Красная Камелия

Подземелья, заброшенная учительская. Регулус застыл перед дверью ведущей в пустой кабинет. Он знал — внутри уже все собрались и ждали только его. Ему нужно было только повернуть ручку и войти, но это означало, оставить все свои убеждения и подчиниться тому, кому Регулус был не уверен, что хочет подчиняться. Вальбурга целое лето твердила сыну о том, какая это честь для их семьи. Что Регулус должен возвысить их в глазах Темного Лорда, после того как Сириус сбежал из поместья, опозорив всю семью перед повелителем и чистокровным сообществом. Это был его долг, парень понимал, но не мог отделаться от чувства, что все это неправильно. Волан-де-Морт великий и бесспорно один из сильнейших магов за последние сто лет. Регулус сам придерживался идеалов, которые так чтил предок Салазара Слизерина. Он не любил грязнокровок, презирал всю их суть, ненавидел то, что им приходилось скрываться, однако Слизеринец не был так-же как и родители ослепленным безоговорочной преданностью полукровке. Темный Лорд делал такие вещи, которые Блэк просто не мог понять и оправдать. Он убивал чистокровных волшебников отказавшихся примкнуть к его армии. Разве не для этого они сражаются? Чтобы чистокровные маги могли жить свободно. А сейчас у них не было выбора. Либо вступление в армию, либо мучительная смерть. Он убивал детей. Детоубийство, пусть и грязнокровок — Регулус тоже не понимал. Но вот он стоит перед дверью, с голосом матери в голове: — Ты должен это сделать... должен вернуть величие нашему дому. У него не спрашивали, хочет он этого или нет. Он просто — должен. Регулус решительно распахнул дверь. Внутри собрались уже все Пожиратели, предплечья которых, как парень знал — украшали темные метки. Люциус, Эйвери, Амикус и Алекто Кэрроу, Снейп, Розье, Мальсибер и... Блэк моргнул, не поверив собственным глазами. Барти Крауча он точно не ожидал увидеть здесь. Камелия не знает... Точно не знает, иначе бы они не общались. От мысли, что Лестрейндж презирает Волан-де-Морта и о том, что будет если она узнает — Регулус покрылся мурашками. Она вероятно отвернется от Блэка, а парень боялся этого больше всего. Еще летом он понял, его чувства из обычной симпатии переросли в нечто большее. Он полюбил ее. Полюбил так, как никогда не любил. — Рад тебя видеть, Блэк. — Люциус сухо кивнул, указав на свободное кресло. — Присаживайся. Регулус сел. Он почти не слушал разговоров Пожирателей, полностью погруженный в свои мысли. Метку он получит на рождество, а до этого времени ему придется ходить на собрания. Но они ему претили, эти разговоры о грязнокровках, восхваление Волан-де-Морта. Группа фанатиков, иначе парень обозвать их не мог. Они были буквально ослеплены. А Блэк с детства знал, слепая верность — дорога в никуда. Слизеринцы долго говорили о идеях, заданиях, новом мире. Регулус изредка кивал и соглашался с ними, создавая видимость, что он как и они безмерно очарован идеями Темного Лорда. Он еще не был помечен и не имел права находиться здесь, но из-за фамилии ему доверяли и пригласили на собрание. Хотя сейчас, Блэк честно хотел уйти. Через час, все стали расходиться. — Я забыл самое главное. — Остановил всех Люциус. — На выходных мы должны посетить поместье, Темный Лорд желает нас видеть. У него задание для нас. Регулус вздрогнул. Он еще не готов. — Меня тоже? — Тебе еще рано, мой друг. Вот получишь метку и присоединишься к нам. Башня Гриффиндора, комната мародеров. Джеймс развалился на кровати, наблюдая за кружащем над головой снитчем. Сириус стоя у зеркала причесывался, насвистывая себе под нос одну из песен «Led Zeppelin». Римус удобно устроившись на широком подоконнике читал магловскую литературу, а Питер заглядывал под каждую кровать не в силах найти свой пропавший галстук. — Не отчаивайся, Сохатый! — Блэк наконец отлип от зеркала. — Ты за Эванс вон сколько лет бегал и ничего. — Я хочу оторвать руки Малфою. — Признался Поттер, взъерошив волосы. — То есть я не понимаю, почему именно он?! Он же... ну он же Малфой. Джеймс скривился. Его тошнило каждый раз, когда он видел, как Малфой нежно обхватывает рукой талию Камелии и целует ее в коридорах и Большом Зале. Он ненавидел видеть свою возлюбленную в компании Слизеринцев, которые со дня на день пополнят ряды Пожирателей, если уже не пополнили. Джеймс перевернулся на живот и завыл в подушку от безысходности. Он и не знал, что от сердечных мук может быть так больно. Его буквально разрывало каждый день. И самое худшее, он ничего не мог поделать. Он не знал, чем провинился перед Лестрейндж и не знал как извиниться за то, чего не помнит. — Тебе надо отвлечься. — Твердо сказал Римус. — Давайте в пятницу возьмем наши запасы и посидим в Выручай-комнате как раньше. Мы давно не собирались. — Прекрасная идея! — Вылез из под кровати Питер с галстуком. — Значит решили. — Довольно заключил Сириус. — В пятницу напьемся. Поттер застонал, готовый бросить в друзей что-то по-круче «Круциатуса». — Вот вы нихуя не помогли! Что мне с Лестрейндж то делать? — Ну хочешь я с ней поговорю? — Она в тебя пальнет проклятьем, Бродяга. — Не пальнет. Я ей в отличие от тебя нравлюсь. — Пустил дружескую издевку Блэк. Джеймс наигранно возмутился и бросился на друга, запрыгнув ему на спину и кулаком растрепав все волосы, которые Сириус укладывал целый час. — На меня напал бешеный олень! Помогите! — Кричал Сириус, пытаясь сбросить не легкую тушу друга с себя. — Тащите укол от бешенства! — Два тащите! — Подыграл Джеймс. — Я заразился от бешенством от дворняги. — Я породистый и привитый пес. — Гордо задрал подбородок Гриффиндорец. — Подтверждаю. — Кивнул Римус. — Я лично у него блох вычесывал на прошлой неделе, а летом к ветерану затащил эту псину дворовую. Хогсмид, три метлы. Камелия и близнецы дико хохоча ввалились в трактир, перепугав посетителей. Они «совершенно случайно» взорвали десяток навозных бомб прямо в Зонко, а потом так-же «случайно» уронили волшебные мыльные пузыри, которые с прикосновением к телу надувались, заключая в мыльный плен волшебника. Владельцы лавки приколов еще долго кричали, запретив трем друзьям, даже приближаться к их магазинчику. Устроившись за барной стойкой, они поприветствовали Розмерту и заказали себе по кружке сливочного пива. — Мерлин, не могу поверить, что вы придурки, это сделали! — Утолив жажду, рассмеялась Лестрейндж. — Надо же было додуматься. — Мы?! — Оскорбленно приложил руку к сердцу Гидеон. — А не ты ли случайно открыла мыльные пузыри, которые заполонили лавку? — Я перепутала их с освежителем воздуха. Там стало невыносимо после того, как вы взорвали навозные бомбы. Друзья переглянулись и засмеялись еще громче. Как-же давно они не отдыхали просто, без всяких проблем и мыслях о приближающихся ЖАБА. Камелия сделала несколько глотков пива и на мгновение прикрыла глаза, откинувшись на спинку высокого стула. Они сегодня были втроем, ибо Барти, а-ля, я-самый-занятой-человек-в-мире снова пропадал в библиотеке. — Знаете чего мне не хватает? — Камелия посмотрела на друзей. — Алкоголя. — Ты сидишь с кружкой пива. — Резонно заметил Фабиан. — Настоящего алкоголя. Хочу напиться, чтобы на утро ничего не помнить. Мы так давно не собирались вместе... — Это уже попахивает алкоголизмом, змейка. Ты сейчас пьешь пиво, пару неделю назад нажралась на вечеринке в честь начала года и снова хочешь? — Ой, да идите вы! Лестрейндж отвернулась, состроив обиженную гримасу, а близнецы быстро придвинулись к ней и обняли за плечи с разных сторон. Она не реагировала, а когда Гидеон попытался растормошить подругу щекоткой, девушка заехала ему с локтя прямо в челюсть. Случайно, если хотите знать. — Я не уверен, что заслужил, но если тебе так легче... — Придурок. — Улыбнулась Лестрейндж, за подбородок приподнимая голову друга и рассматривая начинающую краснеть гематому. — Ничего, само заживет. — Ты такая милая. — Мне часто это говорят. — Они врут. — Поддел ее Фабиан. — Мои друзья идиоты. — Лучшие идиоты. — Важно поправил девушку Гидеон. — Потому-что мы не против напиться. Можно в пятницу посидеть в Выручай-комнате, взять пару бутылок огневиски из ваших с Барти запасов и еды с кухни. Камелия крепко обняла друзей и снова потянулась за пивом, слушая спор Пруэттов по поводу кто сильнее «Квиберонские квоффельеры» или «Сканторпские стрелы». А потом девушка вдруг замерла, почувствовав прожигающий взгляд у себя на спине. Тот самый взгляд, который она ощущала в Зонко и всю дорогу от Хогвартса, до Хогсмида. Она убеждала, что ей чудится, но нет... Кто-то смотрел слишком настойчиво, словно намереваясь прожечь в ее спине дыру. Лестрейндж резко обернулась, оглядывая трактир. Между столиков порхала запыхавшаяся Розмерта, кое-где сидели студенты, в самом дальнем углу целовалась парочка, однако никого подозрительного. — Змейка, ты в порядке? — Отвлекся от разговора с братом Фабиан. — Кого высматриваешь? — Просто показалось. — Отмахнулась она. «Ничего тебе не показалось.» Как только близнецы снова продолжили спор о квиддиче, Камелию привлек силуэт в темной мантии за окном. Он быстро исчез, стоило девушке обернуться. Ее пробила мелкая дрожь. Она не сомневалась — за ней следили. Но кто..? Отец? Джеймс? Нет, второй привык ее доставать, а не поглядывать из окон. А первый... он слишком высокого о себе мнения, чтобы опускаться до слежки. — Я наверно пойду. — Поднялась Лестрейндж, накидывая на плечи пальто. — Обещала Барти помочь с зельеварением. Он не понимает какую-то тему. — Мы проводим. — Не стоит, лучше выпейте еще. — Она бросила на стойку пару сиклей. — За мой счет. — Ты стала такой щедрой, когда разбогатела. Нам нравится. — Хохотнул Гидеон. Девушка послала друзьям воздушный поцелуй и вышла на улицу. С октябрем погода в Шотландии нормализовалась. Снова пришли холода, оставив несвойственное для этих краев тепло позади. Камелия поежилась, сильнее закутываясь в пальто и быстрым шагом направилась к замку, в кармане сжимая палочку. Позади раздался хруст ветки из под сапог. Камелия ускорилась и кто-то идущий за ней поступил так-же. Они почти покинули деревушку, когда девушка вдруг завернула за заброшенный одноэтажный домик на окраине Хогсмида и притаилась за стеной. Незнакомец в черной мантии огляделся, а Слизеринка вышла, направив на него палочку. — Кто ты и почему следишь за мной?! Некто поднял руки в примирительном жесте, а затем стянул с себя капюшон скрывающий лицо. Камелия замерла, оторопело опуская палочку. Перед ней стоял Рабастан... ее близнец. На лице появились новые шрамы, синяки под глазами достигли своего пика, а руки его подрагивали, словно он чего-то боялся. — Не убивай, это всего лишь я. — Ты сукин сын! — Наконец пришла в себя девушка и бросилась к брату, со всей силы заколотив кулаками по его груди. Он терпеливо ждал. — Как ты мог сбежать?! Ты хоть понимаешь как я волновалась, когда узнала, что ты закончил Хогвартс? Я чуть с ума не сошла. Ты не можешь врываться в мою жизнь, переворачивать все с ног на голову и исчезать. Камелия задохнулась собственным возмущением и безвольно повисла в объятиях близнеца, когда тот крепко ее обнял, зарывшись носом в розовые волосы. Он шептал извинения, оставляя соленые от его собственных слез поцелуи у нее на макушке. Девушка тоже плакала, отчего мантия Рабастана намокла. Он был здесь. Живой. Сколько всего она успела себе напридумывать, после того, как он исчез из Хогвартса, не оставив даже записки. Она не говорила друзьям, старалась даже не думать, но частенько порывалась написать брату, узнать как он и где. Но просто не могла, зная, что с ним будет если письмо перехватит Даренн. — Ненавижу тебя. Я так сильно тебя ненавижу. — Прошептала она, расцеловывая брата в щеки и лоб. — Ты худший человек на всем свете. — Я знаю, знаю. Я все знаю. — Рабастан нежно провел рукой по волосам сестры. — Прости меня, но я не мог остаться... Не хочу втягивать тебя в то дерьмо, в которое окунулся сам. — Ты не можешь решать за меня! — Я твой старший брат! — Я твой старший брат! — Передразнила его девушка, усмехнувшись. Они немного отстранились, чтобы вытереть слезы и перевести дыхание. Камелия могла сказать, ему свою излюбленную фразу: «ты никогда не был мне братом», но не стала. Просто потому-что она верила Рабастану, верила в искренность его извинений и сожалений. Он действительно изменился после того, как осознал всю суть Волан-де-Морта, отца и их старшего брата. — Тогда зачем ты здесь, если не хочешь меня втягивать в это дерьмо? — Хотел узнать как ты. Нападение Пожирателей, суд, еще и встреча с отцом. Камелия дернула плечом и оглядевшись, поняла, что это не лучшее место для разговора. Взяв брата за руку, она повела его к поляне Запретного леса, где им точно никто не помешает. Укрывшись под кронами высоких деревьев, они развалились на поваленном дереве и одновременно вытащили из карманов по пачке сигарет. Такая синхронность, заставила их усмехнуться. Камелия запрокинула голову к небу, выпуская дым из легких. Несколько секунд она молчала, а затем рассказала последние новости. О встрече с Пожирателями в Косой Аллеи, о Беллатрисе, Розье и третьем, которого ей не удалось распознать. Рабастан сидел с плотно сжатыми челюстями, отчего у нее опасно заходили желваки. — Я убью эту суку. — Выплюнул Лестрейндж. — Чертова мразь! И Розье прихвачу вместе с этой безумной стервой. — Эй, спокойно, герой. — Девушка лениво пихнула его плечом. — Надо побольше, чем слабенький «Круциатус», чтобы меня сломить. Все-таки опыт у меня имеется. Рабастан фыркнул. — Ты смеешься? Они тебя чуть не убили. — Я могу за себя постоять, а тебе надо заботиться о себе. Если убьешь Беллатрису с Розье, твой хозяин тебя явно по головке не погладит. Парень промолчал, а Камелия продолжила рассказывать о суде. Рассказала о том, как ее невзлюбил отец лучшего друга и почему-то от упоминания Барти — близнец вздрогнул. Девушка не обратила на это внимания, продолжая и конечно не обошлось без гневных реплик Рабастана. — Крауч кретин, а ты просто ненормальная! Ты серьезно собралась в аврорат во время войны? Это же пиздец опасно. Тебя могут убить. — О, вот это ты мне глаза на мир открыл! А я и не знала... — Парень закатил глаза на иронию сестры. — Я знаю на что иду и знаю на какой стороне хочу сражаться. Даже если меня убьют, я буду знать, что сделала все правильно. — Я не хочу тебя потерять. — Может тогда не стоило сбегать из школы? Рабастан приподнял уголки губ и за плечи притянул Камелию к себе. Он и не думал, что когда-нибудь они смогут сидеть вот так... Вдвоем, спокойно, не ругаясь и не испытывая жгучей ненависти всегда присутствующей в их отношениях. Они были как настоящий брат и сестра. И сейчас Лестрейндж жалел лишь о том, что поздно прозрел. Поздно осознал, кто на самом деле на его стороне. Камелия чувствовала нечто похожее, но одновременно с тем другое. Она с самого детства мечтала о семье, крепкой и любящей. Где тебя не пытают Круциатусом, а спокойно объясняют что ты в чем-то не прав. Где тебя не принуждают, заставляют и запирают в комнате на все лето. И сейчас, она наконец это чувствовала. Благодаря дядюшке и вновь обретенному брату. Возможно когда-нибудь они смогут стать настоящей, нормальной семьей. Он, она и дядюшка Джозетт. Камелия бы хотела этого... Но сейчас они напоминали кого угодно, но точно не нормальную семью. У Лестрейндж не было примера, но она сомневалась, что в нормальных семьях всерьез обсуждают убийство «безумной суки» и ее дружка. Хотя может они никогда и не смогут стать нормальными? Ненормальная семейка. Так даже лучше. — Значит тебя тренирует лично Грюм? — Спросил Рабастан. — Я слышал о нем от Рудольфуса, говорят он один из сильнейших мракоборцев. — Не один, а самый сильный. Я не видела подобного прежде, но еще он очень строг, я первое время даже побаивалась его. Камелия немного отстранилась, сев напротив брата и заглядывая в черные, словно ночь глаза близнеца. Они не были поразительно похожи, но общие черты прослеживались. Одинаково острые скулы, хотя сейчас у Рабастана они стали не острыми, а впалыми, глаза и улыбки. Селестия когда они были еще совсем маленькие, говорила, что у них одинаковые улыбки. — А как ты? — Он уже хотел ответить, как девушка подняла руку, прерывая его. — Я хочу знать правду, всю правду, даже если она болезненна. Не смей мне врать. Рабастан стушевался, он видел сестру грозной, когда она сбегала из дома, метая молнии. Тогда даже Даренн испугался ее, не решившись подняться с пола и что-нибудь сделать. Видел ее злой в Большом Зале, когда на втором или третьем курсе, Стреттон обидел Андромеду, но до этого она никогда не была такой по отношению к нему. От серьезного тона и бушующей жажды ответов в глазах — хотелось сжаться и спрятаться. А еще хотелось открыться. Он так устал держать все это в себе. — Я не могу так больше, Камми. — Парень понурил голову, запустив руки в волосы. — Это отвратительно. То, что мы, что я делаю — я убийца, понимаешь? Я убиваю, пытаю, допрашиваю и ничего не могу изменить. Он мог изменить, но слишком боялся. Боялся сбежать, ведь за ним пустят погоню, а когда найдут — смерть покажется милостью. Он мог стать шпионом, но конец был бы таким же. Рабастан был трусом, но он не побоялся признаться в этом себе и единственному во всем мире человеку, которому доверял. — Я трус. Просто жалкий трус. Мне так жаль... Камелия покачала головой, положив ладонь на щеку близнеца. — Мы выберемся из этого, мы сделаем это вместе. — Нет, Камми. Я не могу впутать и тебя в это... не могу потерять тебя. — Я уже в этом, как-бы тебе не хотелось обратного. Сейчас мы ничего не можем, но после своего выпуска я найду способ. Обещаю, что найду. Ты станешь свободным. Рабастан порывисто притянул сестру к себе, снова зарываясь носом в ее волосы и вдыхая приятный аромат черники и табака. В ней он не сомневался. Если она сказала найдет способ — значит найдет. И как-бы он не хотел держать ее подальше от войны, война достанет всех, а в особенности тех, кто не умеет держаться в стороне. — Мне надо идти, пока моего исчезновения не заметили. — Нехотя поднялся на ноги Лестрейндж. — Я рад, что с тобой все хорошо. — И я рада, что ты жив. Хоть иногда давай мне знаки, чтобы я знала, что тебя не убили. — Договорились. Рабастан криво улыбнулся и сжав руку сестры, трансгрессировал с громким хлопком. Камелия недоуменно покосилась на свою ладонь, где лежала скомканная бумажка, на которой размашистым почерком было оставлено послание: «Приглядись к своему окружению. Среди вас затесалась крыса.»