Эффект самозванца

Несколько минут он почти всерьез собирается выбраться из дома невидимкой, но — это плохая идея по многим причинам. И все же, к окну он старается пройти как можно тише. Вдруг повезет… Не везет. Питер, возящийся на кухне с кофеваркой, вздрагивает и разворачивается сразу всем телом. Ни шанса спрятаться. Почти минуту Пит молча смотрит на него, он физически чувствует взгляд, скользящий буквально от подошв до макушки. — Почему ты… в моем костюме? Майлз пожимает плечами, обтянутыми красно-синим спандексом: — Не хочу пока светить, что я жив. Если не буду пользоваться своими способностями, все равно часто про них забываю, это не так сложно. Мы почти одного роста, никто не заметит подмены, тем более в темноте. — Майлз… — Малыш, тебе не надо выходить на улицы, пока ты не чувствуешь себя в безопасности, — он делает пару шагов к Питеру, заметив, насколько у того дрожат руки. — Я просто пробегу по окрестностям, даже не выйду за пределы района. Не волнуйся только. — Не надо, — это чуть слышный срывающийся шепот, различить который может только усиленный слух, а потом Питер почти судорожно вдыхает, закрывая глаза, и выдыхает максимально ровно. — Да. Да, ты конечно прав, я не имел права уходить так надолго… Иди. Майлз качает головой. Плохая была идея, точно. Слишком рано. Он не привык оставлять город без присмотра, но. Городу пока еще придется справляться самостоятельно. — Мне не нравится твой тон, — он отходит к окну и слышит за спиной тихий сдавленный стон. И захлопывает раму. — К черту это. Я никуда не уйду, пока тебе так плохо. Ты важнее всего этого города, Пит. — Тебе нужно идти, — Пит отворачивается и дрожит уже всем телом. Так привык загонять эмоции вглубь, что когда-нибудь это кончится совсем плохо. — Никуда я не пойду, — Майлз аккуратно обнимает его. — Забудь, это глупость была. Я должен быть с тобой, — ведет ладонью снизу вверх по вздрагивающей спине, зарывается в волосы на затылке, медленно поглаживая, склоняется ближе. — Прости. Я не подумал. Прости. Не бойся, я… Со мной ничего не случится больше. Я не отойду от тебя ни на шаг, хочешь? — Нет. Это неправильно. — Мне все равно, если тебе станет легче. Говори со мной, Пит. Говори, если что-то, что я творю, тебе неприятно. Ты ведь хочешь, чтобы я остался, так? — Да, но… — Вот и все. Твоего «да» достаточно. Питер тихо всхлипывает ему в плечо. Нельзя было так его пугать. Но, может быть — только может быть — это и к лучшему. Не то чтобы ему в действительности хотелось сейчас куда-то встревать. Хотя полетов на паутине и не хватает. А так — у него есть мощнейшая причина никуда не идти. * * * Конечно, ему снится кошмар. Было бы странно, если бы после такого потрясения обошлось без них. Майлз просыпается от раздавшегося совсем рядом глухого стона, мгновение соображает, что происходит. — Пит, — чуть встряхивает за плечо, выдергивая из мучительного сновидения. Совсем не удивительно, что Пит, едва открыв глаза, вцепляется в него мертвой хваткой. — Тише. Я здесь, я с тобой. Все хорошо. Вс… — Питер целует его так отчаянно, словно от этого зависит его жизнь. Или, как минимум, рассудок. И это плохая, очень плохая идея по многим, слишком многим причинам. Но… Но он ведь тоже не стальной. Питер с готовностью принимает, когда его почти кусают вместо ответного поцелуя, поддается каждому прикосновению так, словно изгибы его тела созданы только для этих рук, словно это единственное, чего он когда-либо хотел, словно… словно только теперь по-настоящему верит, что это все не сон, и… Это очень, очень плохая идея. Майлз вслепую скользит кончиками пальцев по распластанному под ним телу, чуть кивает, когда удается найти точки, где приятно. Руки Питера лежат на его плечах, сжимая почти до боли, почти. — Все хорошо. Все хорошо, я… Я здесь. Питер отрывисто кивает, подставляясь под его руки, и нежность — явно не то, чего он хочет. Им обоим не до долгих прелюдий, не до вдумчивого изучения друг друга — скорее, до отчаянного срывания друг с друга одежды, до объятий, от которых остаются качественные синяки, до поцелуев, больше похожих на укусы. Питер зачем-то вцепляется одной рукой в спинку кровати, и — к черту, подумать о том, как объяснять хозяевам трещины, можно утром. Питер отдается совершенно без стеснения, без остатка, позволяет ему касаться везде, даже не вздрагивает, когда у него на пальцах вспыхивают искры электричества, и ни разу не отводит взгляд. — Майлз… — Я держу тебя, — он усилием воли заставляет искры погаснуть, чтобы обнять Питера покрепче, позволить прижаться ближе, чтобы не разлучаться ни на мгновение. Все заканчивается слишком быстро. Но, наверное, им обоим нужно было это слишком сильно. Майлз падает обратно на подушку, убирая руки подальше, чтобы стряхнуть с них горячие искры. Тяжело дыша, Пит прижимается лбом к его плечу и вздрагивает всем телом. — Ты в порядке? — Да, — Питер кивает, устраиваясь удобнее, глубоко выдыхает. — Я в порядке. Засыпает Майлз под тихое умиротворенное мурлыканье.