У истоков Ночи

Как только начинаешь считать себя бывалым охотником на порождений ночи, полагать, что смотрел в лицо смерти, видел всё и больше не сможешь чего-то бояться, мигом находится пресловутое «что-то». Чем ближе маячила дверь кабинета старшей Хранительницы, тем сильнее хотелось сбежать – сбежать далеко и надолго, а лучше – зарыться под землю. Ох. Нет. Под землёй – лабиринты тёмных туннелей, где покоятся отдавшие жизнь за правое дело члены ордена. Если где и прятаться от чужого гнева – то не среди костей. С другой стороны, если лечь в заготовленный гроб и накрыться крышкой, Леона может их и не заметить… Насколько же недостойно – стоять вот так под дверью и чувствовать, как трясутся поджилки! В конце концов, госпожа Миррайн – не назвать бы её так ненароком! – это вам не потусторонняя тварь, питающаяся твоими желаниями и эмоциями. Что она сделает? Сожрёт своих подчинённых, что ли?.. Нет, нет, она просто выпорет обоих, как непослушных детей, а может, вместо новых заданий отправит их на генеральную уборку штаба: вон, сколько по углам пыли… Неприятные мысли походили на бесенят с картинок в старых библиотечных книгах: такие маленькие, ехидно ухмыляющиеся рогатые человечки, исподтишка тыкающие в самое мягкое место крохотными вилами. Добротно так тыкающие, с размаху, с душой. Не одним же Хранителям любить свою работу. Пресловутые бесенята представились так ярко, что Арлен невольно отряхнулся: как же, может, парочка свалится. Кинан передёрнулся следом: очевидно, испытывает схожие чувства. Или просто повторяет за напарником. На всякий случай. Вот и пресловутая дверь, ничем не отличающаяся от прочих. Казалось бы, что такого: постучать, если позволят – войти, отчитаться. Даже речь уже готова – замечательная, без лишних слов обрисовывающая нынешнюю ситуацию в Эмбертауне. Вот только стоит ли оправдываться – или Леона больше оценит, если говорить чётко, излагая одни только факты, без эмоций? И даст ли она вообще сказать хоть слово? Может, сразу набросится на незадачливых новичков, устроит им разнос, а потом и оправдания не понадобятся: то, что останется от них двоих, можно будет запихнуть в спичечный коробок. Нет, сколько можно трястись, как мальчишка, попытавшийся обобрать соседскую яблоню и пойманный возмущённым соседом?! Арлен вдохнул глубже и, отрезая путь назад, постучал. - Не заперто, - с небольшой заминкой отозвалась хозяйка кабинета. Молодой лорд приоткрыл дверь – почему-то распахнуть её шире показалось неприличным – и ошарашенно уставился на огромную волчью морду с оскаленными клыками. Кинан вскрикнул и попятился, но секунду спустя и он сообразил: перед ними – чучело. Точнее, голова зверя, пристроенная на подставку и повешенная на стену. Своеобразное, конечно, украшение – и как только кто-то по доброй воле соглашается ежедневно лицезреть такую «прелесть»? Совсем как то чучело вепря, мимо которого маленький Арлен в своё время старался не ходить в одиночестве. Да он тут ещё и не один! Всю стену занимали отрезанные волчьи головы со стеклянными глазами, вместо ковра красовалась жёсткая тёмно-серая шкура… - Вы на трофеи пришли пялиться или по делу?! – резанул по ушам голос Леоны. Нет, всё же есть в чучелах кое-что хорошее – при виде эдакой «красоты» сразу забываешь, зачем явился. Кинан, как это всегда случалось в самый неподходящий момент, предпочёл прикинуться немым, и говорить пришлось Арлену. Так, обо всём, как можно подробнее и короче, без жалоб на жизнь… Молодой лорд говорил, а Леона, поднявшись из-за стола, невозмутимо направилась к волчьим головам и принялась стряхивать с них пыль. Лишь изредка кивала, показывая, что слушает – и оттого хотелось забиться в подполье ещё сильнее. - … И потому мы задержались с докладом. Приносим свои извинения. Заготовленная речь звучала бы, конечно, в разы увереннее, если бы Леона соизволила обернуться. Как, вот как можно не нервничать, если старшая Хранительница не желает даже посмотреть в глаза своим подчинённым. Пусть даже выскажет им в лицо всё, что думает, возможно, не в самой благопристойной форме – зато станет легче. - Значит, вы думаете, демона сотворило слишком сильное желание. Да, такое возможно. Пожалуй, это очень удобная мысль. - Чегой-то удобная, а? – жалобно вытаращил глаза Кинан. Чтоб его – неужто не соображает, что иногда лучше просто помолчать! Мог бы хоть чему-то научиться за то время, на которое тварь из зазеркалья отняла его голос. Леона резко развернулась, едва не сшибив неосторожно пристроенную на краю стола чернильницу: - Потому что не надо разбираться. Дураку ясно – единичный случай, ничего не повторится, всё дело в одной идиотке и её бреднях о неземной красоте! В этом деле слишком много подозрительного. - Я понимаю, - поспешил ввернуть Арлен. – К примеру, тот продавец, который привёз партию зеркал в Эмбертаун. Возможно, дух – или скажем, некая субстанция, из которой он появился – имелся в зеркале изначально, и тогда… - А ещё эта девица, якобы пострадавшая, - Леона нахмурилась и потёрла шрам. – Уж больно вовремя появилась её мамаша! Слишком вовремя, я бы сказала. Кинан, кажется, собирался что-то ляпнуть – во всяком случае, открыл рот и выпучил глаза. Но молодой лорд, уже успевший привыкнуть к чрезмерной болтливости напарника, ткнул его в бок локтем. - Чего пихаться-то? – протянул «несправедливо обиженный». Готовую сорваться с языка тираду забыл – и на том спасибо. Может, Леона и ценит искренность, но случаются моменты, когда лучше внимательно слушать и не перебивать. - Не нравится мне это, - бурчала тем временем старшая Хранительница, будто забыв, что не одна в кабинете. – И с чего вдруг Тайлер вышел на связь? Отлично знаю этого типа, он скорее вышел бы голым на площадь, чем обратился за помощью… Странная история, очень странная. Леона не притворялась – похоже, её мысли и в самом деле витали очень далеко от проступка подчинённых. Воспользовавшись затянувшимся молчанием, Арлен присмотрелся к волчьим головам. Сколько же их здесь – не меньше десятка, это точно! А что там, совсем рядом? «Элеонора Шайн, 27 лет, окрестности Вестервилла. 8 жертв»… «Кристоф Арнели, 39 лет, Голденфилд, 24 жертвы»… Лучше бы не приглядывался! Молодой лорд зажмурился, но, когда открыл глаза, жуткие таблички не исчезли. Что же получается? Выходит, каждая из тварей, стеклянным взглядом смотрящих со стены, некогда была человеком?.. В особенности впечатляла табличка с именем некой Айрис Бэйкер, пятнадцатилетней девочки из Мисти-бэй, в сочетании с пометкой «около 40 жертв, точное количество неизвестно». Ко всему можно привыкнуть со временем, сказал себе Арлен. Ко всему. А то, что представилось, будто к подставкам приколочены человеческие головы – это так, излишне богатое воображение. Она сказала – трофеи. Как будто не видела в убитых существах людей. А может, и в самом деле не видела? Полезное, наверное, качество. - … Недурно было бы поговорить с владельцем этого магазина… как его там? Джеймс? А ещё отыскать Говарда – вот сукин сын! Конечно, в открытую обратиться за помощью – засмеют, а втихаря, пока не видят – это запросто! Ненавижу лицемеров. Арлен сглотнул и попятился. Сколькое бы он сейчас отдал, чтобы оказаться подальше от кабинета! И не в Леоне дело, совсем не в ней. Просто пугают дрянные чучела. Потом бы прийти, потом, когда придумаются оправдания, когда он сможет гордиться старшей Хранительницей, прикончившей так много опасных тварей… Потом. - Куда?! – пресекла попытку бегства Леона. – Я не договорила. Думаешь, по головке поглажу?! Вас отправляли на разведку! Может, у вас на двоих слишком мало мозгов, чтобы понять: на раз-вед-ку! Ни во что не вмешиваться, разузнать обстановку – и доложить! Что здесь непонятного?! Вы могли погибнуть! - Как и любой из нас, - неожиданно послышался за спиной знакомый голос. Арлен невольно выпрямил спину, поправил воротник и задрал подбородок: только главы ордена здесь и не хватало! Правда, торжественный настрой мигом сбил Кинан, выпаливший: - Во те на, а вы ещё не уехали? Повисла неловкая пауза. Но Нивен Сильверблад – какой он там по счёту? – не собирался упрекать младшего Хранителя в бестактности или отсутствии должного уважения. Напротив, улыбнулся – странно, одними губами, - и ободряюще похлопал по плечу: - Леона, ты порой слишком сурова. Возможно, на твой взгляд они поступили опрометчиво. Но задумайся на минуту: многие ли способны переступить через собственный страх? Многие готовы бороться с неизвестностью, а не сваливать ответственность на чужие плечи? Что это по-твоему, как не истинное мужество? Кинан важно надулся и мигом стал похож… нет, не на отважного рыцаря, а на его глуповатого оруженосца, вздумавшего передразнивать господина. - Мужество? Это глупость! Одним безрассудством ночных не одолеть; иногда нужно уметь отступать. - Пусть так, но на сей раз всё закончилось хорошо, не так ли? Старшая Хранительница поджала губы. Такой красноречивый взгляд, так много недовольства – и всё это осталось невысказанным. Что толку в пустых словах, если тебя не слушают и не слышат? Нивен в очередной раз растянул губы в фальшивой улыбке: - Отдохните пока. Вы это заслужили. Считает ли он так на самом деле? Или просто прикидывается? Возможно также, что он предпочитает держать подчинённых на расстоянии: не к лицу лидеру показывать настоящие эмоции. Всё же, как мало вяжутся между собой отрывистая, резкая манера речи и вкладываемый в произносимое смысл! Так и не поймёшь – то ли в самом деле поощряет, то ли насмехается. - Слышали? Идите отсюда, давайте, - Леона опустила голову. – Особо не расслабляйтесь. Завтра вернётесь в Эмбертаун. И не одни, понятно? Я с вами. Слабо верится, что появление ночных здесь – случайное совпадение. Арлен, кивнув, потащил Кинана за дверь: сейчас главное – не настаивать на продолжении аудиенции. Возвращаться в город серебра и янтаря не хотелось. С другой стороны, их разве кто-то спрашивал?.. - Стоять! Молодой лорд послушно замер: не поймёшь эту даму! То велит уходить, то сама же тормозит. Леона, порывшись в столе, протянула ему письмо: - Забери. Твоё. За спиной закрылась дверь кабинета. Арлену вновь стало не до жутких чучел, не до грядущего расследования; он торопливо распаковывал конверт. Знакомый почерк, знакомая манера речи – бабуля не меняется. Здравствуй, дорогой! Как ты там поживаешь? Как служба? Ещё немного – и тебе не понадобится заниматься недостойными наследника Бреттов делами: я выплатила почти все долги и даже выкупила драгоценности – те, разумеется, что ещё не успели перепродать. А ещё у меня наконец-то новое платье – не подумай, я не транжира, просто старое совсем износилось… Арлен невольно усмехнулся: кто бы сомневался, что бабушка в первую очередь поспешит обновить гардероб! Впрочем, о долгах она не забыла – уже хорошо. Наверняка потом отремонтирует поместье, вычистит многолетнюю грязь, может, даже наймёт прислугу в помощь Мэри. Следующие несколько страниц Бетти восторгалась всем подряд: пресловутым новым платьем, тем, что её снова приглашают на всевозможные приёмы, мужеством внука, который не считает оскорбительной столь своеобразную службу… Лишь на последней странице обнаружилась нужная информация: Насчёт портрета… странные вещи тебя в последнее время волнуют, право слово! Я расспросила Хоггартов – они в недоумении, говорят, что под лестницей никогда не висели картины. Не знаю, как раньше, но сейчас там и в самом деле никаких портретов. Может, ты что-то перепутал? P.S. Что за такая служебная необходимость не позволяет тебе приезжать хотя бы на пару дней в месяц?! Так и передай своему руководству – если не отпустят тебя к родне, будут иметь дело со мной. Люблю тебя. Бетти». - Точно! – отвлёк от грустных мыслей голос Кинана. – Пойду своим напишу – вот удивятся! Размахивая руками, он помчался в комнату, но на полпути неожиданно затормозил и, виновато посмотрев на Арлена, протянул: - Только, это… поможешь? Я ж того… не очень пишу. Молодой лорд невольно улыбнулся. Нет, всё-таки в странноватом напарнике есть кое-что хорошее. Например, очень ценное умение признавать свои ошибки.