По ту сторону сна

— На днях мне приснилось, что ты целовал меня в губы, Чайлд. Фраза, брошенная Императором без какой-либо подводки, вынуждает юношу поперхнуться предложенным чаем. — Ты был инициатором этого поцелуя, — продолжает как ни в чём не бывало говорить мужчина, будто бы не замечая реакции Тартальи. — Тебе пришлось привстать на носки, чтобы дотянуться до моего лица… Можешь предположить, как много своей слюны ты оставил у меня меж губ? — Оставьте свои фантазии при себе, Ваше Императорское Величие, — Чайлд взмахивает подрагивающим хвостом и наконец-то делает полноценный глоток. — Я не имею к вашим снам никого отношения. И хотя юный Командир предпочитал добавлять в напитки сахар — быструю энергию в условиях постоянного её недостатка, — сейчас в сладости не было нужды. Здесь, на террасе, будучи окружённым со всех сторон цветущими Глазурными Лилиями, Тарталья мог почувствовать сладость на языке попросту сделав глубокий вдох. — Но ведь сон мой посетил ты, — Дракон, сидящий напротив своего дорогого гостя, сам подливает в чужую чашку почти кончившийся чай. Да чтобы Император, Правитель Ли Юэ, Демонический Бог Скал, да так ухаживал за каким-то человеком… Просто невообразимо! — Ты, кто непосредственно связан с владычицей грёз… Не можешь отрицать важность снов, не так ли? — Тц, — несмотря на нежелание продолжать этот разговор, Чайлд всё же принимает новую порцию чая, поглощая ту с тем же удовольствием, как и все предыдущие. Уж что-что, но чай в Ли Юэ был просто великолепен. — Я вовсе… То, как резко замолкает парень, конечно же привлекает внимание Моракса. Задрав голову, Лис, не щурясь, смотрит на солнце — целую неделю до сих пор небо было скрыто под тяжёлыми грозовыми тучами. — Я… — Чайлд судорожно сглатывает ставшей вязкой слюну. — Хм... — Что? Сможешь наконец погреть шерсть под солнечными лучами? Тарталья одаривает мужчину серьёзным, лишённым доброжелательности взглядом. — Помнится мне, это большие ящерицы любят нежиться под солнцем, — Лис умудряется парировать озвученную в свой адрес шутку. — Впрочем… Моракс встаёт со своего места и останавливается рядом с Чайлдом, глядя на него сверху вниз. Что-то конкретное тревожило разум юного Командира: ещё никогда до сих пор Император не видел того таким нервно напряжённым. — Говори, — конечно же, то была вовсе не просьба. Приказ. — Мне нужно прийти сюда ночью, — неожиданного говорит Тарталья, смело задирая подбородок и глядя мужчине прямо в глаза. Солнечные блики отражаются на его ошейнике, между камушками Кор Ляписа и Полуночного нефрита скачут беглые искры. — Сегодня же. Просьба Чайлда не могла не заинтересовать. До сих пор все свои ночи вынужденный гость обязан был проводить в своей спальне. То, что просьба была озвучена Лисом без бахвальства и вызова, не могло не подкупать любящего покорность Дракона. — В моём сопровождении, — Моракс не отказывает Чайлду, и, к великому удивлению самого юноши, не пристаёт с расспросами. — Я зайду за тобой ближе к полуночи. Над головами вновь сидящих на террасе светила практически полная луна. — Полнолуние… Будет через трое суток, — тихий шёпот парня всё же был услышан мужчиной. — Что же тревожит моего дорогого гостя? — в янтарных глазах Моракса отражаются лунные искры. Из чашки, зажатой меж пальцев, идёт тонкая струйка пара. Это было первое в его жизни ночное чаепитие. Тарталья отвечает не сразу. Его дыхание учащается, губы влажно блестят от частых облизываний — нервное состояние его, по сравнению с утром, только усиливается. Ведь то, что необходимо было озвучить вслух, содержало в себе… Просьбу о помощи от самого Императора. И хотя у юного Командира попросту не было выбора, зависеть от этого Демонического Бога… Совершенно не хотелось. — В полнолуние этого месяца… Мне нужно выполнить свой долг, — Чайлд резко поворачивает голову в сторону Моракса, тут же встречаясь с умными, изучающими его глазами. — Позвольте мне… — о, каких же сил требуется Лису, чтобы переступить через себя и свою гордыню? — Позвольте мне подарить Богине танец. — Богине Цветов? — мужчина усмехается, с неиссякаемым интересом продолжая смотреть Тарталье прямо в душу. — Не ты ли говорил мне, что твоя верность отдана лишь Богине Севера? — Этот танец важен для моей матери, — юноша скалится, но тут же опускает голову и прикрывает рот рукой, принимаясь тереть ладонью верхнюю губу. И хотя Моракс всё это время относился к нему учтиво и великодушно… Ни к чему провоцировать более сильное существо лишний раз. — Она предана Пушпаватике, а я… Всего лишь исполняю её волю. В первую очередь я предан не Богам, а своей семье. — И почему же ты спрашиваешь разрешение у меня? — разговор с Тартальей был подобен игре в кошки-мышки. — Танцевал бы как угодно и как пожелается. Вся ночь была бы в твоём распоряжении, твои покои я не тревожу… Так зачем же было ставить в известность меня? — Потому что… — щёки Тартальи в темноте становятся подобны цвету переспелой малины. Он шумно пыхтит и, прежде чем продолжить говорить, позволяет себе возмущённо тявкнуть. — Потому что мне нужна ваша помощь, Моракс. Сколько мужества и сил потребовалось юному Командиру, чтобы открыто показать своё слабое место? Дракон прикрывает глаза. Не спешит с ответом, неторопливо отпивает луну, что отражается в поверхности полной до краёв чайной чашки. — И почему я должен тебе помогать, юноша? — и хотя голос Императора лишён самодовольства, его неспешность и бархатность не могли не выводить Лиса из себя. — Помнится, я первым попросил о помощи тебя. О том, какая именно помощь требовалось Правителю Ли Юэ, Чайлд, несомненно, помнил даже во сне. — Я… — Ты знаешь, что нужно мне, — продолжает говорить Моракс, окатывая Тарталью ледяным взглядом. Его голос, звучащий лениво и расслабленно, совершенно не действовал на взволнованного парня расслабляюще. — Позволь узнать, а что же тебе? — Для исполнения ритуального танца мне нужен… Нужен костюм, — Чайлд понимает: свои требования нужно изложить сейчас — другой возможности больше не предвидится. — И я не смог бы исполнить его в своей спальне. Для танца мне нужен простор, мне… Мне бы хотелось подарить Пушпаватике танец в зале, Ваше Императорское Величие. — Танец, значит? — и хотя ответ ему был полон воинственных чувств, Дракон всё же ставил под сомнение ранний демонстративный отказ Лиса от Богини Цветов. — Позволить тебе танцевать в моём зале в честь другой Богини? «О, только не это», — во мраке ночи, освещаемый только лунным светом Тарталья всё же мог увидеть то, с какой откровенной ревностью выдыхает Император настоящий драконий дым. — Церемониальный наряд, просторы зала… А что ещё ты готов подарить Божеству, которому, по твоим же словам, ты совсем «не поклоняешься»? — Моракс проходится языком по своим выпирающим клыкам, и Чайлд тут же начинает чувствовать фантомные боли в своих покусанных ранее ушах. — Богине Цветов принадлежит только тело — простая оболочка, — в свою защиту возражает юный Командир. — Демонической Богине Севера же я предан всей душой. — А сердце? — неожиданный вопрос выбивает юношу из колеи. Голос Императора мягок и вкрадчив, буквально проникает под кожу, под мышцы, добираясь до самых костей. — Кому-нибудь принадлежит твоё сердце, Чайлд Тарталья? — Снова вы… За своё, — Лис фырчит и отмахивается, отводит глаза, не желая продолжать эту тему их разговора. — Ваша любезность, Император, очень мила, — и хотя юноша ещё не закончил свою речь, Дракон уже издаёт довольное урчание. Подумать только! — Только вот одними лестными разговорами да ухаживаниями чужого сердца — моего сердца — вам не добиться. Любовь свою не держат в плену, если вы, вдруг, не знали. — В плену? — слова Лиса по-настоящему ранят этого Дракона. — Не называй себя пленником, ты — мой личный гость, имеющий доступ здесь к любому помещению. Библиотека, терраса, кухня, спальни — пожалуйста. На тебе ни одной раны, ты можешь обратиться ко мне по любому вопросу, и разве не я ли научил тебя стрелять из лука? «Если судить по его словам, то здесь и правда я веду себя как неблагодарный наглец», — Тарталья не может сдержать смешка: отношения между ними и правда строились на всём подряд и ни на чём одновременно. — Гости не сидят в четырёх стенах, — возражает Чайлд. — Даже в город я не могу выйти — боитесь, что сбегу, не так ли? — Так ты хочешь в город? — Моракс привычным движением заполняет до краёв чашку Чайлда. — Твоему костюму ведь нужны соответствующие ткани, не так ли? В моём сопровождении с тобой каждый торговец будет любезен и ласков, даже несмотря на все те черты, что выдают в тебе выходца с севера. — Так, значит, всё это время я мог… — Что если я скажу тебе, Чайлд Тарталья, что моё желание угодить тебе искренне? — неожиданно говорит Моракс, вставая и становясь напротив сидящего юноши. — Искренне? — Что если я скажу, что изначально хотел просто взять тебя как любого другого, кто по сути своей принадлежит мне? — откровенность слов этого Императора вынуждает Тарталью прекратить дышать. За шумом своего тяжелого дыхания не хотелось бы случайно… Пропустить что-то важное из речи говорящего. — Но ты был прав: ритуальная энергия не должна быть осквернена принуждением. Всё это время я пытался склонить тебя к себе, пока сам не осознал, что… — Что вы влюбились в меня? — Чайлд едва мог шевелить онемевшими губами. Мало ему проблем по жизни, так теперь, оказывается… К нему испытывает чувства само Божество! Вражеское Божество! — Твой характер невыносим, и всё же ты признаёшь язык силы. Мы оба умеем разговаривать на этом общем для нас языке, — Дракон показывает Лису зубы и расправляет грудную клетку, демонстративно выпячивая развитые мышцы. — Смышлён и по-лисьи хитёр, по-своему умён… И умеешь слушать. «Что, неужели никто до меня не выдерживал вашу трёхчасовую лекцию про вино из османтуса?» — комплименты, говоримые Императором, почему-то не вызывали в душе Тартальи отторжения. Возможно, потому что это были вовсе не комплименты, а настоящие факты? — Я добьюсь того, что требуется мне, — несмотря на чувства к Чайлду, Моракс не собирался отказываться от задуманного. — И, тем не менее, скажу откровенно: Я хочу стать тем Божеством, которому будет отдано твоё сердце. «Вот ведь… Какое торжество-то развёл, подумать только», — и хотя Лис тщетно старался мыслить рационально, кожа его шеи и плеч давным-давно покрылась испариной. Ему и раньше признавались в чувствах, но никто из тех людей не мог посоперничать с охотливым до слов Правителем Ли Юэ. Возможно, такова судьба полукровки? Тело отдано Богине Цветов, душа — Богине Севера, а сердце… Будет ли оберегать его Демонический Бог Скал как саму драгоценность? — Пока что моя голова занята будущим танцем, — смело глядя в глаза полному возвышенных чувств Богу, отвечает Тарталья. — Не сочтите за отказ, но мне… Нужно подумать. Он не мог так просто отказаться от «‎души»‎, а что скажет его семья, когда он не вернётся? От связи с таким могущественным существом Лис мог извлечь очень и очень многое. И тогда… — Возможно, я смогу дать то, что так необходимо вам, Моракс, — явно не ожидавший таких слов мужчина удивлённо склоняет голову и впивается взглядом в чужие глаза. Создавалось впечатление, что этот Император готов разложить юношу сию минутно, прямо на небольшом чайном столике. — Я говорю не про сердце, но про… Про энергию, — чёрные кончики лисьих ушей крупно дрожат: как ни старался храбриться Чайлд, но эта тема была уж слишком интимной и личной. — Только вот одной помощью с танцем тогда вы не отделаетесь. — А-ха-ха, — Император приглушённо смеётся, после чего дарит Лису мягкую, обворожительную улыбку. — Я знал, что цена тебе высока. И что же ещё я могу тебе дать? — Расскажите мне про то, что вы ищете в Разломе, — разноцветные радужки Чайлда теряют блеск, становясь призрачно-матовыми. — Расскажите мне о… О Запретных знаниях. «Уж если и ложиться под Бога, то только выудив из него всё», — так мыслил отчаянный юный Командир, сильно соскучившийся по своим родным и близким. Он должен, он просто обязан показаться перед своей Богиней не с пустыми руками. Их отряд отправляли исследовать Разлом, но теперь… Теперь у него появилась возможность узнать о знаниях непосредственно от Правителя Ли Юэ. Грех такой возможностью было не воспользоваться. Император меняется в лице. — Ты действительно думаешь, что этот разговор будет уместен… Под этим небом? Они оба замолкают, устремляя свои взоры в ночное небо. Там, высоко-высоко, почти что у самой луны над их головами, над головами каждого живого существа парил отстранённый от мирской суеты небесный город. — Вы что-то имеете против… Против Селестии? Моракс резко качает головой, безмолвно приказывая юноше закрыть рот. — Следуй за мной, — мужчина манит Тарталью кисточкой своего хвоста, побуждая идти за собой. — И впредь… Будь аккуратен с тем, что желаешь произнести вслух под этими небесами.