***
Влад устроил небольшое собрание в своей комнате, куда не было доступа дневному свету. Именно здесь совсем недавно сладко спала Лайа; одеяло и подушки всё ещё пахли ею, этот запах приятно саднил его обоняние, вот только отвлекаться не стоило. — Ни в коем случае не отступаем от первоначального плана. Лайа там, чтобы достать кинжал. — не отвернись от него Господь, он бы мысленно перекрестился со словами: «Надеюсь она там для этого, ибо эта женщина демонстрирует талант удивлять.» — Единственное, нужно до сие мероприятия разобраться с… Сойдере. — произнести вслух давно канувшее, казалось, для него в лету имя мужчина не смог. — Ты козерог? — неожиданный, неуместный и абсурдный вопрос ведьмы заставил брови Влада удивлённо подлететь вверх. — Что? — По гороскопу. — совершенно спокойно продолжила девушка, увлечённо изучая механизм, включающий и выключающий ночник на тумбе одним касанием, — или может овен? — Я похож на парнокопытное? Голубизна в его взгляде стала темнеть, как бы предупреждая, что сейчас лучше от шуток воздержаться. Но Сандра не шутила, она так общалась, если до человека что-то упорно не доходит. — Конкретно сейчас — на барана. В углу комнаты кто-то прыснул от смеха, аж ноги от пола оторвались. Хорошо, что Влад не вышвырнул Ноэ, как только тот оправился, есть на кого направить гнев. — Тебе весело, Локид?! — Сандра не успела моргнуть, Дракула уже навис над демоном, послышался глухой удар, и Ноэ уже потирает челюсть. Правда удар Влада ухмылку с лица блондина не стёр. — А ты, моя дорогая остроумная девочка, — он пригвоздил к месту девушку, буквально врезая в неё каждое своё слово. — Прибереги свой язык для правильного чтения заклинаний, в ином случае он тебе больше не понадобится. Грудь ведьмы поднялась и быстро опустилась несколько раз, свидетельствуя о глубоких вдохах, и отзеркалив хищный прищур Влада, молча прошествовала мимо мужчин, не забыв громко хлопнуть дверью. Благоразумие подсказало оставить при себе, что именно ей думалось о «боссе» в данный момент. Благо, Сандра прислушалась к нему, потому что сейчас с Дракулой лучше не шутить. Чуткое нутро подсказывало, такому расположению духа поспособствовала одна невыносимая англичанка, — ещё один баран. — Браво, дружище — Ноэ успел не только исцелиться, но ещё принять душ и переодеться в чистое. Срывы известного в мире «колосажателя» демона не пугали, он хорошо был знаком с ними. — Обожаю, когда ты перестаёшь контролировать зверя внутри. — Заткнись. — рыкнул Влад, стоя у занавешенных окон. — Я тебе не дружище. Мне впору голову тебе оторвать за твои выходки. — Но ненавижу твою злопамятность. — Локид поднялся с кресла, на котором восседал как на троне и стал мерить шагами комнату, не забывая держать дистанцию. — Я действительно хотел помочь и забрать твою тьму. И уж точно не планировал смерть Лейлы. — И совершенно не подозревал, что Лайа принимает душ в неглиже. — убийственный взгляд через плечо, губы, сложенные в тонкую полоску. — Не смей даже имя её произносить, оскверняя своим поганым языком. — Раз уж на то пошло, — всякий намёк на веселье с лица блондина пропал, уголки губ опустились вниз, голубой глаз потемнел, практически равняясь с карим. — Мы оба виноваты, Влад. Но ты нашёл козла-отпущения. В этот раз Дракула не повернулся, держа руки за своей спиной и на виду Ноэ; они сжались в кулак. С себя он ответственности не снимал. Никогда. — Хватит с меня парнокопытных на сегодня. — выдержав паузу, брюнет медленно развернулся к демону. Глаза его заблестели странным огоньком. — Тебе некуда возвращаться, Ноэ. Мефис оторвёт твою голову. А, останься ты здесь ещё на минуту дольше, её оторву я. — Ну-ну, не гони лошадей — демон продемонстрировал ряд белоснежных зубов, довольный собой упоминанием непарнокопытных. — Во-первых, я в таком положении, что счёт у нас с красавицей Лейлой сравнялся. — однако блеск в глазах Дракулы заставил его спешно добавить: — Почти. Лайа постаралась, втянув меня в сомнительную сделку, — я имею в виду это. Кровь за кровь, подстава за подставу. Но! Тебе отрывать мне голову сейчас ни к чему, ведь я могу искупить свои грехи. — Влад издал смешок; громкий, короткий, пронзающий холодом. — Я серьёзно. У меня ведь твой договор. — Ты за него благодать Лайи не получишь, даже не мечтай. — Без проблем. — Ноэ развёл руками. — Хочешь, подкорректируем его так, чтобы спасти девушку от очередной смерти, но оставить тьму? Тебя ведь пугает умереть или остаться простым человеком, когда над птичкой висит неизвестная угроза другого рода. Локид откинул полу своего пиджака и расставил руки на бедра. — Стелишь ты гладко и сладко, Локид. Но не вызываешь ни йоты доверия. — Влад сложил руки на груди и нахмурил брови. — Во-первых, куда тебе колдовать над договором высшего демона? Максимум кроликов из шляпы доставать. Во-вторых, какая тебе выгода? Блондин присел на кровати, закинув ногу на ногу и стал загибать пальцы левой руки, пытаясь разбить аргументы оппонента. — Во-первых, я сын Сагиса и внук Мефиса, во мне течёт кровь высшего демона, во-вторых я в полной заднице и одной ногой в могиле — мотивации постараться помочь хоть отбавляй. — Ноэ дёрнул щекой, но так и не усмехнулся. — Я не хочу умирать. Повисла тягостная тишина, от которой зазвенело в ушах. Владислав III, прославившийся как «сын Дракона» и «Цепеш», добился немало успехов и побед будучи господарем Валахии. Он не знал милосердия к предателям и врагам, никому не давал «вторых шансов». Он был жесток ровно настолько, насколько и справедлив. Но господарь Валахии давно мёртв, как и сама страна. Мир изменился настолько, что всё ещё трудно это осознать. И, безусловно, трудно проявить гибкость и подстроиться. Очень трудно, но не в том ли сила — преодолевать трудности? Возможно он пожалеет. Опять. Но сейчас важно одно — вырвать любимую из проклятого круга. — Отдай мне договор. — Влад не просил, приказывал. — Держись подальше от Лайи. И я придумаю, в чём ты действительно будешь полезен. Ноэ мысленно сжал кулаки, согнул руки в локтях и ликующе зажмурился. Внешне же с ухмылкой выдал: — Стирать носки не стану. — Только идиот доверит тебе, криворукому, что-то постирать, — кажется, Влад издал смешок, в этот раз обыкновенный и даже весёлый, и на долю секунды позволил себе возвратиться в прошлое, когда нечто похожее на дружбу связывало этих двоих. Но лишь на миг. Он тут же загнал обратно вспыхнувшую ностальгию и сурово свёл брови на переносице. — Мне нужно узнать, кто именно скрывается за маской старого врага. И, естественно… — Как его убить. — с готовностью подхватил Локид.***
Особняк Сойдере находился в узкой точке Кандилли Босфора на самом берегу залива. Внешне ничем не примечательный, лишённый особого архитектурного изящества; два этажа, огромное количество аркообразных окон, прямоугольная форма, раскинувшаяся вдоль набережной. Лайа и Лео стояли возле машины, выжидая момент, чтобы перебежать улицу, не упуская случая оценить его со своего ракурса. — Прямо на воде. — хмыкнул Лео, перекладывая рабочий чемоданчик с инструментами подруги из одной руки в другую. — Насколько это практично? — До первого цунами. — ухмыльнулась девушка, заметив, как им на той стороне дороги помахала женщина у самых ворот. — Идём, — Лайа подхватила Лео под руку и они резво перебежали неширокую извилистую дорогу с достаточно оживлённым движением. — Лайа-ханым, Лео-эфенди. — Женщине было лет сорок-сорок пять; стройная, но не высокая, чёрные волосы собраны в тугой низкий пучок, на лице ни следа косметики, строгая юбка ниже колен и белая накрахмаленная рубашка, застёгнутая на все пуговицы. Сдержанная улыбка и никакого любопытства во взгляде. Выдрессированная, отчего-то подумалось девушке. — Прошу, проходите, добро пожаловать. — Она говорила на английском неуверенно, будто прямо перед их приездом заучила дежурные фразы. Вежливо кивнув, Лео бодро зашагал за женщиной, но Лайа осталась на месте, не решаясь переступить линию, мысленно проведённый прямо по линии высокого забора из монолитного бетона, выложенного белым декоративным камнем. — Эй, — парень обернулся, вопросительно играя бровями. — Ты в порядке? — Я… — Лайа обратилась к самой себе строжайшим голосом: «Решила преподать Владу урок, помешала ему выиграть аукцион, возразила, когда он решил отозвать твой контракт, а теперь трусишь? Трусиха Бёрнелл, трусиха Бёрнелл!» — Иду. Не трусиха. Никогда ею не была. Будь она трусихой, уже давно усвистала бы на другой континент, как только почуяла неладное с картинами. Мало того что осталась, так ещё и имела храбрость позволить себе влюбиться в практически шестивекового мужчину, способного перекусить её артерию, если вдруг немного забудется в поцелуе. Лайа перешагнула невидимую линию и оказалась во дворе облагороженной территории, хохоча над собственной нерешительностью в начале: «И никто тебя не съел. Видишь? Глупая Бёрнелл, глупая Бёрнелл!» Интересно, ангелы на земле позволяют себе жить с таким же размахом? Семью Сойдере девушка автоматически приписала к демонам вроде того, кто забрал их души, хотя видела лишь одного из них. А есть ли другие члены семьи…? Дом располагался на перепаде рельефа. С верхней отметки и со стороны набережной строение выглядело двухэтажным, а с нижней, со стороны улицы — трехэтажным. Во дворе никаких бассейнов, только небольшая беседка под вишнёвым деревом, ухоженный садик, мангальная зона на террасе, примыкавшая, скорее-всего, к столовой, и гараж. Если снаружи дом не казался примечательным, не считая масштаб строения и расположение, то внутри всё оказалось ровно противоположенным. Первый этаж разбит на два крыла связанных между собой центральным объёмом; обширный вестибюль разделённый колоннами на две части, расположенные, в свою очередь, полукругом, плавно подводили к парадной лестнице. В потолочном своде были углубления в виде ромбов, на самом деле являвшиеся росписью; они придавали потолку большую объёмность и высоту. Внутреннее убранство поразило тем, что здесь всё через чур по-европейски, особенно статуя у основания лестницы, ведущей из вестибюля в, как выразилась домработница, если ничего не перепутала, «приёмную». Лайа удивлённо воззрилась на безмолвную Каллиопу из бронзы, как бы спрашивая, как здесь оказалась греческая муза. Каллиопа, хоть и не поднимала глаз на гостью, явно задавалась таким же вопросом. — В западном флигеле столовая и чуть дальше студия, в которой вы и будете работать. — доброжелательно вещала женщина, пока друзья покорно поднимались за ней по ступеням, покрытым ковролином. Казалось бы, использовать в домашнем интерьере ковры — это скорее «по-восточному», но нет. Тут явно прослеживалась замашка на европейские дворцы, стелившие «ковровую» дорожку под ногу. — Эфенди вас ожидает, — женщина, так и не назвавшая своего имени, отварила массивную высокую дверь из орехового дерева, украшенную затейливой резьбой. Лайа по своей старой привычке сделала глубокий вдох, позабыв о выдохе, хотела ещё и зажмуриться, будто перед ней распахнули створки Ада, ей-Богу. Но в лицо ударил яркий дневной свет, щедро проникающий сквозь большие окна, освещая вполне себе обыкновенное просторное помещение и мужскую фигуру, склонившуюся над кипой бумаг на столе. Это действительно была «приёмная», домработница использовала правильный эпитет, потому что для кабинета слишком большое пространство; камин в углу, кресла и диванчики в одном стиле, рабочий стол в одном конце комнаты, рабочий стол в другом… Самое главное, пожалуй, — это совершенно незнакомый профиль, на котором остановился блуждающий взгляд. Когда мужчина повернул голову и выпрямился при виде гостей, Лайа окончательно смогла расслабить плечи и перестать впиваться ногтями в собственные ладони. Это не он. — Проходите, располагайтесь. — статный темноволосый мужчина с густой щетиной развел руками в приглашающем жесте, отодвигая стул для девушки. Он поспешил представиться, когда молодые люди в некотором недоумении оглядывали его, нерешительно ступая по недавно покрытому лаком паркету. — Я Берк Сойдере, на вечере присутствовать не мог, но нашу семью представлял самый старший, видимо его вы ожидали увидеть. Лайа про себя перекрестилась; слава Богу, перед ней обыкновенный человек; не призрак из прошлого, не демон или вампир. Просто мужчина; волосы немного кучерявы, нос прямой и острый, глаза не совсем карие, скорее болотно-зеленого оттенка. На её губах заиграла вежливая и, даже в некотором роде, расслабленная улыбка. — Приятно познакомиться, господин Сойдере. Я Лайа Бёрнелл, а это мой помощник Лео Нолан. — мужчины скрепили знакомство рукопожатием, и Берк присел напротив них, поправляя выглядывавший из-под приталенного серого пиджака манжету чёрной рубашки. — Вчера ваша семья стала обладателем необычной картины… — Требующейся в срочной реабилитации с помощью ваших волшебных рук. — договорил за нее он, сцепив руки на столе в замок. — Господин Бассар встретился мне перед аукционом, и услышав от него рекомендацию о вас, в своём намерении приобрести эту картину лишь убедился. — Так это вы — заинтересованное лицо? — как бы между прочим уточнил Лео. — Да, правда решения принимает дядя Мехмед, с которым вы и познакомились на вечере. — беззаботная улыбка, обычный разговор, но упоминание о другом Сойдере отозвалось комом в горле, затуманивая ясный ум. — Я убедил его. — И в покупке платья тоже? — вырвалось у Лайи прежде, чем она успела мысленно схватить себя за кончик языка. Лео ошалело глянул на подругу, не веря, что она действительно это спросила. Глаза Берка забегали от одного к другой. Он часто заморгал под своими густыми чёрными бровями, видимо пытаясь понять вопрос, полный упрека, от малознакомой женщины. — Мисс Бёрнелл слишком загружена работой в последнее время… — оправдываясь за подругу, Лео продемонстрировал ровные зубы собеседнику. — Где у вас картина? Мы можем приступить к ней прямо сейчас? В Турции у нас много дел и мало времени… — Да-да, об этом мне тоже известно. — Берк встал из-за стола, вновь улыбаясь сдержанно, но довольно радушно. — Если вы готовы и никаких вопросов относительно работы нет… — Хотелось бы уточнить, — когда густой румянец стыда исчез с её щёк, Лайа обратилась к мужчине. — Наш график. — Как вам угодно, мисс Бёрнелл. Зехрие всегда дома, да и другая прислуга тоже. «А расписание вашего дяди можно, чтобы не пересекаться с ним?» Вопрос, прилипший к полуулыбке Лайи. «И почему ваш дядя, господин Берк, выглядит вашим ровесником?!» — Отлично, очень великодушно не вгонять нас в рамки. — парировал Лео, слегка задевая локтем подругу, дабы вернуть обратно на землю. — Так мы быстренько управимся, верно? — Быстренько. Как пить дать, — ожила она и закивала. — Не торопитесь. Доделаете работу или нет, я в любом случае оплачу услуги в полном размере. Главное, откройте хотя бы половину того, что скрывается под известью. — в его глазах загорел неподдельный интерес, любопытство. — Наша семья старается коллекционировать всё, что каким-либо боком касалось османов и не отошло государству, наследию страны, музеям, ведь семья Сойдере — их прямые потомки. — Правда? — вопрос Лайи был скорее ироничным. Берк закивал головой. — И вы думаете, что на картине член династии? — Предполагаю. Возможно даже верю, ведь в этом убеждён дядя Мехмед. А он многое знает… Лео заметил, какую в очередной раз реакцию пробуждает в Лайе это имя. Как она собирается получить ответы на свои вопросы, если чуть ли в обморок не падает, стоит лишь услышать упоминание о нём? Достать кинжал, узнать кто он такой и как пережил более пяти веков. Храбрость или безумие, Лайа? Нолан деликатно напомнил о желании начать работу как можно скорее. Сойдере младший проводил их до двери, а оттуда ребята вновь были переданы Зехрие, — теперь её имя было известно. — Зехрие, — негромко произнесла Лайа, когда они спускались по уже знакомой лестнице. — Красивое имя. Женщина смущённо улыбнулась. — Как и ваше, Лайа-ханым. — Скажите, Зехрие, как часто хозяева дома бывают, чтобы нам как можно меньше дискомфорта им доставлять своими визитами… — разве может быть добыча нужной информации более деликатной? Девушка встретила пристальный взгляд Лео с невозмутимостью. — О, если будете приезжать с десяти до полудня, вряд ли кого из домашних застанете. К этому времени все они разъезжаются. — Ну, отлично, не будем никого смущать. — Лео поставил точку в этом вопросе, когда Лайа намеревалась задать ещё пару уточняющих вопросов. Зехрие проводила в комнату, выделенную под их работу и отправилась на кухню делать им чай. Сюда проникало не меньше света, чем на втором этаже; широкостворчатые окна в пол, выходящие прямо на небольшой пирс и очень красивый вид на Босфора, по которому не спеша проплывал экскурсионный корабль, отчего водная поверхность шла рябью. — О, марокканский светильник, — кажется, вид из окна впечатлил Лео не столь сильно как Лайю, потому что он стоял прямо под массивной круглой люстрой с металлическим корпусов и стеклянными плафонами, вскинув голову вверх, будто ничего интереснее в своей жизни не видел. — Боюсь представить, что с тобой будет, окажись ты в Зеркальном зале Версаля. — усмехнулась девушка. — Нет, я не о том. Просто странно. — рыжеволосый парень почесал макушку, оглядывая просторную комнату, обставленную минималистично и очень сдержанно; рабочее место с холстом на мольберте, три кресла, два стула, книжные полки и небольшой журнальный столик. — Совершенно не вписывается. Либо сделали наспех ремонт, а люстру забыли, либо намерены его сделать и начали с неё. — Сделали ремонт, — кивнула Лайа, приближаясь к мольберту. — Можно ощутить лёгкий запах краски. И в «приёмной» пахло лаковым покрытием. — Что-ж, — молодой человек стрельнул глазами в сторону Лайи и прикусил свою нижнюю губу, поймав самого себя за разглядыванием подчёркнутых облегающими джинсами ягодиц. — Командуй, босс. Лайа обернулась на него и расплылась в улыбке; здорово, что здесь с ней именно он — светлый и тёплый лучик солнца, разгоняющий прочь тревоги. Лео завороженно наблюдал, насколько деликатно, нежно и при этом трепетно орудовала Лайа с кистью и маленьким шпателем, терпеливо снимая защитный от любопытных глаз верхний слой. От старания из-за губ показывался розовый кончик её языка, а на очищенном участочке, девушка подавалась чуть назад и позволяла себе сделать короткий, но глубокий вдох. В мире, наверно, существовало не так много, вещей, способных завладеть его вниманием так надолго, и работающая над картиной подруга совершенно точно пополнила список. Тут же в его мысли ворвалась голубоглазая ведьма, дерзко скидывавшая с себя его руки: «Не думай, что мне нравится быть твоим лекарством от наваждения. Просто ты единственный достойный кандидат помочь мне расслабиться в это нелёгкое для нас всех время.» Вот только взгляд её говорил совсем другое. Она знала, что Лео, подобно безвольному рабу, влюблён в другую, и боялась. Боялась в один момент понять, что оказалась на его месте. И ему было страшно. Страшно навеки остаться тем самым безвольным рабом, падающим на колени при виде омута медово-карих глаз. — Боже, Лео, — голос Лайи снизился до шёпота. Она во все глаза глядела на кусочек полотна. — Кажется, я знаю кто здесь изображён. Он быстро поморгал, отмахиваясь от своих дум и вытягивая шею, чтобы разглядеть открывшееся взору ушко с красивой серёжкой в виде тюльпана, усыпанного сапфирами. — Кто? — Кузина, — на раздавшийся за их спинами голос, ребята синхронно повернули головы. У Лайи сердце пропустило несколько ударов и занемели конечности. Подперев косяк двери плечом, сложив руки на груди, на них хищным взглядом глядел он — Мехмед Сойдере. — Кузина? — Лео нашёл руку девушки, вцепившуюся в свою же коленку, и тут же накрыл её своей ладонью. Прищур хозяина дома не упустил этого жеста из виду. — Кузина, точнее одна из кузин одного из величайших султанов — Мехмеда Фатиха. — делая шаг в комнату, мужчина полоснул острым пронзительным взглядом Лайю. — Добрый день, господа. Вижу плоды ваших стараний. Лайа отвернулась обратно к картине, судорожно глотая воздух и пытаясь припомнить, когда это Лале рисовала саму себя, в то время как Лео поднялся с высокого стула и пожал руку Сойдере. — Откуда вы знаете? — Нолан пытался звучать максимально дружелюбно, сопровождая вопрос любопытствующей улыбкой. — О женщинах того времени мало что известно, даже о матерях великих султанов противоречивая информация, не говоря уже о сёстрах. — Вам мой племянник наверняка уже сообщил, что наша семья в непосредственном родстве с династией османов. — Мехмеда не сильно интересовал Лео, он продолжал буравить взглядом затылок девушки, её открытые благодаря топу плечи, шелковистый водопад волос. — Кому как не нам знать. — Кто автор? — глухо и как будто откуда-то издалека раздался вопрос Лайи. Нет, Лале не рисовала себя, такого точно не было. Но нет сомнений, что знает он, откуда эта картина. — Сандро Боттичелли. — Боттичелли? — девушка развернулась с приоткрытым ртом. — Автор «Рождения Венеры»? Вы общаетесь с духами прошлого, господин Сойдере? — хотя задать вопрос хотелось иначе, не являлся ли он сам духом прошлого, раз так уверен в преподносимой информации, будто самолично отправил Боттичелли наряд-заказ. Лео ничего не смыслил в искусстве, да и интереса оно у него не вызывало, поэтому он не особо понимал удивления девушки и самодовольства мужчины. Подумаешь, Боттичелли или Страчателла. Зато уловил, каким дерзким становится тон Лайи. Мехмед ухмыльнулся, будто отфуболил её вопрос: «В точности как вы, мисс Бёрнелл!» — Вы закончили на сегодня? — мужчина отступил в сторону, открывая путь к выходу из «студии» и тем самым завершая их разговор. — Да, — Лайа поднялась и встала рядом с Лео. — Инструменты мы оставим здесь, если не возражаете. — Нисколько. — адское пламя расплескалось в тёмных глазах. Нет, она не может задержаться и спросить про кинжал. На сегодня его общества достаточно. Храбрость иссякла! — Тогда до свидания. — опустив голову, Лайа быстро пошла мимо него, но легкое касание руки заставляет обернуться. Мехмед берёт её за кисть и тыльную сторону ладони подносит к губам. Лайа следит за ним, притаившись, в точности как напуганный зверёк. «Я — тьма, а ты — свет. Физическая близость с тобой — это почти так же больно, как и сгорать на солнце.» — в ушах звучал голос Влада, перед глазами его выражение лица в моменты их телесных контактов. «Свет и тьма не совместимы, — он не смог бы прикоснуться… почему он касается меня и не морщится?». Влажное прикосновение губ, мурашки по всей коже и подступающая к горлу тошнота. Она одёргивает руку, словно ошпарилась, и мчит по ступенькам к приоткрытой входной двери, боясь, что та вот-вот захлопнется.