Любовь, несущая проклятье

      Дворецкого в доме не было. В голову лезли неприятные мысли о возможности того, что Антон стал десертом на чьём-то пиру, но девушка тряхнула головой, отгоняя подобное. Вампиры в кино и литературе питались кровью, но что касалось Влада, кажется, ей даже не хотелось знать. Может потому что страшно признаться себе, — это ничего не изменит и никак на отношение к нему не повлияет. Зачем тогда знать?       Лайа решила заняться готовкой завтрака, используя это как способ отвлечься и представить, что жизнь идёт своим обыкновенным чередом; Сандра всё ещё спала, Ноэ она к счастью не видела, но его присутствие ощущалось. И, пожалуй, самая главная причина скрыться на огромной кухне, в которой чувствовался дух средневековья благодаря интерьеру, но в то же время гармонично сочетала в себе современность в виде бытовой техники, — это Лео и их «не до поцелуй». Меньше всего хотелось бы повторения прошлого: держать парня рядом, но на расстоянии, и в итоге разбить ему сердце.       Лале здорово справлялась с игнорированием влюблённого друга, искренне веря в несерьёзность этих чувств, однако со стороны было видно лучше, как Аслана терзала безответность. Да, и в отличие от молоденькой девчонки, жившей в стенах дворца всю свою жизнь, Лайа, всё-таки, понимала и знала больше.       — Она не электрическая.       Будучи глубоко в мыслях, Лайа не заметила наблюдателя со стороны и чуть не ударилась о духовку, в которую залезла с головой, чтобы понять, как её включить. Влад стоял в джинсах и чёрной футболке, подчеркивающей всё рельефы его торса, но смена строгого костюма никак не делала его «проще». Лицо бесстрастное, отчужденное, нечитаемое. По плечам можно было сказать с уверенностью, насколько мужчина напряжён.       Лайа поняла, что её молчание слишком затянулось, но недоуменно захлопала глазами, потому что совсем забыла, что он сказал.       — А?       — Духовка, — сухо уточнил он. — Там газ, нужны спички.       Судя по его позе, отлепиться от дверного проёма, пройти на кухню и помочь, Бассар, или, если быть теперь точнее, Бассараб, не намеревался.       — Вампиры, магические штучки, личная ведьма, — Лайа расставила руки по бокам. — И газовая духовка?       — Я консерватор.       — Тогда стоило ограничиться костром во дворе.       Влад улыбнулся бы, но ему казалось, будто в сердце воткнут нож с лезвием не менее двадцати сантиметров. Его никогда не покидала уверенность, что Лале, когда и кем не переродилась бы, всегда будет возвращаться именно к нему, но, видимо, однажды придётся уступить другому. И хорошо, что этот другой Лео, только легче Владу не становилось. Увиденное вчера всё ещё было стояло перед взором.       — Сандра проснулась и выпустила Ноэ.       — Спасибо, — Лайа выдавила вымученную улыбку. Сложно было радоваться, будучи полной сомнений, что Милли вернут, но так же сложно и не цепляться за эту надежду вовсе. — За то, что так стараешься ради меня.       — Ради нас всех, — поправил он и свёл руки за спиной. Всё-таки Влад осмелился сделать несколько широких шагов и дойти до «островка» из красного дуба, заставленного миксером, мерной кружкой и прочими принадлежностями. — Давай лучше я займусь завтраком.       Девушка хмыкнула, бросив попытки разгадать его мысли. Что было причиной скверного расположения духа, настроения выяснять не было.       — Я воспитываю девочку-подростка вот уже четыре года, думаешь завтрак для меня невыполнимая миссия? — Лайа отвернулась к форме с запеканкой и поджала губы. В действительности, Милли ненавидела, когда старшая сестра готовила. Из-за вечной спешки еда получалась так себе. — Ноэ сказал, что ты продал наши души, — она не осмеливалась оглянуться на него, изображая увлечённость поиском спичек.       По спине пробежали мурашки, когда Лайа ощутила его близость. Влад протянул руку над её головой и достал коробок с куполообразной вытяжки, украшенной резьбой. Вряд ли он пользовался парфюмом, но этот аромат оттенков цитруса с нотками пряностей и древесных переливов, дававший привкус сладковатой горечи, просто дурманил.       Влад не спешил комментировать сказанное девушкой. Поддерживая атмосферу тягостного молчания, он медленно опустился на колени, чтобы включить духовку и оказался на уровне гладких обнаженных коленок. Его буквально обдало жаром изнутри от того, в какое русло побежали мысли.       Щелчок спички показался чересчур громким. Широкие ладони, мягкую шершавость которых она помнит хорошо, потянулись за её шедевром. Лайа вручила ему форму, как бы невзначай соприкасаясь с ним; каждый участок тела изнывал от желания, их жаркий поцелуй всплывал из закромов памяти.       Влад поднялся. Синева глаз казалась мутной, будто затянута тучами. Лайа вскинула голову вверх, чтобы выдержать этот непроницаемый взгляд, стараясь не обращать внимания на приятное волнение внизу живота.       — Ноэ сказал правду. Я продал наши души. И за всё происходящее вина полностью на мне.       Лайа заправила за ухо выбившийся из низкого пучка локон и судорожно перевела дыхание. Кинематограф и литература всегда по-разному трактуют подобные темы, а поводов углубиться в паранормальное и пытаться выяснить, как может обстоять дело на самом деле, не было. Тем не менее, даже заядлый атеист в курсе, насколько паршиво — продать душу.       — После этого ты… изменился? — тихим голосом спросила Лайа, сожалеющим взглядом изучая его лицо, искаженное в самопрезрении. Влад кивнул. — Аслан с Лале тоже стали такими? Горькая усмешка тронула плотно сложенные губы.       — Нет. Только я.       — Влад, — Лайа встала к нему ещё ближе, сократив расстояние между ними до минимума. — Я уверена, что запрет о распространении твоей тайны уже не действует, ибо мне она известна. Расскажи мне.       Её глаза с медово-золотистым отливом умоляли приоткрыть завесу тайн ещё на чуть-чуть. Для Лайи это было важно. Ладонь девушки легла ему на грудь, таким обыденным и простым жестом, но в то же время волнующи и интимным. Влад опустил недоумевающий взгляд на её руку. Барьер в виде футболки защищал от болезненных покалываний и делал неприятные ощущения минимальными. Причина дискомфорта крылась в Лео…       Лайа отметила реакцию на прикосновение и про себя приняла это за некоторое смущение. В ней воспрянул храбрый дух, и за первой ладонью его груди коснулась вторая.       — Как так случилось, что легендарный Влад Цепеш оказался проклят на многие века?       Влад выдержал паузу, желая подольше насладиться теплом и запахом её кожи, после чего, прилагая немалое усилие, отступил назад и повернулся к ней спиной, устремив взгляд на широкие панорамные окна кухни, открывавшие вид на летний сад.       Когда мужчина заговорил, низкий баритон был полон тоски и грусти.       — Я грезил победой над османами. Мечтал повергнуть Мехмеда. Моя военная кампания была многообещающей, хотя количеством преимущество было у турков. Когда Мехмед угнал из Валахии пять тысяч христиан в рабство, мне удалось с пятью же тысячами валахов и венгров отбить своих подданных и обратить в бегство 25-тысячную армию турок, из которых перебил 18 тысяч, насадив пленных головорезов на колья. Применял тактику выжженной земли; в колодцах была отрава либо овечья шерсть, которая мгновенно убивает. Более того, собрал со всей Европы прокаженных и начал заражать турецкое войско. И общеизвестная «Ночная атака» при Тырговиште, когда всего с семью тысячами воинов мы заставили отступить вторгшуюся в Валахию 120-тысячную армию турок во главе с султаном Мехмедом. Той ночью я перепутал шатры и упустил султана, заставив его покушением покинуть наши земли и больше в походах не учувствовать… — он умолк и чуть повернул голову, чтобы боковым зрением увидеть Лайю.       Девушка сидела на высоком стуле, подпирая подбородок рукой и внимая каждому его слову. Дыхание её было очень тихим, еле уловимым, но стук сердца походил на звук ударных инструментов.       — Эта победа принесла мне довольно большую популярность на Балканах, что не устраивало короля Венгрии… — руки сжались в кулаки. Сколько предательств пришлось пережить тогда! — Именно так я снова оказался в тюрьме. А моё место князя занял Раду…       Лайа знала это всё и без Влада, но слушала как в первый раз. И как в первый раз захватывало дух, ведь рассказ вёлся от первого лица.       — Раду… Влад, Раду действительно был так близок с Мехмедом? — щёки стали пунцовыми, когда он обернулся на неё. В воспоминаниях о кузене Лале, султан не казался падким на юношей, наоборот, настойчиво проявлялся к сестре.       — Я не хочу об этом думать, насколько они были близки и что их связывало. Ходили разные слухи…       — Это произошло с тобой после освобождения из тюрьмы? — Лайа решила закрыть тему с Раду.       — Я не мог отдать победу Мехмеду, — Влад вновь отвернулся от неё, желая спрятать эмоции, которые скрыть было сложно, как бы хорошо он не владел собой. — Это единственное, за что я цеплялся. И, пребывая в отчаянии, оказался в церквушке, где упал на колени пред каменным крестом. Тут мне явился твой лик, твой голос, призывающий подняться на ноги вновь… — запустив пальцы в волосы, гладко уложенная прическа взъерошилась. — Однако во мне вспыхнули гнев и злость вместо благодати. Я разозлился на Господа, подвергшему меня стольких лишений. И меч мой с размаха опустился на крест.       Живо представляя себе это, глаза у Лайи защипало от слёз. Она слышала в его голосе отражение чувств из прошлого, слышала боль. Ноги сами понесли к нему, руки сами опустились ему на плечи. Но Влад будто не замечал этого, охваченный воспоминаниями, и продолжал хриплым голосом:       — Пол под ногами задрожал, кубок с кровью Христа и библия упали с алтаря, зажжённые свечи погасли, как от резкого порыва ветра, а запах ладана сменился на другой, мерзкий, будто я оказался средь тухлых яиц. И явился он…       — Влад… — впиваясь пальцами в его плоть, прошептала Лайа, будто прямо сейчас находится с ним в этой церкви и может остановить то, что должно произойти. Но он продолжал.       — «Великий князь, страшный сон османов, защитник веры. Как же ты отвернулся от Господа?» Он говорил, а я глядел на него с разинутым ртом. «Защищаешь веру, Его, а он в благодарность плетью бьёт. О, мой мальчик…» Это был Мефис, демон, собиратель душ. Он пообещал мне невиданную силу для противостояния с турками, но я послал его к чёрту. Потом шепнул мне на ухо то, что помутило разум: «Безграничная сила и бессмертие, ну и возможность вновь обрести то, что казалось утерянным навеки. Хочешь, князь Дракула?» — Влад неожиданно обернулся и перехватил её руки, сжимая их в своих ладонях. Челюсть была крепко стиснута, желваки играли на скулах. — Он попросил у меня то, что мне принадлежит всецело, что мне дорого. А мне в этот момент дорого не было ничего! И я знать не знал, что ты вверила мне свою душу…       — Я верю тебе, верю, — шептала Лайа, но Влад качал головой, мечась взглядом голубых глаз по её лицу, будто пытаясь найти признаки лжи.       — Лайа, я позволил ему забрать твой платок с твоей кровью… Я хранил его, как напоминание о том злосчастном дне… — вдруг он умолк, осознавая, что говорит слишком много. Девушка пораженно уставилась на него.       — К-каком дне?       Влад отпустил её руки и отступил назад, возвращая на лицо маску непроницаемости. Его непревзойдённый стиль заканчивать разговор, который сильно раздражал её.       — Как она умерла, Влад? — не унималась Лайа, пытаясь вновь пробить броню, но он зашагал к выходу.       — Тебе стоит презирать меня, Лайа. И правильно, что в этой жизни ты предпочла его.       Он ушёл, оставив её в полном замешательстве, длившемся ровно до того момента, как из духовки не донесся запах горелого.       Некоторые вещи не спасти, как бы ты не сожалел. Это просто нужно принять и смириться, пережить и шагать дальше, совершать новые ошибки. В конце концов, может, они приведут к чему-то правильному…       Запеканка получилась с чересчур румяной корочкой, но Лайю и без того беспокоило слишком многое, чтобы ещё и за это переживать. Потому, девушка водрузила свой шедевр вместе с сэндвичами, кофе и соком на столик с колёсиками, и покатила его на террасу. Вопрос, почему мажордома нет, снова всплыл в голове.       С улицы доносилось веселье. Особенно было хорошо слышно Сандру, которая, видимо, пришла в норму и не может этому не радоваться. Лайа улыбнулась про себя и поспешила, разливая напитки. Официант из неё получился бы скверный.       — Боже, просто невероятно! Лайа сойдёт с ума от радости.       — Только стой рядом с ней, ковбой, потому что я более чем уверена, что она лишится чувств!       Разговоры Лео и Сандры заинтриговали. Девушка вышла на улицу.       — И почему я должна лишиться чувств?       Но дар речи быстро пропал, а земля начала уходить из-под ног. Тело охватила дрожь. Лео обнимал темноволосую девчонку с лохматой кучерявой головой и счастливой улыбкой.       — Лайа! — увидев сестру, Милли быстро избавилась от оков друга и бросилась к оцепеневшей сестре.       — М-м-илли…       Цепкие худые руки сомкнулись на шее, родной запах был заглушен запахом тухлых яиц, но она была целой и невредимой. Настоящей! Её сестра вернулась! Лайа пришла в себя и крепко обняла Милли в ответ, отрывая её ноги от земли.       — Ты вернулась ко мне! Вернулась! Господи…       Влад глядел на воссоединение сестёр, стоя у окна и не решаясь выйти к ним. Он чувствовал себя лишним в этой компании и очень сильно желал скорее избавиться от проклятья и освободить их от себя.