Inceptive Story

Звонкий голос Юнхо доносится из кухни и вырывает его череды тяжёлых мыслей. Или мыслей о тяжёлом? Что такое тяжело? Что тяжелее – мысль или дело? И если дело, то любое или определённое? Какое-то дело, наверняка тяжелее, другое легче. И как в таком случае мыслить? А мысли о деле настолько же тяжелы как и дело, о котором мысли, или нет? — Чонхо, это невыносимо! Мыслительная цепь оборвалась и Чонхо вздрогнул на кресле. Оно в свою очередь неприятно скрипнуло, и запустилась новая цепь событий – сначала скрип, после дверь в гостиную раскрывается, являя в проёме высокую мужскую фигуру, окно из-за сквозняка раскрывается сильнее, створки бьются, звенят, и головная боль, словно белый шум, появляется в затылке Чхве. Он морщится. — Ну и чего ты снова тут рожицы строишь? Снова тебе не нравится мой голос? А мне вот не нравишься ты и твоя нерасторопность! Я когда тебе сказал, что обед готов, а стол накрыт? Ты же ответил мне, что идёшь, так какого же чёрта ты сидишь в этом ужасном кресле и продолжаешь тупо пялиться в стену, а? Чонхо! Смотри на меня, когда я с тобой говорю! Юнхо сделал пару шагов и мгновенно оказался над Чонхо. Ноги у Юнхо действительно длинные. Если Чонхо, чтобы пройти этот же путь, надо сделать шесть шагов, то Юнхо с лёгкостью преодолевает это же расстояние, умещая его в три шага. Зато какие эти три шага! Грозные, уверенные. Юнхо не марширует, но что-то есть похожее в этом. Всё-таки его военное прошлое выдаёт себя незаметно в самых обычных действиях. К примеру, одежда Юнхо. Он носит строго свитера и рубашки. По праздникам достаёт свой костюм, пыльного цвета из не то фетра, не то замши. Спать Юнхо ложится с полном обмундировании – носки, ночная рубашка, ночные штаны, повязка на глаза, беруши. Иногда Чонхо кажется, что этому костюму не хватает колпака какого-нибудь. Но вслух он, конечно же, об этом говорить не будет. Одного раза хватило. Юнхо знатно надавал ему по шапке за такие неуместные шутки, а потом они встретили рассвет в баре за пинтой пива. И Чонхо должен признаться, что именно после этой ночи вдвоём они- — Ты снова ушёл в себя! — Юнхо? — невинный взгляд, будто принадлежащий медвежонку, поднимается на мужчину. Раз, два, три… Полный аут. — Ты… Ты снова ушёл в себя, Чонхо, — с грустной понимающей улыбкой ответит Юнхо. — О чём ты думаешь? Ты снова, — он на миг замолчал и отвёл взгляд, — снова думаешь о своём брате? О том, что он… — гнетущее «погиб» остаётся несказанным. Чонхо тучнеет в момент и будто бы уменьшается ещё больше. Он теперь как каменное изваяние. Совершенно ни на что не годен. — Извини, я не должен был напоминать об этом- — Он не мёртв, я уверен, это всё прикрытие, конспирация, чтобы под него перестали копать! — Да, конечно, это может быть так, но, Чонхо, давай будем реалистами. Стал бы Ёсан так бессовестно повторять за тобой? Ты уже поступал так. Ты скрывался от меня три года, измучил меня всего. Ты думаешь, он поступит с тобой так же? — Наверняка, у него есть свой план. — И всё-таки пойдём есть, Чонхо, — наконец после минутного молчания говорит Юнхо. — Я проигнорировал твои мозги в баночке в холодильнике… — Мои мозги? Точно, эксперимент! — Чонхо сначала удивился, а после окрылённый тягой к науке дидактики словно вспорхнул с кресла и умчался на кухню. Юнхо покачал головой. Он волнуется за своего… мужчину. После похорон Ёсана, подстреленного на одном из их совместных с Чонхо вылазок за той бандой, Чонхо перестал быть собой. Будто человечность проснулась нём, он начал много молчать, но не как раньше, когда тот уходил в чертоги разума и усердно расследовал. Теперь Чонхо просто думает обо всём. Даже малейшая мелочь интересует его. Юнхо знает, что он ухватывается за каждую соломинку, чтобы больше не думать о брате. — Юнхо, почему рис такого странного цвета? — Он всегда был таким из-за добавок, — объясняет Юнхо и обнимает мужчину со спины. — Это из-за некоторых трав, грибов и специй. Так полезнее. Чонхо вертится в его объятиях и разворачивается, чтобы посмотреть на Юнхо своими чистыми, честными глазами. — Я вспомнил ночь, когда мы впервые поцеловались. Я всегда думаю о ней, чтобы отвлечься. Это лучшее воспоминание в моей жизни. Наверное, этот ком в горле от осознания, что Чонхо действительно любит его, будет теперь лучшим воспоминанием Юнхо. Будет самым любимым.