Любовь, несущая проклятье

      Милли была в полном порядке, к счастью Лайи, если не считать амнезии; девчонка ничего не помнила. В вероятность полного забытья у совершенно здорового и молодого человека верилось с трудом. Девушка подозревала, что сестра нарочно так говорит, дабы избежать вопросов. Но Милли клялась и божилась, она действительно ничего не помнит; ни где была эти пару дней, что с ней происходило, ничего абсолютно, упорно уверяя, будто спала. Однако блондина с гетерохромией помнила, потому что именно он доставил Милли прямо к воротам замка.       — Он оказался таким галантным и обаятельным. Трудно представить, что именно Ноэ похитил меня, — Милли впечаталась лбом в плечо Лайи и хрюкнула от смеха. — Но я и не против такого похитителя!       Лайа закатила глаза, про себя отмечая, что лучше пусть сестра и дальше по Лео сохнет, нежели по демону из Преисподней. Если выбирать из двух зол, разница в возрасте кажется сущим пустяком… И вообще, ей очень захотелось отругать Милли за то, что та смеет озвучивать подобные глупости вслух! Может, помни девчонка всё о своём похищении, побоялась бы шутить так?       — Ноэ сказал, что он маг-иллюзионист. Как думаешь, это правда? — Не унималась Милли, лишая сестру возможности поговорить о причинах её похищения и их возвращения в замок. Кажется, Милли сейчас это было не интересно.       — Думаю, он скользкий, подлый и опасный тип о котором стоит забыть, как о страшном сне. — Настойчиво и с нажимом проговорила девушка, упираясь подбородком в кучерявую макушку сестры. — Милли, наши каникулы обернулись во что-то вроде…       — Фильмов ужасов? — весело хмыкнула девочка и пожала плечами. — Я согласна. И это произошло ровно в тот момент, как ты решила связаться с этим Бассаром.       — Влад и я… — Лайа отчего-то покраснела, произнося его имя. Наверно, потому что произнесла его с трепетом и любовью, слишком интимно. И это не осталось незамеченным младшей сестрой. После откровений на кухне, кажется, между ними рухнул очередной барьер. Правда смущало их прощание. — Мы… связаны.       Милли отстранилась, чтобы иметь возможность видеть лицо Лайи. Рот её стал медленно открываться, выражая удивление и шок.       — Только не говори, что это любовь с первого взгляда и вы собираетесь пожениться, а мне предстоит жить в этом мрачном замке до восемнадцати лет!       — Боже, нет! — опешила девушка, морща нос. Хотя, в перспективе такой расклад был одобрен сердцем. — Мы связаны картинами. И есть плохие люди, один из которых Ноэ, которые не позволят эти картины бросить, пока работа над ними не будет закончена.       Милли приложила указательные пальцы к вискам и протяжно хмыкнула.       — Твой босс редкостный козёл, но как-то странно, что он нанял кого-то похитить меня, чтобы шантажировать тебя и заставлять доделывать свою работу… А? — Девочка вскинула кудрявую голову вверх и насмешливым взолядом уставилась на сестру.       — О, Милли, ты сводишь меня с ума. — Охнула Лайа и уронила голову на подушку. — Как тебе объяснит всё это безумие…       — Прямо и без попыток что-то утаить. Тогда и не придётся в попытках пудрить мне мозги самой с ума сходить.       Это было очевидно-пугающе. Но как могла старшая сестра взвалить на младшую правду, с которой она сама учится свыкаться? Лайа подняла голову и взглянула на Милли совсем иначе, не как на ребёнка. Перед ней сидела взрослая и толковая девушка, храбро пережившая похищение в чужой стране… Возможно, Лайа недооценивала сестрёнку.       — Картины связывают нас с Владом сквозь века. И при работе с ними я каждый раз возвращаюсь в прошлое, в свою прошлую жизнь.       Лицо Милли выражало всевозможные эмоции от ужаса до восторга. Она подвинулась к сестре и почти шёпотом поинтересовалась:       — Так вот почему ты падаешь в обморок всегда? Как такое возможно?       — Проклятие с которым мне ещё предстоит разобраться. — Лайа пожала плечами, испытывая облегчение. Удивительно, как правда освобождает тебя, будто скинул нежеланный груз с плеч.       — Расскажи! Прошу, Лайа, расскажи, что за прошлое ты видишь! —Глаза Милли горели праздным любопытством.       — Ладно. — Лайа вновь заключила сестру в объятия и негромко начала пересказывать своё удивительное прошлое. — В огромной и процветающей Османской империи жила девочка-сирота Лале, племянница султана Мурада II, которую он любил не меньше собственных детей. Сказочный дворец, слуги-евнухи, красавицы-султанши гарема…       Девушка не сразу заметила, какая никудышная слушательница вышла из Милли, которая давно мирно сопит. Аккуратно выпустив её из объятий, Лайа сползла с кровати намереваясь уйти, но замерла, терзаемая сомнениями. В прошлый раз, оставив её без надзора, сестру похитили, разумно ли после такого покидать девчонку?       — Я побуду здесь. — Тихий голос позади застал врасплох и заставил Лайю вздрогнуть. На пороге комнаты стоял Лео, словно читая её мысли. — Прости, не мог удержаться, когда услышал о нашем прошлом… — И снова он правильно истолковал замешательство на лице девушки и немой вопрос, как давно парень стоит здесь. — Мне, к сожалению, не дано так явно видеть и узнавать, как оно всё было…       Лайа сочувственно поджала губы.       — Может это и к лучшему. Иногда незнание лучше.       — Но мне хотелось бы знать. — Лео не спеша приблизился к ней с грацией хищной кошки и заглянул прямо в глаза. — Хотелось бы знать нашу историю, когда не было никого третьего, хотелось бы знать, что бы я смог изменить, чтобы ты однажды выбрала меня.       — Лео… — Лайа часто заморгала и отвела взгляд в сторону, наивно полагая, будто это могло спасти от его проницательности. В воздухе чувствовалось напряжение, выросшее между ними. — Наша история прекрасна от и до… Потрясающая история о невероятной дружбе и преданности. И ничего в этом я менять не стала бы.       — Я не ставлю тебя перед выбором, Лайа. — Понизив голос, серьёзно произнёс он с нотками горечи. — Я знаю, что и в этой жизни судьба упорно сводит вас. Просто хотел бы знать. Лале могла полюбить Аслана, если бы не появился Влад? Ты бы смогла?       Лайа осмелилась вновь столкнуться с этими изумрудными глазами. Его лицо, как и всегда, выражало тепло, терпеливость, любовь.       — Она любила, Лео. Очень любила. И я полюбила тебя за этот короткий промежуток времени. Не познай я или Лале иную любовь…       — Этого достаточно. — Мягко прервал Лео. Уголки его губ приподнялись, не смотря на тоску во взгляде. — Спасибо за честность.       Лайа протянула руку вперёд и приложила к его колючей щеке ладонь. И про себя пожелала, чтобы этому парню повстречалась девушка, способная затмить всякое воспоминание о ней или о Лале. Потом она ушла.       Антикварные каминные бронзовые часы начала XX века, в которых достаточно легко для знающего человека угадывалась рука известного французского скульптора Томаса Франсуа Картье, указывали ровно полдень. На корпусе часов изображалась сцена «Поединок пантеры со змеёй» на массивном пьедестале из редкого иранского мрамора ярко-желтого окраса. Пока Лайа с интересом разглядывала их, за спиной послышалось шарканье, которое она узнала и с необъяснимой радостью оглянулась.       — Антон! — Услышав своё имя, мужчина помедлил, ожидая просьбу или вопрос, но Лайа только улыбалась, пока не поняла, что выглядит глупо. Ведь мажордом не был в курсе домыслов и страхов девушки и мало представлял, какая для неё радость видеть его живым и здоровым. — Моя сестра сказала, что это Вы провели её через ворота. Это было очень смело! Спасибо!       Помявшись, прежде чем ответить, Антон скривил губы в неловкой ответной улыбке.       — О чём речь, мисс Бёрнелл. Вам обед подавать в столовой или на веранде?       — Я желаю прогуляться. Поем когда Милли проснётся, спасибо. — Отвесив ему лёгкий кивок, Лайа зашагала к парадным дверям, ощущая, что гулять отправляется не одна.       Погода не изменяла себе, оставаясь пасмурной и туманной, будто жизнь шла своим чередом везде, и только здесь время замерло.       Прохлада не заставила скукожиться и покрыться гусиной кожей, не смотря на лёгкое одеяние в виде сарафана чуть выше колен и футболки, ибо в самом замке была почти так же температура; комнаты топились хорошо, чего не скажешь про комнаты «общего пользования» и коридоры. Знай Лайа где окажется, непременно нашла бы место в чемодане для вязанных носков и любимого свитера.       Шагая по гравийной дороге и глядя на раскинувшиеся владения графа Дракулы, девушка с грустью отмечала, насколько безжизненным остаётся здесь всё, не смотря на явные старания хозяина; вдоль дорожек высажены кусты шиповников, дамасских роз, живые изгороди подвергались регулярным стрижкам и газон наверняка поливался, но тем не менее… Розы наполовину опали, листья вяло глядят вниз, газон полон засохших «проплешин». Удивительно, что сад на заднем дворе отличался стойкостью и упрямостью, и оставался зелёным, цветущим.       Подсознание стало живо рисовать прошлое, когда здесь всё было иначе, кипела жизнь и деятельность; придворных, гуляющих по этой самой дорожке, вымощенной обтёсанными массивными камнями, садовников, высаживающих новые деревья, придворных стражников в казармах, телеги с бочонками вина возле виноградной беседки, ржание лошадей и ругательства конюхов из конюшен. Прикрыв глаза, в ушах зазвенел весь этот колоритный шум, даже откуда-то донёсся запах навоза. Улыбка заиграла на её губах, но тут же угасла, стоило вновь открыть глаза.       Снаружи конюшня выглядела не так грустно, как внутри. Видеть пустые стойла, сгнившие доски, чувствовать затхлый запах, физически ощущать пустоту. Лайа поёжилась, медленно вышагивая по поросшей травой гравию, пытаясь оживить и это место в фантазиях, прилагая немалое усилие дорисовать прекрасных гнедых с гладкой шёрсткой или хотя бы прибившуюся к кобылке дворняжку с миской еды, собранной после ужина хозяина замка. Но в этот раз ничего не вышло.       Присутствие Влада ничем не выдавалось, он был бесшумным и следовал за ней подобно тени. Бывший правитель Валахии, казалось, был не столько безмолвным наблюдателем за возлюбленной, а занимался тем же, что и она; путешествовал во времени.       Однако, как бы не старался Бассараб остаться в тени, Лайа чувствовала его каждой клеточкой тела и в какой-то момент, стоя посреди заброшенной конюшни с провалившейся крышей, резко обернулась, дабы лишить его возможности исчезнуть. Но Влад и не планировал исчезать, не смотря на подобие смирения «уступить» возлюбленную Лео. Он стоял смирно, заведя руки за спиной и напоминая высеченную Микеланджело статую «Давида».       — Знаешь о чем я думаю?       — М-м?       — Как было здесь здорово раньше.       — Вряд ли здесь было так здорово как сейчас хоть когда-то. — Пристальный взгляд полный обожания буквально обволакивал её. Лайа не ожидала от него такой откровенности и теплоты после утреннего разговора, но пора было привыкнуть к изменчивости настроения Влада.       — Она бывала здесь? — Спрашивая о Лале, Лайа понизила голос. Но ему озвучивать ответ не требовалось. Очевидно, что нет. — Я боюсь возвращаться к картинам, Влад. — Дрожь объяла её плечи и голос понизился до шёпота. — Боюсь, что не готова пережить её смерть.       — Я пережил это трижды. — Бесцветным тоном отозвался он, звуча так, словно Влад говорил откуда-то издалека.       Лайа покинула собственные размышления о судьбе Лале и вскинула брови вверх.       — Что ты имеешь в виду?       Влад отвечать не спешил. Девушке казалось, что объяснений ей опять не дождаться, но он заговорил.       — Проклятие… Оно имеет цикл. Каждые 17 лет Лале перерождалась и умирала, едва достигнув 18-ти.       Лайа прижала руки ко рту, приглушая удивленный стон. Затем покачала головой.       — Не может быть, мне уже двадцать пять и я жива. — Его мрачное выражение давало ответы на безмолвные вопросы: ненадолго. — Стоит сломать обод и колесо перестанет вращаться, не так разве?       Влад хотел закончить разговор, но он зашёл слишком далеко, да и мучать неизвестностью Лайю не мог.       — Мефис ненасытен. Душа Лале была уникальной своей чистотой и светом, она лечила, была полна любви и добра, такие души бывают только у младенцев, но их сияние меркнет по мере взросления. Он кормился ею и получал невероятную силу. Но ресурсы души имеют свойство кончаться, а скверна в свет проникает достаточно быстро и портит… Вкус. И моя душа не представляла интереса без тебя, стремительно чернея. Мефис это знал, потому и возвращал тебя мне, чтобы возрождать нашу любовь, делающей нас первозданными. — Влад заметил скатившуюся из её глаза слезу и не смог сдержаться. Большим пальцем руки он стёр её с лица, но руку от её щеки не убрал. — Я пытался остановить это, как только понял замыслы нечистой силы…        — И твоя попытка увенчалась успехом, раз я жива до сих пор. — Лицо её прояснилось благодаря надежде, что в этот раз всё будет иначе. — Цикл ведь нарушен!       — Цикл был сдвинут, когда мне повстречалась сильная ведьма и в долгий сон отправила, ибо смерти своей сыскать не мог. Это остановило цикл. — Влад убрал свою руку, снова заведя её за спину, и виновато опустил голову. — Но Мефис нашёл меня и хватило минутного пробуждения, чтобы вы с Лео опять переродились. Как бы не старалась предшественница Александры, цикл запустился, а возвращение меня в сон лишь отсрочило неизбежное.       — Я всё равно оказалась рядом с тобой. — Помутневший от слёз взгляд метался по его лицу. Лайа лихорадочно искала нужные слова, только бы стереть это виноватое выражение с его лица.       — Сандра пробудила меня, как только узнала о твоём приезде и первой картине. Стоило их сжечь, ведь именно они стали причиной твоей гибели в третий раз, но я не мог…       Лайа подошла к нему почти вплотную, пытливо заглядывая ему в глаза. В этих глубоких озёрах можно было утонуть. Заключив его лицо в свои руки и приподнявшись на цыпочках чтобы у него не было возможности отвернуть голову, выражение её стало каким-то суровым.       — В этой истории есть только один монстр. Это Мефис. И мы обязательно найдём способ избавиться от него! Сандра ведь для этого здесь? — Влад лишь кивнул, а Лайа вновь сделалась ласковой и мягкой. — Всё это не зря, Влад. В этот раз наша любовь победит, вот увидишь.       — Ваша любовь, — неожиданно возразил он, пытаясь отстраниться. — Тебе давно следовало выбрать Лео. Возможно, такой поворот даст трещину в проклятом цикле… В любом случае, я не допущу…       Но его речь была оборвана прижатой к холодным губам горячей ладонью. В её медово-золотистых глазах бушевал ураган.       — Это всегда был ты. Только ты. О каком другом выборе идёт речь?!       Кольцо из цепких пальцев сковали её запястье, но боли это не причиняло.       — Я видел вас. И знаю, что у вас с Лео особая связь, какой нет между нами. Не лги себе, говоря, будто твой мир заканчивается на мне.       Она в ответ вцепилась в лацканы его строгого жакета, сурово сводя брови от возмущения. Лайе хотелось хорошенько встряхнуть его.       — Я обрела тебя. Опять. Мой мир не заканчивается на тебе, но точно ясно то, что начинается он с тебя… — Свободная рука прошлась по его гладкой щеке, а из уст полились тихие признания, благодаря которым в груди Влада разлилось тепло. — Я люблю тебя… Как и сотни лет назад. И больше терять не желаю.       Превозмогая физическую боль от её близости, возникающую от противоестественного контакта злых сил с добром, он подхватил её на руки и впился жадным поцелуем в губы, из которых сколько не пей, насытиться было сложно.       Пальцы Лайи вжались в его плечи, а рот послушно открывался на встречу разгорячённому языку, искусно ласкавшим её, точно зная самые чувствительные места. Тихие стоны заглушались быстро, но девушке до боли было необходимо ощущать Влада на обнажённой коже, слиться с ним воедино. Но стоило Лайе начать лихорадочно расстёгивать пуговицы на его чёрной рубашке, как страстный поцелуй прервался и холодные руки перехватили её дрожащие пальцы.       — Лайа, прости. — Прислоняясь к её лбу, он молвил почти бесшумно, в то время как сама девушка хватала воздух ртом, . — Мы не можем… это опасно.       — Я не боюсь тебя.       — Я боюсь. — Влад коснулся подбородка и поднял её голову, чтобы девушка могла заметить вокруг голубых зрачков паутины из красных капилляров. — Я — тьма, а ты — свет. Физическая близость с тобой — это почти так же больно, как и сгорать на солнце. Боль лучше всего пробуждает во мне зверя.       Лайа опустила взгляд на руку, всё ещё держащей её за подбородок, потом заглянула ему в лицо, только сейчас замечая, какое напряжение оно излучает. Она заставила себя отступить, при это сжимая кулаки.       — Это чудовищно. Я готова самолично уничтожить этого дьявола!       Увидеть подобие улыбки на его лице было приятно. Лайа и сама не сдержалась.       — Хорошо, только для начала… Как бы мне не хотелось тебе напоминать, нужно закончить картину. — Влад поднял с земли свой жакет, встряхнул хорошенько, затем положил на сгиб локтя, предложенного Лайе.       Твердо решив, что ради любви к этому мужчине пройдёт сквозь огонь и воду, Лайа вобрала в лёгкие побольше воздуха и схватила его под локоть.       В оранжерее ничего не изменилось. Её рабочее место стояло и терпеливо ожидало возвращения. Прежде чем отпустить её, Влад прижался губами к её макушке, медленно вдыхая аромат волос. Лайа прикрыла глаза, позволяя мурашкам захватить власть над телом.       — Я буду рядом. — Произнёс он.       Девушка подарила ему лёгкую улыбку и направилась к картине. Из-под слоя извести узнавались черты лица женщины — та самая картина, с которой Лале поймала дворцовая стража. Лайа уже знала, как выглядела султанша Айше; скоро известь снимется и с медово-золотистых глаз, точь в точь как у неё самой.