У истоков Ночи

      Кто такой охотник на нечисть, если верить расхожим историям? Суровый и всеспасающий воин с тысячей амулетов и ритуалов против любой ночной твари, сходящийся с ней в ночи один на один и непременно выходящий победителем. Как-то вымарываются из списка почётных деяний истории, где Полуночный Хранитель ожидает нападения вампира в коровнике, рядом с постоянными обитательницами. Челюсти коров, привыкшие жевать за день, едва заметно шевелятся: они не спят и шумно, тревожно дышат. Иногда те две, что не подвеглись нападению, издавали тягучий звук — то ли мычание, то ли рёв. Третья не двигалась и молчала, косясь слезящимся глазом по сторонам, и дёргала ушами, отгоняя невидимую мошкару. Последний закатный луч скользит по стене, но, как насмехаясь, не торопится гаснуть, оттягивая встречу.       Арлен перехватил поудобнее кол — раз уж «тварина» столь быстра, что пули её не берут, придётся действовать в ближнем бою и всем троим. Кинан уже заготовил соль, чтобы первым делом отвлечь и замедлить. Мария же сделала самое полезное — убрала подальше лопату и вёдра, занимавшие до того их убежище целиком, и заперла двери коровника изнутри. Пусть даже речь идёт о лишённом рассудка упыре: даже зверь не полезет намеренно в гостеприимно раскрытый капкан.       Замок накануне не был сломан: как он вошёл? Вряд ли мистер Древ оставляет запасные ключи снаружи. Влез в окно? Но они так малы, что едва протиснется кошка. Арлен привалился спиной к дощатой стене: сквозь одежду тут же кольнула заноза.       Так вампир не подкрадётся сзади.       Рыжая корова с белым пятном на носу снова замычала — уныло и протяжно, и было в этом звуке что-то общее с воем упыря. Красноватое пятно на стене выцвело, поблекло: вместо багрового золота разлилась вокруг дымчатая сиренева. Наступили сумерки.       Сейчас он появится. Сейчас…       Он прислушался так, что мог различить бухающие удары коровьих сердец: два торопливых и одно замедленное, как у спящей. Когда вонзился в их возню знакомый крик, Арлен глубоко вдохнул и сосредоточился. Кинан запустил руку в мешочек с солью; Мария, стиснув зубы, смотрела в сгустившийся за окнами мрак.       Звук и не думал приближаться, а следом вплёлся в какофонию лишний элемент — отчаянный женский крик.       Мария первой сорвалась с места, на бегу взмахнув ключами. Один оборот, второй — замок упал к ногам, и все трое помчались на звук. Над головами насмешливо поблескивала Луна, почти полная, не доставало лишь едва заметного краешка.       Пусть окажется, что это лишь трюк, чтобы подманить неосторожных жертв: пусть он будет один…       Луна спряталась в тучи: вокруг потемнело сильнее. Арлен прищурился, не понимая, куда бежать и не уйдёт ли из-под ног земля. В городах, подобных Грейсроку и Эмбертауну, никогда не темнеет: хоть в одном окне мерцает приблудным огоньком свеча, даже там, где нерадивый фонарщик позабыл зажечь фонари. В Оукенвуде не было иного света, кроме того, что лился с неба.       В темноте он заметил на перекрёстке просёлочной дороги кучу измятого тряпья. Она захрипела: нет, не тряпьё — живое существо, тощее, с растрёпанной косматой головой. Арлен побежал, занося кол, но прежде него догнал существо выстрел. Вампир взвизгнул и отшатнулся: веером взметнулись и осели на земле брызги чёрной крови. Ещё раз, нужно ударить ещё раз, пока не атаковало в ответ…       Существо подпрыгнуло на четырёх конечностях, неестественное, как кукла с разболтавшимися шарнирами. Нет, оно не нападало — пятилось, отступало с невероятной скоростью. Ещё один выпад — прыжок твари назад: на миг из-под мелькнуло пятном грязное лицо и тут же скрылось снова под спутанными космами. Одежда на вампире болталась лохмотьями, и даже после вони коровника Арлен мог почуять запах разложения.       Удар кола зацепил лохмотья, но и близко не задел плоть.       Щелчок за спиной — знак, что пистолет перезаряжен и готов к новому выстрелу. Вампир исторг животный вопль и, по-паучьи перебирая всеми четырьмя конечностями, помчался к лесу.       — Стоять! — громыхнуло прямо над ухом, и поднялось облако пепла. Сердце заколотилось быстрее: Арлен закрыл глаза и досчитал до пяти. Когда он их открыл, в темноте не шевелилось больше ничего. Упыря рядом не было.       — Ушёл, зараза! — выругался Кинан и в сердцах собрался было швырнуть о землю разряженный пистолет, но вовремя вспомнил стоимость оружия и потому лишь махнул рукой. За спиной всхлипнуло — но, круто развернувшись с колом, Арлен замер. Теперь он мог разглядеть причину, по которой вампир не двигался с места, отчего не смог увернуться от первого выстрела — икающую от ужаса, но явно живую девушку. Мария присела рядом с ней и легонько трясла, приводя в чувство, но девица лишь беспорядочно бормотала:       — Такие страшеннные… Ик! Всё пораненное, ой, не укусил же? Не укусил?! Не хочу, не хочу!       Мария взяла лицо плачущей в ладони и удержала, заставляя смотреть себе в глаза:       — Слушай, слушай внимательно. Два месяца назад меня укусил вампир. Но я живая. И с тобой тоже всё будет хорошо. Просто. Успокойся. Давай. Вдохни глубже…       То ли подействовал резкий тон, то ли гипнотический взгляд, но девушка послушно вдохнула и шумно всхлипнула, выдыхая. Мария бесцеремонно оттянула её ворот, ощупала шею и облегчённо выдохнула:       — Это его кровь. Не её.       — Дай я посмотрю, — Арлен присел рядом; Кинан, ещё раз оглядевший окрестности и убедившийся в отсутствии вампира, разочарованно вздохнул и тоже направился к девушке. Мария склонила голову набок:       — Ты мне не доверяешь.       Сделав вид, что не расслышал, Арлен сощурился. Насколько можно судить в темноте, ран не видно — только перепугана и перепачкана грязью пополам с чужой кровью. Спасённая жертва всё чаще шмыгала носом, готовая опять разреветься. Кинан растерянно похлопал её по окровавленному плечу:       — Ты не боись! Мы тебя в обиду-то больше не дадим… Погодь, Мина? Мина, ты что ж ночью-то вышла?!       — Да не выходила я. Запоздала к закату, — Мина икнула и принялась растирать по лицу слёзы. — А он идёт, думала, нищий простой, заговорил даже…       — Заговорил? — переспросил Арлен. Мина резко замолчала, сдерживая рыдания, обхватила себя руками и только минуту спустя смогла продолжить:       — Заговорил, мол, чтоб с ним шла. А я себе думаю: не видала такого раньше, да на тварину не похож, грязный только… Сама пячусь, чтоб к дому, а он, как скумекал, в крик. Я бежать, а он быстрее… А руки-то, руки — все погрызенные — у него, не мои, меня не укусил, не укусил…       Она вскрикнула, увидев что-то позади них. Арлен развернулся, закрывая девушку собой, но вместо вампира к ним бежала хорошо знакомая женщина.       — Мам, ты что здесь… Домой иди, прячься! Я ж и выстрелить мог! — возопил Кинан и почти сразу покачнулся. В ночном воздухе повис звон пощёчины.       — Одурел, что ли?! — Роза ухватила сына за окровавленную руку, пристально посмотрела в лицо. — Уж они ладно, за твариной, а ты мог бы и не отходить от дому! Тебе нельзя, кому хочешь можно — а не тебе!       Воздух кончился, и ей пришлось замолчать, чтобы перевести дыхание.       — Он корову, что ли, добил? — Кинан ошалело приложил свободную ладонь к щеке. — Да мы ж тут, вон, спасти хотели! Мам, ты прости, мы как заслышали… И когда успел только!       Теперь к перекрёстку спешили со всех сторон. Темноту разгоняли горящие факелы: деревенские с Ароном Древом во главе торопились на подмогу.       Старый Луис поводил факелом из стороны в сторону и в сердцах выругался.       — Ушёл, гад! А ты хорош Хранитель: без ружья даже! Кабы все трое стреляли — уж точно бы кто попал, прибили бы сволочину…       — А ведь верно, — фыркнул другой, незнакомый крестьянин. Горечь поражения ударил в голову, но Арлен упрямо нахмурился:       — Да, мы сделали недостаточно — но глупо говорить, что ничего вовсе. Мы спасли девушку. Она цела. Укусов нет. Если бы нас здесь не было — тварь убила бы её, выпила досуха, как ваших коров. А вот вам лучше было остаться в своих домах. Мы не сможем защитить всех и сразу.       Им нужен Полуночный Хранитель, достойный расхожих баек. Что ж, они увидят именно его.       — Да мы б и не вышли, — отец Кинана протяжно вздохнул. — Да токмо Роза, как заслышала, что вы от дома побежали, за вами кинулась… Ну и я за ней, мало ли. Закричал сразу, чтоб собирались — кто похрабрее, те и вышли…       Роза кивнула и вдруг, уронив голову в ладони, разрыдалась.       — Он мой сын, понимаешь?! Не отдам, никому, и ему тоже — не отдам!       — Понимаю, — Арон обнял жену, ласково погладил по растрёпанной голове. — Понимаю. Пойдём домой.       Медленно толпа рассасывалась: Мина, прихрамывая, уходила следом за одним из мужчин. Кинан ковырял ботинком рыхлую землю и всё ещё искал в своём словарном запасе подходящие извинения. Да, наблюдение верно: кем бы он ни был, для одной конкретной женщины он всё ещё маленький мальчик, нуждающийся в её защите.       — Она что-то знает.       — А?! — Арлен почти успел забыть о присутствии Марии: казалось, она ушла одной из первых. Но беловолосая, как не из этого мира, напарница была рядом и говорила, глядя не на него — на лес.       — Ей что-то известно. Об этом вампире. Ладно, — Мария вдруг очень по-земному зевнула, — надо бы проверить коров.       Тишина показалась оглушающей. Арлен, с трудом отведя взгляд от её удаляющейся спины, повернулся к напарнику:       — Ты когда стрелять-то научился?       Кинан пожал плечами:       — Себастьяна попросил, когда у вас поселились. Ну, он и показал, как надо. Мы подальше в саду тренировались, чтоб не мешаться и шумом не пугать шибко. Это не так сложно, там главное — не промахнуться… Я, если б Мину сразу углядел, не смог бы, я ж не думал, что попаду. Так, шугнуть…       — Наверное, мне бы тоже стоило поучиться.       Луна убедилась, что опасности нет и можно дальше плыть по ночному небу, не скрываясь за зыбкой завесой туч. Люди разошлись, как ни бывало, и даже тёмная кровь впиталась в землю. Человекоподобная тварь, бегущая на четырёх конечностях, плачущая девушка, толпа — всё это испарилось, как горячечный сон. Арлен потёр лоб и направился за Марией к коровнику. Вряд ли вампир сегодня вернётся, конечно.       Но осторожность не повредит.