У истоков Ночи

Коридор дома, который вскоре должен был превратиться в поле битвы, отнюдь не вызывал мрачных ассоциаций: начерченные углём картинки в рамочках, изображающие котят, щенков, цветы и рыбок, мягкий нежно-голубой ковёр с затейливыми узорами, большие, пусть и занавешенные полупрозрачным тюлем окна… - Мама, ты уже вернулась? Правильно! Нечего болтать с этой противной Эммой! У хорошей женщины никогда не появится на свет столь невоспитанный мальчишка, так и просящий хорошей порки! Кинан, за которым тянулась по ковру цепочка грязных следов, остановился и прислушался. В тишине его зубы выбивали какой-то очень нервирующий ритм. Тук-тук-тук. - Она там! За дверью, - Кинан крепче стиснул заранее приготовленный деревянный кол и протянул Арлену маленький кожаный мешочек. – Значит, так! Как зайдём – не вздумай с ней говорить! Нельзя с ночными, как с людьми – сразу бить надо, пока не напали! Кинется – солью по глазам ей, по глазам! Она тогда не увидит ничего. - Мама, что за шум? – капризно протянул голосок. – Ты передумала и привела гостей? Ой, как здорово! Мне так скучно взаперти… Арлен тоже никак не мог успокоиться, но по другому поводу. Как спасти несчастную сумасшедшую от словно впавшего в транс напарника?! Кол в сердце – это вам не шутки, тут что вампир, что не вампир скончается на месте. Кинану-то хоть бы хны, он будет хвастаться победой и свято верить, что избавил мир от очередной крупицы зла, а как самому-то жить с мыслью, что допустил гибель вовсе не виновной в своём безумии девушки?! Времени почти не осталось: ещё мгновение, и откроется отчего-то увенчанная парочкой внушительных засовов, один из которых сломан, дверь… Соль! Точно! Если она не причинит девушке вреда, даже Кинану придётся признать: они имеют дело с сумасшедшей, а вовсе не с загадочной ночной тварью. - Уф, жутко-то как! – Кинан передёрнулся, натянув неловкую улыбку. Ещё бы, жутко. Неплохой в принципе парень, пусть и отнюдь не блещущий умом, идёт убивать сумасшедшую в полной уверенности, что сейчас совершит подвиг. Один засов. Второй. Третий. Похоже, вдова боялась дочери – иначе как объяснить такое количество замков? Кинан покусал губы, бросил мешок у порога и решительно потянул дверь на себя. Арлен бросился в образовавшуюся щель – как бы не опоздать! И тотчас, споткнувшись, растянулся на полу. Остатки соли мигом рассеялись по полу. - Держись, я, это, щас! – мигом сорвался с места напарник, но дальнейшую его тираду прервал тихий смех. В углу комнаты, у заколоченного окна, сидела, болтая босыми ногами, худенькая девочка, по виду чуть младше самого Арлена. На голове пушились вьющиеся русые волосы, светлые глаза смотрели невинно и открыто. Вокруг кресла в беспорядке валялись обрезки ткани и клубки разноцветной шерсти; в руках очаровательное создание держало спицы и не до конца довязанный шарфик. - Ой, простите, мистер! – Бекки опустила голову и прикрыла рот рукой, отложив в сторону вязание. – Вы не ушиблись?.. И зачем так кричать, право слово! Она спрыгнула с кресла и хотела приблизиться, но Кинан выставил перед собой кол, сжав его, чтобы не выронить, обеими руками: - Мы знаем, кто ты, монстр! Не подходи! Бекки шарахнулась: на невинно-нежном личике отразился неприкрытый ужас. - Кто вы такой?! Грабитель?! Во имя Трёх, у нас ведь совсем нечего взять! Сжальтесь! Хотите, я дам вам денег, правда, у меня нет много… Только не убивайте меня! На помощь! Ма-ама! Кинан занёс кол. Мысли панически заколотились в такт ускорившемуся биению сердца: сейчас он убьёт её! Убьёт ни в чём не повинную сумасшедшую, которую, быть может, ещё можно вылечить, спасти, оставит в одиночестве безутешную мать… Стремясь не столько причинить вред, сколько приостановить, Арлен повис на ногах напарника, который, не удержав равновесие, упал рядом. Первым, что заметил молодой лорд, стала кровь на ковре. Неужели не успел?! Или, может, Кинан, падая, сам напоролся на своё оружие, или… - Ай, больно, зараза! – выругался напарник, и Арлен сообразил: крови гораздо меньше, чем изначально показалось разгорячённому воображению, да и течёт она исключительно по ободранной во время падения ладони. Бекки, перебирая слишком маленькими босыми ступнями, семенила в сторону незадачливых Хранителей, растерянно хлопая ресницами и повторяя: - Вы в порядке? Вы же меня просто с кем-то спутали, да? В уголках светлых глаз начали собираться сверкающие слезинки. Конечно. Ошибка. Просто ошибка. Неожиданно чётко сложилась в голове версия – и Арлен бросился к дверям. Откуда-то возникла уверенность, смешанная со злостью: как же ловко их провела вдова! Придумала красивую сказку о якобы смерти дочери, а сама попросту вздумала подставить невинную девушку, чтобы только успеть скрыться из города! Нужно поспешить, поймать её, пока не сбежала, и тотчас же прикончить – эта изворотливая дрянь слишком хитра. Полицию она убедит в своей невиновности, свалит всё на бедную девочку с такими чистыми, невинными глазами, каких не может быть у чудовища… Размышления прервал дикий вопль, совершенно не похожий на человеческий. Так воет зверь, случайно угодивший лапой в капкан. Неловко балансируя на одной ноге, Бекки схватилась за ступню и плаксиво протянула: - Тут что-то разбили?! Почему мне не сказали! Ай, жжётся! Арлен не мог и пошевелиться. Былая ясность и желание преследовать вдову разом испарилось, когда он увидел окровавленную маленькую ступню. Нет, от осколков стекла раны выглядят иначе; на нежной коже вздувались и лопались кровавые волдыри, как будто что-то разъедало их изнутри. Тут и там прилипли, будто вросли в кожу белые крупинки. Рассыпанная соль?! Лицо Бекки тем временем перекосилось. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, Арлен не увидел в них ничего, кроме черноты. - Мамочки, мамочки… Не подходи! Совсем убью! – Кинан вновь схватился за своё оружие. Очаровательное создание оскалилось и с силой вогнало ему в ладонь вязальную спицу. Крик – даже громче предыдущего – прорезал шум дождя. А Арлен не мог даже пошевелиться. Соль разъедала её кожу, словно кислота. Её глаза за пару мгновений, пока веки были сомкнуты, сменили цвет. Клыки стали крупнее, настолько, что торчали из нежного розового ротика. И ни тому, ни другому, ни третьему не находилось объяснений, кроме одного. «Вампир! Эта дрянь и в самом деле…» - Как же невежливо! – фыркнула Бекки, сгребая баюкающего руку Кинана за шиворот и легко поднимая над полом. – Ворваться в мой дом, без приглашения, да ещё и угрожать?! Дурно воспитанных мальчишек нужно наказывать! Кинется – солью по глазам ей, по глазам! Тело отказалось действовать в ладу с разумом и само сгребло с пола горстку соли, после чего неловко метнуло её в лицо скалящейся вампирши. Бекки выпустила Кинана и завизжала – так, что заложило уши. Хорошенькое личико съёживалось и осыпалось, точно шелуха с луковицы, обнажая тёмные, отчего-то покрытые зеленоватым налётом кости. Глаз не осталось вовсе – два глубоких провала, из которых сочилась кровь пополам с желтоватой слизью. Обманчиво хрупкие ручки сдавили шею. Как дышать? Даже если бы возможно было пропустить в лёгкие хоть немного воздуха, разве смог бы он воспроизвести столь простое действие, когда совсем рядом, почти у горла, клацают гниющие, но оттого не менее острые зубы?.. А потом всё неожиданно закончилось. Арлен пошевелил рукой, пытаясь понять: жив ли он? Умер?.. Он открыл глаза – увидел Кинана, с силой давящего на вогнанный со спины кол. А Бекки таяла, трескалась, словно разбитая ваза – и вскоре осыпалась сероватым пеплом. Напарник брезгливо стряхнул то, что осталось от вампирши, со своей одежды, и тут же его лицо перекосилось от боли. На светло-голубой ковёр всё ещё капала кровь из проткнутой спицей ладони. Галлюцинации?! Сон?! Нет. Если он чему и привык верить, то своим глазам. Вдохнув поглубже, Арлен поднялся и, стараясь не глядеть на кучку пепла, шепнул: - Пойдём к доктору Моргану. Нужно вытащить эту штуку из твоей руки.