***
Предполагается, что поход за покупками помогает справиться со стрессом и улучшает эмоциональное состояние. Часто женские особы не знают, на что опираться при выборе собственного стиля одежды. Вроде бы так много вариантов, всё так хорошо смотрится на манекенах, что в итоге в магазине начинается судорожная примерка всего, что есть на вешалках. Но энтузиазм гаснет уже на третьей или четвертой вещи, когда очередная кофточка полнит, юбка не садится на талии, а брюки почему-то оказываются короткими. Энни особенно тяжело приручить принты: горох, цветы, клетка... То слишком вульгарно, то слишком серьезно, а иногда вообще кажется, что вещь была создана, чтобы сделать из прекрасной половины человечества бесполое существо. — Микаса невыносима. — шторка примерной с грубостью дернулась, открывая вид на фигуру Энни в пышном платье. — Не понимаю, почему я вообще должна бегать за ней, как собачонка?! Да, эти двое — Энни и Микаса на дух друг друга не переносят. Первая — из ревности к Армину, вторую же, как и говорилось ранее, не покидали события прошлого. — Тебе придется смириться с тем, что Армину она не безразлична, они дружат с детства. — Дело в другом! Армин мне всю плешь проел: «Мне нужно поговорить с Микасой, Микаса то, Микаса сё.» Еще и меня втягивает в эту терапию: «Подай руку помощи Микасе». Надоело!! Шторка примерочной глухо закрылась, а за ней послышались шуршащие звуки сатина. — Ну… его можно понять… Кстати, насчет Армина. Ты уже рассказала ему о том, что беременна? — Нет... — звуки утихли за раздумьями. —…еще рано. Пошли отсюда. Ежегодно появляются новые и преображаются старые площади и сады. Среди них выделяется несколько зеленых оазисов, где непременно стремятся побывать жители острова. Девушки проходили мимо бывшей святыни церкви стен, которая была разрушена несколько лет назад в битве Эрена и Энни, и вскоре Хитч застопорилась. — Ты чего встала? — Моим первым серьёзным заданием в полиции... был разбор завалов и трупов... после твоего боя с Эреном. Видя горы трупов растоптанных тобой ради своей величайшей цели, что ты чувствовала? — Ты уже задавала мне этот вопрос. — понимая, что Хитч ждет ответа, Энни равнодушно выдохнула. — Раньше мне это не приходило в голову... Убийства были чем-то похвальным. Меня учили, что за пределами Марли можно убивать военных и гражданских без разбору. Во имя спасения мира и признания элдийцами своей вины... все средства хороши. — Хочешь сказать, все эти трупы под завалами, были соразмеримой платой? — Нет... Я не задумывалась о спасении мира. — Что? — Я ни о чем не думала... я... меня бросили сразу после рождения. Анализ крови показал, что моя мать изменяла мужу с элдийцем. Меня привезли в лагерь для интернированных, там меня удочерил элдиец эмигрант. Он решил вырастить из меня воина Марли, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь. Сколько себя помню, он учил меня элдийскому рукопашному бою. Для него моя ценность зависела от того, смогу я стать воином или нет. Со временем я стала сильной, как он и хотел, и отплатила ему за всю ту боль, которую он мне причинил. Я так его отделала, что он навсегда остался хромым... А он был только рад. Вот поэтому... Мне было плевать, сколько людей и из какой страны погибло... или выжили... я не понимала ценности человеческой жизни... в том числе и своей. Да... до того утра... когда... мы отбывали на остров за гигантом — прародителем... — Да... пять лет уже пришло, но все почему-то забыли. — Не все, раз это чудовище готово приставить нож к моему горлу при первой возможности.***
Благодаря современным материалам и технологиям строительства, на острове есть возможность строить дома практически в любой местности, к примеру, на склонах гор. Дом Микасы как раз находился у подножья возвышенности. Природа завораживает Микасу, вдохновляет, наполняет спокойствием после рабочего дня. Чистый, свежий воздух умиротворяет, слияние с природой позволяет отдохнуть и отвлечься от пагубных мыслей. Как всегда, не изменяя традиции, Микаса притаскивала из сарая дощечки, которые служили розжигом костра в камине, дарящим много тепла этой холодной девушке. На стене справа от согревающего источника висела бывшая экипировка «Крыльев Свободы», а на мини-столике в сборе находился старый добрый УПМ — с утра Микаса всегда смахивала с него пыль, а два раза в месяц позволяла себе разбирать и собирать заново ценную вещь — Микаса хранила её как зеница око, ведь раньше это принадлежало Эрену. Микаса почти всегда домой возвращалась под глубокую ночь, так что времени оставалось только на то, чтобы разжечь костер, вскипятить воду для стирки и провести оставшиеся минуты в тихом одиночестве. Однако сегодняшняя ночь стала исключением. За окном неподалеку от дома раздался громкий говор. — Странно, обычно в такое время здесь мало кто гуляет. Прежде, чем Микаса намеревалась закрыть дверь на защелку, раздался треск стеклянной бутылки о порог, а деревянная массивная дверь с ударным воздухом раскрылась внутрь помещения. — Вы чего тут гремите?! — Сю-ю-юрпри-и-из!!! На пороге дома Микасы стояло трое друзей. Правда, парочка из них были заурядно пьяны. — Так… прости, Микаса, но мне потребуется твоя помощь. Лови первого. Тело Армина с легкостью упало в руки старой подруги. — Вы где так наклюкались?! — Микаса, из покон веков у мужчин все что было на мальчишнике... — ОСТАЕТСЯ НА МАЛЬЧИШНИКЕ. — хором проговорили оба несвязным тоном «падающие» тела. — Ты же пустишь нас переночевать? А то Армина в таком состоянии отправлять домой опасно. А Конни… это Конни. — Жа-а-ан, ну, не качай меня… лучше возьми меня на ручки… — Эй, отвали, пьянь! Оба пьянящих тела завалились на диван. — Ладно, я принесу на всякий случай тазик, разберись пока с ними. — Хорошо.***
Пламя, потрескивая, становится сильнее, и поленья пылают на протяжении получаса, полностью прогорая уже во втором часу ночи. В комнате еле слышалось посапывание уснувших друзей. А за кухонным столом расположился Жан, напротив которого сидела Микаса. Оба наблюдали за догорающим пеплом в камине. — Жан, я постелила тебе постель. Думаю, и тебе пора укладываться. Жан скоро повернулся в профиль и с улыбкой на лице ответил: — Микаса, я ведь не пьян, и неужели за эти пять лет ты всего лишь предложишь мне уйти спать? Мы же так давно не виделись. — Да... и правда... В воздухе витало еле заметное смущение из-за того, как взгляд парня напрямую жадно цеплялся за очертания лица Микасы, подмечая явные изменения. — Значит ты теперь живешь здесь... У тебя очень уютно... — Да, здесь спокойно, тихо, не особо люблю оставаться в городе. А ты где обустроился? — Я всего лишь посол в мерии Стохеса. — проговорил тот, растопырив руки в стороны. — Подожди... так ты не уезжал из города? — Изредка. Я попросил квартиру в центре. Целыми днями потягивал дорогое бухло. Я это заслужил, ведь я рисковал жизнью на войне, чтобы у этого острова было будущее... так что просто сидел здесь ради шикарной жизни в городе. Вот так... — Ясно... Не скрыть того, что Микаса долгие годы является предметом воздыхания Жана. Он ревновал её к Эрену, когда тот находится рядом, после того как титан раздробил Микасе рёбра, Жан приходил в ярость и ударил титана ножом в глаз, освобождая Микасу и спасая ей жизнь. В его воспоминаниях было единственное слепящее душу чувство прикосновения ее рук, когда Микаса лечила раны Жана во время битвы при Сигансине. Его любовь чиста, но безнадежна и безответна. Жан часто задумывался в Стохесе о «счастливой жизни» с женой и ребёнком. В целом, в его фантазиях женщина очень похожа на Микасу. Сказать точно — после стольких лет Жан всё ещё испытывает чувства к Микасе и хочет создать с ней семью в ближайшем будущем, поэтому и не посмел уехать из города. — Я пару раз бывал в Сигансине... заходил на могилу Эрена... — еще на входе, приметив экипировку, висящую на стене, Жан желал высказаться. — Я никогда не думал, что он решит уничтожить всех людей за стенами. Он растоптал всех врагов, угрожавших нашему существованию. Остались только свободные земли. Случилось то, чего больше всего опасались за морем. За то, что они обзывали нас демонами и хотели всех нас перебить... В общем, они сами... виноваты... Что посеяли, то и пожевали. Но... поступок Эрена весьма благородный, за это я его уважаю. Я вижу, как ты коришь себя за его смерть. Микаса, не все уходят из жизни под торжественный марш. Эрен выбрал такой путь, потому что не смог найти альтернативы. — Я знаю, Жан... Просто... мне так его не хватает. Вы все продолжили жить настоящим, а я... живу прошлым, где есть его присутствие, хоть и в моей голове. — Ты должна отпустить его, Микаса. Ты же знаешь, что этот чертов геноцидник хотел, чтобы ты была счастлива. Жан по-доброму засмеялся, чтобы скрыть выступившие слезы. — Ну вот, заставила посла Стохеса всплакнуть. В зале раздался громкий храп Конни. — Конни, мать твою, замолкни свою тарахтелку! Микаса заулыбалась сквозь пелену из слез, по-настоящему искренних и держащих в себе боль и в одно время счастье от того, что она не одна в этом мире. Рядом есть и другие. — Жан... — Микаса мягкой стороной ладони ухватилась за пальцы старого друга, медленно сжимая. — Спасибо тебе. — Да брось, захочешь пожевать сопли — я к твоим услугам. Под решёткой камина еще немного пылал жар, на переднем плане уже собралась горка золы, и кажется, что если протянуть руку, то можно будет почувствовать приятное тепло. — Что ж... уже поздно, завтра ещё нужно купить что-то в виде наряда на эту церемонию. — О, да... кто бы знал, что избранница нашего главнокомандующего будет женская особь… Можно я... поеду с тобой? — Конечно, Жан. Любовь умеет находить утешения, надежда ― вернейшая ей подруга, она никогда не оставляет ее. Воспоминания о прошедшем не имели уже для Жана тех живых красок, которыми любил он оттенять картину жизни, но сегодня надежда улыбнулась ему в настоящем.продолжение следует...