упавший стул и остановилась напротив Арта. Прошли те дни, когда я могла смотреть на него сверху вниз, принц давно вымахал на голову выше меня. — Что будешь делать? — спросила я и сложила руки на подоле платья. Не замечала, что делаю это, пока не увидела такой же жест на гобелене с матерью. Волей-неволей все мы следуем примеру родителей. Повторим ли мы их ошибки? Упершись локтями в колени, Артур буркнул в кулак: — А что я могу? Так и хотелось шлёпнуть его по макушке, но вместо этого я налила воды из второго, уцелевшего кувшина, и подала Арту. — Ты можешь поступить, как хороший сын, — сказала я уклончиво. Артур потянулся к медному кубку, но я отпила из него сама, глядя в голубые, сужающиеся глаза. — Но не «хорошие сыновья» собирают вокруг себя людей. Арт переплёл пальцы в замок, большими упёрся в подбородок и смотрел куда-то в пол. Непозволительно для леди, я присела на край стола. — Он закроет все выезды из города и поставит стражу, — в задумчивости проговорил Артур. — Подкупи их, — предложила я, пожав плечами. Арт не отвлекался от разглядывания ворса на ковре. — В этот раз он казнит любого, кто ослушается приказа. — И что теперь, сидеть и придумывать оправдания бездействию? — от раздражения я чуть повысила голос. Не следовало. Артур поднял взгляд, способный раскалывать камни. Королевский взгляд. А может, и следовало. Злость придаст ему сил. — Вместе мы что-нибудь придумаем, — сказала я, с каждым словом ощущая, как крепнет решимость, и отставила кубок в сторону. — Наверняка, из замка есть тайные ходы, всегда ведь такие оставляют, на случай, если крепость возьмёт враг. — Теперь я тоже смотрела на ковёр, щурясь и вспоминая, и представляя, и пытаясь выстроить план. Мы ведь, действительно, можем с этим справиться! — Я спрошу Мерлина, а ты собери рыцарей. Артур отстучал пяткой по каменной плите ещё три раза и поднялся. — Не стоит посвящать в это Мерлина. — Он не сдаст нас Утеру, — заупрямилась я. Пусть он и придворный маг, и ближайший советник короля, но Мерлин никогда бы не поставил под угрозу жизнь ни одного из принцев. — Моргана, — ответил Арт, понизив голос и положив руки мне на плечи. Заглянул в глаза сверху вниз, так чтобы я почувствовала себя маленькой шумной девочкой перед взрослым и рассудительным человеком. Нет уж, со мной такое не сработает. — Я не стану тебя в это втягивать. Спасибо за помощь, но я решу всё сам. — Минуту назад ты только и задавался вопросами, как тебе всё это решить. — Я тоже поднялась, хоть это и не помогло поравняться с Артом. Всё тело напряглось и сжалось, и что хуже всего, Артур мог почувствовать это, пока держал меня. Словно и правда заметив что-то, он отпустил меня и шагнул назад, сложив руки на груди и сжав губы в тонкую полосу. — Ты никуда не поедешь, — ответил он на незаданный вопрос. Я подавила первый порыв прошипеть что-то обиженное и колкое. Это никогда не помогало выигрывать споры. Ни Артур, ни его рыцари ничего не знали о тех тварях, что поджидали за высокими стенами. Может, Персивалю и приходилось сражаться с какими-нибудь кровососами или мерроу, но далеко не каждого из волшебного народца было так легко убить. Я читала о них годами, слушала издёвки принцев, спорила с Мерлином, который отбирал у меня книги. Но даже он со временем смирился. Конечно, я никому не рассказывала, что этот интерес связан с той гадалкой. Что я ищу хоть что-то, способное разрушить или опровергнуть то клятое предсказание. Нет, один Артур не справится. — Оставишь меня в Камелоте — и Утер узнает обо всём через час. — Неосознанно я повторила жесты за ним — сложила руки, сжала губы, смотрела прямо и не моргала. — Шантаж не красит леди, — сказал Артур вкрадчиво. Он хотел отойти, потянулся уже к спинке стула, но так и не отвернулся. — И ты этого не сделаешь. — Уверен? — спросила я. Конечно, не сделаю, что за глупый блеф перед тем, кто знает тебя лучше, чем себя самого. Возводя глаза к потолку, Арт помолчал. Возможно, просил у богов сил, чтобы вытерпеть меня ещё один день. — Уверен, — всё так же спокойно и отчётливо ответил он. — А будешь спорить — велю заколотить окна и двери в твоих покоях. Скажу всем, что леди Моргана тронулась умом и пыталась сбежать в леса к кострам фей. Предательски вспыхнули щёки, я едва сдержалась, чтобы не охнуть от злости и смущения. Похоже, Артур понял, что перегнул, и продолжил мягче: — Ты же хотела помочь мне. Зачем тебе бежать к отцу? — Потому что помощь моя понадобится тебе там. — Не стоило так повышать голос, вдруг стражники услышат, но это Арт виноват, что вывел меня из равновесия. — Я ваш единственный шанс выжить среди бестий. И снова этот сочувствующий взгляд, эти насмешливо сведённые брови, эта улыбочка, после которой последует… — Думаю, принц, — медленно начал перечислять Артур, — рыцари и тридцать воинов справятся без подсказок вздорной принцессы. — Он склонил ко мне голову, так что очень захотелось откусить ему нос. Вздорной. Вздорной! И поделом ему! Пусть утонет в болотах! Пусть его утопят кэлпи! Пусть его банши оплакивают, а я не стану! Не дождавшись от меня ответа, Артур прошёлся по комнате, укладывая что-то в дорожную сумку. Я не присматривалась, только пыталась перевести дух и успокоить полыхающее от злости нутро. — Знаешь, кто такие лепреконы? — не проверяя, слушает ли Артур, спросила я через плечо. — А чем они отличаются от Красных Колпаков? — Я обернулась, но не искала его в тёмной комнате, только провела пальцем по краю медного кубка. — А как их убить? Тень с отливом красного за спиной шелохнулась у шкафа. — Рубить головы и не смотреть на цвет шапок? — Насмешка в его тоне уступила место раздражению. Он и сам знает, что с этими спорами мы зря тратим время. Время, которого нет у Кая. — Ха-ха, — ответила я по слогам и продолжила скучающим тоном. — Красные Колпаки — это злобные гномы, которые вспарывают человеку глотку, собирают его кровь в чашу, а после вымачивают в этом свои шапки, и… — Я тебя понял, — сухо отсёк Артур. Тень отделилась от шкафа, вышла на свет и остановилась у стола. Сумка плюхнулась на дерево с мягким звуком, дрогнул уцелевший кувшин. — Не думаю, — с наслаждением ответила я, развернувшись к нему всем торсом, и чуть сощурилась на Арта. — Если не Колпаки, то вам может встретиться, ну, например, ахишка. Это милая юная дева, которую твои дуболомы пригласят к костру, захотят накормить, отогреть, проводить домой. И она утопит их в ближайшем озере, а после съест мягкое посиневшее мясо. Может, мне только хотелось это увидеть, может, виновен неверный свет факелов, но у Артура будто кровь от щёк отлила. — Сладкого юного принца, — протянула я, медленно подаваясь вперёд, — ахишка оставит на десерт и уволочет в свою пещеру. — Моргана, — угрожающе-низко позвал Арт. Он выпрямился и расправил плечи. Чтобы вновь поравняться с ним, я обошла стол. Артур почти поддался, нельзя сейчас всё испортить своей горячностью. — Мечи твоих рыцарей будут бесполезны. — Я сжала подол платья в кулаках. — У нас есть железное оружие. — Он знает, что я права, и теперь торгуется с собственной совестью. — Железо не спасёт вас от всех тварей. — Я понизила и смягчила тон. Подход к его отцу я нашла давно, но в Артуре всё ещё видела младшего брата, на которого можно надавить, а не того, кого нужно просить. — От ахишки нужно прятать костёр, сжигая травы. От других единственное спасение — обходить их тропы. Третьи… — И ты думаешь, что после этих страшилок я охотно возьму тебя с собой? — перебил Артур и пихнул сумку. Та задела кувшин, повалила его с медным звоном, разлилась вода по столу и закапала на каменный пол. Лицо Арта на секунду перекосил гнев, но он сморгнул и выдохнул, будто надел маску. Кап-кап-кап. Конечно, дело ведь не только в его упрямстве. Почему я ни разу не подумала об этом? Мальчишки всю жизнь оберегали меня, пусть и по-своему, пусть и изводя, и насмехаясь. Они даже перед отцом заступались за меня, хотя друг друга не спасали от его гнева. Только Лот мог… Только… — Если с тобой что-то случится в пути, — проговорила я, опустив взгляд. Заставила себя не шептать, говорить громче, увереннее, но непрошенные слёзы подступили к горлу. После спора с Утером я смогла отогнать эти страхи, но теперь они вернулись. Не удерживала их больше ни решимость Артура, ни надежда на лучшее. — Если с тобой что-то случится в пути, ты не сможешь помочь Каю. Утер останется без наследников. Королевство останется без принца. Я… — Тепло его ладони скользнуло по моему оголённому запястью. Я всё же выдавила из себя: — … останусь здесь совсем одна. Мы уже потеряли Лота. Можем потерять Кая. — Пальцы Артура нашли мои, мозоли царапнули по коже, вторая его рука легла мне на плечо, притягивая, но я не поддалась. Нужно договорить, нужно, чтобы он услышал меня, понял, что это не глупая прихоть. Мы встретились взглядами, и Арт смягчился и свёл брови. — Если я могу помочь, то не имею права оставаться здесь. — Я приблизилась, чтобы обнять брата и выдохнуть в кудри: — Ты не останешься там один. — Хорошо, — ответил он несколько секунд спустя и погладил меня по затылку. В детстве я всех троих замучила своей любовью к объятиям. Утер называл меня тогда ласкучим котёнком, а мальчишки с воем пытались отбиться. Теперь я бы не смогла вспомнить, когда в последний раз обнимала их. Прощаясь с Лотом перед тем боем? Провожая Кая в дальний путь? А с Артуром? — Хорошо, — повторил Арт, отстраняясь и выпуская меня из рук. Единственная слезинка уже скользнула по моей шее, им незамеченная. — Ты поедешь с нами, но от меня не отходи ни на шаг. — Нежность момента была утеряна, и он перешёл к указаниям: — И не выпрашивай привал среди дня, потому что за… — Артур замялся, и я не поняла, что за слово он опустил, — затекло тело в седле ехать. И не вороти нос от еды. И… — Ты не пожалеешь об этом, — пообещала я.