***
Каждая статья – очередной вброс ненужной информации, которую Арсений прочитал уже раз по сто. В парке тихонько гулял ветерок, развивал отросшие темные волосы, как в том сне. Попов тщетно ищет хоть одну подробную новость о недавних пожарах, надеется и верит, что она где-то есть, ждет его, но вновь – ничего. Ровным счетом. «Страшный пожар разгорелся за городом, в близи леса…» «Сгоревший дом больше не подлежит ремонту…» «Еще бы чуть-чуть и пожар, начавшийся в одном из загородных домов, перекинулся бы на лес…» «В пожаре погиб один полицейский…» Арсений вновь пробегается взглядом по строчке, отмечая для себя что-то новое. Информации буквально в пару строк, но для него – это лучше золота. О пожаре словно никто не слышал, почти нигде не освещавшееся происшествие влекло за собой гору тайн. Даже причины возгорания словно и не существовала – пустота, обрамленная неяркими заголовками и парой строчек информации. В голове у Арсения полный хаос, творящаяся бесконечность, и он понятия не имеет, что ему делать с ней. Возможно дело настолько тайное из-за смерти сотрудника полиции, но что это был за человек, имя которого так упорно скрывали? Попов откидывает голову назад, едва не ударяясь слишком сильно о спинку лавочки, убирает телефон в карман и смотрит в пустое, лишенное хотя бы капли эмоций, небо. Картинка перед глазами начинает плыть, так незаметно, словно кто-то пытался это замаскировать, и Арсений вновь проваливается куда-то внутрь себя. Темно, перед глазами непроглядно темно, на коже ощущается сырость и страх. Он сковывал конечности не хуже веревок. Арсений смотрит выше, пробежавшись взглядом по аккуратно выложенной камнями тропинке. В таком лесу такая красота ощущалась, словно дорога из желтого кирпича, ведущая прямиком к изумрудному городу. Аккуратно сделав шаг, Попов чувствовал, будто вправду находится сейчас в лесу. Это вновь приступ, но теперь в голове не пищало, не отдавалось адским месивом боли, а словно было воспоминанием. Обычной картинкой, осознанным сном. Но Арсений не спал. Камни хрустели под ногами, давая Арсению надежду, что он двигается в правильном направлении. Заприметив небольшую лампу, горевшую тускло, еле заметно, Попов стал пробираться к ней, откидывая колючие ветки в стороны. Дом. Новый, словно только-только построили, оформленный так изыскано, что Арсений засматривается, тонет в деревянных балках и лозе, аккуратно покрывавшей небольшой забор. Он выглядел живым, наполненным каким-то смыслом, любым существованием. Он «дышал». Арсению хотелось больше. Любопытство буквально захватило его разум, направляло куда -то вглубь, в темноту, но теперь было не страшно. От дома шло спокойствие и безопасность. – Арсений! Попов оборачивается, смотрит обратно, откуда пришел, и видит лишь черноту, которая поглощает с каждой секундой все больше. Секунда, и в глаза резко бьет солнечный свет, а ветер вновь сдувает только недавно уложенные волосы. Парк, некогда незнакомый, чужой, отстраненный от мужчины, теплеет своей безопасностью и спокойствием. Словно Арсений открыл новую локацию в игре, свободно гуляя между лавочек по знакомой дороге. Страшно до жути. За секунду все изменилось до неузнаваемости и Попов искренне не понимает, как это происходит. Отчетливо помнит темный лес, дом с выкладкой из дерева и пугающую темноту. Перед глазами до сих пор огромный диск луны, являющийся чуть ли не единственным источником света. Миг, и он в парке, где и был до этого. Обернувшись на звук чьих-то шагов, Арсений видит знакомого для себя человека. Лицо Павла озаряет удивление и некая радость, тщательно прикрытая спокойствием и безразличием. В руках мужчины поводок, а возле ног крутится самая обыкновенная корги, радостно виляющая хвостом и смотрящая на Арсения своими большими глазками. – Привет, – Попов старается выкинуть из головы лес, странный дом, возвращаясь в собственную реальность. В реальность, где слышит голос бывшего коллеги, где светит хоть какое-то солнце. – Здравствуй, – отвечает Арсений, вновь оборачивается по сторонам, убеждаясь, что все вокруг ему не привиделось, – Как собачку звать? – Не помнишь Роберта? – Павел грустно усмехнулся, присаживаясь на колени, погладив золотистую шерсть животного, – Он, как я вижу, тебя хорошо помнит. Корги крутилась у ног Попова, смотрела умным взглядом прямо в голубые глаза. – А ты чего тогда так быстро ушел? Дела какие-то были? – Ушел? – бровь Павла вздернулась вверх от удивления, – Ты ведь первый сказал о приеме в больнице и начал собираться. Не помнишь? Арсений смотрел на лицо напротив, пытаясь понять, или Добровольский ему нагло врет, или у самого Арсения остаточное от амнезии, что такие моменты попросту выпали из головы. – Врач сказал, что я могу забывать некоторые моменты, извини, – Попову не хотелось бы врать, но показаться глупым и сумасшедшим человеку, который мог обладать полезной информацией, попросту было опасным. Во всех смыслах. – Арсюх, я уверен, что все скоро встанет на свои круги. Не переживай из-за этого, – расслабленно ответил полицейский, потрепав собаку по спине, – Если что-то еще надо будет напомнить, ты обращайся, не стесняйся. – Обязательно, – улыбнулся Попов, медленно идя рядом вдоль парка. – Ты чего до этого такой задумчивый сидел? – Павел усмехается, смотрит то на Арсения, то на собаку, обнюхивающую каждый камешек на дорожке, – Словно строишь план побега, не менее. Арсений понимает, что Паша застал его прямо в момент приступа. До этого никто не обращал внимания на эту особенность мужчины. – Посмотрел в интернете про пожар, вот и сидел задумчивый, – рассказывать о том, что он видит галлюцинации наяву сейчас для Арсения было ни к чему. Хотелось оставить для Павла впечатление обычного мужчины, которому просто пришлось пережить чуть больше, чем всем остальным. После слов Арсения Добровольский заметно погрустил, поджал губы и больше не смотрел тому в глаза. Старался скрыть это, но получалось откровенно плохо. – И что вычитал? – тихо спросил Павел, шаркая ногами по шершавому асфальту. Поднявшийся ветер резко сдул с его головы уложенные волосы, превращая их в хаотичную растрепанную прическу. – Да ничего нового, пожар за городом – и это вся информация, – Арсений намеренно скрыл информацию о погибшем полицейском. Чего он сам добивался – было непонятно, но увидев, как Павел расслабился и вновь смотрел тому в глаза означало, что он сделал это правильно. Попов, увлекшись разглядыванием собаки, которая весело перебирала своими короткими лапками, обдумыванием реакции Павла, не заметил небольшой ямки в дорожке, что будто и ждала человека, который о не оступится. Арсения даже подумать не успел, почему земля так резко ушла из под ног, почему он не может схватиться ни за что руками, как чья-то хватка, стойкая и буквально железная, вцепилась в его кофту и поставила на место остолбеневшего мужчину. Добровольский, на чьем лице еще читалась гримаса испуга, держал сзади за кофту, не выпуская даже после того, как Арсения ровно стоял на ногах. – Еще одной смерти мне здесь не надо, – заявил Паша, отпустив мужчину и оглядевшись вокруг. – Еще одной? – Арсений верил, что сможет вывести бывшего напарника на откровенный разговор.***
– Привет, – Арсений закрывает за собой дверь, заходя в светлый кабинет больницы. Чувствует на себе взгляд Дмитрия, слышит шуршание каких-то листов и вновь видит эту зеленую папку, аккуратно уложенную на краю стола. – Привет, Арсений. Попов до сих пор чувствует себя странно из-за последних новостей, разговора с Павлом. Тот, после его вопроса, слишком сильно засуетился и ушел в противоположную сторону, но Арсений верил, что сможет его расколоть. – Как твое самочувствие? – Дмитрий ставит перед Арсением чашку с кофе, и отчего-то прячет подальше ту самую зеленю папку. Попов старается не обращать внимания на эти мелкие, несуразные действия, но глаза будто сами продолжают следить. – В целом чувствую себя хорошо и спокойно. Но меня кое-что интересует. – То, что ты чувствуешь себя хорошо, меня радует. Что ты хочешь спросить? – Дмитрий заинтересовано осматривал Арсения, его лицо, и немного нервные движения. К своему кофе он так и не притронулся. – Иногда я вижу что-то вроде галлюцинаций, – Попов облизывает пересохшие губы, больше не смотря в глаза врачу, – Буквально сегодня. Я читал про пожар, думал вдруг что смогу вспомнить, а в итоге начал видеть какой-то лес и дом из дерева. Это нормально или я схожу с ума? В кабинете повисло молчание. Арсений не чувствовал от Позова напряжения или негатива. Тот сидел спокойно, что-то прикидывая у себя в голове. Для него – это работа, но Попов чувствовал, что мужчина делает все это не только из-за профессии. Таилось в нем что-то такое, что Арсений до сих пор не мог прочувствовать. – Возможно, из-за недостатка какой-либо информации твой мозг пытается самостоятельно придумать эти детали, поэтому показывает тебе такие…Картинки. Если тебя это волнует, мы с тобой можем отслеживать твои галлюцинации и, если понадобиться, выписать нужные лекарства, – Дмитрий слишком сильно старался подбирать слова, остерегаясь чего-то. Или кого-то. Арсений сидел нахмурившийся, обдумывал и прикидывал, возможно ли то, что только что рассказал ему Дима, или же это вновь какая-то ложь во благо. – Наверное, вы правы, – Арсений не верил. Показывал, словно верит, надеется, что это так, но сам, внутри, совершенно не верил. Будто что-то изнутри кричало о лжи вокруг. – Ты видел какие-то воспоминания? – переходя с темы спросил Дмитрий. – Пожар ведь был у леса? – Попов словно и не слышал врача, думая о чем-то своем. – Арсений, я задал вопрос, – в голосе Позова прорезались нотки испуга. Он чувствовал, что теряет контроль ситуации, что Арсений упрямится и не хочет быть в одной системе с ним. – Если я отвечу, вы ответите? – отвечать вопросом на вопрос было сейчас лучшей тактикой. Арсений уставал от бесконечных недоговорок. Дмитрий смотрел презрительно. В его поведение четко прослеживались какие-то переживания, очевидный стресс. – Отвечу, но ты первый. – Я видел Антона. Мы были около моря, на берегу. Я не помню, был ли я на море, – выдал Попов и застыл в ожидании комментариев. Дмитрий почему-то тепло улыбнулся, поправляя очки на носу, – Ваша очередь. – Пожар был за городом, логично, что там будет лес. В комнате вновь повисло молчание, но теперь каждый думал над своим. У Арсения в голове пазл пытался сложиться, но какие-то сомнения все равно перебивали, не давали сложить картинку в единое целое. – Антон в твоем воспоминания был каким-то другим? – Скорее да, чем нет. Он был ярче, – Арсений закусывает губу, воспроизводя свой сон в голове. Море, шум волн, пляж, спокойствие. – Как ты охарактеризуешь свое воспоминание? – Умиротворение, гармония, – Попов не замечает, как сам начинает улыбаться, – Мне так этого не хватает. Арсений видит, как Дима улыбается, а глаза его чуть блестят, словно от слез. У Арсения много вопросов в голове, мало ответов, но все его высказывания прерывает врач. – На сегодня все, пожалуй, можешь быть свободен. Жду тебя завтра.***
Арсений уверен, что кто—то сверху прячет от него что-то важное. Белый коридор под конец дня больше не заполнен толпами людей – он свободен и чист, словно вселял надежду в того, кто по нему шел. После разговора с Дмитрием стало легче, ненамного, но хотя бы этот глоток спокойствия принес Арсению забытое чувство умиротворения. Попов шел с полной уверенностью, что он на правильном пути. От него много скрывают по неизвестным причинам, но это даже было интереснее. Доля расследования, запутанности в этом деле придавали свой шарм всей жизни Арсения. Он считал, что если раньше в жизни не было никаких целей и желаний, то сейчас жизнь дала ему шанс вновь ощутить себя человеком. И Арсений его не упустит. Он бы еще много думал о том, как узнать у Павла о засекреченной информации, о возможности увидеть этот сгоревший дом вживую, но Арсения отвлекает смутно знакомое, увиденное лишь периферическим зрением лицо, которое прикрыто стопками бумаг и папок. Попов поднимает взгляд и встречается с уже родными глазами Антона. Для него он был единственным, кто проливал свет на его новую жизнь. – Привет, – Арсению хочется забыться в той радости, с какой парень смотрит на него. Он улыбался, в глазах словно горели огонечки, и Арсений начинал чувствовать себя также, под стать Шастуну. Тот был одет в привычный в стенах больницы белый халат, накинутый прямо поверх цветной футболки. Антон выглядел, словно ошибся дверью, и зашел не на ту профессию – так неорганично он выглядел на фоне серой больницы. – Привет, – Попов откидывает мысли о пожаре и о коварных планах, наслаждаясь разговором с человеком, который в этом городе был чуть ли не единственным живым. Все остальные до сих пор казались запрограммированными персонажами, дающими квесты для выполнения, не считая Дмитрия. В этой игре он оставался темной лошадкой, до сих пор не раскрывшей свою натуру, – Не знал, что ты здесь работаешь. – Работаю – это громко сказано, – Шастун поправил падающую зеленую папку, вернув ее в исходное положение, – Я помощник главврача, в основном сижу с документацией, так что не предел мечтаний. А ты как сюда забрел? – Прохожу обследование у невролога, – Арсений в шутку стучит кулаком себе по голове, намекая Антону с чем именно он сюда пришел. Антон поджимает губы, виновато опуская голову вниз – забыл или, скорее, не привык. Для него Арсений еще пару недель назад стоял угрюмо в лифте, бурчал под нос и не выходил никуда, кроме работы. Для самого Арсения прошлая жизнь забыта напрочь. – У меня рабочий день уже кончился, если хочешь, можешь подождать, я быстро отнесу и вместе прогуляемся до дома, – от Антона шло явное желание. Арсений не знал, было ли такое раньше, или дружелюбие парня проснулось после изменений в голове Попова, но было приятно понимать, что он может с кем-то пообщаться спокойно и свободно. – Буду стоять на улице. Погода сегодня хорошая, — произнес Арсений и, увидев кивок Шастуна, прошел дальше по коридору в сторону выхода. На улице и вправду было не так плохо, как раньше – солнце все равно блестело серым, но впервые оно действительно грело душу. И даже город, всегда воспринимаемый, как что-то нагроможденное и блеклое, привлекал взгляд то блестящими окнами, то яркими вывесками. Арсению казалось, что жизнь начала налаживаться и осталось лишь разгадать некоторые ее тайны, но что-то внутри говорило, что это не конец, а самое настоящее начало. Антон и вправду вышел через пару минут, уже без халата и листов бумаги, но такой же оживленный и радостный. Арсений и сам чувствовал себя также. – Почему медицина? – Попов спрашивал чисто из любопытства, ведь прекрасно понимал, что на такую профессию только из-за денег не пойдешь. Он и сам работал на подобное, хоть и многое забылось. – Потому что не получилось с полицией, не прошел по здоровью, да и нормативы слабые были, – Антон говорил это с легкостью, но в глазах виднелась небольшая печаль, – А выбор уже стал между армией или медицинским. На большой инициативе, конечно, не вывезешь, но пришлось. Так и занесло меня в эту больницу, не так давно только устроился, поэтому пока гоняют с бумагами, испытательный срок, так скажем. – То есть, мы могли работать в одной сфере? – улыбнулся Арсений, ведь эта мысль заставила его задуматься о возможных сценариях его работы. Но потом он открыл для себя одну простую истину – Шастун бы просто не вписывался в образ типичного мента. – Могли, да и можем, я еще молод и полон сил, – Антон разглядывал листья на деревьях с какой-то беззаботностью. Скорее всего он тоже что-то представлял у себя в голове. – Зато я уже второго сорта. Дальше шли в мирном молчании. Ветер теплый, приятный, словно усыпляющий, шелестел по волосам и свободной одежде. Хоть Попов и не помнил последние 7 лет, но ему казалось, что такое спокойствие на душе у него бывало очень редко. Путь до дома, редко сопровождаемый небольшими разговорами, устраивал обоих. Такое затишье в голове пугало и одновременно радовало, но Арсений надеялся, что после этого бури никакой не будет. Вся его жизнь и так свалилась на него, словно буря, а такое спокойствие выдалось словно отпуск в рабочем году. На лестничной площадке парни разделяются по своим квартирам. Прощаются, словно друзья всю жизнь, и Арсений впервые не мерзнет в собственной комнате. Ему хорошо и по-летнему жарко. Лежа на кровати, он смотрит на потолок и обитает в собственной голове – ему есть над чем подумать, что обсудить с самим собой, но сон сам накатывает на расслабленное тело, окутывая еще большей безмятежностью Арсения. Он сам не замечает, что засыпает, когда солнце еще не перешло за горизонт. В комнате тепло и светло, спокойно и умиротворенно, но во сне Арсений бредет по непроглядному мраку. Выставив руки, он идет вперед, медленно передвигая уставшие ноги. Он бы шел так дальше, если бы не ярко-оранжевая вспышка перед ним, ослепившая Арсения на несколько секунд. Огненная вспышка. Перед ним, в освещенном огнем пространстве стоял Антон. Антон с истерзанным от ожогов лицом и кровью, густо покрывавшей глубокие шрамы. Антон, чье лицо больше не выражало спокойствие – оно было мертвое, не выражавшее никаких эмоций, кроме пустоты. Арсений проснулся в холодном поту, но ничего не помнил.