У истоков Ночи

В Хайлэндклиффе молодых Хранителей ожидал не самый приятный сюрприз: после недавней метели неожиданно показалось солнце. Теперь во всём городе было не сыскать места, где ничего не таяло, текло или капало. Под ногами не ощущалось дороги вовсе – жидкая грязь вперемешку с потемневшим снегом. В сапогах хлюпала вода. Вдобавок, Кинан не особо заботился о чистоте одежды и тяжело топал, и вокруг него на пару метров взлетали в воздух тяжёлые брызги. Арлен поёжился. Загадка природы, не иначе: потеплело, а на улице находиться куда холоднее. - Откудова начинать будем? – бодро воскликнул Кинан, которого грязь совершенно не смущала. – С рынка, а? Вот у нас в деревне как: ежели торгует кто, так всех жителей в лицо знает, они ж к нему ходят постоянно. Конечно, идея так себе: Хайлэндклифф, хоть и невелик, но всё-таки будет побольше, чем жалкая деревушка. Да и торговцы здесь вряд ли все местные, наверняка полно приезжих. С другой стороны, Арлен не мог предложить ничего лучше: полиция или местные власти, скорее всего, не захотят связываться с «шарлатанами». А что они, собственно, собираются спрашивать? О неведомой Анабель не известно ничего, кроме имени – не так чтобы редкого, и совсем уж распространённой фамилии. И вряд ли девица на каждом шагу распиналась о своей связи с женатым аристократом. Проклятье, даже в Грейсроке и Эмбертауне было проще. А уж насколько легче в нежно любимых Бетти приключенческих книжонках: в тот момент, когда герои уже отчаялись, всенепременно случится что-то, что поможет, по чистой случайности, вывести злодеев на чистую воду… Но в жизни ждать чудес не стоит: есть риск в ожидании так и не открыть истину. Может, расспросы на рынке и не приблизят их к разгадке, но всё лучше, чем бездействие. После шумного и давящего Эмбертауна Хайлэндклифф казался почти мирным местечком. Чинно прогуливались по улицам джентльмены, точно слепые, прощупывающие путь тростями, и дамы, подбирающие длинные юбки. Один старик, вздумав идти наугад, тотчас поплатился, почти по пояс провалившись в неприкрытый водосток; шедший рядом с ним молодой мужчина всплеснул руками и вытащил гневно потрясающего кулаком спутника из невидимой под слоем талого льда ямы. Да уж, здесь всегда готовы к снегопадам, но не готовы к потеплению. На рынке, расположившемся посреди одной из центральных площадей, дела обстояли чуть получше: кто-то прикрыл особо опасные места грубо вытесанными досками. Арлен ступил на доску и едва не упал: та ходила ходуном, точно под ней вовсе не было опоры. Но местных, кажется, ничего не смущало: молодёжь, старики, даже совсем маленькие дети легко сновали между рядами. Сами торговцы наблюдали за возможными покупателями невозмутимо, даже с ленцой: никто не кричал, расхваливая свои товары, не пытался ухватить за руки и подтащить к прилавку. Не ясно, служило ли тому причиной безупречное воспитание или обыкновенное нежелание в такую погоду двигаться с места. - Простите… - обратился Арлен к одной из торговок, сонного вида крупной женщине. Та тотчас вскинула голову, распахивая прямо-таки совиные глаза, и подскочила. Так двигаются заводные игрушки – слишком быстро и дёргано, чтобы после снова замереть в блаженной неподвижности: - Желаете приобрести кувшинчик, милсдарь? Хороший кувшин, берите, не сомневайтесь! Ручная работа! Качество! Вы помрёте, а он стоять будет! Да уж, если эта кособокая глиняная поделка будет стоять после его смерти, то жить явно осталось недолго. Но ругаться с торговкой не входило в его планы, и потому Арлен вымучено улыбнулся: - Прошу извинить, миледи. Я, так вышло, не из местных… - Надо чего? Кувшин-то возьмите! – перебила женщина, тыкая практически в нос наследнику Бреттов глиняного уродца. Похоже, не только движениями торговка похожа на заводную игрушку: в голове у неё заложен только один способ вести беседу, другие за неимением в них необходимости выброшены на периферию сознания. Откашлявшись, Арлен собрался было повторить попытку, но его бесцеремонно подвинул Кинан: - Нам вообще, это… Мы Анабель Фишер ищем! Знаете такую? Рядом с леди Реджиной Арлен уже успел слегка подзабыть о том, что не всегда стоит увлекаться нагромождением словесных конструкций. По крайней мере, напарника явственно поняли быстрее: торговка с душераздирающим вздохом отложила кувшин, поскребла едва заметные крохотные усики над толстой губой… И произнесла то, что Хранители не особенно ожидали услышать: - Ну я это. - Чего?! – да, восклицание вышло не особо приличным, но Арлен не мог сдержаться. Вот эта широченная дамочка, способная, неудачно развернувшись, сшибить огромным задом собственный прилавок? Роковая женщина, из-за которой потерял голову счастливо женатый мужчина?! Впрочем, с эмоциями он справился быстро и поспешил спросить: - Простите, конечно… Но та Анабель, которую мы ищем, должна быть знакома с лордом Брендоном Холлингтоном. Не сочтите за грубость… - Да правильно думаете, таких знакомств не имею, - не обиделась торговка, - но меня ж в городе не одну так звать! Ещё одна на западном холме живёт, у тупика, и возле церкви две, бабка с внучкой… - А ещё она, я думаю, не очень старая. Но и не ребёнок, взрослая женщина, - чуть подумав, добавил Арлен. Конечно, всевозможные исследователи утверждают, будто бы мужчине свойственно в лице супруги искать вторую мать. Но вряд ли лорд Холлингтон настолько буквально следовал бы заветам и свёл знакомство со старухой. - Ну точно та, с тупика! Она девчонка ещё, считай, двадцать семь исполнилось. - Наверное, вы правы, - нехитрый подсчёт подсказал, что четыре года назад Анабель было двадцать три: вполне обыденный возраст для любовных приключений. Разумеется, всегда остаётся шанс, что в Хайлэндклиффе обретается ещё одна Анабель, о существовании которой её тезка не имеет понятия. И всё же стоит проверить. - Благодарю, - Арлен чуть склонил голову и попятился, - вы нам очень помогли. Посчитав беседу оконченной, он огляделся: путь лежит на соседний холм. Нужно повернуть налево, пройти по мосту, чтобы лишний раз не спускаться… От ориентирования на местности его отвлёк радостный Кинан, за его спиной всё-таки купивший кособокий кувшин и теперь бережно, как любимое дитя, прижимающий к груди приобретение. - Зачем тебе эта дрянь? – поинтересовался Арлен, стоило им отойти от прилавка на достаточное расстояние. Напарник пожал плечами: - Да не нужна, но ей-то продать надо! Кувшин-то убогий, и не купит никто. А так – она нам помогла, мы тоже вроде как помогли… Дальнейший путь они проделали молча, не столько потому, что не знали, о чём заговорить, сколько из-за сосредоточенного прощупывания почвы под ногами: в городе, где на самом неожиданном месте дорога может пойти под уклон, осторожность не бывает излишней. Ожидавший долгий блужданий Арлен даже немного удивился, когда упомянутый тупик сам бросился в глаза – как выяснилось, то было не просто выдуманное торговкой обозначение, но самое настоящее название улицы. По одну сторону улицы тянулся высокий забор без ворот или хотя бы калитки; на противоположной же – пекарня, лавка с кучей серебряных побрякушек, навевавших воспоминание об Эмбертауне… Третий по счёту дом оказался жилым. Арлен потянул за шнурок звонка, и почти сразу дверь распахнулась, будто с той стороны ожидали его прихода. Тотчас его чуть не сбили с ног двое малышей, мальчик и девочка с одинаково хулиганистыми лицами и торчащими во все стороны вихрами. Правда, почти сразу дети разочарованно замерли, а девочка, ткнув пальцем в Хранителей, выдала: - Ты не папа! - Вы совершенно правы, юная леди. Так вышло, что по служебным делам мы ищем… - тут Арлен запнулся, понятия не имея, кем Анабель приходится этим детям. Старшей сестрой? Матерью? Последнее звучало как невероятное предположение, учитывая то, что обоим было лет по пять-шесть: вряд ли лорд Холлингтон вздумал бы завести отношения с замужней дамой, к тому же – с крохотными детьми. Но девочка уже поняла всё по-своему и, волоча за собой брата, кинулась в дом: - Мама! Мама, к тебе пришли! Это по работе! - Ох, подождите, я сейчас спущусь! Что у вас? Картина, фреска, мозаика?.. – с каждым словом женский голос приближался, и вскоре на пороге показалась его обладательница. Худая и очень высокая, с небрежно подвязанными платком волосами, она не казалась особенно красивой. С другой стороны, вспоминая лицо Брендона – какая красавица связалась бы со столь неприятной что внешне, что внутренне личностью? На всякий случай Арлен уточнил: - Вы – Анабель Фишер? - Да, а вы, господа? – она улыбнулась столь открыто, что внутри что-то мгновенно шепнуло: нет, не она. Тем не менее, проверить стоило, и Арлен заговорил: - Просим извинить за вторжение. Мы – представители ордена Полуночных Хранителей, и нас нанял лорд Холлингтон. Вы… - он запнулся, покосившись на детей, - вы его знаете? - Да, Холлингтоны – мои клиенты. Когда-то я помогала им с реставрацией мозаики в часовне. Без страха, без даже инстинктивной попытки понизить голос: Анабель продолжала улыбаться, но в её глазах виделось лёгкое недоумение. Вот как, как задать столь резкий вопрос? Не сразу решившись, Арлен решил сменить тему: - Вы – реставратор? - Вас что-то удивляет?.. Мия, отнеси это в мастерскую, – Анабель чуть прищурилась и сунула тряпку, которую до того держала в руках, дочери. Девочка снова унеслась. Брат, глубокомысленно сунув в рот палец, потопал за ней. А руки – покрасневшие, с облезающей местами кожей. Такое бывает, если слишком часто возиться с химическими составами. Она может знать, с чем смешать краску, чтобы та не засыхала… Нет, в этом нет никакого смысла! Если она была любовницей Брендона, то при чём здесь Грегори? С какой стати его убивать? Если, конечно, он не случайный свидетель какого-нибудь очередного преступления… - У вас с семьёй Холлингтонов сложились исключительно деловые отношения? – выдавил из себя Арлен, поминутно косясь на дверь – как бы из-за неё не выскочили малолетние двойняшки. Анабель, чуть помолчав, проговорила: - Леди Ноэлин была моей подругой. То есть – не то чтобы действительно подругой… Знаете, иногда мне казалось, что она слишком восхищается моей работой. Она и сама была бы не прочь научиться этому ремеслу. Я долго терпела – мне хорошо платили за работу… Но однажды я не выдержала и пошла к её мужу, рассказала о том, как Ноэлин мечтает сама заниматься реставрацией. Понимаете? - Не-а, - протянул Кинан, и Арлен был абсолютно с ним солидарен: суть монолога он перестал улавливать где-то с середины. Анабель покачала головой: - Простите, связно излагать мысли, наверное, не мой конёк. Изначально господин Брендон хотел, чтобы реставрацией мозаики занялась Ноэлин. Она увлекалась этим с детства, очень хотела серьёзной работы, а не какой-нибудь мелочи… Кто бы доверил ей что-то, кроме старой мозаики в часовне, не имеющей, если начистоту, особой ценности! Но леди Реджина запретила ей даже думать о подобном, а, чтобы Ноэлин даже тайком не посмела уделять время «постыдному» увлечению, решила нанять реставратора. То-то у неё лицо перекосилось, когда она увидела меня! - Что в этом постыдного? Вполне достойное дело. - Леди Реджина считала иначе. Старухи вообще частенько думают, что женщина должна сидеть в углу дивана и вышивать носовые платки! Ох, простите… - Да чего извиняться, она ж правда зануда жуткая, - поморщился Кинан, ещё не простивший, видимо, что хозяйка Холлингтон-холла не оценила его потуги изобразить наличие воспитания. В последний раз покосившись на дверь, Арлен всё-таки задал волнующий вопрос: - Из всей семьи вы как-то контактировали только с Ноэлин? - Разумеется, я сталкивалась и с другими членами семьи… да в чём, собственно, дело? – Анабель нахмурилась, и прежнее доброжелательное выражение исчезло без следа. Что ж, теперь отступать глупо, подумал Арлен, и медленно, будто снова шёл по настилу, прощупывая путь перед собой, пробормотал: - Ходят слухи, что вы… мм… состояли в близких отношениях… с самим лордом. Прошу извинить, но… - Вздор! – Анабель хлопнула ладонью по косяку и чуть скривила губы, так, что стал виден верхний ряд зубов. – Кто позволяет себе распускать столь мерзкие сплетни?! Из соседней комнаты высунулись две вихрастых головы: двойняшки явно всполошились, услышав громкий звук. Арлен почти в ужасе вскинул руки – мало ли что ляпнут после дети! – но Анабель и не подумала говорить тише: - Конечно, обо мне многое можно сказать… но чтобы этакую дрянь! Простите… у вас есть ещё вопросы? Мне нужно работать. Даже голос у неё стал суше и холоднее. Что это – праведное негодование? Или попытка скрыть истину таким незамысловатым образом? Проклятье, насколько же проще с ночными тварями! Наверное, легче было бы призвать дух Ноэлин и потребовать ответа у неё. - Не, мы всё, спасибо! – Кинан как можно шире улыбнулся и сунул в руки обескураженной собеседнице кувшин. – Во, держите! Вроде как компенсация, за неудобства, и всё такое… Арлен потянул разболтавшегося напарника к воротам, и дом в тупике на западном холме остался позади. Жизнерадостно шумели ширящиеся ручьи, потрескивал под ногами ставший хрупким лёд, где-то смеялась ребятня. Всё до безобразия очаровательно – и так же до безобразия неясно. - Ни при чём она. Ты сам подумай, чего б ей рассказывать, что в доме бывала? Сказала б – не, никого с семьи не знаю, мы б не заподозрили даже… В бурчании Кинана, конечно, имелась доля правды: что мешало госпоже Фишер солгать сразу, почему она рассказала, что реставрировала мозаику в часовне… а ведь реставрация не закончена! Из-за смерти Ноэлин? Банальной нехватки денег? В конце концов, женщину-реставратора всегда могла прогнать леди Реджина, сумевшая-таки задавить сына. В вещах Ноэлин не было ничего, что намекало бы на её интерес к реставраторству – ни красок, ни лаков… Леди отчего-то неприязненно относилась к «позорному» увлечению… - Это, а художника того чем убили? – вырвал из размышлений озадаченный голос Кинана. - Зарезали. Ножом. Забыл, что ли? - Да не, мне другое надо… нож, он какой был? - Тонкое лезвие, серебряный, жемчуг на рукояти… - Арлен примолк, сообразив, что расспросы явно неспроста, и оторвал взгляд от своих сапог. Кинан обнаружился у витрины близлежащей лавки. Едва не сшибив вывеску, он взмахнул руками: - Да ты сам-то глянь! Первым же, что он увидел при детальном осмотре, были ножи. Множество самых разных ножей из серебра, почти все – с жемчужными рукоятями. Те, на которых не обнаружилось жемчуга, отливали перламутром: возможно, что-то вроде фирменного знака. Прибыли. - Нож мог купить кто угодно. И зачем ей, скажи на милость, убивать Грегори? Он-то тут вообще при чём?! Множество братьев-близнецов орудия убийства многозначительно поблескивало с витрины. Два трупа, одно место преступления… Почему Ноэлин, до того не агрессивная, напала на человека, вздумавшего написать портрет? Портрет. Все, кого так или иначе затронула эта история, наверняка интересовались живописью… Арлен, тяжело вздохнув, распрямил спину: - Пойдём. Для порядка надо бы проверить ещё бабку с внучкой.