По ту сторону сна

— О-ох… — на улицах города Сумеру, ещё только просыпающихся, слышались тяжкие стоны невыспавшегося студента. — Милостивая Руккхадевата, прошу тебя… Объясни, почему я обязан учиться что днём, что ночью? Рабочая неделя только начиналась, но Аякс уже чувствовал себя обессиленным. Каждый день он просыпался с птицами, чтобы исправно посетить все семинары и лекции, даже те, что вёл профессор из Вахумана. Не давая себе возможности расслабиться, по возвращении домой тут же приступал к работе: камень всё больше и больше начинал походить на настоящего человека. Заслуженного же покоя он был лишён даже во сне. Сегодняшней ночью Аякс или же, если быть точнее, Чайлд Тарталья был удостоен чести выслушать целую лекцию о вине из османтуса. Император одарил своего «недогостя-перепленника» тончайшими подробностями создания этого утончённого напитка. И если у юного Командира просто не было выбора — куда он мог деться из своей же спальни? — то Аякс… Определённо, был утомлён этим нескончаемым монологом! День был особенно тёплым и погожим, оттого после окончания занятий телом Аякса завладела необычная бодрость. Он как раз выходил с торговой площади после покупки засахаренных фруктов харра, как вдруг его ставший в последнее время чрезвычайно острый слух улавливает… Странные, нехарактерные для оживлённой площади звуки. — Хнык… Хнык-хнык… — чей-то тоненький и тихий плач слышался позади неприметной палатки. Всхлипы показались Аяксу рваными, будто плачущий человек специально закрывал себе рот в надежде не привлечь чужого внимания. — Эй?.. — Аякс заглядывает за палатку, и точно: в тени, между растущими здесь деревьями стояла, прижимая ладони ко рту, одинокая девушка. — Здравствуй… — Ой, ах-ха-ха… — девушка, явно не ожидавшая обнаружения, вздрагивает и принуждает себя улыбнуться. Она смаргивает слёзы и глубоко, шумно вздыхает в очевидной попытке взять себя в руки. — Прошу прощения, что привлекла ваше внимание. Неловко вышло, как-то… — Тебя ведь Нилу зовут, так? — девушка поспешно кивает и испуганно отпрыгивает назад, когда Аякс шагает вперёд и тоже скрывается в тени палатки. — Я тебя знаю. Ты танцовщица здешнего театра. — Угу, — только и может выдавить из себя Нилу. Она опускает глаза, вынужденная дрожь снова проходится по её телу, предрекая новые слёзы. — Такая знаменитая личность среди здешних… Почему же ты плачешь? — и хотя работа над скульптурой требовала немедленного возвращения домой, юноша просто не мог оставить расстроенную девушку наедине с собой — не позволяло воспитание. В отчем доме ему не раз и не два приходилось успокаивать своих сестёр — эта юно выглядящая девушка сильно напоминала Аяксу одну из них. — Я!.. — Нилу резко топает, и быстрая смена её настроения с плаксивого на гневливое не может не удивлять. — Я… — прилив возмущения был кратковременен. — У меня появилась проблема, а я… А я не знаю, как её решить… — Разве никто из театра не может тебе помочь? — Аяксу кажется, что лучшим решением будет взять Нилу за руку и вывести из тени на свет, к людям. — Нет-нет-нет! — она отрицательно мотает головой, жестами направляя ни к месту любопытного парня к выходу. — Тут я… Тут я сама должна что-то… Ах, что же придумать? Аякс предпринимает ещё несколько попыток в надежде узнать, чем были вызваны слёзы девушки. Не сказать, что Нилу особо сильно нуждалась в давлении на себя. — Понимаешь… Аякс, так ведь? — и хотя Нилу хотелось ещё немного выплеснуть накатившие эмоции, искренняя заинтересованность этого — подумать только! — студента самой Академии не могла не подкупать. — Через неделю я должна выступить на сцене Театра, но… — Но? — Но так получилось, что через эту самую неделю мне нужно быть совсем в другом месте! — отчаянию в голосе девушки не было предела. — Меня пригласили выступить перед детьми: для них у подножья города будет проведена какая-то экскурсия… И я бы, я бы отказалась… — точно такие же голубые, как у самого Аякса, глаза Нилу тотчас погасли. — Всё-таки покидать Театр Зубаира для меня… Непривычно, скажем так. — Но ведь выступление перед детьми, по твоим словам, будет совсем рядом отсюда? — Аякс ерошит свои волосы и облегчённо выдыхает. По его мнению, «проблема» девушки не стоила всей той эмоциональности, что была увидена им. — Дело в том, что время у выступлений совпадает. И я бы, повторюсь, отказалась от второй просьбы. Но дети… — Нилу принимается нервно тереть собственные ладошки. — Они уже видели меня на сцене и теперь так ждут ещё — как я могу их разочаровать? — Я… Я могу тебя понять, — Аякс дружелюбно улыбается и щурится, невольно вспоминая собственных братьев и сестёр. Дети, такие юные и чистые душой… Расстроить их для таких открытых сердец как Нилу и Аякс было подобно самой смерти. — И я не знаю… Не могу выбрать, не могу… Отказать, — Нилу обессиленно опирается спиной о ствол дерева, всем своим видом демонстрируя безвыходность сложившейся ситуации. — Как представлю то счастье, что будет отражаться в глазах ребятишек при виде моего танца, то… С другой стороны, выступление в Театре было согласовано ещё очень, очень давно… — Выступление в театре — так ли оно важно? — Аякс старается подтолкнуть Нилу к одному из вариантов. — Конечно! — Нилу, в свою очередь, «подталкивается» с большой неохотой. — Ведь то будет выступление, посвящённое самой Богине Цветов! Только сейчас Аякс осознаёт — судьба определённо не просто так позволила ему уловить едва слышимый плач этой девушки. — Богине… Пушпаватике? — Да, — просто отвечает Нилу, даря юноше миловидную, застенчивую улыбку. — Ах, — она прикрывает глаза, мысли о Богине Цветов определённо способствуют улучшению её настроения. — Говорят, что во время каждого её танца… Под ногами её, куда бы она ни ступала, расцветали настоящие, прекрасные падисары… — Танцевала под луной в оазисе, окружённая своими служительницами-лисами? Слова Аякса трогают Нилу за душу. Она неестественно, крупно вздрагивает и одаривает своего вынужденного собеседника изумлённым взглядом. — Ты… Не думала, что смогу когда-либо встретить человека, что посвящён… В такие тонкости. Только сейчас Аякс замечает, с какой жадностью осматривает его девушка с головы до ног. — Признаться честно… — Нилу смотрит прямо в лицо напротив. — Ты сам очень схож с ней внешне, Аякс. — Я? С Пушпаватикой?— юноша удивлённо вскидывает брови. Серьёзный тон, с которыми были произнесены эти слова, совсем не подходил такому человеку, как Нилу. — Я сама поклоняюсь Богине Цветов, — в каждое своё слово Нилу вкладывает особую любовь. Любовь к Божеству. — И потому стараюсь равняться на неё. На её неописуемой красоты танцевальный стиль, на её… Внешний вид, как видишь. Девушка кружится вокруг себя и звуки, рождённые звенящими элементами костюма, кажутся пением серебряных колокольчиков. — Поговаривают, её одеяния выглядели… Так, — Нилу нежно проводит ладонью по своему топику и далее по складкам юбки. — Что у неё были рога, — она касается кончиков головного убора. — Настоящие рога, что так сильно выделялись на фоне остроконечных лисьих ушей своих слуг. Аяксу не было необходимости воображать услышанное. Он и так видел всё, описываемое Нилу, буквально своими глазами. — Я стараюсь соответствовать ей, жить… Её образом, — девушка переминается с ноги на ногу, давая неловкое пояснение тому, почему в повседневной жизни она также ходит в сценическом образе. — Глаза Пушпаватики, по сказаниям, были подобны оазисам — нигде и никогда более нельзя было увидеть такого насыщенного, голубого цвета. К счастью, я могу не носить линзы, — Нилу смотрит прямо в глаза Аяксу, такие же чистые и голубые, как глаза Богини Цветов. — Только вот… Девушка замолкает, после чего слегка опускает голову и берётся кончиками пальцев за основания своих фальшивых рогов. Приподнимает головной убор, открывая парню вид на свои русые, уже видимо отросшие корни волос. — Я пробовала носить парики, но все они смотрелись жутко неестественно, — Нилу водружает свою «корону» обратно. — Глаза Богини Цветов были сродни оазисам, но волосы… Ах, как же там было написано? Нилу касается указательным пальцем подбородка и задумывается на целую долгую минуту. — «Пушпаватика — владычица цветов и оазисов. Хозяйка цветов и лунных ночей, владычица грёз, радости и счастья», — от цитируемых Нилу слов по телу Аякса проходится вынужденная дрожь. — «Возлюбленная аль-Ахмара — владыки песков и пустыни, до их трагичной разлуки… Владыка песков одаривал Богиню Цветов своей любовью и в час, когда оглаживал он её своей широкой ладонью, видел в её струящихся рыжих волосах отблески солнца и зной бескрайней пустыни». Девушка заканчивает свой монолог и спешно переводит дыхание. Отчего-то её забавляет реакция Аякса — рот его слегка приоткрылся, настолько, видимо, жадно внимал он каждому её слову. — Краска, которой пользуюсь я, даёт сильную красноту, — Нилу берёт в руки кончики своих длинных волос и принимается накручивать их на пальцы. — Но вот твой цвет волос, Аякс… Очень даже похож на тот, что описывается в каждой книге, посвящённой моей Богине. «Если про волосы информация совпадает, то про глаза… Что-то не сходится», — юноша не спешит делиться с Нилу своими впечатлениями от её рассказа. — «Чайлд Тарталья — потомок одной их тех самых Священных лисиц, унаследовал от матери янтарный глаз. Глаз голубой же принадлежит отцу-северянину… Но так ли это?» Если у Пушпаватики, по словам Нилу, были голубые глаза… Возможно ли, что у Лиса из его сна голубая радужка была даром самой Богини Цветов? Последним напоминанием о себе для одинокой, бывшей служительницы-лисицы… И если в теле юного Командира была заключена не только сила Священного зверя, но и часть энергии самой Пушпаватики… Ценность Чайлда Тартальи возрастала на глазах. «Разве генетика так работает?» — Аякс путается и буквально тонет в количестве различной, не самой достоверной информации вокруг себя. — «Узнай профессора из Амурты, о чём я думаю, умерли бы от моих умозаключений…» — Аякс, — из собственных мыслей юношу выбивает голос стоящей в шаге от него девушки. И когда это она успела подойти так близко? — А ты… Ты умеешь танцевать? Вопрос, заданный Нилу, вгоняет Аякса в ступор. И где-то… Где-то на задворках своего сознания он понимает, к чему ведёт начатый Нилу диалог. — В детстве… Ходил в балетную школу, как и большинство детей в Снежной, — миловидная, но полная хитрости улыбка этой юной, облачённой в костюм Божества особы заставляет голос Аякса дрогнуть. — А что? «Кажется, я уже догадываюсь, "что"!» — юноша видит, как девушка нервно облизывает губы, не зная, как продолжить этот чудной разговор дальше. — Просто… В моём гардеробе есть ещё один точно такой же, как у меня, костюм… И я… — Нилу изнывает от желания озвучить своё предложение, что кажется ей самой уж чересчур дерзким и неудобным. — Ты хочешь, чтобы я станцевал на празднике в честь Богини Цветов вместо тебя? Прямой вопрос, заданный самим Аяксом, подтверждается нескольким десятком взволнованных кивков. «Это же абсурд!» — думает сам Аякс, совершенно не разделяя энтузиазма и тепло тех огоньков, что зажглись в голубых глазах напротив. — Признаться честно, иногда меня посещают мысли, что на сцене Театра я лишь мозолю глаза людям и… Занимаю время других желающих выступить, — и хотя Нилу была окружена стойкой атмосферой уверенности в своём таланте, даже она не была лишена своих комплексов и страхов. — Я выступала в Театре множество раз, поэтому, если вместо меня станцует кто-то иной… — Ты ведь понимаешь, что за такой короткий срок я не успею выучить твой танец? — погружённую в свою мечту девушку с небес на землю возвращает полный рациональности голос парня. — В последний раз я танцевал, ещё будучи очень… — Так ты согласен?! — искренней радости в глазах Нилу не было предела. Целая гора буквально сходит с её хрупких плеч: какое счастье, что дети не будут лишены обещанного выступления! Но при этом и Богиня Цветов не останется без церемониального, посвященного лишь ей особого танца… Просто, просто чудесно! — О, танец не сложен, поверь мне, — настроение Нилу улучшается так сильно, что она сама делает шаг из тени палатки. — Тем более ты, как я посмотрю, обладатель Гидро Глаза Бога, — девушка поворачивается к Аяксу спиной, показывая ему свой. — Вода — непредсказуемая стихия. В моих выступлениях она помогает быть грациозной, пластичной и мягкой, как ручеёк. Или же, наоборот: плясать, подпрыгивать и биться как ливень о землю. Вода поможет, — повторяет она, напоследок договариваясь с Аяксом о времени первой репетиции. — Спасибо тебе ещё раз! И удачи! «И во что я, погодите, только что ввязался?» — думал юноша по пути домой. — «У тебя есть лишнее время на танцы, Аякс?» — задаёт он вопрос сам себе, уже зная ответ. Лишнего времени, конечно же, не было. Но что-то глубоко в груди подсказывало: от выступления, от ритуального танца в честь самой Богини Цветов сама судьба не позволит ему отказаться.