Not alone

По второму этажу они шли уже более осторожно. Ступени эскалатора казались какими-то исполински высокими, отчего уже на середине дыхание сбилось, а в глазах порябело. Сяо флегматично прокомментировал это коротким «Возраст», но возражать ему ни сил, ни желания не было. Фудкорты, на радость, оказались в другом крыле торгового центра, а не выше. В целом, второй этаж ничем не отличался от первого, разве что еще большим количеством магазинов с одеждой. Венти тормозил около каждого, и своим упрашивающим блестящим взглядом ему все же удалось остановить всех около парочки таких. В рюкзак он под завязку запихал несколько футболок, джинсы и еще одно худи, из-за чего его остальные запасы пришлось разделить по рюкзакам остальных. На его слова о том, что в бункере может быть холодно, Хейдзо проследил за ним мутным прищуром. А Венти, как ни в чем не бывало, продолжал бодро шествовать дальше, словно намеренно этого не замечал. Скара это раздражало. Его напрягала такая легкая, воздушная, как утренние облака, беспечность, которая витала вокруг Венти аллергенами. Каждый, кто приблизится, будет чихать до смерти. Но раздражало теперь как-то по-другому. Почему-то не хотелось цокать и язвительно закатывать глаза. Не хотелось рычать и едко комментировать. Отчего-то это вызывало улыбку. Еле заметную, почти невидимую, как мираж в раскаленной пустыне. Эфемерную, как следы чужих касаний на запястье. Поэтому Скар поравнялся с Сяо, что шел в начале, и, поджав губы, начал с самым ответственным видом осматриваться. Даже Сяо отчего-то не сильно выводил его из себя. На фоне Хейдзо его присутствие ощущалось более, чем комфортно. Несмотря на то, как его пальцы сжимали пистолет, который любезно одолжил Хейдзо, Сяо выглядел спокойным, словно они не идут по максимально опасному месту. Рядом с ним вообще стало как-то… надежнее? Ты не один. Скарамучча легко трясет головой, выгоняя оттуда назойливые мысли. Они копошатся в его голове тараканами, вгрызаются в мягкие извилины мозга, оставляют сырные дырки. Мельком оглядывается назад. Тут же ловит на себе рубиновый, сжигающий взгляд и неуверенно отвечает кривой улыбкой на чужую ослепительную. На Хейдзо он не смотрел намеренно. Игнорировал всеми силами зеленый взгляд, оплетающий его ядовитым плющом. К тому же, всю дорогу он выглядел так, словно хочет что-то сказать. На его лице читалось нетерпение, смешанное со смиренностью, такое радиоактивное, заражающее. Он крутил в пальцах шнурок от своей ветровки и стальнее обычного сверлил пол глазами-лозами. И, видимо, его терпение все же напоролось на хрупкие границы. — Могу я задать вопрос? — Скар и Венти мгновенно поворачиваются к нему, пока Сяо показательно цокает, а Кадзуха успешно не обращает на чужой голос внимание. — Скажите честно… Сколько вам идти до бункера? Все останавливаются почти синхронно. В Хейдзо впиваются несколько недоуменных взглядов. — Тебе-то какая разница? — спрашивает Сяо так невозмутимо, что оставшиеся в витринах стекла трещат. Так степенно, что корпус пистолета жалобно скрипит под его пальцами. Хейдзо усмехается нападением. Атакой, от которой не уклониться. — А я спрашивал не тебя. Он легко, ненавязчиво впивается в Венти взглядом. Аквамариновые глаза стекленеют, застывают, как в эпоксидной смоле. — Так… сколько вам до бункера, Венти? А Венти, кажется, и вовсе разучился говорить. Он смотрит растерянно, рассеяно, как пепел по ветру, как сожженные стихи. Смотрит расфокусировано, как пыльный объектив камеры. Бледнеет мгновенно, весь человеческий свет с него слезает выцветшей краской. Сжимается весь, вжимает голову в плечи, лишь бы вопрос ненавязчиво обошел его стороной. — Это явно не твое дело, — шипит вместо него Сяо. Хейдзо сначала вскидывает брови, а потом снисходительно усмехается. — Да и с чего вдруг такая заинтересованность? Хочешь с нами? — Кадзуха спрашивает не приглашением. Он спрашивает сухо, как пустыни Сумеру, металлически, как привкус крови на губах. Хейдзо вместо ответа усмехается. Он, кажется, вообще не умеет реагировать по-человечески. Не обучен, не способен. Нет способа вывести его на ровный диалог. — Нет, — он прикрывает глаза и пожимает плечами. Так спокойно, словно не чувствует напряжения, которое он здесь распылил. Словно не чувствует гула оружия, которое в любой момент может обрушиться на него. — Просто хочу кое-что понять, — его взгляд проницательный, пронизывающий, пробирающий, перебирающий все кости. — И что же ты хочешь понять? — Скар сам не понимает, с какой интонацией он это сказал. Возможно, из уст Кадзухи это звучало бы холодно, Сяо — зло и ревностно. А Скарамучча… Скарамучча прозвучал испуганно и почти понятливо. — Насколько малы ваши шансы. Хейдзо бросает эти слова себе под ноги. Они бьются в конвульсиях и трепыхаются, пока он спокойно сверлит взглядом пыль под своими кроссовками. — Слушайте, вы реально думаете, что у вас получится? — он обращается к каждому, но его взгляд навязчиво прикован к Венти, который крутит в руках свой брелок в виде дракона, который теперь уже не кажется каким-то раздражающим. — Чего? — Сяо складывает руки на груди. — Ты сам себя слышишь? Какое тебе дело? — Мне-то совершенно никакого, — Хейдзо преспокойно жмет плечами капитулирующе вскидывает руки ладонями вперед, глянув через перила на первый этаж. — Просто… вы ведь понимаете, что это бесполезно? — Да с чего ты взял? — Скар звучит уже больше устало, нежели зло. У него не осталось сил бороться с этим парнем. Он непробиваем, как стена. Такая, толстая и пуленепробиваемая. Совсем как в бункере. — Туда не попасть, смекаете? — голос Хейдзо внезапно становится терпким, как переваренный чай, как крепкий алкоголь. Он отходит и складывает локти на перилах. — Нет туда входа. Лучше осесть где-то в одном месте, забаррикадироваться, основать базу и оградиться от опасности. — Но зачем? — Венти подцепляет лямку рюкзака и делает неуверенный шаг навстречу. — Нигде не может быть безопасно на сто процентов. Зачем нам придумывать иные выходы, если у нас есть координаты и… — Да откуда ты их знаешь? — отрезает Хейдзо. Вспыхивает, рубит с плеча, рубит, как палач, без колебаний и промедлений. Глаза загораются радиацией, пылают ядовито, но как-то… мутно, блекло. — Где гарантия, что вы не идете в никуда? — Хейдзо отталкивается от перил и медленно подходит к Венти. — Где гарантия, что в итоге вы не придете к пустому месту? Ты уверен в точности своих координат? — останавливается совсем близко, всего в нескольких сантиметрах. В глазах Венти шторм, ураган, буря. И ничего не ясно, не выцепить, не разобрать. — Хейдзо! — сталью чеканит Сяо. — Это ведь твоя идея, да? — но Хейдзо непреклонен, не подвластен, неукротим, как стихия. Венти не шевелится, но глаза мечутся, топорятся, катанятся. Хейдзо опускается до гортанного, низкого шепота. — Ты хоть сам знаешь, куда их ведешь? — ответа не следует, вместо этого чужие пальцы лишь сильнее сжимаются на лямках рюкзака. Хейдзо шелестит смехом. - Так и думал. Скар наблюдает за этим как-то более проницательно, слова впитываются в него вместе с чужими пустыми аквамаринами. — Хейдзо! — Сяо срывается, разрывается, взрывается, подлетает в мгновение ока, отталкивая Венти подальше. Хватает Хейдзо за грудки, впиваясь в ткань ветровки. — Хватит, ты сейчас сделаешь только хуже, — шипит подбитым зверем. Щурится, скалится, как скалистый берег. Обрыв в несколько метров, а внизу волны жадно облизывают холодные камни. — Уж точно не тебе решать, куда нам ехать. С чего мы должны тебе верить, когда ты- — Я пытался. Хватка мгновенно слабнет, янтарная радужка стекленеет. — Что? — Я пытался, — говорит Хейдзо, и это, пожалуй, самое искреннее, что Скар от него когда-либо слышал. Сяо оторопело отступает на несколько шагов назад. — Я и мой друг. Мы хотели попасть в бункер, — в этот момент Кадзуха бледнеет. Примитивная логическая цепочка синхронно складывается у каждого в голове. — Не нашли? — но Венти, кажется, перестает быть в чем-то уверен. Говорит аккуратно, словно ступает по минному полю. Словно уже наступил. — Не нашли, — Хейдзо на секунду прикрывает глаза, выдохнув. Потом обводит всех взглядом и неожиданно криво фыркает. И это режет слух, режет глаз, режет материю на куски, режет без ножа, без оружия, ведь руки Хейдзо непостижимо чисты. — Да ладно вам, чего грустные такие? — Но… твой друг… — Да, вирус никого не щадит, — Хейдзо кидает на Венти открытый взгляд. Да такой, что от него тут же хочется скрыться, спрятаться, закопаться с головой в песок, содрать с себя кожу, только бы это не чувствовать. На губах Хейдзо искрой мелькает улыбка. — Поэтому… вот что, ребята, — он сует руки в карманы своей ветровки. — Бросайте вы эту затею. Мы, конечно, в наше время действовали более опрометчиво, — Венти взгляда больше не избегает. Принимает его, но как-то астрально, будто в трансе. — Но лучше где-то осесть. Там, где точно будет безопасно. А не там, где существует эфемерная, призрачная защита, — Хейдзо уходит вперед и, проходя мимо Венти, хлопает его по плечу. — Лучше подумай, готов ли ты к такому риску. Сяо даже не бросается за ним. В воздухе вообще повисает не то что какая-то пауза. Застывает абсолютно все. Кажется, пыль перестает кружиться в воздухе и скапливается в легких. Свет разбивается о панели крыши, осыпаясь на Хейдзо потрепанной штукатуркой. Все молчат слишком тяжело, слишком свинцово. И Хейдзо ты тоже не бросишь. Скар с сомнением перебирает браслет на запястье. Хейдзо тем временем шагает вперед, словно не находился все это время под пристальным вниманием, словно вызывает у всех доверие. Но что-то явно изменилось. Скарамучча вглядывается в напряженные плечи и вжимающуюся в них голову. Со спины смотрит, как парень запускает руку в волосы и шумно выдыхает. И что-то в его образе непреодолимо ломается. Трескается, идет по швам. Но это не что-то неизбежное, как не выдерживающая плотина. Скорее, как расстегивающаяся на рюкзаке молния. Ты можешь заглянуть внутрь, но настолько, насколько позволит обладатель рюкзака. И Скару хватило пары открытых сантиметров, чтобы понять: нет там никакой радиации. — Ну вы чего стоите? — Хейдзо, словно чувствуя чужие давящие взгляды, лениво оборачивается. — Я до фудкортов один пойду? И все будто снова приходят в движение, сбрасывают оцепенение, скидывают с себя слишком душным одеялом. И только Венти смотрит на него напряженнее, чем было.

***

— Честно, не знаю, что вы собрались тут найти. — Это была твоя идея. — Никто не просил вас меня слушать. И все-таки Хейдзо вернулся в свое привычное состояние. Застегнулся молнией обратно. Произошедшее с десяток минут назад теперь казалось иллюзией, бредовым, лихорадочным сном. Глупым симулякром, пародией на самого себя, искаженной и комичной, как шарж. Зеленые глаза снова искрятся, насмешливые и горящие, и в них нет ни тени того, что все увидели в его сорвавшемся с губ откровении. Хейдзо словно забыл все это, как плохой сон. Он медленно, медленнее, чем надо, идет вдоль фудкортов, вглядываясь в вывески. — Морозильные камеры вряд ли спасли здесь что-то съестное, — заключает он, остановившись у снежнайской традиционной кухни. — М-да... Вероятность найти здесь что-то полезное крайне мала, — Венти выныривает из-за прилавка инадзумского стрит фуда и жмет плечами. — Разве что салфеток много, — он залезает в карман своей новой толстовки и вытаскивает оттуда горсть запакованных квадратиков влажных салфеток. — Тогда зачем мы сюда пошли? — спрашивает Сяо, растекаясь по одному из многочисленных стульев и сжимая в руках биту. Стикер со звездочкой у него с Венти, кажется, был один на двоих, потому что бедолага держался на добром слове и был отклеен уже почти наполовину. — Попробовать стоило, — Хейдзо жмет плечами и ухмыляется. И ухмылка его какая-то натянутая, как струны скрипки. Проведи смычком — заскрипит, зайдется в предсмертных рыданиях. — Нашли только несколько бутылок воды. Можно, конечно, взять сок, но я бы не рисковал, — говорит Кадзуха, пока вслед за ним из-за прилавка выходит Скар, запихивая в рюкзак последнюю бутылку с особым усердием. Из-за шопоголизма Венти у него едва ли осталось место. Как, впрочем, и у всех остальных. — Тебе не тяжело? — Хейдзо появляется рядом одним мгновением. Смотрит в глаза так серьезно, что Скар почти теряется, почти пропадает без вести. — Я могу понести. Он снова это делает. Снова останавливает гребанное время. Снова останавливает все жизненные процессы внутри Скара. Остается только остановиться столбом, пока проклятый рюкзак оттягивает плечо вниз. — Откуда такое великодушие? — Кадзуха щурится, скрестив руки на груди. — Вы меня все еще не убили, — в тон ему отвечает Хейдзо, но легкая улыбка снова сбивает с толку. — К тому же, я всю дорогу налегке. Вы ничего мне не доверяете, — Кадзуха на это вскидывает брови. — И ты решил, что сейчас мы сжалимся и… — Держи. Скар всеми силами игнорирует подкрадывающийся к рукам тремор и рубиновый взгляд, который медленно сворачивается в Черные дыры, сворачивается кровавой корочкой. Рюкзак в руке оттягивает его вниз, на первый этаж, на два метра под землю. Хейдзо замирает всего на секунду, а потом довольнее обычного, одним рывком берет из рук Скарамуччи рюкзак и закидывает его на второе плечо. — Ух, и тяжеленный он у тебя, — говорит он, разворачиваясь и идя дальше, вглубь огромного зала. Откуда-то эхом доносится тихое шипение. Скар смотрит на Хейдзо, спокойно идущего к противоположной стене и губы против воли трогает фантомная, зудящая улыбка. И Хейдзо ты тоже не бросишь. Может быть. Может быть, и не бросит. Может быть, Кадзуха был прав. Сердце в груди стучит мерно, заполняет своим звуком все пространство, долетает до самых дальних уголков зала. Стук-стук-стук… Скар мельком смотрит на темные нитки, обвивающие его запястье. Улыбка рвется наружу, трещит по швам, слетает с петель. Но сердце внезапно оглушительно замолкает, когда с петель слетает дверь служебного помещения в конце зала. И Скарамучча с нарастающим ужасом понимает, что стучало так громко отнюдь не его сердце. Все в оцепенении видят, как на Хейдзо налетает зараженный с нечеловеческим, гортанным хрипом, роняя того на пол.