* * *
В полночь, во время смены караула, мы должны были выехать из замка. Артур нашёл шестерых рыцарей, которым мог доверять. Тех, кто прежде ходил под знамёнами Лота, тех, кто был предан Каю. Тех, кто служил не королю, но королевству. Персиваль и Ламорак, самые старшие. Они остались защищать Камелот, когда Кай отправился в Логрию. Кузены Гарет и Галахад сами вызвались помочь Артуру, когда Ламорак передал им слова принца. И самые юные — Ивейн и Гавейн, которых прежде никто и не брал на задания важнее, чем патруль или турнир в соседнем замке. Из Камелота рыцари выезжали каждый с небольшим отрядом солдат. Якобы для патрулирования территорий, ведь пару дней назад дошли вести о тварях на востоке и севере, которые подобрались слишком близко к городам. Мы с Артуром собирались выбраться из замка вместе, пусть двое в ночных коридорах и привлекут больше внимания, чем один. — Если тебя поймают, ты никого не сможешь обмануть, — буркнул Арт, проверяя дорожную сумку. — Я отличная лгунья! — Ты ужасная лгунья. За остаток дня я собрала кое-какие вещи и немного провизии в дорогу. Присматривалась к томику «Ши и его обитатели», которую не успела изучить, но теперь решила, что лучше это место занять питьевой водой. Не стоит надеяться на рыцарей и их слуг, сама о себе позабочусь. Под предлогом усталости и головной боли я отослала служанку раньше обычного. Снова и снова я перебирала сумку и осматривала приготовленную одежду, примеряла обувь, не будет ли натирать или промокать. Волосы пришлось собрать самой, и это, наконец, отвлекло мысли. Как смогла, заплела тугую косу, которая не должна была растрепаться на ветру, заколола пряди от лица и убрала в сумку ещё несколько простых украшений. Наконец, я сменила платье на тёмные брюки из плотной тёплой ткани, рубашку, жакет и короткую шубку. Зима ещё не наступила, но со дня на день должен был пойти первый снег, и это чувствовалось. Чувствовалось во влажном воздухе, в низких мрачных облаках, в колком злом ветре и в волнующемся море, вид на которое открывался из окон самых высоких башен. В нижнем дворе замка гончие почти каждую ночь принимались выть, и Утер пригрозил высечь псаря, если это не прекратится. Но когда вой и скулёж стихали, до окон замка доносились другие беспокойные звуки. Ржание лошадей и стук копыт по ограде конюшен. Крики ночных птиц, летающих так низко, что едва не врезались в окна. Петушиный клич будил весь Камелот по три раза за ночь. Я не помнила ни единой осени, когда природа бы так тревожилась, Мерлин говорил, что всё это недобрые знамения. И когда пришли вести о Кае, многие при дворе решили, что вот оно, то плохое, что мы ждали, и чего надеялись не услышать. Вот только самые тёмные дни и самые горькие потери ещё только ждали нас впереди.***
Артура я нашла в тени одной из арок западного коридора, прямо под гобеленом с изображением рыцаря в золотых доспехах. Тёмный плащ Арта сливался с темнотой провала, только бледное лицо и светлые волосы можно было разглядеть. Заметив или услышав меня, он шагнул под свет, без слов схватил за руку и повёл к лестнице. Столько вопросов рвалось у меня наружу, таких глупых, на которые я и сама знала ответы. Было необходимо нарушить тишину, чтобы точно узнать — это не сон, не фантазии, не волшебный морок. Мы, и правда, сбегаем ночью. Бесшумно мы спускались всё ниже и ниже, и дорогу нам освещали настенные факелы. Ранее из окна своих покоев я видела, что небо заволокли такие плотные тучи, что луны не разглядеть. Хотелось прихватить один из факелов, в нижнем дворе бы он пригодился, но привлёк бы лишнее внимание. Значит, придётся пробираться едва ли не наощупь. На разветвлении одного из коридоров мы остановились. Я знала эту дорогу и по привычке хотела свернуть влево, но Арт что-то прикинул в уме, развернулся на пятках и повёл назад. — Ты заблудился? — спросила я одними губами. В ответ — только раздражённый взмах руки. Несколько футов спустя мы снова замерли. Арт огляделся по сторонам, что-то ища, похоже. Обычный коридор с окнами, выходящими на побережье моря, с гобеленами и какими-то уборными или чуланами. Я проходила здесь столько раз, но не обращала внимания на эти арки и комнаты, и вот теперь Артур толкнул одну из дверей и зажмурился, будто ждал, что оглушительный скрип разбудит весь замок. Ни звука, только железное кольцо рукояти чуть стукнуло о дерево. Открывшийся проход будто не существовал — такая непроглядная темнота оказалась по ту сторону. Первым шагнул Артур, и комната поглотила его, не оставив и отблеска на металлических деталях его одежды. Не держи он мою руку, я бы не заставила себя переступить порог. Словно мы прямо сейчас покидали безопасный свод замка и ступали в мрачные чужие земли. Но Арт потянул за собой, и у меня не осталось времени мешкать. Здесь было холоднее, чем в остальном замке, позади с таким же тихим металлическим стуком закрылась дверь, и показалось, что стены, которых я не могла разглядеть, давят, приближаются, вот-вот расплющат. Должно быть, Артур услышал в этой давящей тишине, как шумно и прерывисто я стала дышать, или почувствовал, как взмокли мои ладони. Так или иначе, но свистящим шёпотом он бросил: «Мы почти выбрались», и ускорил шаг. Пришлось поспевать за ним. Арт не соврал. Спустя пару минут темноты и пустоты впереди замелькал свет, и пробираться стало легче. Немного привыкшие глаза различали теперь силуэты шкафов, груды доспехов и чего-то ещё, бесформенного и огромного. Я бы даже не удивилась, встреть мы здесь какого-нибудь заточённого дракона. В освещённый коридор мы почти выпали. Пару секунд на привыкание к свету и — снова бежать. Эти коридоры я уже не узнавала, но Арт двигался уверенно. Он ведь говорил, что знает какой-то ход, который бы вывел нас из замка незамеченными. Возможно, здесь обычно ходили слуги, и эти маршруты были короче и быстрее парадных. Об этом я расспрошу Артура позже, когда всё останется позади. Впереди дохнуло морозной свежестью ночи — мы почти выбрались. Артур так ускорился, что я засомневалась, хватит ли мне сил на оставшуюся дорогу. И вот, проскочив последние две ступени, он остановился на мягкой влажной земле. Приложив палец к губам, Арт обернулся ко мне, будто без подсказок я бы не догадалась помалкивать, но, может, это было обращено к моему бешено колотящемуся сердцу. Казалось, оно вот-вот сломает рёбра и вырвется. От бега и волнения я никак не могла выровнять дыхание и прикрыла рот ладонью. Несколько долгих секунд мы не двигались с места, Арт замер на середине шага. Впереди я видела железную решётку с бугристыми наростами ржавчины. Свет факела волновался на ветру, извивался, бросая на землю причудливые тени. Мы слушали, всматривались, но ничего не менялось, а я даже не могла сообразить, где мы находимся. Ничего похожего на внутренний двор или конюшни. Наконец, Артур шагнул дальше, снова остановился, вслушиваясь, и махнул мне, чтобы не отставала. Несмотря на холод, пот катился по моим вискам и шее, а Арт… не знаю, я даже взглянуть на него боялась, только таращилась себе под ноги на грязь и неровные булыжники. Всё это походило, на какой-то тайный лаз в стене, чёрный ход на случай осады. Именно так, как я и сказала днём. Позже заставлю Арта признать, что я была права. Целые куски ржавчины с решётки остались на перчатке Артура, когда он приоткрыл её передо мной. В ответ на немой вопрос показал связку из трёх ключей. Где только раздобыл? В тумане, подбирающемся с леса, показались очертания крупов привязанных лошадей, и вблизи я узнала их — вороную и каштановую с огненной гривой. В груди потеплело от мысли, что Арт взял не первого попавшегося коня, а мою Грозу. И как провёл их сюда? Быть может, конюху приплатил, чтобы не болтал, а лошадей оставил у условленного места? Или сам как-то вывел их через коридоры? Из конюшни же ведёт несколько путей. Неважно, главное, мы выбрались. С колотящимся в горле сердцем, не чувствуя ног, я добежала до Грозы. Арт подал мне руку, чтобы помочь забраться в седло, и в иной день я бы и сама справилась, с раннего детства верхом же езжу, но сегодня слишком многое стояло на кону. Гроза тихонько заржала, почувствовав прикосновение к шее, а после и вес в седле. На дорогу я выехала первой. Кровь с такой силой стучала в ушах, что я не слышала чавканья грязи, да даже если бы нас кто-то окликнул со стены, я бы не заметила. Десяток футов спустя Артур на своём Риастраде обогнал меня, и во мраке рыжая грива будто обожгла глаза. Без слов Арт махнул рукой вперёд, подгоняя меня не отставать. Грозу этот жест заставил гневно всхрапнуть. Лес только угадывался в очертаниях мрачного великана впереди, и казалось, туман светился на его фоне. Вскоре белое марево обступило нас, лохмотьями разлетаясь под ногами лошадей и снова смыкаясь позади. Я несколько раз оборачивалась проверить… нет, вовсе не боясь, что из тумана кто-то бросится, просто наблюдала. Бросить взгляд на крепостную стену я осмелилась лишь единожды. Не зажглись факелы, не кричала стража, не распахивались ворота, за нами не мчала погоня. Всё обошлось. В пору бы выдохнуть и расправить плечи, но я чувствовала себя всё так же, как в том коридоре без света и с давящими стенами. Десяток лет Утер порывался отправить сюда лесорубов, избавиться от ненавистного и столь близко подобравшегося врага, но Мерлин всегда находил слова, чтобы осадить короля. Нельзя трогать священную землю. Нельзя тревожить сон древних деревьев. Всякий, кто войдёт сюда с оружием, обратно уже не выйдет. А попытайся сжечь — они придут по твой дом и твою семью. Странно, но сколько я себя помнила, ни единой бестии в этом лесу замечено не было. Только все знали, что они здесь есть, пусть и притаившиеся. Перед самой кромкой леса Артур свернул влево, уходя с проторенной дороги. Я — следом. На мягкой земле и грязи мы сбавили ход, и теперь чудилось, что туман взбирается вверх по ногам, усаживается в седло перед тобой и тянется к оголённым рукам. Шея Грозы уже покрылась мелкими капельками, попона вымокла, и мех у воротника моей кутки тоже холодил кожу влагой. Вскоре небо прояснилось, выглянула луна и осветила край леса, вдоль которого мы ехали. На горизонте уже показались огоньки постоялого двора, где нас должны были ждать рыцари, но марево, не рассеивалось, а моя фантазия играла всё ярче. В сторону широких дубов я не глядела, уверенная, что встречу там чьи-нибудь горящие жёлтые глаза. Камелот всё ещё слишком близок, твари бы не сунулись прямо под нос к Мерлину, но разве объяснишь это страху, который годами подкармливался древними легендами? В ушах зазвучали старые песни, должно быть, ещё из детства, когда Утер не запрещал при дворе всякое упоминание Злобного Народца. На Тир-на-Ног! На Тир-на-Ног! Мы держим путь на Тир-на-Ног! В тумане том сокрыты тропы, найти их сможет только бог! Вот уж чего не хватало, так это заблудиться в этом непроглядном молоке и забрести к Нечестивому Двору. Сколько историй я слышала и читала о людях, что пропали в тумане и вернулись десятилетия спустя ни на день не постаревшие. Все они говорили, что их увели феи, что по ту сторону марева они провели всего несколько часов. Но в мире смертных уже никто и не ждал их. А мы… Что ж, народец был бы счастлив встретить наследника своего заклятого врага. Но постоялый двор приближался, а не отдалялся от нас в мороке, ночь светлела, и Артур с тихим ликованием подгонял меня. Даже туман будто стал прозрачнее, а в свете огней и вовсе исчез. У постоялого двора — двухэтажного приземистого домика, косившегося влево — мы остановились, но входить Артур запретил. Пара рыцарских оруженосцев, что крутились на конюшнях рядом, почти сразу узнали принца и бросились к нам. Оказалось, Персиваль и Ламорак ещё не прибыли, и на долю секунды моё сердце сжалось в испуге — их поймали на лжи при выезде из замка? Что-то пошло не по плану? Нет, мы бы уже знали, ведь рыцари выезжали за несколько часов до нас с Артуром. Что же задержало их? Мы спешились, с тревогой поглядывая в тот конец дороги, откуда ожидали путников, Гроза беспокойно всхрапывала и мотала хвостом. Рассеянная и, как не стыдно признавать, уже уставшая, я погладила лошадь по бархатной щёчке. Гроза притихла, с удовольствием прикрыла глаза, но секунду спустя снова взбрыкнула и клацнула зубами, будто её ужалили. Руку я отдёрнула как раз вовремя — привыкла, что вспыльчивая Гроза могла укусить через мгновение после того, как у тебя закончились яблоки. — Осторожнее, Моргана, — раздался голос Артура позади. — Обидно будет получить первую рану не от бестии, а от собственного скакуна. — За его смешком я услышала беспокойство. Не из-за лошади, конечно, из-за всего нашего плана, из-за задержки Персиваля и Ламорака, из-за Кая, из-за отца, из-за меня, как репей, зацепившейся за него. — Ну, как знать. — Я стала незаметно растирать ладони друг о друга, пытаясь согреться. Брала ведь перчатки, куда запропастились? — Может, всё это время в облике невинной лошадки скрывалась какая-нибудь кэлпи. Плечом Артур упёрся в столб, поддерживающий крышу дома, скинул капюшон и посмотрел на меня, давя улыбку. — А это ещё кто? — спросил он со смесью усталости и любопытства. — Ваше высочество, — притворно охнула я, приложив руку к груди, — ты читал хоть об одном из своих будущих врагов? Или только манекены учился кромсать? — Артур беззлобно посмеялся и склонил голову, так что кудри закрыли лицо. Пока нас никто не слышал, я могла позволить себе такую фривольность, но всё же объяснила: — Кэлпи — это морские лошадки, внешне очень похожие на Грозу, кстати. Кто-то говорит, что кэлпи могут обернуться человеком. Красивой девушкой или статным мужчиной. Кто-то — что кэлпи на суше всегда имеет облик лошади. Но итог всегда один — приворожённый её красотой, ты позволишь кэлпи увести себя на дно морское. И она полакомится твоим мясом. — На моём фоне ты, наверное, чувствуешь себя Мерлином, — сказал Арт. Глазами он искал солдат или выезжающих из тумана рыцарей, но факела у двери не хватало, чтобы осветить дальше фута от крыльца, так что силуэты терялись в темноте. Я уже решила, что Артур слишком задумался, и разговор окончен, как он тихо проговорил, будто ни к кому не обращаясь: — Я ошибся. Ты хорошая лгунья. — Что? — Я шагнула ближе, чтобы расслышать его ответ. Сильный порыв ветра швырнул в нас сухую листву, на крыше дома с жутким скрипом закрутился железный флюгер в виде потягивающегося кота. В секунду тучи снова заволокли небо и проглотили луну. Все притихли, ожидая, когда погода успокоится. — Говорю, ты хорошая лгунья, — бесцветным голосом продолжил Артур, когда ветер стих, и флюгер почти перестал кружиться. — Даже слезу пустила. — Да о чём ты? — Я не понимала, что вдруг вспомнил Арт. — Как ты уговаривала. — Он глянул мне в глаза всего на секунду, и будто ему стало противно, сразу отвернулся. — Помощь, бедный брошенный Кай, кровожадные твари в лесу. От обиды обожгло щёки. Я кашлянула, прочищая горло. — То было искренне. — Пытаясь отогреться и спрятать румянец, я приложила руки к меховому воротнику и подняла его у лица. Стало чуть теплее, но от слов Артура всё равно пробегал холодок. — Если я не показывала своих чувств ранее и не проявила слабости перед его величеством, это не значит, что мне всё безразлично. — Нет. — Артур кивнул, смотря поверх моего плеча, и добавил в задумчивости: — Но твоё безразличие всегда так вовремя рассеивается. Слова повисли в тумане, тяжёлые, как меч, занесённый палачом. Так вот какого он обо мне мнения. — Можешь злиться на Кая, — сказала я тихо, глядя только на Грозу, — можешь злиться на отца. Но не смей спускать всех собак на меня. Вскоре нас нагнали рыцари, слуги подготовили лошадей и процессия пустилась дальше по дороге к Логрии. Но Артур со мной не заговорил.