Not Yours To Bleed

      Его телефон жужжал. Даже на самом низком уровне вибрации, который он использовал для звонков, не столь важных, чтобы у них был свой рингтон, было раздражающе слышать, как он жужжит, и жужжит, и жужжит. Он переложил его со стола на подушку, чтобы приглушить звук, но все равно слышал его на грани сознания. Ему так хотелось просто поставить его на беззвучный режим, но он не мог. Не сейчас, когда мог позвонить кто-то важный. Не сейчас, когда он мог понадобиться кому-то посреди ночи. Короткие сигналы означали сообщения. Более длинные, непрекращающиеся звуки означали входящие звонки.       Нет, он не может просто отключить телефон. Он справлялся со звонками посреди ночи, только угрожая Кевину не звонить, когда солнце уже село, и угрожая Ники наклеить ему на лоб таблицу часовых поясов, когда тот будил его из крепкого сна в три часа ночи, чтобы поговорить об очередной немецкой рождественской ярмарке.       Но оставался прочий мир. И непрекращающиеся звонки. В воскресенье после игры — он должен был спать до полудня, а он в 10 утра размышлял, кто, блядь, посмел ему звонить и как медленно он хочет, чтобы звонящие умирали.       Когда он поднял трубку, чтобы посмотреть, кому посчастливилось принять на себя удар его гнева, он успел увидеть длинную череду пропущенных звонков и сообщений, прежде чем на экране высветился новый вызов.       Дэн Уайлдс.       Он поднял трубку и хмыкнул.       — Господи, я это не пропустила, — сказала она с теплым смехом, — Как ты?       — Сплю, — пробурчал он, давая ей почувствовать раздражение в голосе.       — Да, ну, круто. Практически вся команда хочет объяснений прошлой ночи.       Его раздражало, что под «командой» она имела в виду Лисов. А не Аллстарс, на которых она сейчас работала.       — Ваймак пытался дозвониться до тебя по крайней мере четыре раза.       Ваймак был идиотом. Как и остальные члены «их» «команды».       — Почему?       — О, я не знаю, Эндрю, может, потому что мы все прошлой ночью наблюдали по национальному телевидению, как Нил Джостен врезал Кевину, а ты и пальцем не пошевелил по этому поводу?       Эндрю сел, простыни сбились вокруг его боксеров, стоило ногам коснуться пола. Дерево оказалось холодным, и это помогло заземлить его, и немного разбудить, пока он обдумывал происходящее. Дэн продолжала говорить, оставив его наедине со своими мыслями.       — И напомни ему о моменте… — раздался другой знакомый голос поверх голоса Дэн.       — Мэтт просит меня напомнить о том, как ты столкнул его с лестницы в башне за то, что он случайно ударил Кевина распахнутой дверью, — язвительно сказала она. — Мы смотрели вчерашнюю игру, и когда Кевина сбил…       — Мы подумали, что прольется настоящая кровь, чувак, что случилось? — снова перебил Мэтт, и он услышал, как Дэн вздохнула и включила громкую связь. Не то чтобы он много чего говорил в этот момент.       Что он собирался сказать?       — Подождите, подождите, мне снова звонит Ваймак.       Эндрю открыл было рот, чтобы сказать, что он вешает трубку, но через секунду в разговор вступил голос их старого тренера, и он почувствовал, как отчетливая и нарастающая головная боль поселилась за его левой глазницей.       — Есть новости от него? — хрипло спросил тренер, а затем Дэн сообщила ему, что он на линии, как на радиостанции, и большой палец Эндрю навис над кнопкой завершения вызова.       — Эндрю? — это был Ваймак, и единственной причиной, по которой он не повесил трубку, было беспокойство в его голосе.       — Я в порядке.       — А… Джостен еще жив?       — Да.       — …что случилось, сынок?       — Я сказал, что все в порядке, — он провел рукой по лицу, стирая последние остатки сна, к которому, как он думал, вернется, но вместо этого пообещал себе поздний завтрак.       — Джостен заранее все согласовал со мной.       Наступила мертвая тишина, а затем Мэтт громко рассмеялся, его голос гремел по всей линии:       — Я, блядь, знал, что он сделал это специально, чтобы остановить время. Этот маленький говнюк!       — Какой мощный ход, — согласилась Дэн. — Я почти впечатлена.       — Вчера вечером ты была не просто почти впечатлена. У тебя текли слюни.       — Мэтт…       — Нос уперся в экран, пока ты смотрела… — раздался звук, как будто кого-то ударили подушкой, и тихий вскрик.       — Это была отличная игра, — сказал Ваймак, все еще слегка обеспокоенно.       — Я имел в виду, что он… — что он имел в виду. — Он сказал мне заранее, что все может стать грубым, но он не перейдет никаких границ.       — И ты ему поверил? — недоверчиво пискнул Мэтт. — Нилу Джостену. Человеку, который буквально приложил свою руку к каждому из нас в тот или иной момент. Человеку, которого, если я правильно помню, ты однажды предложил обезглавить в перерыве.       — Кевин в порядке, верно? — это не было большой проблемой.       — Да. Он в порядке, ему разрешили играть и все такое, — успокоил его Ваймак. — Хотя он довольно тихий, может, стоит позвонить ему, Эндрю.       Он не сделал ничего плохого.       — Почему?       — Потому что он в таком же замешательстве, как и мы.       — Да, как ни странно это говорить, мы беспокоимся о тебе, — сказала Дэн.       — Ну, некоторые из нас также хотят получить автограф Джостена и, возможно, попросить его повторить на бис.       — Да, а если я толкну это дерьмо, когда мы будем играть с ними в следующем месяце, я тоже получу добро? Раз уж с тобой я все уладила и все такое?       Эндрю громко вздохнул.       — Пока что у нас есть ставки на: Джостен переводится, тебя выгоняют из лиги; ты переводишься, Джостен умирает; но у нас не было «все говорят как взрослые и ладят между собой». Вообще. — Мэтт перечислил текущие открытые ставки на этот сезон, словно он их еще не знал.       — Это точно ситуация Зимнего солдата, — уверенно сказала Дэн.       — Третий близнец, — добавил Ваймак.       — Никто не ладит, — возразил Эндрю, но он знал, как нелепо это прозвучало, едва покинув его рот, и он не нуждался в их смехе, чтобы понять, что он быстро теряет контроль над ситуацией.       — Ты опоздаешь, Мэтт, я расскажу тебе, что будет потом, — сказала Дэн, и это было странно слышать в воскресное утро, пока он не вспомнил, что Мэтт теперь, к лучшему или худшему, возглавляет «Санта-Барбара Баккейнерс», или, по крайней мере, отвечает за то, чтобы выводить детей на площадку по утрам для всего того хаоса, который может устроить совместная группа школьников, если им дать большие клюшки. Он знал, что они хотят открыть что-то для молодежи, которая не может позволить себе младшую лигу, но они все еще находились на стадии планирования. Мэтт мог бы стать профессионалом и иметь хорошую машину, а потому Эндрю не понимал, почему он выбрал детей и бедность.       В конце концов, разговор свелся к тому, что Дэн и Ваймак заговорили об экси, и Эндрю повесил трубку, не потрудившись больше ничего объяснить.       Он положил телефон, испытывая странное чувство неуверенности, пробивающееся на поверхность, но прежде, чем он успел начать думать об этом, телефон зазвонил, ударившись о приставной столик и наполнив комнату звуком.       — И ты туда же.       — Много звонков сегодня утром? — Аарон звучал самодовольно. — Возможно, это довольно мелочно с моей стороны, но мне было приятно видеть, как кто-то надрал Кевину задницу.       Эндрю боролся с улыбкой и проиграл. Никто не видел, так что все было в порядке.       — Похоже, команда думает, что у меня сдали нервы.       — Неа, — пренебрежительно ответил Аарон. — Кроме того, я звоню не по поводу вашей игры, я обещал Кейтлин позвонить и наорать на тебя за то, что ты внес наш депозит. Вот я и звоню, и спрашиваю, не хочешь ли ты пообедать? Тут есть одно местечко, где готовят вафли с нутеллой.       — Я буду через час.       — Ты не хочешь, чтобы я заехал за тобой на Corolla?       Эндрю положил трубку.       Первое, что он сделал, — это бросил телефон и провел обеими руками по лицу в полном разочаровании. Вторым делом он в третий раз за утро потянулся к телефону, потому что он уже был в гневе и мог посмотреть, что говорит остальной мир. Заголовков было достаточно, не было нужды нажимать на статьи.       Желтая карточка для перспективного новичка Баронов срывает почти идеальную игру       Игра Бароны/Сирены перерастает в матч в полусреднем весе Дэй против Джостена, Джостен побеждает нокаутом       Сыновья экси — разборки в Нью-Йорке: Тренер Воронов ЭA высказывает свое мнение       Новый король?       Мнение CNN: Лучший матч экси, который я когда-либо видел в своей жизни       Он нажал пальцем на фрагмент пресс-конференции.       Было почти комично наблюдать за тем, как оба игрока пробираются к своим микрофонам, потому что Генри Дэвис был практически на два фута выше Нила Джостена. Даже несмотря на одинаковую одежду контраст был очевиден — бледная, усеянная веснушками кожа против почти чернильно-черной, теплая, широкая улыбка против абсолютно безучастного лица. Дэвис шутил с ассистентом, настраивающим микрофоны; Нил выглядел так, будто изо всех сил старался не сблевать.       Сначала послышался шум от слишком большого количества голосов одновременно, но затем кому-то наконец удалось привести прессу в подобие порядка, и посыпались вопросы.       — Был ли фол на Кевине Дэе запланированным? — первое, что прозвучало из уст представителя ESPN.       — Нет, — одновременно сказали Дэвис и Джостен, и Эндрю наблюдал, как последний уступает капитану. — Мы только что сыграли один из лучших матчей экси — возможно, лучший матч за всю мою карьеру, против великолепного соперника. Защитники сегодня работали на износ, поддерживая нашу переднюю линию, пока они шли бок о бок. Наш запасной нападающий Нил Джостен заработал свою первую желтую карточку в качестве профессионала. Теперь, — усмехнулся Дэвис, подталкивая аудиторию разделить шутку. — Никто не может винить его за то, что он немного потерял голову, тем более, когда он играл против Кевина Дэя. — раздалось несколько добродушных смешков. — Но в целом, учитывая, что он нападающий-новичок, мы более чем довольны его игрой и рады, что у нас есть достойный ответ одному из лучших игроков экси прямо сейчас.       — Джостен, трудно ли было противостоять Кевину, учитывая, что вы росли вместе? Повлияло ли это на какие-то ваши решения на корте?       Дэвис посмотрел на Джостена, призывая его к ответу.       — Мы с Кевином играем вместе с детства, поэтому я знаю его стиль игры, — медленно начал он, его лицо все еще оставалось пустым. Он бросил взгляд на Дэвиса, который улыбнулся и ободряюще кивнул. — И мы оба выпускники ЭA, так что стратегически было логично, что он стал моей целью. Я просто старался сделать все возможное для своей команды.       — Вы не считаете, что зашли слишком далеко? Был ли тот акт насилия…       — Так, ладно, — Дэвис прервал репортера, сохраняя легкую улыбку. — «Акт насилия» — это немного драматично, учитывая, что вы говорите о двух взрослых парнях, играющих в полноконтактный вид спорта. Конечно, это был фол, но никто даже не пострадал. У меня были и более серьезные травмы от совершенно законных ударов.       — Джостен, значит, вы оправдываете свои действия?       — Мы выиграли, не так ли?       — Некоторые фанаты призывают назначить вам штраф, есть ли у вас что сказать в ответ?       Дэвис ответил:       — Наши судьи посчитали, что желтой карточки было достаточно, и мы будем уважать это решение. Я предлагаю болельщикам сделать то же самое.       — Значит, вы всегда уважаете решения судьи, Дэвис?       — О, я бы так не сказал, — в его голосе было чуть больше юмора. — Я помню, как в прошлом году сам заработал желтую карточку за то, что оспаривал решение судьи. Это часть экси — если хотите посмотреть фигурное катание, просто возьмите пульт.       — Джостен, каково вам было играть против Дэя?       — Мы играли в одной команде и друг против друга большую часть нашей жизни, и хотя, возможно, был небольшой промах в решении… — он запнулся, и забавная, спокойная атмосфера, которую поддерживал Дэвис, позволила репортерам заполнить тишину новым смехом. Это, казалось, ободрило Джостена, или, по крайней мере, позволило ему расслабиться настолько, что он смог улыбнуться в ответ, лишь слегка приподняв уголок рта. — Это была уверенная победа Баронов, и в конце концов, это главное.       — Будет ли справедливо сказать, что победа над Кевином Дэем была вашей конкретной целью сегодня вечером?       На этот раз ухмылка скользнула по его лицу.       — Можно и так сказать.       — Ладно, ладно, хватит травить моего подчиненного для видеоклипов, — сказал Дэвис, возвращая к себе внимание.       В разделе комментариев болельщики обеих команд разделились поровну, большинство из них считало игру захватывающей. Но было несколько реакций, которые привлекли его внимание.       Еще один глупый новичок, который думает, что может напасть на Кевина Дэя и выйти сухим из воды. Кевин не обязан возиться с ним, мы должны разобраться с ним сами.       Мне он нравился, когда был капитаном Воронов, но с Дэем никто не смеет связываться.       Петиция о покупке сломанной клюшки, чтобы засунуть ее так глубоко в задницу Джостена, что тот станет похож на марионетку?       Кевин и Нил? Конечно, я шипперю их.       Как думаете, Нил Джостен просто набрал миллион кредитов в университете и испытывал стресс все время, пока был в Воронах? Я никогда не видел его таким оживленным во время пресс-конференции. Наверное, он любит Нью-Йорк. Либо его посадили на ксанакс или на что-то другое.       Эндрю зашел в поисковик, чтобы найти другие интервью Нила Джостена, пролистал видеозаписи, чтобы вернуться на пару лет назад. На нескольких видео тот переходил от синего к черному, что было вполне ожидаемо. Когда он сообщал последние новости в качестве капитана Воронов, он жестко и решительно, явно отрепетировано. Несмотря на то, что об этом периоде времени он знал меньше всего, из деревянных, заготовленных интервью невозможно было почерпнуть никакой полезной информации.       До тех пор, пока на глаза не попалось интервью, где все его лицо было забинтовано и он вообще не говорил, — сидел рядом с Тецудзи Мориямой, когда они сообщали новости о Воронах после самоубийства Рико. Он выглядел так, словно находился под действием наркотиков, глаза были пустыми, и пошевелился только в самом конце, низко поклонившись по пояс, прежде чем последовать за своим тренером со сцены.       Видео до этого было еще хуже.       Он достиг временных меток, где Рико все еще был жив, и те немногие слова, которые Нилу было позволено произнести, были медленными и нерешительными, скованными. Он заметно не добирал в весе, настолько, что в любой другой команде его посадили бы на скамейку запасных. Он двигался так, будто ему больно, и не нужно было гадать, почему: Эндрю видел шрамы. Его взгляд так часто переводился на Рико, что это больше походило на ситуацию с захватом заложников, чем на интервью. Он наугад нажал на одно из них.       — Вороны работают в полную силу, — боже, как бы он хотел никогда больше не слышать голос Рико Мориямы. — Кевин Дэй потерял всякое право находиться в нашем составе, когда получил травму. Я бы хотел, чтобы этого не было, но игнорирование правды только причинит еще больше боли в долгосрочной перспективе. Его дни как игрока закончены.       — Номер 4, вы рады встретиться с Лисами на чемпионате? Чувствуете ли вы, что у вас было достаточно времени, чтобы по-настоящему адаптироваться к роли нападающего?       — Д-да, — заикнулся Джостен, снова переводя взгляд на Рико. Капитан был неподвижен и молча смотрел вперед, совсем не глядя на него. — Мы... Вороны готовы. Я готов.       Рико положил руку на плечо Джостена и он в реальном времени наблюдал, как глаза Джостена затуманились от страха. Тело стало еще более напряженным, а руки на коленях начали дергаться. Эндрю знал, что он снова выгибает пальцы под столом.       — Наш номер 4 не подведет нас, — смело заявил Рико. — Я уверен, что когда мы победим…       Он позволил словам раствориться и сосредоточился на лице Нила. На том, как его мертвые глаза отслеживали, кто задает каждый вопрос, как он вздрогнул, когда Рико встал, давая понять, что интервью окончено.       На следующем видео он сидел между Жаном и Рико, несмотря на то, что цифры на их лицах не соответствовали порядку. Глаза Рико яростно вспыхивали, когда он говорил Нилу под нос, чтобы тот подвинулся, а Нил едва заметно покачивал головой, наклоняясь вперед к микрофону, словно не слыша его. Челюсть была сжата, он не обращал внимание на лицо своего капитана, которое говорило о жестокости и обещании, что он пожалеет об этом.       Если сидеть и смотреть нарезки интервью около часа и знать, на что обращать внимание, то можно было увидеть хронологию умирания Нила Джостена в обратном направлении.       И единственное, что это сделало, — так это укрепило идею о том, что Рико Морияма лишился рассудка, когда ушел Кевин Дэй, и выместил это на тех, кто был рядом с ним. Это не ответило ни на один из его вопросов и не помогло ему почувствовать себя лучше от того, что произошло прошлой ночью.       Не чувствуя себя хоть немного легче и не получив никакой новой информации за потраченное впустую время, он оделся и взял свои ключи с того места, где они были брошены прошлой ночью.       Аарон ждал его, когда он подъехал к их новому жилому комплексу, и поездка в ресторан прошла довольно спокойно, если не считать нескольких ругательств в адрес пешеходов-самоубийц. Какой-то незнакомец сфотографировал их, когда они припарковались, что заставило Аарона недовольно сморщить нос, но он покачал головой, когда Эндрю сделал шаг вперед, так что они все-таки сохранили телефон незнакомца в целости и сохранности.       Благодаря повышенному вниманию (или подъехавшему GranTurismo) их сразу усадили за шикарный столик, и им не пришлось долго ждать с урчащими желудками, прежде чем они принялись за омлет и самую ужасающую тарелку вафель, когда-либо придуманную в мире.       — Я начну носить твое джерси здесь. Ты знаешь, как долго мы с Кейтлин ждали очереди в прошлый раз?       — Я же говорил тебе, что Corolla — это не машина, — сказал Эндрю, заглатывая шоколад и взбитые сливки.       — Я говорю всем парням, которые следят за тобой, что она у тебя только для ускоренной доставки вафель.       Эндрю поднял плечо в недоумении, но не потрудился отрицать этого.       — Итак, пара телефонных звонков сегодня утром?       Эндрю хмыкнул, что заставило Аарона усмехнуться.       — Да, я знаю, что ты ненавидишь говорить об экси, но даже ты должен признать, что это была довольно забавная игра.       Эндрю тщательно скрывал свое лицо и бросил на брата самый невыразительный взгляд, на который только был способен. Он скорее пошел бы обливать свою любимую машину кленовым сиропом, чем признал, что его сердце колотилось почти всю ночь, но не от страха, что вот-вот произойдет что-то разрушительное, а от простого волнения. Было приятно видеть, как Кевин попал в тупик, и он… участвовал… в игре, что было достаточно редким событием, больше увлекаясь наблюдением за тем, как счет на табло растет в их пользу. Оглядываясь назад, можно сказать, что это было нелепо.       Почти так же нелепо, как понимающий взгляд Аарона.       — Ты доверился Джостену.       — Нет, — быстро отрезал он, не желая говорить об этом дальше. Чтобы избежать подробностей, он откусил большой кусок.       — Так по-взрослому. Ваймак сказал, что Дэн сказала…       — Что за детский сад? — огрызнулся Эндрю.       — ...что Нил сказал тебе, что не причинит вреда Кевину, и ты поверил.       Эндрю положил вилку на стол с ювелирной точностью, согнув ее и ударив ею о стол, издав резкий звук о деревянную поверхность, чтобы подтвердить свои мысли по этому поводу. Аарон скорчил гримасу отвращения, как будто знал, насколько тонок лед, по которому он ступает.       — Ладно, ты можешь не говорить об этом, если не хочешь. Ты мог бы просто сказать.       Эндрю открыл рот, чтобы сказать именно это, но глаза его близнеца были устремлены на вилку, и его немного затошнило. Когда Эндрю прочистил горло, внимание снова переключилось на его лицо, но быстро вернулось к прибору. Эндрю поднял вилку и с ее помощью запихнул в рот еще один кусок вафли, пробормотав очень быстрое «извини». Моргнешь — и пропустишь извинение.       Глаза Аарона расширились от удивления.       — Все в порядке. Это шум…       — Я знаю.       Аарон сглотнул и взял свою вилку обратно, ковыряясь в яичнице.       — Ты можешь просто сказать, что не хочешь об этом говорить.       Эндрю не хотел говорить об этом. Он не хотел думать об этом, и ему даже удавалось не думать, пока его телефон не взорвался от звонков всех, кроме Кевина. Обычно, если они играли друг против друга, Кевин звонил по меньшей мере три раза, пытаясь уговорить Эндрю поучаствовать в игре. Но у него не было ни одного пропущенного сообщения.       И самое интересное, что он не собирался проводить линию на песке, вставать на сторону Джостена или делать то (черт, теперь он это делал, Лисы), в чем его обвиняла команда.       — Я вел игру так, как было оговорено в моем контракте. Я убедился, что Кевин в безопасности. Не понимаю, почему это такая большая проблема.       Аарон моргнул.       — Кевин сказал мне, что ты заключил сделку с Джостеном.       — Я не заключал сделку. Я сказал ему, что не буду мстить, если он будет вести себя разумно.       — По мне, так это сделка.       Эндрю насмешливо хмыкнул.       — И ты поверил, что он будет разумным, — Аарон снова указал на это. — Это намного больше благосклонности, чем ты оказывал буквально любому другому.       Их прервал официант, принесший еще кофе, что стало приятным отвлечением, пока он размышлял над словами.       — Кевин также считает, что тебя завлекла сексуальная привлекательность Джостена.       Эндрю поперхнулся кофе.       Аарон поднял ладони вверх в знак капитуляции.       — Я не говорил, что он прав, я говорю тебе, что он так думает. Кевин — идиот.       — Это не так.       — Тогда на что это похоже? — немедленно спросил Аарон. — Я хочу знать.       Эндрю вдохнул, собираясь отчитать его за то, что он осмелился употребить это слово, но заскрипел зубами. Несколько лет назад ему было бы слишком неловко думать об инстинктивном беспокойстве, которое возникает, когда ты просто... выкладываешь что-то, что тебе нужно, и ждешь, что другой человек тебе это даст. Его приводило в ярость каждый раз, когда его близнец делал так, даже после того, как он смог понять, что ярость не была результативной реакцией, по крайней мере, в отношении брата. Желание получить что-то означало, что это можно отнять. Он решил, что должен преподать этот урок Аарону, пока этого не сделал кто-то другой.       Но его близнец усвоил этот урок гораздо раньше его и не нуждался в наставлениях Эндрю. Он понял, что его потребности и желания второстепенны по сравнению с людьми, которые управляют его жизнью, и что просьба к Эндрю или к кому бы то ни было объяснить что-то всегда сопровождается ударом или резким выговором. Он знал, что ему следует скрывать то, чего он хочет, но все равно просил об этом.       Даже если он знал о риске, даже если просьба не хлопать столовым прибором позволяла человеку точно знать, как причинить боль, Аарон никогда не замыкался в себе. Он просил того, чего хотел, — чтобы его девушка перестала носить акриловые ногти или чтобы Эндрю перестал на него кричать, даже если иногда это использовалось против него. День за днем эти маленькие, смелые шаги, которые он никогда не осознавал как таковые, тянули Аарона через всю его жизнь. Пусть ему было гораздо легче налаживать связи, чем Эндрю. Он помог ему наладить их отношения, когда они развалились. Пока Эндрю не смог видеть дальше своих собственных страхов и понять, что Аарон боролся со своими демонами меньшими, более тихими способами, и если он, Эндрю, хотел быть частью его жизни, он должен был признать, что иногда храбрость была менее заметной, чем нож у горла.       Быть храбрым — это значит смотреть на своего брата-убийцу через стол и требовать ответа после того, как тебе снова и снова отказывали. Это значит просить кого-то объяснить что-то, когда тебе уже пару раз ломали руку за это.       И, возможно, это значит столкнуться с братом-агрессором на средней линии и отказаться отступать.       — Я думаю, Кевин ошибается насчет него, — медленно сказал Эндрю. Аарон молчал, давая ему время собраться с мыслями. — Я думал… я думал, это будет повторением второго курса. Угрозы, уничтоженные машины…       — Настоящие трагедии. Не наш погибший нападающий. Извини, продолжай.       — Я думал, он придет за мной, — он встретился с глазами Аарона, позволяя своему лицу показать все возможные значения этого слова, и увидел понимание Аарона.       — Как Рико или как Дрейк?       — Не знаю.       — Но до сих пор все было… тихо. Все было хорошо. И…       — И?       — Элисон сказала, что он мог бы стать Лисом.       — Мы уже знали это. Мы знали, что он был жертвой, Эндрю, как он мог не быть ею?       — Но если он решил остаться там…       — Мы с тобой оба знаем, что для этого может быть веская причина. Ты спрашивал его?       — Нет, — признался он. — У меня осталось три вопроса, так что я могу спросить.       Брови Аарона поднялись до самой линии волос.       — Не смотри на меня так.       — Значит, ты можешь использовать свои «вопросы» из несуществующей «сделки», которой у тебя с ним точно нет, чтобы спросить его напрямую, но ты этого не сделал, потому что…?       — Я думал, что уже знаю, что он скажет.       — А теперь ты не уверен? После прошлой ночи?       Эндрю покачал головой. Было так странно вести этот разговор, особенно с Аароном.       — Он не такой, как я ожидал. Он вообще не пытался со мной ссориться. Я сказал ему, чтобы он оставил меня в покое, а он из кожи вон лез, чтобы избежать меня. А прошлой ночью, вместо того, чтобы… — он остановился. — Прошлой ночью, с Кевином…       Как он мог объяснить?       — Нил выглядел испуганным, пока не начал играть.       Настала очередь Эндрю поднимать брови.       — Когда вы трое разговаривали, перед игрой. Он выглядел испуганным. А когда он играл, он выглядел отчаявшимся. Это было похоже на то, как Кевин играл бы с Рико, если бы Рико был Кевином, а Кевин — Нилом.       Эндрю пожал плечами, а затем кивнул.       — Да.       — Итак, он в жопе. Может быть, он достаточно ебанутый, чтобы стать одним из твоих.       — Одним из моих?       — Ты защитник, Эндрю. Это то, кем ты являешься, и то, что ты делаешь. И это не так уж удивительно, учитывая обстоятельства. Я имею в виду, ты сопереживал — (Эндрю не нуждался в кавычках) — Кевину настолько, что усыновил его, и у Нила есть общая история с ним. Почему с ним должно быть по-другому?       — Кевин сказал…       — Да, и когда мы начали доверять Кевину во всем, что связано с эмоциональным интеллектом?       Это остановило все, что Эндрю собирался сказать, потому что ответом было очень твердое «никогда».       — Я не говорю, что нужно устраивать вечеринку с Джостеном, я просто говорю, что нужно доверять своим инстинктам. Я доверяю. Они нас еще не наебали.       Эндрю не знал, что ответить. Некоторое время они молчали, вернувшись к еде. Он пытался сказать себе, что не доверяет и Аарону, но эта ложь больше не звучала правдоподобно в его голове.

***

      Эндрю бросил ключи на стойку и снял ботинки. Оставалось еще немного времени до момента, когда ему придется приехать на стадион, и он хотел отдохнуть от разговора с Аароном. Но не успел он дойти до дивана, как пришло новое сообщение, на этот раз от Ники.       Мы усыновим Джостена?       Нет.       — Ты спросил его? — задал вопрос Аарон, словно это самая очевидная вещь в мире.       Эндрю сунул ноги в ботинки и открыл дверь.       Стук оставался без ответа достаточно долго, и он подумал, что нападающий, возможно, спит, но когда дверь наконец-то открылась, чужое лицо было осунувшимся, напряженным от боли и очень бодрым. Эндрю потратил достаточно времени, наблюдая в просмотренных только сегодня утром старых видеозаписях для прессы за тем, как он безуспешно пытался скрыть на лице признаки агонии, чтобы не искать подсказки. Он был одет (полуодет) в тот же большой черный балахон, под которым, как Эндрю очень надеялся, были шорты или боксеры; подол был длинным настолько, что казалось, будто он носит толстовку как платье. Его ноги были бледными и безволосыми, покрытыми синяками и ярко-красными пятнами вокруг коленей и лодыжек. Когда Эндрю заставил себя поднять взгляд, он заметил, как Нил удивленно моргнул, увидев, что в коридоре стоит Эндрю, но не захлопнул дверь перед его носом. Эндрю уставился на него. Он смотрел на его взъерошенные волосы и сгорбленную позу, на то, как его рука вцепилась в дверной проем, словно только он удерживал его в вертикальном положении. Эндрю смотрел так долго, что Джостен в конце концов стало не по себе, и он переместил свой вес, а может, ему просто было больно стоять. Наконец, с мрачным выражением лица, он открыл дверь и дернул рукой в прерванном, неохотном приглашении переступить порог. Эндрю этого не ожидал. И вот теперь он был на кухне, наблюдая, как Джостен осторожно пробирается к стойке, оставляя между ними остров в качестве баррикады и изо всех сил стараясь не хромать, но потерпел поразительную неудачу. Он двигался так, словно кто-то содрал кожу с подошв его ног, и каждое прикосновение к дереву под ним было невыносимым. На толстовке сзади находилась едва заметная потертая надпись 3, и с внезапной ясностью Эндрю понял, что когда-то она принадлежала Моро.       — Тяжелая ночь? — тихо спросил он, опустив глаза вниз, чтобы Нил понял, о чем идет речь.       Он поморщился.       — Болит, — признался он голосом, похожим на гравий. Так и должно было быть, с его-то манерой игры. Эндрю видел его медицинскую карту, точно знал, с чем он работает, и сейчас он видел цену того, чего ему стоила такая игра. На кухонном острове валялись синие обертки для льда, которые, как он понял, стали причиной ярко-красных полос вокруг суставов — и того, почему на нем не было штанов.       — Это все из-за игры, или тебя кто-то поимел после?       — Думаю, тренер не стал молчать об этом.       Это не ответ, поэтому он приподнял бровь. Он смотрел, как Нил, словно старик, затаскивает себя на один из табуретов, а затем продолжает.       — Только из-за игры.       Эндрю кивнул.       — И я не думаю, что это конец. Тренер здорово разозлился на меня, сегодня вечером наверняка последует продолжение.       — А Мориямы? Они «злятся» на тебя?       Хотя чужое лицо выглядело измученным, в глазах Нила промелькнул блеск юмора.       — Вообще-то, у меня нет проблем на этом фронте, — когда Эндрю промолчал, он добавил. — Они делают ставки на игры. И обычно ставят на то, что мы выиграем. Вчера вечером мы принесли им около ста тысяч долларов. Они не особо беспокоятся о желтых карточках.       — Логично.       — Они… Думают, что поставили на правильную лошадку. Они были очень рады, что Кевин не выиграл. И я тоже, — сказал он. — Ты сдержал свое слово прошлой ночью…       — Я же сказал тебе, я не лгу.       Нил отрывисто кивнул, соглашаясь.       — Еще не солгал.       Это было более неловко, чем их предыдущее общение, и Эндрю не знал, связано ли это с тем, что Нил чувствовал себя неловко, приглашая его в свой дом, или с тем, что он сам не знал, что должно произойти. Эндрю разорвал зрительный контакт, чтобы тайком осмотреть кухню и все остальное, что удавалось разглядеть в квартире. Не ощущалось, что здесь кто-то живет, хотя мебель была элитной, а шум по ночам свидетельствовал об обратном. Не было беспорядка — ни случайных вещей, брошенных на спинку дивана, ни испортившихся на столешнице бананов. Были две пустые пластиковые бутылки, в них Эндрю узнал те, в которые их диетологи упаковывали практически не выпиваемые протеиновые коктейли, и брошенные упаковки со льдом, но на этом все. Даже пульт от телевизора лежал под монитором, где он никому не был нужен. Ключи от машины висели у двери на маленьком крючке.       Нил наблюдал за ним, когда он вновь перевел взгляд на другого мужчину, ожидая, когда тот снова вступит в разговор.       — Прошлая ночь не означает, что у нас есть какое-то соглашение или что-то в этом роде. Или что я разрываю свою сделку с Кевином. Он все еще под моей защитой, и я все еще прирежу тебя, если ты нападешь на него.       Нил посмотрел на него как на идиота. Просто уставился в ответ, будто никогда в жизни не слышал ничего настолько глупого.       — Я знаю. Не думаю, что это означает что-то из перечисленного.       — Да, ну. Кому как. Я просто убеждаюсь.       — Они, вероятно, захотят снять промо-ролики. С Жаном они тоже хотели, но его контракт не включает общение со СМИ. Они могут взять интервью у нас обоих, и все такое. Я не буду… не буду…       — Это не будет как в прошлый раз с той гарпией?       Нил действительно усмехнулся, мимолетное выражение, которое было скорее гримасой, но все равно заметной.       — Кэти Фердинанд. Я думаю, всем повезло, что не было смертей ни с одной, ни с другой стороны.       — Не повезло, — возразил Эндрю и заставил себя не усмехнуться в свою очередь. — Не мог оторваться от визажиста на достаточно долгое время, чтобы кого-нибудь зарезать. — Это было его первое знакомство с миром, в который он себя втянул; это было так нереально — попытаться устроить честную драку на ножах, не предупредив никого из съемочной группы о том, что пять студентов университета пытаются убить друг друга за кулисами. В то время это было не смешно. Но, оглядываясь назад…       Маленькая улыбка Нила продержалась еще несколько ударов сердца, а затем исчезла.       — Ну, я не собираюсь ничего предпринимать, пока Кевин этого не сделает.       — Ты лжешь или говоришь правду?       Нил смотрел на него в течение долгого времени.       — Я стараюсь не лгать тебе, — наконец сказал он, что не являлось ответом, совсем нет.       Эндрю щелкнул ключами у двери и снова посмотрел на Нила.       — Ты собираешься идти на тренировку сегодня вечером? — спросил он, и Нил вздрогнул.       — Да, — он достал телефон из кармана толстовки Жана, чтобы проверить время. — Мне лучше выходить сейчас, дорога займет много времени.       — Просто позвони своему водителю.       Нападающий полностью затих, а затем сделал резкий вздох.       — Нет, я пойду пешком. Я в порядке.       — Ты предпочитаешь ковылять пять миль?       — Их вроде три, но да.       — Тогда пусть тебя подвезет твой друг?       — Табе — не друг, — поправил его Нил, резко посмотрев в глаза. Он оттолкнулся от табуретки, немного покачиваясь, пока не сдался и не ухватился за столешницу.       — И я бы предпочел, чтобы он не знал, что я… — он сделал паузу, подыскивая нужные слова. — Было бы лучше, если бы никто не знал, что я испытываю трудности.       Нил предпочел бы потратить два часа на то, чтобы доползти до стадиона, вместо того, чтобы рисковать тем, что этот Табе узнает о его травме. И разве это не странная мысль по отношению к тому, кто призван быть твоим телохранителем?       — Что бы случилось?       Нил молчал так долго, его губы сжались в мрачную линию, и казалось, что он не собирается отвечать.       — Я не уверен, — наконец медленно сказал он, — Но они отправили бы меня в больницу, а я не хочу туда попадать.       Он мог сказать, что есть нечто большее, о чем тот не говорит. Он хотел надавить, но это дурацкое гребаное слово и разговор с братом были слишком близки к поверхности.       На долю секунды он подумал о том, как отреагируют Лисы, если узнают, что он собирается сделать, но быстро отбросил эту мысль.       — Одевайся. Ты можешь поехать со мной.       — Что?       — Это будет стоить тебе еще одного вопроса, но ты сможешь поехать со мной. Только сегодня, — до тех пор, пока он знал, что это был обмен правдами. До тех пор, пока он знал, что ничего большего не будет.       Нил колебался, но в конце концов кивнул в знак согласия и жестом указал на спальню.       — Тогда я просто оденусь. — он исчез в спальне, которая выглядела такой же неиспользуемой, как и остальная часть квартиры.       Когда за ним тихо закрылась дверь, Эндрю встал и обошел остров в поисках того, чего не хватает. Кухня была полностью укомплектована, начиная с элегантного контейнера для посуды, стоящего у плиты, и заканчивая полотенцем для посуды, висящим у раковины, чистым и неиспользованным. Это было странно, как и вся эта ситуация. Если бы Нил постучал в его дверь, они бы сейчас разговаривали в коридоре. Список людей, которым разрешалось входить в его дом, был длиннее, чем когда-либо прежде, но все еще ограничен, и не включал никого, кто когда-либо специально накачивал его наркотиками, за исключением Би. Он скорее поджег бы себя, чем позволил кому-либо, кто прикоснулся к нему, войти в его дом, пока он был полуодет, и он понятия не имел, почему Джостен это сделал. Может быть, потому, что это место было похоже на дом примерно так же, как витрина в «Икее»? Он перевел взгляд на закрытую дверь спальни, и ему пришло в голову, что это может быть какой-то ловушкой, но это не казалось вероятным. Аарон говорил ему доверять своим инстинктам.       Не было блока для ножей.       Исследование плавно закрывающихся ящиков подтвердило, что в квартире не было ничего острее ножа для масла — даже кухонных ножниц.       Через минуту рыжий снова появился, полностью одетый и вооруженный, со своей обычной сумкой, перекинутой через грудь.       — Отсутствие ножей мешает тебе причинить вред себе или другим людям?       Нил наблюдал за ним, моргая.       — Наверное, и то, и другое.       Эндрю подождал, пока они выйдут в коридор, чтобы обнажить один из своих клинков, наблюдая за телом Нила, когда тот замер.       — Я никогда не бываю без них, — сказал он нападающему, который кивнул.       — Я знаю, — он убрал их на место, когда они вошли в лифт.       — Просто кажется странным не иметь хотя бы одного оружия, за которое можно схватиться в экстренной ситуации.       — Ты все еще причиняешь себе боль ими?       Вопрос прозвучал как удар. Эндрю оглянулся и увидел Нила, показывающего жестом на свое предплечье.       — Нет, но не навсегда.       Нил медленно кивнул, принимая ответ. Он не издал ни звука, пока они шли к месту, где стояли GTR и GT, один из них был холодным, а двигатель другого все еще гудел, остывая. Он наблюдал, как Нил в последнюю секунду задумался, как его глаза метнулись к выходу из гаража, словно он раздумывал над тем, чтобы пойти пешком.       — Просто сядь в машину.       Он глубоко вздохнул и повиновался, одной рукой держась за сумку, другой — за телефон, отпустив его только для того, чтобы пристегнуть ремень безопасности. Его присутствие было странным, ярко-рыжие волосы постоянно привлекали внимание, пока он тратил время на регулировку зеркал, которые в этом не нуждались. Он ждал, пока машина тронется, пока он немного привыкнет к тому, что рядом с ним есть кто-то еще. Пока у него не кончились способы тянуть время.       — Почему ты остался?       Нил прижал руки к бедрам, ноги оставались неподвижными, словно он старался вообще не занимать пространства. Он вопросительно скользнул по нему взглядом. Они остановились в пробке, едва успевая двигаться быстрее, чем сильно хромающий Нил.       — В гнезде. Почему ты остался?       — После смерти Рико, ты имеешь в виду? — он пошевелился на своем сиденье, руки поднялись, чтобы подергать ремень безопасности на груди. Он выглядел так неправдоподобно молодо: волосы закрывали глаза, ноги были поджаты, ковшеобразное сиденье поглотило его.       Когда он наконец посмотрел на него, в его глазах появился оттенок стали, которого не было весь день.       — Кое-что из этого я тебе не расскажу.       — Не расскажешь или не можешь рассказать?       — Не расскажу, — он пристально смотрел на него, рассчитывая на протест, но Эндрю просто кивнул.       — Я не получил такой же контракт.       Эндрю моргнул.       — Как Кевин? И Жан?       — Да.       — Они не позволили тебе перевестись.       — Верно.       Все не может быть так просто. Почему он предположил, что все трое получат одну и ту же сделку? Потому что это имело смысл, учитывая имеющуюся у него информацию. Трое подчиненных с мертвым хозяином и теневой организацией, пытающейся навести порядок в оставленном им беспорядке, привлекая при этом как можно меньше внимания. Если не убивать всех троих, то оставить их наедине с десятиной было самым спокойным способом решить проблему.       — Значит, Жан и Кевин могут выбирать, где им играть, и оставляют себе 20% зарплаты, а ты получаешь…?       — Ничего из этого.       — Сколько из своей зарплаты ты оставляешь себе?       — Нисколько.       На этот раз машина затормозила не из-за пробки, а потому что Эндрю в полном шоке повернулся лицом к Нилу.       Он двигался слишком быстро. Эндрю узнал каждый сантиметр этой ужасной сутулой фигуры, которая поняла, что ее пальцы не могут расстегнуть ремень безопасности достаточно быстро, чтобы избежать удара, который, как он был уверен, должен был прийтись в его сторону. Поворот на три четверти, голова наклонена, чтобы выдержать удар, подбородок прижат к груди. На мгновение Эндрю был так зол от осознания этого, что чуть не ударил кулаком по приборной панели, но понял, что если он это сделает, Нил может выпрыгнуть из машины.       — Есть причины. Причины, по которым у меня более тугой поводок, — сказал он медленно, взвешивая свои слова. — Но…       — А они знают? Кевин и Жан?       — Конечно, нет. И я не хочу, чтобы они знали.       И вот оно, ясно как день.       — Ты не рассказал Жану, чтобы полностью порвать с ним. Ради него.       Губы Нила сжались, но, к его чести, он не стал ему лгать.       — Кевин думает, что ты остался, потому что хотел этого. Он постоянно говорит мне, что ты сломлен.       — Он прав.       Этого не должно было произойти. Эндрю не соглашался.       — Если Кевин — актив, а Жан — собственность, то кем же тогда являешься ты?       — Никем, — тихо сказал Нил. — Я — никто.