What a miracle

      Дышащий хрустким морозом Антон застает его на диване, одетого ко сну уже, голые лодыжки жмутся друг к другу — хочется погладить сию же секунду. Арсений лежит на боку, спиной к двери, дышит мерно, свернувшись немного — одна рука под головой. Затекла наверно, вон как вывернута неудобно. Очки еще не снял, чего это он? Лица не видно, но спит же наверняка, чего ему не спать в 3 ночи? То, что не в кровати — это понятно, хотел дождаться его и вырубился, упрямое любимое двухметровое существо. Антон двигается по квартире тихо, моет быстро руки, не смотря в отражение — ничего хорошего посередь ночи ему там не покажут.       Крадется к дивану, уже тянется выключить лампу и начинать наглаживать косточки на лодыжках, чтобы разбудить. Вздрагивает всем телом вдруг, страх в солнечном сплетении раскручивается липкой спиралькой.       Арсений не спит, из прикрытых глаз ползут слезы прямо на лежащий под ним телефон. Мама учила Антона так — не дергай за плечи, не бросайся успокаивать, ничего не спрашивай — прижмись аккуратно, дай тоске сбежать, покажи ей маршрут, может, она просто заблудилась.       Антон подставляет ладонь к мокрой абсолютно щеке, ласкает большим пальцем. Арсений выдыхает, край рта его дергается; если иметь достаточно хорошее воображение, можно вообразить себе улыбку. У Антона — хорошее.       — Всё нормально, все живы, Шаст. Предвосхищая твои вопросы. Ты будешь смеяться.       — Охеренно смешно, я уже вижу, — Антон держит чужой тоске дверь открытой, давай, убирайся, уматывай, уходи же.       — Меня просто разъебал один короткий метр, уничтожил и собрал, Варнава там участвовала, говорили че-то сегодня час, пока по пробкам ехал.       Антон думает: наверно, он очень счастливый человек.       — Любовь, — говорит Арсений, оживляя телефон и чего-то там набирая. Светящиеся пальцы тоже хочется гладить.       — Любовь, — кивает Антон. — А что любовь?       — Короткометражка так называется, дурень, — Арсений переворачивается, наконец, к нему лицом, закидывает ноги на Антоновы колени, ежась ощутимо от теплых ладоней на ступнях. — Смотреть будешь?       — Будешь. Но мне страшно, сразу говорю. Это ничего же? — Антон глядит удаляющейся тоске вслед, вдыхает носом, выдыхает ртом долгим свистящим выдохом.       — Ничего. No tengas miedo, estoy contigo.*       — Как скажешь.       «Любовь» — говорит смеющийся парень с экрана.       Профиль Арсения в темноте очень красивый.