По ту сторону сна

Возможно, потому что сон его был короток, но ни одно сновидение так и не посетило Аякса в эту ночь. Он встал ещё до рассвета, до пения птиц, чувствуя себя на удивление бодрым. В груди что-то чесалось и рвалось наружу — то было, безусловно, предвкушение предстоящего путешествия. Облачённый в лёгкую, хлопковую рубашку, а также удлинённые шорты и походную обувь, Аякс, недолго думая, первым делом отправился к Кавеху. — Ты куда в такую рань собрался? — постучавшегося в дверь Аякса окатывает злобное шипение. Разбуженный, сонно пошатывающийся Кавех был явно не рад дорассветному гостю. — Постой, а надето на тебя что? — У вас есть карта Сумеру, или всего Тейвата? Желательно, конечно, Сумеру, — сразу же, без слов приветствия в лоб спрашивает Аякс, наблюдая за тем, как Кавех тщетно пытается натянуть воротник ночной рубашки выше, чтобы скрыть свежие, ещё не успевшие налиться кровью очевидные засосы. — Т-ты разбудил меня в такую рань ради карты? — Кавех скрывается в полумраке дома, не предложив другу даже зайти внутрь. Какая невоспитанность! На самом деле же, Аякс не настаивал на гостеприимстве. Он знал, что будет лишним: в глубине дома слышалось размеренное дыхание ещё одного человека. Что-то подсказывало Аяксу, что заснул этот человек совсем-совсем недавно. — Вот, — в грудь Аякса упирается походная карта. — Не нужно благодарностей. С тебя рассказ, куда ты собрался. Понял? — Сейчас рассказать? — Аякс приглушённо смеётся, видя, как испуганно округляются глаза Кавеха. — Я шучу. Тебя там ждут, не так ли? — Всё-всё, — юноша, что так любезно помог своему другу в такую рань, откровенно смущается и опускает глаза, принимаясь наматывать локоны на пальцы. — Потом… Потом, хорошо? — Посмотрим… — Аякс опирается спиной на ближайшее дерево и раскрывает карту. — Мне нужно… Нужно идти на северо-восток. До склона Гандха, что находился ровно на границе с регионом соседским, Аякс добрался без особых приключений. Пока что путешествие давалось легко — никакого обременяющего снаряжения на нём не было вовсе. Лишь компас в кармане, свисающая фляга с водой с одного бока да мешочек моры — с другого. Первым, что почувствовал парень, стоя на границе, был усилившийся ветер. Давным-давно рассвело: в джунглях, уже ставших привычных его северному сердцу, из-за плотности деревьев ни о каких стремительных порывах ветра не могло идти и речи. Воздух там был влажным и таким раскалённым, что даже открытым ртом дышалось с тяжестью. — Свежо… — Аякс прикрывает глаза и улыбается, когда очередной поток ледяного ветра обдувает его с головой, едва не снося с ног. «Разве не точно такой же ветер обдувал меня во сне?» — юноша шагает дальше, прямиком на огромные, полные незыблемого величия каменные выступы. — «Я ведь был тогда в горах», — продолжает рассуждать он. — «А Ли Юэ — сплошная горная система. Не удивительно, что ветер кажется мне знакомым». Стараясь ступать редкими тропами и карабкаться по менее отвесным углам, Аякс уверенно продолжил свой путь. Он уже подметил: изумрудная и сочная, полная влаги трава Сумеру здесь, на границе, резко иссушалась. Становилась оранжево-жёлтой, можно сказать, золотистой. «В стране торговли даже трава будто из золота», — усмехается своим мыслям он, покоряя очередной отвесный склон. — Так… Что тут у нас? — до вершины оставалось ещё пара рывков, и всё же Аякс решает передохнуть, сев на один из многочисленных выступов. — Местность под названием… «Разлом»? Он поднимается на вершину и едва ли не падает — множество мелких камешков ссыплется из-под ног. С горем пополам берёт контроль над равновесием и тихо, поражённо выдыхает себе под нос: — Не может этого быть… Казалось, что местность, по спирали уходящая глубоко вниз, под землю, простирается до самого горизонта. Название на карте уже не казалось Аяксу странным, скорее, наоборот — было как нельзя подходящим. Но вот что странно: перед глазами юноши горные складчатости начинают двоиться и троиться, наслаиваясь друг на друга. Аякс испытывает до тошноты, до странной боли в рёбрах чувство дежавю. И усиливает, усугубляет это тревожное ощущение раскинувшееся море из красной травы — по точно такой же недавно ступала хвостатая гостья из его странного сна. — Это… — пригнувшись, чтобы не полететь вниз, Аякс с изумлением смотрит на тянущиеся над бездной деревянные, порушенные гнётом времени мосты. Жадно пялится на множественные змеевидные дороги — то были, очевидно, уже давным-давно заброшенные, повреждённые пути для вагонеток. «Как такое возможно?» — замешательству парня не было предела. Становится очевидно: во сне он был именно здесь: стоял среди этих багровых, будто напитавшихся кровью трав; карабкался по этим склонам, и видел эти мосты и дороги, только вот тогда их целостность была не нарушена. Покоряясь свистящим ветряным потокам, Аякс садится на траву и замирает, прислушиваясь. Приоткрывает рот, чтобы не свистеть носом, и закрывает глаза, становясь одним целым с природой: где-то на дне шахты журчала подземная река, а в небе, почти рядом с солнцем парили громогласные хищные птицы. От красной, едва нагретой травы шёл железный запах — среди редких цветов не кружилось ни одной, ни одной даже жалкой букашки. — Может, я просто увидел это место в одном из принесённых профессором учебников? — тот факт, что ни один учебник по истории он не брал даже в руки, совершенно не смущал ищущего зёрна рациональности парня. — Совершенно очевидно, что я просто где-то и когда-то уже видел этот… Этот Разлом. Аякс обводит взглядом всё огромное, пугающее и завораживающее пространство. Если во сне своём он слышал стуки кирок, то сейчас… Возможно, работы не велись только сегодня. Или, возможно, шахтёры находятся так глубоко, что отголоски их труда невозможно уловить простым человеческим ухом? Так или иначе, но Аякс был убеждён: это не первая его встреча с Разломом. Скорее всего, когда-то эта знаменитая шахта уже мелькала перед его глазами. Но только вот где? На марках, в учебниках или пособиях? Не могла же его первая встреча с землями Ли Юэ произойти… Во сне. — А торговка не обманула, — в любом случае, ему стоило как можно скорее приступить к поиску нужного камня. — Сколько моры я в итоге сэкономлю? Милостивая Руккхадевата, да это же Полуночный нефрит! Ценнейшая руда, за которую на рынке Аякс бы отдал все свои пожитки, находилась среди трещин и углублений почти что на поверхности под самым солнцем. Неужели здесь совершенно нет никакого подвоха? Чтобы такая руда и была бесхозной? К сожалению, счастье студента продлилось недолго. После краткого осмотра породы, как бы прискорбно это ни звучало, пришлось сделать вывод: такой материал будет трудно извлечь, да и маловато получится. Поиски продвигались медленно: каждый шаг мог стать последним перед полётом вниз, прямиком в мрачные глубины шахт. Аяксу приходилось часто оборачиваться и надолго замирать, вслушиваясь в шелест травы и шорохи пещерных мышек. Он никак не мог отделаться от чувства, что за ним кто-то наблюдает. Кто-то, кто явно не был человеком. Люди — неуклюжие создания, потому наделали бы много шума, цепляясь за отвесные склоны. И чем дольше парень находился в горах, тем отчётливее осознавал: своим присутствием он очевидно сильно тревожил чей-то покой. И потому не был удивлён, когда впереди, в двух метрах от себя Аякс увидел лису. Не испугался, словно знал, нет… Был уверен, что только её он и сможет повстречать среди моря красной травы. Она вышла к нему не боясь. Показалась из-за камня целиком и сразу — её длинное и крупное, нетипичное для этого зверя тело наверняка бы смогло вогнать в панику неподготовленного зрителя. «Разве горы являются природным ареалом для этих животных?» — паззлы в голове Аякса наконец-то сложились, и он смог выдохнуть с облегчением. Ну конечно, ещё как являются! Память, подсознание — вещи, изученные Мудрецами едва ли на один жалкий процент. Потому не удивительно, что знание о горах и горных лисах, вероятно, было услышано им где-то случайно. Его «рацио», очевидно, не обратило на «знание» никакого внимания. Зато его «интуицио» смогло подарить Аяксу такой дивный, причудливый сон. Всё сходится! Теория юноши рушится, не успев обрести под собой опоры. Лиса делает ещё шаг вперёд — сквозь её полупрозрачное тело можно было увидеть находящиеся позади горные породы. Они так и замирают друг перед другом — зверь и человек, до боли похожий на зверя. В голубых, источающих призрачный свет животных глазах не было зрачков, отчего прямой взгляд лисицы казался пустым и пугающим. Неожиданно некая острая боль кусает левое подреберье Аякса, как если бы лисий взор физически пронзил его насквозь. Не могло быть сомнений — во сне он видел именно эту лису. И никакую другую. — Ты… Ты что-то хочешь? — голос Аякса срывается на хрип. Он слышал о духах и призраках, но никогда не встречался с ними лицом к лицу. Да и можно было назвать животное духом? И почему его посланником из мира мёртвых является лиса, а не какое-либо другое из множества существующих животных? — Это ты приходила ко мне во сне? Животное, конечно, не ответило. Горделиво приподняв тяжёлую морду, оно затряслось — с призрачного меха посыпались совершенно настоящие каменные крошки. — Я могу идти? — Аякс чувствует себя идиотом, когда спрашивает разрешение у зверя, пускай и призрачного. Первичный испуг прошёл, оставив после себя лишь любопытство. Вряд ли он сможет получить ответы на свои вопросы — есть ли смысл задерживаться? Ему не позволяют сделать и шагу. Будто бы обладая способностью к прочтению мысли, лиса предупреждающе поднимает хвост и скалится, обнажая кажущиеся вполне реальными смертоносные клыки. От взгляда лишённых зрачков глаз Аяксу становится дурно: сердце пускается в пляс само по себе, и запах, тошнотворный запах железа, исходящий от травы, усиливается в тысячи тысяч раз. Поднимается ветер, продувающий легко одетого юношу до самых костей. Перед глазами становится марево, и колышущаяся красная трава начинает казаться морем пролитой кем-то крови. Не отрывая голубых, точь-в-точь как у Аякса глаз от бледного юношеского лица, лиса принимается медленно пятиться. Дойдя до края скалы, она неспеша поворачивает и пропадает, напоследок махнув хвостом. Жест этот показался полному чувству юноше зазывающим. — П-подожди… — не последовать за призраком было бы его страшнейшей ошибкой. Аякс чувствовал, Аякс знал: ему надо идти за ней, ему нужно не потерять её, искусно прячущуюся среди красноватых пород и алого разнотравья. Оказалось, что лиса ждала его у входа в некую пещеру. То была даже не пещера — трещина, незаметная и неприглядная, куда едва мог бы протиснуться человек. Создавалось впечатление, что сон Аякса и вовсе не рассеивался несколькими днями назад. Сейчас, двигаясь среди едва проходимых трещин куда-то в глубины Разлома, он не мог не думать о том, что сновидение его продолжается. В узких туннелях дышать приходилось затхлостью и пылью. И только стёртые до крови ладони, пульсирующие болезненным жаром, твердили: всё, происходящее с ним — то реальность. — Как хорошо, что я не страдаю клаустрофобией, — на грудную клетку давило, по ощущениям, несколько тонн горных пород, руд и минералов. Перед глазами маячила тьма, удушающая, приказывающая повернуть назад. Два светящихся глаза его проводницы, маячащих впереди, едва ли помогали сохранять рассудок. — Уф! — покрытый пылью и паутиной, Аякс, не удержав равновесия, кубарем скатывается на дно какой-то пещеры. — Слушай, ты! — отряхиваясь и шипя от боли в ладонях, громко говорит он. — Лисица! Если я не найду здесь то, что может послужить мне для выполнения как минимум выпускной работы… Аякс, поглощённый думами о «плюсах» и «минусах» той авантюры, в которую он ввязался, не сразу понимает, почему он видит сидящую впереди лису целиком вплоть до отдельных шерстинок. Оглядывается, и осознаёт: в пещере этой их было как минимум трое. Он, его проводница, и… Огромный, источающий свет камень. — Это… Это Кор Ляпис? — неожиданная находка была не менее двух метров в длину и столько же в ширину. — Или же Янтарь? — гладкая поверхность минерала была холодной; изнутри же чувствовалось пульсирующее тепло. — Ты ведь неслучайно привела меня сюда? — юноша обращается к внимательно изучающей его лисице. — Ты знала, что я ищу? Знала, что я приду сюда, в Разлом? В мертвенных глазах не было и намёка на ответы. — Так что же это за… Камень? — найденная порода отчего-то сильно смущала Аякса. Он изучил столько литературы! Но находка была чем-то средним между Кор Ляписом и Янтарём — создавалось впечатление, что внутри находится ещё что-то, что-то важное и неизученное! — Он бы… Идеально подошёл для конкурса, — огромная волна сожаления наполнила душу студента. Даже если он наймёт сотню бригад рабочих, даже за год им не пробурить эту гору вплоть до этой пещеры! Путь сюда был доступен только лисице — да и та была всего лишь призраком, неким отголоском прошлого. Чудо, что Аякс смог пролезть следом за ней — человек другой комплекции не смог бы проползти и пары метров. Оставалось только верить, что на поверхности он сможет найти что-то, что сможет посоперничать с этим произведением природного искусства. Вынести неизвестный камень за пределы пещеры не предоставлялось никакой возможности. — Нужно отсюда выбираться… — лишь стоило Аяксу озвучить мысль вслух, как голени его коснулось что-то ледяное и мягкое. Он резко оборачивается — в одном шаге от камня стояла лиса. — Не знаю уж, кто ты такая, — стремительно угасающий рассудок парня полагал, что общаться с духом стоило вежливо и учтиво. — Но спасибо тебе за помощь. К сожалению, я не смогу воспользоваться этим камнем. Он очень красив и идеально подходит мне для моей цели, но, сама понимаешь… Проход узок. — Что? — и хотя зверь обладал пугающей аурой, Аякс садится перед ним на корточки и мило улыбается. Ох, поскорее бы увидеть лицо Кавеха, когда тот узнает, куда завело его любопытство! — Наша встреча ведь неслучайна, не так ли? Предположение юноши казалось ему самому несерьёзным и глупым, потому и было так просто озвучено вслух. Лисица же думала иначе. Дождавшись, когда Аякс снова коснётся камня и, увлёкшись размышлениями, потеряет бдительность, животное отступило во тьму. Бесшумно обошло по кругу, остановившись с другого боку в слепой зоне — она знала, что жертва её не видит. Вскрик, огласивший пещеру, резко прерывается. Кто бы из живых мог подумать, что призрачное, полупрозрачное тело может быть таким тяжёлым? Инстинкты подсказали зверю, куда следует целиться: ничем незащищённая, в свете камня призрачно-бледная глотка лишь на миг отразилась в лишённых зрачков глазах. Аякс, очевидно проникшийся своей неземной спутницей, не ожидал подвоха. Потому успел вскрикнуть лишь раз, перед тем как острые клыки впились ему под нижнюю челюсть. Челюсти настоящего хищника сомкнулись на шее словно капкан. — Отпуст… — повалившись на спину, юноша в отчаянии принялся брыкаться, силясь сбросить животное с себя. Но вот, что странно: лишь стоило прикоснуться к рыжей шерсти, как его руки проходили ту насквозь. Как же тогда можно было объяснить ощущение физической тяжести звериного тела? Не выпуская горло Аякса из пасти, лисица ступает на его грудь, утопая лапами в центре грудной клетки. Настоящий разряд тока проходится по нервам жертвы — создаётся впечатление, будто призрачные лисьи когти коснулись самой души. — Н-нет!.. — призрачный зверь испарялся на глазах, сливаясь с каждой клеточкой его сопротивляющегося организма. Аякс болезненно ноет, едва не бьётся в агонии — прямо на глазах лисица нагло и очень уверенно проникала внутрь его тела. «Не сопротивляйся», — Аякс замирает и резко поднимает глаза на камень. Янтарная поверхность источала не только свет: изнутри, откуда-то из центра камня слышался человеческий голос. Незнакомый голос оказывает на тело, противящееся неизбежному, своё влияние: юноша послушно расслабляет мышцы, против своей воли позволяя зверю исполнить то, что было задумано им давным-давно. Перед тем, как в удушливом страхе потерять сознание, Аякс успевает почувствовать вкус настоящего железа на корне своего языка. В его голубых глазах с широкими, бездонными зрачками отражается гладкая поверхность неизвестного камня. После чего сознанием овладевает бесконечная тьма.