Жемчужина Анархии

Тяжко выдохнув, анархистка вновь выглянула в окошко, где по прежнему плутали гонцы Трефового короля. Решив ничего с ними не делать, так сказать, оставив их на произвол судьбы, Эмма вышла из ванны, бросила видеофон на стол в зале и прошла в свои покои. Сев на край кровати, Пиковая по привычке раздвинула ноги. Поставив локти на колени, дама сцепила пальцы в замок и облокотилась на них лбом. Атаманша нахмурилась, пронзительно смотря в стену. Девушка задумалась. Однако в комнату зашла Хелен, что аккуратно обошла сожительницу, которая вновь пробежалась глазами по бёдрам беловласки. — Эмма, как ты? — Обеспокоенно щебетала Червовая, присев рядышком. — М? О чем ты? — Выходя из собственных раздумий, спросила дама Пик. — Ну, как же.. Та ситуация с Клео наверняка тебя сильно ранила.. Если хочешь, то мы можем поговорить. Обсудить это. — Хелен аккуратно положила свою руку на колено Десятой. — Нечего здесь обсуждать. Переживу. — Рявкнула анархистка, открывая шкаф с одеждой. — Не жди меня этой ночью, а возможно и утром. Мои вольники заскучали. Пора вновь выдвигаться. — Продолжила Эмма, доставая свою одежду: кожанка, джинсы, нижнее белье. — Что?.. Но, Эмма! Они же в несколько раз сильнее-!.. — Поняв, что сказала, Червовая ахнула, прикрыв уста руками. — Прости, прости меня, Эмма.. Я не это имела ввиду..— Хозяюшка положила ладонь на плечо Пиковой. — Твой народ, безусловно силен! — Это не мой народ. — Дёрнув плечом, промолвила черновласка, дабы убрать руку Хелен. — Каждый из них свободен. Я не имею права управлять ими. *** Дама Пик уже направлялась к выходу из дома, как вдруг ее остановила Хелен, схватив черновласку за локоть. — Ты точно уверена в этом? А вдруг они тебя.. — Замешкалась Червовая, не зная куда и взглянуть. — Что меня? Что? М? Прикончат? Так вот поделом мне будет, коль настолько слаба, чтобы не смочь одолеть имперских выродков! — Барышня выдернула руку и скрылась. *** И вот на черных скакунах несутся анархисты со свистом и криками, размахивая нагайками и шашками. И вновь знакомое развитие событий: Пиковая дама выбегает впереди оравы, резко тормозя коня перед всей толпой, что предвещало очередную провокационную речь. — Братва! Слушайте меня, да повнимательнее! — Ввысь взмыла сабля. — Если хоть один сегодня сляжет – лично с того света достану! Боритесь! Боритесь, братцы! Не смейте, лёжа на голодной земле, отдаваться в руки смерти! Помните, что бой ведёте за мать ро́дную! За мать верную! За мать любящую и любимую! За Мать-Анархию – покровительницу свободы и порядка! — Чуть хриплый, но громкий голос струился из девичьих уст. Вольники завопили, засвистели, завизжали. «За Мать-Анархию!» – раздался дружный возглас, и анархисты дали волю смольным скакунам. *** И вот началось пекло. Адские ревы пулеметов, дикий звон голодных сабель, хриплые стоны раненных. Никто не смел падать на землю. Вольники стойко отбивались, язвито ухмыляясь. Звериное, злобное дыханье заставляло девичью грудь ходуном глотать воздух. Это то, что ей нравилось больше всего – с размаха рубить солдат, непризнавших свободу. В глаза попадала пыль, от которой из глаз текли слезы, уставшие руки сковывала дрожь, но Эмма продолжала. Атаманша боролась. Боролась за свободу своей братвы. Боролась за свободу неблагодарных солдат. Сабельных взмах сопровождался режущим звуком, а затем резкая тишина и острие проходит сквозь горячую плоть. Челюсть анархистки свело от кривого оскала. Безумство в алых очах трепетало, подобно сизой голубке в клетке. Вновь и вновь брусничная кровь хлестала на серебряную саблю, как вдруг Эмма резко остановилась. Растрёпанные волосы, окрававленная и порезанная одежда, безумство во взгляде – подобным образом Десятая предстала перед Клеопатрой, что возникла буквально ниоткуда. — Клео.. — От такой неожиданности, глазки распахнулись, а голос чуть дрогнул. — Ну чё ты смотришь на нее? Рубай, ее, мать! — Вскрикнул один из вольников, от чего Пиковая дама собралась. Сжав в руке саблю, Эмма с комом в горле направилась к Трефовой. Десятая уже замахнулась, однако змея стояла непоколебимо. Хмурый взгляд атаманши сменился на негодующий, а затем и вовсе размяк. Холодное оружие выпало из девичьих, окровавленных рук. Эмма, захлёбываясь слезами, приткнулась к груди "подруги", крепко сжимая ее в объятиях. — Почему?.. Почему ты так поступила?.. Я же всегда тебя берегла! Берегла, подобно сокровищу! — Голос десятой стал жалостно склизким, он безустанно дрожал, пока Клеопатра не положила свою ладонь на черные, спутанные волосы. — Пожалуйста, пожалуйста, прошу.. Не предавай меня! — Хриплый голос срывался на крик, однако ответа от Клео так и не было. — Ну почему.. Почему ты молчишь?! — Завопила Десятая, глядя на Трефовую даму. Рука кобры аккуратно спустилась на щеку черновласки, что прикрыла глазки и, наслаждаясь, начала легко тереться о ладонь Одиннадцатой. После пальцы Клео безжалостно вцепились в подбородок Эммы, заставляя ту чуть корчиться от боли. Сжимая челюсть Пиковой, Трефовая приподняла головушку анархистки, принудив ее взглянуть в синие очи. — Извини, дорогая, но наши пути расходятся. Я выбираю сильнейшего. — Промолвила Клео, а после оттолкнула Пиковую в круг имперских солдат, что специально этого ждали. Анархистка даже ничего осмыслить не успела, как тут же солдатская шпага нежно прошлась по девичьему плечу. Резкая боль тут же привела Эмму в чувства. Заплаканные глаза блестели в ярости, Пиковая захотела рубануть своей верной саблей в ответ, однако вспомнила, что та в нескольких метров от нее. Девушку окружили. — Вот сволочь.. Имперская потаскуха! — Крикнула атаманша в адрес Трефовой дамы. — Грязная шлюха! Да чтоб тебя все в этом Пиковом дворце отымели! — Раздался пронзительный возглас хриплого голоса барышни, как вдруг тут же ей прилетела пощёчина от солдата. *** В неравном бою, Пиковая дама падала на землю, однако здесь же подымалась. Затуманенный от боли рассудок, ссадины, синяки, изувеченное тело не давало анархистке трезво думать. Каждый крик барышня держала в себе, не позволяя его слышать вольникам. «Да я сама с ними справлюсь.. Только бы до сабли дотянуться..» – трезвонило в голове черновласки. Еле как отбившись, Эмма упала рядом с саблей. Взяв ее в руки, дама поспешила перевернуться с груди, чтобы подняться, однако, когда дама уже была готова встать, к ее горлу приставили шпагу. — Лежать. — Донёсся голос солдата, что аккуратно, еле касаясь, прошёлся остриём от шеи девушки, до ее щеки. Эмма заливалась холодным потом. Барышня боялась лишний раз вздохнуть. Тело сковало страхом. — Император велел принести ему Ваши очи. Будьте благодарны, что удосужились такой чести. Великий Пиковый Король желал сделать из них трофей, как символ победы над жалкими шавками, жаждущими свободы. — Шпага чуть приподнялась и парила в нескольких сантиметрах над яркой, красной радужкой. Зрачки дамы резко сузились, а дрожащие руки были готовы выпустить саблю из рук. — Передайте своему королю, что в знак своей победы, я желаю, чтобы мне на блюдечке принесли его яйца! Так сказать, трофей. — Рявкнула анархистка, резко сжав в руках холодное оружие. Лёгкий взмах и шпага выбита из рук ошарашенного солдата. Но заточенное острие, все таки зацепило красное око. Эмма не сразу это заметила, однако, поднявшись на ноги, девушка почувствовала что-то стекающие со своего лица. Рубиновые капли падали на землю, а губы чувствовали яркий вкус железа. — Сука.. — Прошипела анархистка, а после начала аккуратно отходить, держась за рану на плече. Солдаты также начали наступать, однако Пиковой нужно было приблизиться к остальным вольникам. Это могло облегчить ситуацию. Сорвавшись на бег, атаманша ринулась к своей братве, пока тело девушки изнывало и скрипело от боли. — Ну, мать, расправилась с той сукой? — Спросил вольник, вонзив саблю в печень одного из солдат. — Тц.. — Анархистка сплюнула кровь со своих уст. — Да тут кто с кем бы ещё расправился.. — Промолвила атаманша, готовясь к нападению своих преследователей. Вольник, который начал диалог, обернулся и увидел состояние дамы. — Твою ж! Завязывать надо, не осилишь! — Запереживал анархист. — Справлюсь, уж как-нибудь. Сами-то.. — Промолвила атаманша, оглядев своих. Один потрепаннее другого. — Не одна я не осилю. Отбой. По коням. — Промолвила Эмма, собираясь громко просвистеть, однако не тут то было. Старую рану на спине вновь разрубили.