Фокус с падением

— У нас с Уильямом нет родителей. Мама умерла, рожая брата, а отца не стало, когда мы были на первом курсе. Возвращаясь домой на лето, мы не знали, что идти уже некуда. Дом забрали городские власти, все имущество давным-давно распродали. Нас вычеркнули из жизни. Они считали нас без вести пропавшими с одиннадцати лет, так как обычную школу мы оставили, а документов о переводе в новую у папы не нашли. Конечно, ради приличия лондонская полиция дала объявление об исчезновении детей, но больше никто и пальцем не пошевелил. У них и шансов то не было нас найти, ни портретов, ни описания внешности. Зато нас быстро нашли местные воришки. Легкая мишень — двое детей, спящих под опорой моста. Они забрали даже палочки, которыми не умели пользоваться. И уже на следующий день снова нас отыскали, но, к нашему удивлению, не для того, чтобы забрать то немногое, что у нас осталось. — Вы, двое! Поднимайтесь Катарина протерла глаза и приподнялась на локтях. Все тело болело от сна на жесткой земле, но даже такой сон был радостью, возможностью забыть ненадолго о своих проблемах, которую у нее только что отняли. Перед ней стоял молодой парень в костюме и черном пальто. В принципе, ничем не выделяющийся из лондонской толпы. Разве что, костюм был немного дороговат для самого бедного и криминального района, в котором он их нашел. Катарина начала продумывать пути отступления и тихонько позвала брата, надеясь разбудить его, но тщетно. Уильям прижимался к ней, и даже через слои одежды она чувствовала, как сильно поднялась у него температура в лихорадке, но денег ни то, что на лекарства, на еду то не было. — Сэр, нас только вчера ограбили, ни фунта не оставили. У нас ничего больше нет. — Я так не думаю. В конце концов, у вас есть вы. У Катарины по спине пробежал холодок. Этот парень хотел продать их в рабство. Повезет еще, если в качестве слуг, но на этих улицах ей уже не единожды предлагали монету за тело. Такая перспектива вызывала у нее отвращение. Самое ценное, что есть у нас — это мы сами, и продать свое тело означало, что падать больше некуда. А еще это просто мерзко. В те дни, когда они с Уильямом еще ходили по узким и переполненным улочкам, всегда находился какой-то пьяница, пытающийся нащупать у нее под рубашкой те части тела, которые только начали расти и округляться. Ей всегда хотелось помыться после такого, но, конечно, такой роскоши у них тем более не было. — Вы хотите получить мое тело? — сказать честно, тогда она всерьез задумалась о том, чтобы согласиться. Они не были искусными ворами, а деньги на лекарства для Уильяма сейчас были позарез нужны. В конце концов, этот парень был молодой и не пах трехдневным запоем, как предыдущие, предлагающие ей то же самое. — Господи, нет, я не собираюсь с тобой спать, гадость какая. У тебя даже и грудь то еще не выросла. — Есть те, кому такое нравится, — оказывается, отказ в том, что делать не хотел, но все-таки переборол себя и решился, не абы как ущемлял гордость. — Это ужасные люди, Катарина, и тебе стоит опасаться таких, они умеют думать только чреслами. — Что такое «чресла»? — она нахмурилась. — И я не называла вам своего имени. — Знаю, оно было написано на твоем чемоданчике, который вчера принесли мне мои люди. А теперь послушай внимательно, что я скажу тебе. Вам с братом нужны деньги и крыша над головой. Мне нужны волшебники в команду, такие как вы. Достаточно юные, чтобы в случае чего на вас не пало подозрение. Мертвые для всего магловского мира. Вы станете идеальным оружием в умелых руках. Конечно, у Министерства все юные волшебники на счету, но тут есть лазейка. Они узнают, что в каком-то районе Лондона применил волшебство кто-то, кому этого делать нельзя, но вот незадача, Лондон такой большой и тут так много детей, ай-яй-яй. Возможно, они даже возьмут для проверки ваши палочки, но не найдут на них ни следа магии, потому что я хочу, чтобы вы учились беспалочной магии и готов платить за это, это будет хорошей инвестицией. Обдумай все хорошенько, я найду вас завтра. Но все же советую думать в правильную сторону, твой брат долго не протянет. — Дориан стал нашим боссом. Он сказал, что в таких районах, как наш, иметь родственные связи опасно и сделал нам поддельные документы на разные фамилии. По возвращению в Хогвартс мы старательно отрицали то, что у нас когда бы то ни были братья или сестры, и со временем все забыли, что на первом курсе все было иначе. И я надеюсь ты понимаешь, что так должно и остаться? Ради нашей безопасности. — Понимаю. Но я б не стал ручаться за Себастиана. Он… бывает довольно разговорчив, когда это не надо. Строго говоря, всегда. — Я ему доверяю… в некоторой мере, — она заметила, как Оминис поднял брови в немом вопросе. — Пришлось немного приврать, сказав, что Уильям носит фамилию нашего не самого приятного родственника преступника, а я — мамину девичью, поэтому никто и не должен знать, что мы родственники, чтобы не портить мою репутацию. На самом деле я не знаю, почему рассказываю все тебе, но я точно не хочу, чтобы Себастиан знал реальное положение вещей. Это может… напугать его. — И каково же реальное положение вещей? — Поклянись молчать об этом. — Клянусь. — Так же, как на прошлой неделе поклялся и тут же разболтал все Себу? — Нет, тогда я скрестил пальцы. Сейчас я с тобой абсолютно честен. Некоторые секреты должны оставаться таковыми. — Что ж. Никакого родственника преступника нет. — Очевидно. — Зато есть преступная банда, в которой я состою. Это звучит слишком пафосно на самом деле. Я просто помогаю в их мошеннических делах. Кубик в казино перевернуть или помочь тому маленькому шарику на рулетке перескочить в соседнюю ячейку. Иногда таскаю кошельки джентльменов на улицах. Ну и, конечно же, я немного полезна в качестве их личного лекаря. Парни часто попадают в перестрелки и получают ранения в уличных стычках, и Дориан сразу заметил, что у меня неплохо получается спасать их жалкие жизни, — она поджала губы. — Так и живем. — Все выживают так, как могут. И ты не делала ничего совсем уж ужасного. — Потому что ничего особо и не умею без палочки. Но, как только научусь, у Дориана будут на меня большие планы. Я поэтому пускаю все силы на изучение исцеляющей магии, чтобы он переключился на этот мой талант. Лечить убийц тоже такая себе перспектива (хотя я и сдружилась с некоторыми, они славные), но лучше, чем быть одной из них, — она ухмыльнулась. — Тем более, Дориану еще только предстоит узнать, насколько я бесполезна в стрессовой ситуации. Прошлый вторник с Роби тому подтверждение. — Не будем вспоминать о нем, — Катарина кивнула, соглашаясь. — А уйти от Дориана ты не можешь? — Не могла бы, даже если хотела. Мне просто некуда. — Но ты даже не хочешь? — Он дал мне крышу над головой и работу, а его банда защищает меня от подонков на улицах Лондона. Дориан нужен мне больше, чем я ему. — Ты ничего не говоришь про Уильяма. Какая его роль в этой банде? — Никакой. Он отказался падать настолько же низко, как я, и зарабатывает на жизнь на нормальной работе. Бегает посыльным по городу. Нанялся помощником в столярную мастерскую на лето. Мы все еще живем у Дориана и берем этот дом, — она обвела рукой вокруг, — в качестве места для вечеринок раз в месяц или два, хотя в остальное время его используют чтобы залечь на дно. Уильям слишком правильный и добрый для жизни, которую живу я, мечтает стать актером и выступать в театре, поэтому и мне хочется расти ради него. Возможно, если я стану хорошим лекарем, то смогу лечить не только бандитов, но и обычных людей, которые не могут позволить себе больницу Святого Мунго. Это бы немного успокоило мою совесть и отбелило карму. — Фокус с падением? — Да. Подняться после того, как упал. Я только иду к этому. Первым делом надо, конечно же, хорошо сдать СОВ и ЖАБА, чтобы получить разрешение на лекарскую практику. Но до этого… я бы не хотела упасть еще и в глазах Себастиана. — Анне тоже ничего не расскажешь? — Не больше, чем ее брату. Их дядя работал в Министерстве. Одна оговорка в разговоре с ним, и меня уже вызывают в суд, — пауза затянулась, пока Катарина обдумывала свои перспективы в жизни. — Я принесу нам еще выпить, и ты расскажешь, почему Себ считает, что ты в меня влюблен, как и обещал. Катарина лавирует между танцующими, веселящимися и просто пьющими подростками. Уильям любит устраивать такие вечера с музыкой, льющейся из зачарованных инструментов, и реками алкоголя (Катарина зачастую воздерживается от него, чтобы в компании был хоть кто-то здравомыслящий). Он считает, что нет смысла проживать свою жизнь, прячась как крысы в полу, намекая на их жизнь в самом бедном районе Лондона. А еще, кажется, хочет подружиться со всем миром. Катарина думает, что они отлично поладили бы с Анной. Она не пришла на эту вечеринку, сославшись на слишком большое количество домашних заданий, но, скорее всего, она просто не хотела попусту тратить выходной день, когда можно встретить рассвет. Анна могла бы стать отличным примером для Уильяма. Не обязательно привлекать к себе внимание, чтобы оставаться счастливым. Взяв напитки, Катарина посмотрела на толпу школьников, через которую придется пройти второй раз. Черт. В этом доме слишком тесно. Большое собрание людей ее пугает. Тем более она здесь почти никого не знает, кроме Оминиса, которого оставила на диване, почти полностью скрытом за книжной стойкой, Уильяма, его вообще с импровизированного танцпола не вытащишь, Аделин, семикурсницы со Слизерина, состоящей в их банде за невероятную способность болтать без умолку. За это же ее хотели не единожды исключить. Иногда она просто не знает когда пора замолкнуть. Особенно под действием алкоголя к которому она имела тягу, так что беря Аделин на задание по сбору каких-то данных, всегда стоило убедиться заранее, что никаких напитков она не найдет, а не то был шанс, что разболтает информации она больше, чем выведает. Девушку Катарина нашла на площадке второго этажа, опирающейся на перила с бокалом в руках. Аделин поймала ее взгляд, улыбнулась и подняла тост. В бокале был сок. Это было единственным условием приглашения для Аделин, и она на него согласилась. Бояться было нечего. — Я взяла нам почти полную бутылку медовухи, но тут становится слишком душно, так что, может, выйдем на задний двор? — Если для этого придется пройти через всю ту толпу, то я лучше останусь на этом диване. — Хвала всем богам и Мерлину, у нас есть запасная дверь под лестницей, ведущая во двор. Идешь? — Уговорила. Весенняя ночь была слишком холодной, чтобы кто-то занял единственную лавочку у живой изгороди, так что Оминис с Катариной наконец смогли вдохнуть полной грудью чудесный запах одиночества. Оминис сел на лавочку, а девушка легла рядом с ним, положив голову ему колени. Они синхронно устремили взгляд в безоблачное небо с мириадами ярких звезд. Это была тяжелая неделя для всех. Катарина заговорила первой. — Я заметила Себа, когда мы выходили. Он общался с одной девушкой на площадке второго этажа. — Только с одной? Я б тоже забеспокоился, это на него не похоже. — Ха-ха, — она скривилась, — мне это в любом случае не нравится. — Иногда люди такие странные. Вот, например, ты. Сидишь тут и ревнуешь Себастиана к очередной девушке, пока он там наверняка ревнует тебя ко мне. — Эй, я не ревную его. А на счет второй части поподробнее можно?