Эффект самозванца

Питер просыпается в разворошенной постели один, но раньше, чем успевает испугаться, замечает на соседней подушке записку. «Я дурак, если не успею вернуться до твоего пробуждения, но все в порядке, у нас просто закончилось молоко. Я скоро, не волнуйся. P.S.: костюм в шкафу, можешь проверить» Покачав головой, он тянется за телефоном. Кое-что проверить действительно надо. Если еще не вовсе поздно для этого звонка. — Питер, — у Рио утомленный голос человека, который остался один на один с горем и горой проблем. Так знакомо. Он чувствует укол вины. Нужно было быть рядом с ней, но… — Только не смей класть трубку, хорошо? Я рада, что ты наконец позвонил. Ты в порядке? — Нет, — к сожалению. — Но терапия помогает. Как вы? — Я справляюсь, — в трубке слышен шелест — она перекладывает какие-то бумаги. — Столь многим нужна помощь в наши непростые времена. И мне бы не помешала. — Да, конечно, — сколько можно прятаться, пора что-то делать. Пора это сделать. — Рио, хотите, мы зайдем? — «Мы»? — у нее слишком удивленный голос. Да, он так и думал. — Я и мое чувство вины, конечно же. Только, наверное, не сегодня, — точно не сегодня, этого ни одна психика не выдержит, тем более — его нестабильная и сейчас. — Завтра? Сумеете придумать мне дело? Я хочу помочь. — Конечно. Целый список дел, — в тоне голоса появляется намек на улыбку. — Только приходи. — Я обязательно приду, Рио. Я обещаю. Он несколько минут медитирует над контактом, с фотографии которого улыбается Майлз: юный, беззаботный, еще не знающий, сколько всего ему предстоит вынести — фото сделано вскоре после того, как он освоился с веб-шутерами и еще не столкнулся со всеми проблемами, которые несет в себе статус супергероя; и закрывает телефонную книгу, не сделав звонок. Он почти уверен, что никто не ответит. Делает себе кофе, обходит крошечную, по факту, кухню, прижимается лбом к холодному стеклу, остужая голову. Так бы хотелось продолжать делать вид, что не замечает мелких нестыковок, что у них все хорошо — ведь у них правда все хорошо, а то, что его психика шалит после всего, что на него свалилось, вообще не удивительно, удивительно скорее то, что он столько лет прожил в здравом рассудке, других людей ломало и меньшее. Можно продолжать говорить себе, что просто он параноик и видит заговор там, где его нет и быть не может, но. Таких чудес попросту не бывает. В его жизни и так слишком много лжи, и он, черт возьми, просто не хочет, чтобы она присутствовала здесь. Хоть это и адски больно — снова терять кого-то настолько важного. Снова рвать по еще живому, едва живому. Но придется. Да, это единственный выход, если они хотят сохранить хоть что-то. Лгать друг другу им просто нельзя. Плохо заканчивается, проверено. Он допивает уже вторую кружку кофе, когда хлопает входная дверь. Майлз замирает на пороге, резко выдыхает. И проходит прямо к нему на кухню. — Так и знал, что опоздаю, — отпихивает пакет с покупками в угол, подходит вплотную, осторожно обнимая, тычется холодным носом в шею. Вздохнув, Питер обнимает его покрепче. Это точно будет катастрофа. — Прости. Сильно испугался? — Нет, все хорошо, — Майлз тянется за поцелуем, и он просто не может ему отказать. Никогда не мог. Может быть. Еще можно отложить это еще на пару дней. — Пит, что случилось? — он заглядывает в глаза с беспокойством. — Я вижу, как тебя что-то мучает. Это я виноват, да? Я что-то сделал не так? Конечно. Паучье чутье всегда реагирует на опасность. И можно было бы сейчас соврать, что все в порядке, и у них будет еще хотя бы пару дней, но — это слишком жестоко. Нужно просто покончить с этим поскорее. — Ты не ударил меня током вчера. — Зачем это? — он непонимающе хмурится. Забавно, что эта штука, кажется, и впрямь поддается сознательному контролю. Потому что он правда мазохист и ему понравилось. — И ты не сказал матери, что жив. Потому что не хотел оставлять меня одного или потому что она бы распознала подмену сразу? Майлз отшатывается с глухим болезненным стоном. Увы, но он правда не знает, как можно было сделать это мягче. И если и существовала хоть малейшая надежда на то, что он ошибся, придумал себе что-то, то только что она разбилась вдребезги. — Прости… Прости, я… Я знаю, я не должен был… Пытаться занять чужое место, я… Прости… У него голос дрожит и срывается и случайные участки тела становятся невидимыми. И инстинкты защиты берут верх над разумом, подсказывающим, что лучше держаться подальше и просто поговорить. Питер притягивает его к себе, ласково обнимает, и Майлз вцепляется в него изо всех сил, совсем по-детски всхлипывая. — Прости… — Все хорошо. Я с тобой, я держу тебя. Все хорошо, Майлз, — все, что он может и должен сейчас — это оставаться спокойным, чего бы это ни стоило ему самому. Ради этого дрожащего ребенка, ради памяти о нем. — Как ты… почему… если ты понимаешь, что я чужак, почему ты… — Потому что я не могу видеть, как ты плачешь, — нужно постараться отвлечь его от паники. — Кофе будешь? Майлз срывается в совсем истерический хохот, машет рукой, когда вокруг тела начинают плясать молнии. — Отпусти, это может быть опасно. — Нет, — он сжимает объятия крепче. Не то чтобы его никогда не било током. — Ты так похож на моего Пита, — Майлз безнадежно качает головой. Вздыхает коротко, прижимаясь чуть ближе. Его все еще потряхивает, половина пальцев все еще невидимые, но уже чуть лучше. — Расскажи мне правду. — Да. Я знаю, что должен. Ты только… ты не отпускай меня, ладно? Я понимаю, что не имею права просить об этом… — Майлз. Заткнись. Я тебя не отпущу. — Хорошо. Да. Хорошо, — он достает из кармана таблетки. — Хочешь, на брудершафт? Сильнейшее успокоительное, слона свалит. Правда, действует недолго. — Уверен, что мешать успокоительные с антидепрессантами — это хорошая идея? — Я уже ни в чем не уверен, — вздохнув, он закидывается таблетками и достает из того же кармана тонкое серебряное кольцо. — Как же я боялся, что ты его найдешь. Было бы странно объяснять, откуда у меня кольцо, если наш брак, вроде как, фиктивный, да? — А он?.. — Реальнее некуда, — серебро почти светится на фоне темной кожи. — Но сомневаюсь, что кто-то здесь поймет разницу между документами, выданными в другой вселенной, и местными. Правда в том, что я действительно Майлз Моралес, я замужем за Питером Паркером и я из другой вселенной. Ты так на него похож, даже внешне. Чуть моложе, но это неважно, я все равно… Черт, да ты даже пообещал мне то же, что и он! — Ты про смену фамилии в качестве подарка на годовщину? — Ага. Пожалуйста, сделай мне кофе? Вот только он до нашей первой годовщины не дожил буквально пару месяцев. — Сколько тебе?.. — Теперь уже двадцать два. Пит так уперто ждал, пока мне стукнет двадцать один, чтобы сделать предложение, хотя было не обязательно. Но он очень старомодно воспитан, так что, — Майлз пожимает плечами, несмело ластится. Случайные электрические сполохи гаснут. — Ты… прости меня. За то, что воспользовался твоим состоянием. Я знаю, это чудовищно, и никто не имеет права так поступать, но я — я не был адекватен, когда это придумал. Это я тут реальный сумасшедший. На самом деле, я постоянно на таблетках, когда… когда это случилось, я потерял способность контролировать свой яд. Пару раз разнес Башню Мстителей, пока подобрали дозу, которая хотя бы делает меня безопасным для окружающих. Да, спасибо, — он вцепляется в протянутую кружку обеими руками, чуть звякая кольцом о керамику. — А твоя мама? Неужели просто тебя отпустила? — У меня замечательные родители. Мама сказала, если так мне станет лучше… Мы договорились, что я вроде как, ну, переехал в другой город. Когда надолго застреваешь в чужой вселенной, воспоминания начинают путаться, через год я бы сам едва помнил, что не отсюда… И дома осталась моя сестра, может, им хоть немного легче… Прости. Я… не справился. — Тебе не за что извиняться, — он, наконец, успокаивается, выговорившись, перестает сбоить с частичной невидимостью, пока допивает кофе. Как будто вспомнив, пытается вырваться, и Питер инстинктивно сжимает объятия. — Я фактически тебя изнасиловал. Ты ведь думал, что я — твой… — Насилия точно не было, — Питер поднимает их обоих с пола, сидеть на котором становится уже не комфортно — хотя еще чуть раньше не замечалось. Нужно все это обдумать. И, наверное, да, ему тоже понадобятся успокоительные. Кто-то должен оставаться спокойным. — Ты меня теперь выставишь? — он заглядывает в глаза. Такой неуверенный и почти испуганный, что нет других вариантов — только обнять покрепче, чтобы не возникало глупых мыслей. Куда они друг от друга. — Учитывая, что квартиру снимал ты? — Питер грустно усмехается, качая головой. Да, им определенно придется что-то делать со своей жизнью. — Нет, Майлз. Все хорошо. — А… как? — Давай начнем с завтрака.