У истоков Ночи

Какой же тяжёлой, верно, была жизнь предков, в те века, когда ещё не стремились во все концы королевства весело дребезжащие поезда, и приходилось передвигаться на своенравных животинах, воняющих навозом! А ещё невозможно держать одновременно и поводья, и лампу, и потому единственный источник света – мутно-серебряная луна. Она похожа на разбитое зеркало, только вместо трещин её делят на неровные части тонкие чёрные ветви. Арлен крепко держался за плечи Леоны, сосредоточенно вглядывавшейся во тьму единственным глазом. Казалось, они движутся слишком быстро, и вот-вот вырастет на пути какое-нибудь приблудное дерево или даже обыкновенный пень, и конь всенепременно споткнётся и сбросит обоих седоков. И хорошо, если они не расшибут головы! Быть может, так госпожа Мирайн, которую язык повернулся бы назвать скорее сэром, чем леди, и получила свой шрам, лишь по счастливой для неё случайности похожий на следы когтей. Наверняка подготовлена для наивных слушателей и душераздирающая история жуткой отметины, включающая в себя, например, пару-тройку каких-нибудь страшных тварей, с которыми бедной невинной девушке некогда пришлось сражаться один на один, или ещё какая-нибудь чепуха, напоминающая второсортный приключенческий роман из тех, которыми зачитывается Бетти. Лес всё никак не желал заканчиваться, и Арлен ощутил смутное беспокойство. Так порой вглядываешься в пустой угол комнаты, явственно ощущая на себе не самый доброжелательный взгляд незримого наблюдателя. Быть может, и в самом деле кто-то затаился среди плотно сплетённых ветвей? Не таинственное порождение ночного сумрака, разумеется: самый обыкновенный, но оттого не менее опасный дикий зверь. Быть может, огромный вепрь с торчащими клыками и жёсткой шкурой, вроде того, из чьей головы некогда сделал украшение для гостиной дедушка Говард. Ребёнком Арлен боялся страшной головы с глазами-бусинками, и всегда норовил проскочить мимо неё как можно быстрее, надеясь, что мёртвый зверь не задержит на внуке своего убийцы пугающего стеклянного взгляда. Интересно, а водятся ли в здешних лесах подобные громадины? - Не крути головой, - раздражённо буркнула Леона. Арлен, убедившись, что на него не смотрят, закатил глаза: его уже начинала раздражать нагнетаемая атмосфера близкой опасности. Так близко к городам обычно и не встретишь диких животных крупнее белки, а таинственный тёмный лес мог бы напугать разве что ребёнка или суеверного деревенского дурачка, за каждым углом видящего призраков и ведьм. И всё же Полуночные Хранители не глупы: в самом деле, какая же это таинственная организация, если путь к её штабу не лежит через каменистое ущелье, бурную реку, гиблое болото. Или мрачный лес. Такой, как этот. По земле стелился переливающийся серебряными искрами туман – не ледяной, как могло бы показаться на первый взгляд, а тёплый, укутывающий с головой, как мягкое одеяло. Арлен прикрыл глаза: сколько ещё ехать? За день, проведённый в дороге, он порядком вымотался, но даже сейчас его не собирались щадить и волокли за собой в тёмную неизвестность. Зато теперь понятно, зачем на встречу с ним, обычным рекрутом, послали кого-то из членов ордена: разве отыскал бы он сам путь через местные буреломы и темнеющие в стороне провалы оврагов? Здесь заблудиться – раз плюнуть: не видно в ночи ни дороги, ни даже узенькой тропинки, только мелькают меж стволов синеватые осколки неба. На смену страху явилась усталость; от сна удерживала лишь боязнь разжать руки, свалиться с коня. Мир расплывался, дрожал, обращаясь во что-то нереальное; сознание застыло между явью и сном. В стороне мелькнуло и тут же исчезло белое платье – что это? Быть может, просто обрядили в кусок ткани трепещущую осину? Но нет, то танцуют, пересмеиваясь, молоденькие девушки, и волосы их, и одежды окрашены в цвет тумана. Они неторопливо кружатся, едва касаясь изящными маленькими ступнями земли, вскидывая руки и извиваясь, как дрожащая листва, с каждым дуновением ночного ветра. Меж собой они похожи, будто сёстры, и легко звенят на их запястьях и щиколотках браслеты из блестящих колокольчиков. Кажется, сам воздух наполняется мелодичным перезвоном и лёгким серебристым смехом. Хочется остановиться, да так и стоять, глядя на чудесный танец, пока не спугнёшь неосторожным движением или словом хрупких созданий, будто и не принадлежащих вовсе этому миру. Всё быстрее, быстрее танцуют девушки, сливаются одно с другим будто выточенные из хрусталя лица, и уже не разобрать, где одна, а где другая. Так грациозны и одновременно отточены их движения, что на глазах выступают слёзы, что душащий восторг охватывает изнутри, подобно пожару. В глазах темнеет: кажется, нужно сделать вдох, вот только как это – дышать?.. - Очнись! Очнись, кому говорят! Я кому говорила – не смотреть по сторонам?! Арлен хватал ртом воздух, не понимая, жив он или уже мёртв. Что произошло? Быть может, он и в самом деле заснул, и чудный танец приснился ему, приснились прелестные девушки из тумана и лунного света? Над ним склонилась недобро хмурящаяся Леона, до побелевших костяшек сжимавшая в руках один из своих амулетов. - Но там ведь девушки… танцевали… - только сейчас молодой лорд сообразил, что лежит на земле, и торопливо сел. Госпожа Мирайн нахмурилась: - Как же, танцевали! Очнись! Откуда здесь взяться девицам? Хорошо, вовремя заметила, что ты не дышишь. Знаешь, как такие твари действуют? Сперва смотришь на них – и на душе легко, только в сон клонит. А если уж заснёшь – так не проснёшься, хоть тресни, выпьют до дна и одно иссушенное тело оставят. В себя пришёл? Тогда давай, вперёд. Хорошо бы до полуночи добраться: до тех пор они не в нашем мире ещё, так, на границе, вреда не причинят, если не глядеть. А вот после… давай, хватит разлёживаться! Сознание паниковало, требовало от разума немедленных объяснений произошедшего. Да, Леона утверждает, будто странные танцовщицы – одни из тех ночных тварей, с которыми борется она и её соратники, но разве можно верить в глупые сказки? Предположим, не приснилось вовсе, а девицы из серебристого тумана – нанятые актрисы. Но как тогда Леона заставила его потерять сознание? Откуда знала, что молодой лорд вообще обратит внимание на танцующих красавиц? А может, всё же сон? Или какой-нибудь наркотик? Гипноз? Арлен стиснул зубы. Существовала лишь одна вещь, способная вызвать у него раздражение и даже злость: вопросы, на которые не получалось отыскать ответ. Вновь мелькали по обе стороны от узкой просеки деревья, и вот, наконец, будто из ниоткуда, возникли впереди исчерченные странными символами ворота. Такие рисунки, кажущие хаотичным нагромождением линий, не встречались Арлену ни в одной энциклопедии, что окончательно уверило молодого лорда в собственной правоте: бутафория, не больше, как «магические руны» какого-нибудь странствующего фокусника. Леона едва коснулась широкой ладонью ворот – и символы сверкнули ярче, будто напитавшись лунным светом. Тяжёлые створки распахнулись, и Арлен замер, разглядывая открывшуюся картину. Конечно, Полуночные Хранители не могли обрести приют в менее странном месте: здесь словно смешались разом все эпохи, с древних времён и до нынешнего дня. Тяжёлое, грузное здание, будто высеченное из цельной скалы, с узкими окнами-бойницами и зубчатыми стенами, кирпичные пристройки – и темнеющие тонкие башни с острыми крышами, пронзающими небо. Наверное, всё дело в том, что строилось обиталище Хранителей веками, постепенно приобретая всё новые черты. Слово «гармония» многочисленным архитекторам явно было неведомо. - Сейчас уже поздно, - послышался голос госпожи Мирайн за спиной. Арлен оглянулся – и увидел только Леону. Коня рядом не было: он словно испарился, стоило хозяйке ступить на землю. Конечно, очередной фокус: скорее всего, животное просто хорошо выдрессировано. - Всю официальщину, представления и клятвы предлагаю оставить на завтра, - невозмутимо продолжала мужеподобная госпожа, кажется, вовсе не знающая усталости. – Сегодня тебе стоит отдохнуть. Те твари высосали из тебя немало сил. Кажется, будь он доверчивее – сам бы поверил, что едва держится на ногах исключительно из-за столкновения с таинственными обитательницами леса. Вот только слишком настойчиво логика подсказывала: дело не в каких-то там танцовщицах, явившихся из загробного мира по его душу, а в банальной усталости и переизбытке новых впечатлений. Он сам - первым! - сказал, что видел танцующих девушек, а уж Леона не преминула воспользоваться случаем. Не будь он лорд Бретт, если даст задурить себе голову. Пустынная прихожая давила чрезмерным великолепием: древние статуи, протёртые до дыр старинные ковры, непонятные узоры на узких каменных балках под потолком – то ли просто рисунок, то ли изречение на каком-то неведомом языке. Чем-то здание напоминало переживающий не самые лучшие дни дом какой-нибудь богатенькой «богомолки» с крайне дурным вкусом: разве можно уютно чувствовать себя здесь, среди камня и витражного стекла? Вверх по лестнице с широкими перилами – тоже из камня. Впереди тонул в дрожащем свете свечей длинный коридор, украшенный картинами. Но что за сюжеты! Висельник с вывалившимся изо рта распухшим языком болтается в петле. Девушка с перекошенным от боли лицом, чьи ноги лижет настолько правдоподобно нарисованное пламя, что страшно дотронуться – вдруг обожжёшься? Хорошенькая кудрявая девочка с дорогой куклой, которая выбивалась бы из общего ряда, если бы не выражение нежного личика – пустой, будто остекленевший взгляд, чуть приоткрытые губки. Другое дело кукла в безвольно опущенных ручонках – её лицо перекошено гримасой ужаса, будто она силится закричать – и не может. Если Полуночные Хранители поставили перед собой цель запугать рекрутов, Арлен готов был поаплодировать: получалось неплохо. - Новички спят по двое. У тебя тоже будет сосед, - Леона остановилась перед одной из дверей и коснулась дверной ручки, сделанной в виде головы какой-то зубастой ящерицы. Не иначе как создатель хотел изобразить дракона. Что же насчёт соседа… Спасибо хоть, что тот будет в единственном числе. Интересно даже, кто он – какой-нибудь деревенский мальчишка, вздумавший защищать мир от выдуманных чудовищ, или же всё-таки образованный и разумный человек? Лучше бы первое. Дурачок не опасен, а вот с умным почти наверняка возникнут проблемы. С другой стороны, в среде буржуа это назвали бы не проблемами, а «здоровой конкуренцией». - Не стой столбом, - буркнула Леона, подталкивая Арлена в дверной проём. – Проходи. И закрыла дверь за его спиной.