Во избежание правды

Ночь. Белое пламя чуть дрожит от легкого дыхания Кирилла. Свеча тихо стоит в углу, освещая лицо, руки и тетрадку с ручкой блеклым жёлтым цветом. Свет отключили, а уроки-то делать нужно. И, конечно, Кирилл мог бы заняться домашним заданием до потемнения, но кто же знал, что освещение так внезапно утратит свою силу, а гулять хотелось. С каждым днём Кирилл становился всё неразговорчивее, чувствуя всё бо́льшую отстранённость от этого мира. Он практически уходил в другой мир, погружаясь в себя. И как бы этот мир не утянул всего мальчика в пучину искусственного счастья, жизни. Возможно, это просто защитная реакция на последние события и чувства. Снова засмотрелся. Кирилл опустил ручку и потёр глаза руками. Где-то отдалась лёгкая боль - лёгкий ожог спичками, при зажигании свечки. Опасно, это правда. Однако Туриченко уже не такой маленький, да и в темноте уроки не сделаешь, надо же всё выполнить, чтобы не отхватить завтра двойку. А вот пламя так не думало. Уж слишком завораживающие горит свеча. Если вглядеться, можно заметить ореол, что отсвечивает всеми цветами полупрозрачной, почти несуществующей, радуги. А воск уже стал скапливаться по краям и медленными каплями скатываться вниз. Вниз. Кирилл вновь опустил взгляд. Под руками находилась озаренная тетрадь, в которой старательным почерком, выводя каждую цифру, расположились примеры по математике. Противный предмет, но если его понимать, он вполне может стать любимым. Да и в принципе, так со всеми уроками работает. Если разбираешься - велика вероятность, что ты полюбишь это дело. И Кирилл понимал. Вот только он уже порядком устал, а в жёлтом свете сонливость находила в разы быстрее. Резко крутонувшись на табуретке, он повернулся к двери из своей комнаты. Темно. Темно и страшно. Но нужно дождаться родителей, которых задержали по каким-то причинам на работе. Ну, так думал Кирилл. Хотя нет, надеялся. А ведь там, за границей этой двери, находится настоящая тьма. И уж там то наверняка затаилось что-то по-настоящему страшное. А может, это просто воображение. Блеклый жёлтый свет рассеивался далеко по всей комнате, будь то обои, где где-то в углу Кирилл ещё в детстве нарисовал что-то ручкой, за что его удачно отругали, или батарея у окна, что пестрила черными полосами провалов в середине. Атмосферно. Каждый звук громом раздавался в голове, отражаясь в сердце. Слишком много чувств. Нельзя. Мысленно поставив заслонку, Кирилл вернулся к математике. Чёртовы примеры. Поскорее бы закончить это страдание, но нет, на следующей стороне продолжение задания. Но вместо обещанных автором учебника примеров, обнаружилась странная записка. Кусок клетчатого листа с оборваным краем, а посередине послание, которое почему-то не могло сложиться во вменяемую картину. "Следуй за жёлтыми трубами" Кирилл моргнул. Что ещё за жёлтые трубы? Неужели те самые, газовые, которые идут длинной линией в бесконечность, даря комфорт домам. Но что в них такого приметного? Трубы как трубы... Бред, честно говоря. На этой мысли остановился и Кирилл, безжалостно смяв чей-то неудачный розыгрыш. Внимание вновь вернулось к уроками и ожиданию. Красный треугольник галстука мягко расположился на плечах. На теле глаженая белоснежная рубашка, которая ярко сияла, делая Кирилла светлым и правильным. А рядом, в таком же галстуке, по школьному коридору шел Тимур. - Нет, ну ты представляешь! Поставила три балла! Но ведь ты же знаешь, что я знаю историю на все четыре! - под гул школьников он с жаром жаловался Кириллу. А что до самого Кирилла? Он был где-то в другом мире, опуснив недвижный взгляд в пол. Мимо бесконечным потоком летели ученики всех возрастов и только красные галстуки мелькали перед боковым взором. И их громкие бодрые крики лишь фантомно отражались от черепа, проходя мимо. А перед глазами все один человек. Кирилл насколько частно думал, о нем, что выучил уже почти каждую клеточку его тела. Почему он не уходит? А ведь Кирилл мечтал хоть день провести нормально, как раньше с друзьями, не отбиваясь от черной стаи воронов-мыслей. Наверное, Кирилл сломался, просто сломался. В голове привычно зазвучал голос Юсифа. Из его уст имя Туриченко выходило мягче и роднее. Будто он прямо сейчас перед ним. Рядом. "Кирюша" - Кирюша? Нет. Нет. Не показалось. Реальность хлынула холодным потоком. Подняв больше карие глаза, затянутые пеленой недавних фантазий, Кирилл с трудом различил настоящего человека от картинки в мыслях. Весь в черном, лишь красные хвостики пионерского галстука выбивались из общей картины. Но тем не менее настоящий. Юсиф. Тот кого он старается избегать, чтобы лишний раз не чувствовать себя сломанным. Кто-то сжал рукав белоснежной рубашки Кирилла. Дергано повернувшись, он увидел Тимура, что всё время был рядом, пусть даже пробегающие мимо дети пихали его со всех сторон. - Ты в порядке? У нас физкультура. Юсиф только что сказал, что она будет на улице, пойдём переодеваться, - на одном дыхании вапалил Батрутдинов, поймав осмысленный взгляд друга. Совместный урок. Как можно было забыть? А Юсиф не произнес ни слова, опустив веки, следя за эмоциональным состоянием друга. На физкультуре ему получше удастся заняться его анализом. Тут явно было что-то не так. Наконец, они вышли на улицу, прежде не забыв переодеться. При чём, Кирилл намеренно задержался в туалете, чтобы не сталкиваться лишний раз с друзьями. Просто не хочется ощущать себя так. И вроде всё как обычно. Разминка, которую проводил хмурый учитель в шортах (жара ещё и не так давала о себе знать), беговые упражнения на время и недолгий перерыв. В это время Кирилл забраковал себя всеми возможными способами. Не только мысли, но и тело было спошь закрыто тканью. Он не такой как раньше. Другой. Смотря на всё это, Юсиф расстраивался. Близкий друг так внезапно поменялся, перестал быть собой. Может, что случилось? Но что могло такого случиться, чтобы сейчас Кирилл сидел поджав под себя ноги и натягивая рукава на ладони, будто желая закрыться ещё больше? Откуда столько замко́в? Откуда столько боли? Может, поговорить с ним? Но Эйвазов был уверен, что даже если сейчас он позовет Кирилла по имени, тот не отзовётся. Он погружен в себя. И Юсиф не знал что с этим делать. Он просто наблюдал за тем, как ломается его лучший друг. Без всякой надежды, он положил руку на плечо, искренне не понимая этого. - Всё будет хорошо. "Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо." Сжав и без того покусаннве губы, Кирилл решился поднять взгляд на Юсифа. Полный сочувствия и чуть погасший. Не понимает. Не поймет. Через силу Кирилл смог улыбнуться. Криво. Неискренне. Но смог. - Всё будет хорошо, - только и смог повторить он. Этот недолгий взаимный взгляд заставил Кирилла чувствовать намного больше. Руки задрожали и он поспешил отвернуться, едва сдерживая слезы. Юсиф видел его состояние, но не мог ничего сделать. Будет только хуже. Громкие крики со стороны поляны чуть поодаль от "стадиона" привлекли внимание двух мальчиков, правда, Кирилл обернулся значительно позже. Дети, сбившись в кучу за чем-то следили и оживлённо визжали, пока тренер не заметил этого. Что-то произошло. Подойдя ближе, в толпе заметились Тимур и Марк. Оба выглядели подавленно. Как оказалось, в центре, окружённая одноклассниками, разгорелась драка. Протиснувшись сковь оживленных учеников, Кирилл похолодел. Он смог различить крепкую спину Стаса. Душа хулигана вновь взяла верх над едва ступившей на путь исправления. А ведь ему не так много оставалось до настоящего пионерского галстука. Но он дал слабину. Рыча от ярости, он градом обрушивал на поваленного на землю Толю удары уже сбитых в кровь кулаков. Бинты на руках размотались и запачкались, открывая старые раны. А Цой как мог отбивался от неугомонного мальчика. Из носа его струйкой лилась темная блестящая кровь. Наконец, ему это надоело и он с силой пихнул Стаса в живот, выбив весь воздух. Тот лишь охнул, отлетев в сторону. Кириллу открылся вид на потрёпанное лицо друга. На животе остался темный след от кеда. Не давая передохнуть, Толя метнулся к Ярушину. Раньше бы Кирилл, не задумываясь, бросился отбивать друга, но не сейчас. Угнетение. Он в надежде поднял глаза на рядом стоящего Марка, предлагая ему остановить это недоразумение, используя свои "психологические" качества, но он лишь покачал головой. Оно и ясно. Двух разгорячившихся лбов словами не остановишь, особенно когда это это неспортивного телосложения мальчик. Было стыдно за друга. Кирилл поспешил выйти из толпы, чтобы не видеть как ребята наносят друг другу несправедливые удары. Нужно подышать. Глубокий вдох. Запах сирени. Вот уж действительно, неподалеку раскинулся высокий куст, в который без проблем мог запрятаться человек. В темно зелёном цвете мягко-сиреневые лепестки маленьких цветов, сбитых в групки, источали сильный обильный запах сладости, напоминая о скором приходе лета. Кирилл видел, как цветы едва касаются друг друга. Пришло мимолётное спокойствие, которое тут же сменилось напряжением. Из куста по траве змеилась жёлтая труба. "Следуй за жёлтыми трубами" Записка воспоминанием всплыла в памяти. Почему именно сейчас? Переступая через страх, затянувшийся внутри узлом, Кирилл подошёл ближе. Он слышал, что дерущихся мальчиков уже начал разнимать тренер, значит, всё будет хорошо. А жёлтая труба отпечаталась головной болью. Почему он раньше не замечал этих газовых змей? Такие бесконечные. Туриченко присел рядом, стараясь не испачкать штаны. Он неспешно провёл пальцами по шершавой поверхности. Краска расположилась неравномерно, а сама труба ужа начала покрываться черным налётом. И ведь действительно, обычная труба. Просто жёлтая труба, ведущая в бесконечность. Но хранящая в себе настоящую загадку. Вода. Теплый поток воды грел дрожащие и, теперь, вечно холодные руки. Впервые он заплакал. По-настоящему заплакал. Когда первая слеза проложила влажную дорожку на красной щеке Кирилла, он испугался. Как он смог настолько кардинально измениться? Добрый, уверенный, твердый, умеющий постоять за себя мальчик сломался. Ванная комната. Окружают только синяя потемневшая плитка и чугунная, чуть покрытая ржавчиной, ванна рядом с раковиной. С полки рядом свисал длинный плющ, придавая хоть немного жизни этому помещению. Ведь последняя жизнь медленно покидала это место. Кирилл плакал. Где-то на кухне готовила мама, наверняка она скоро позовёт ужинать, а в горло не пролезет и кусочка. Нельзя, чтобы она знала. Мальчик прижал мокрые руки ко рту, пытаясь избежать крика. Теперь перед ним был не тот весёлый подросток с непоколебимой душой. Кирилла сломил друг. Не физической болью, не ударами по телу, просто собой. Своим взглядом. Своим видом. Манерой. Душой. Улыбкой. Касаниями. Заботой. Губами. Голосом. "Всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо." Но Кирилл не может принять себя. Нет. Он не понимал проблемы, не видел ее, но ощущал физически. Понимал, что оттолкнет, увидет отвращение в глазах напротив, в глазах посторонних, обожжется. Как проглотить этот ком боли, не сломавшись? - Кирилл, ужин готов! Словно из-за пелены Кирилл уловил приглушённый голос матери. Нужно поскорее смыть с себя всю боль. Холодная вода хорошо приводит в чувство, но придется лгать о состоянии. Мама никогда не видела сына в таком состоянии. И не должна увидеть. В таком ритме проходили долгие дни. Два дня как в аду. Жить будто стало труднее. Стресс отражался не только внешне, дело дошло до отметок. Кирилл приходил в школу и просто сидел за партой, глядя перед собой. Ни учителя, ни друзья, что таскали за собой, не могли привести его в себя. Юсифа он намеренно обходил стороной, избегал взаимных взглядов. А когда ему удавалось остановить Кирилла, держа за руку, по телу пробегала дрожь и он поднимал глаза, в попытках найти ответы. Почему он зацепил его? Почему заставил сломаться? Почему убивает изнутри? Почему? Не получив ответов, Кирилл опускал голову. Собрания пятерки друзей стало происходить всё реже, но Туриченко искренне старался присутствовать на каждом. Быть телом с друзьями, а разумом в забытье. Каждый из мальчиков пробовал поговорить с Кириллом, но даже Марк и тот не смог разобраться. Всё тщетно. Пока человек сам не захочет, он не откроется. Родители не видели, как ломается их сын. Просто потому что долго были на работе, просто потому что Кирилл старался вести себя как ни в чём не бывало, выдергивая накопившиеся замечания в дневнике. Он старался бороться, но проигрывал. Сегодня первый день, как Кирилл не пошёл на встречу с друзьями. На этот день у них были какие-то планы, в курсе которых он не прибывал. Непривычно даже как-то. Мальчик стоит у окна, рассеянным взглядом рассматривая улицу. Когда она успела стать такой серой? Теперь даже кусты зелени выглядели тускло. Небо затянулись хмурыми облаками, утеряв всю лёгкость. Отросшие волосы неприятно попадали в глаза. На месте глаз расположились черные провалы. Недосып давал о себе знать. Кожа будто побледнела, а от веснушек почти нечего не остались. Выцвели. Как выцвел и сам Кирилл. Нет, нельзя без воздуха. Может, он пойдет и один, но точно должен развеяться. Нельзя так. Быстро нацепив на себя одежду потеплее, Кирилл опустился в подъезд, где когда-то произошёл перелом. Воспоминания только начали стучать по голове, но он быстро выскользнул на улицу. Тело окружил свежий воздух, ветер мягко ласкал лицо, развивая волосы. Но ничего. Кирилл не ощущает ничего. Не придумав ничего лучше, он пошёл в противоположную сторону от обычного места встречи с друзьями. Улицы плыли серыми облаками, не отпечатываясь в памяти. Запах свежести и влажности заполнял лёгкие, будто давая второе дыхание. Улица - хорошее местно. И пусть ты незащищён от любопытных взглядов прохожих, по большей части им было всё равно. Лавочка нашлась сама собой. Детская площадка без детей. Лишь железо горки поблекивало в тиши. Рядом росли высокие деревья, куда любили забираться дети, кидаясь оттуда вишнёвыми косточками и пережёванной бумагой. Но сейчас здесь никого. Тихо и одиноко. Это место Кирилл помнил смутно. Площадка, что находилась в ограждении панельных домов, расположившихся с трёх сторон. Тем не менее, выглядит приятно. Кирилл посмотрел наверх. Первая капля приземлилась на щеку. Он посильнее натянул на себя ветровку. Не важно. Вновь уйдя от реальности, Туриченко заглянул в себя. Почему эти мысли так страшат? Его ведь действительно трясет перед Юсифом. Да он ведь даже не самый красивый мальчик в классе. Но, насколько ловил себя Кирилл, ему нравилось. Нравилось лицо, нравилась внутренняя красота, нравилась доброта, нравались качества, нравились эмоции, что так забавно сменяются на лице. То, как он старается держаться спокойным, но порой предаётся эмоциям. Нравилось видеть его за работой, когда тот, нахмурившись, считает сложный пример на уроке математики. Ему нравилась некоторая неловкость в его движениях. Ему нравилось его большое сердце. Нравилось... Глухая догадка стукнула в голову. На пару секунд Кирилл застыл на лавочке, пережидая немой шок, а затем и наступивший ужас. Нет. Это неправда. Так нельзя. Нет. Нет. " Это же смешно. Подумать только..." - начинал мысленно истерить мальчик, зарываясь руками в мокрые волосы. Бред. Он точно неисправен. Он сломан. - Не помешаю? Кирилл поднял голову и увидел Марка с зонтом в руках. На переносице скатывались забрызганные каплями дождя очки, на тело накинуто темное пальто. Туриченко и не заметил, как лёгкий дождик превратился в настоящий ливень. Как Марк смог отыскать его здесь? И почему не с друзьями? Вопросы тут же были озвучены. - Ох. Ты видишь погоду, мы решили завтра встретиться. Понимаешь все материалы промокнут, - начал объяснять Тишман, всё ещё стоя возле Кирилла. Садиться на мокрую поверхность он не рисковал, но тем не менее закрывал друга от саднящих капель. - Какие материалы? - тут же задал следущий вопрос Туриченко, стараясь ухватиться за любую тему, уносящую от собственных мыслей. - Ну, мы ведь решили строить собственный замок, ты не помни... Мхм, извини. Кирилл видел как меняется взгляд его голубых глаз. Конечно, он не помнил. Всё теперь происходило будто без него. - Юсиф предложил эту идею, а мы поддержали, лето же. Это интересно, правда? - попытался улыбнуться Марк, чуть стряхнув воду с зонта. - Конечно... Это имя вновь заставило дрогнуть. Может рассказать ему всё? Может, он поймет? Исподлобья Кирилл взглянул на друга. Марк осматривалсяя по сторонам с лёгкой улыбкой на губах, продолжая вести разговор. - Всё же хорошо хоть иногда испытать на себе прохладу дождя, не находишь? Дома душно так, а тут хорошо. Сидишь себе и дышишь воздухом, наблюдая за спасающимися от дождя мокрыми птицами и слушая стук капель о трубы... "Трубы!" - Я что-то не так сказал? - Марк заметил перемены Кирилла в лице. "Ну, про ту записку ему точно можно рассказать." Хотя бы половина правды, будет проще нести на себе этот груз. - Марк, - робко начал Кирилл, ощущая холод в руках. - Я могу тебе кое рассказать? То есть, нет, это не то, что бы сильно беспокоило меня, скорее это даже не важно, но очень напрягающе и пугающе одновременно, просто... - глубокий вдох, - ...ты же знаешь жёлтые трубы? Газовые. Марк с недоумением заглянул в глаза Кирилла. Точно думает, что сумасшедший. Но тем не менее он был спокоен. - Продолжай. - Кто-то подкинул мне в тетрадь записку, где было написано "Следуй за жёлтыми трубами". Теперь это меня беспокоит, я стал замечать каждую такую трубу, представляя, куда бы она вела, - заметив взгляд Марка, Кирилл быстро растерял обороты. - Я безумный, правда? - Нет, я... Нет, это не так, - он сделал паузу, подыскивая слова. - Это ведь не основная твоя проблема, м? Ладно. Да, я помню, как ты цеплялся взглядом за какие-то объекты, но я не думал что это именно газовые трубы. Я вообще их не замечал, пока ты не сказал, - Марк стал искать взглядом те самые трубы. Они быстро нашлись возле одного из домов. Да они буквально везде! - Думаешь, они ведут куда-то в определенное место? - предположил Кирилл перебирая холодными пальцами, нервно поглядывая на Тишмана. - А ты хочешь узнать? - тут же задал встречный вопрос друг. - Что ж, если это действительно беспокоит тебя, мы могли бы немного пройтись подле них, если ты не замерз. - Правда? Я бы очень хотел. Больше не было произнесено и слова. Мальчики молча пошли к ближайшей жёлтой трубе. Выбрав направление и курс, они последовали по указанному кем-то пути. Они не задавали вопросов, просто шли по течению. Мимо по дороге пробегали ручьи дождевой воды. А в них - маленький мусор да листья. Один раз даже встретился чей-то бумажный кораблик, на что с улыбкой указал Марк. А улицы всё сменялись новыми. Друзья стали приближаться к центру города. Они обходили все новые повороты, заворачивая в новые и незнакомые места, мысленно поражаясь открытиям. Мокрые здания слилишь в одинаковый ряд. Скоро будет темнеть. Через час, как сказал Марк. За сегодня они точно не успеют открыть загадку жёлтых труб, но пройтись хотелось, просто чтобы не замёрзнуть. Хотя, что там говорить. Кирилл был мокрым до нитки, за что Марк пытался отправить его домой, но этого не случилось. Поэтому они просто продолжали путь в неизвестность. В городе было ожидаемо пусто. А кто и был на улице, торопился забежать в дома. Но вот жёлтая труба всё вилась извращёнными оборотами вперёд. Остановились мальчики возле забора какого-то заброшенного театра, куда завернул их газовый путеводитель. Переглянувшись с Марком, Кирилл первый полез через забор внутрь. Друг лишь последовал за ним. Это было страшного вида здание с заточенными временем колоннами. Всё поросшее травой и кустами. С ажурных ратуш уже начала обсыпаться побелка. Окна были выбиты насквозь, кое-где лишь остались острые зубцы стекла, измазанные чем-то. Доверия это здание точно не внушало. Но труба уходила в него, значит нужно следовать. Таков детский разум. Отвага доминировала над рассудком, забывая о существующей опасности, которая наверняка скрывалась где-то здесь. Так и есть. Эта опасность тут же выскользнула из-за угла театра. На удивление сухая и нервная. Толя. Впервые Кирилл видел его с распущенными волосами. И почему то он выглядел по-настоящему растерянным. Он уже начал мокнуть, постоянно оглядывась на голоса, которые звучали из заброшенного театра. - Уходите! Марк и Кирилл молча удивлялись происходящему. Голос хулигана срывался. - Не стойте, я же говорю, уходите! Вам нечего тут искать, идите домой! Кирилл хотел было подойти к Толе, но тот отшатнулся от него, как от огня. Он выглядел диким. Что произошло? Марк положил руку на плечо Туриченко. - Кирилл, нам пора. Скоро стемнеет, - голос звучал властно и настаивающе, поэтому, так и не успев ничего сказать, он поддался. Загадка труб так и остаётся неразгаданной. Толя со странным облегчением взглянул на Марка, который тут же отвернулся и пошел обратно к забору, не отвечая на взгляд. Кирилл было повернулся следом, но дрожащий голос Толи, заставил его остановиться. - Туриченко, слышишь меня? Никогда не возвращайся сюда. Никогда!