***
Перед уходом из города Юнги успел опросить ещё нескольких знакомых о разных странностях и мыслях по поводу очередной пропажи. Выслушивал всё, осознавая, что иголку можно и в стоге бреда найти, если пораскинуть мозгами. Все твердили про замок. Сначала это даже слегка раздражало, ведь казалось, всё это те слухи о Сокджине. Но вскоре он понял — уж слишком разные истории пересказывают люди. Кто-то видел колдуна на башне, кто-то слышал плачь и вой в его дворе, кто-то замечал следы ритуалов вроде пепелища от костра, соломенных куколок и символов на стенах, а кто-то и вовсе уверял, что встретил там какого-то горящего монстра. Юнги не давал покоя вопрос — какого черта вообще горожане начали толпами ходить через лес, через болота к этим старым развалинам? Всё же чем-то там намазано? Но вывод напрашивался вполне очевидный — не все истории породил своей неосторожностью Сокджин, что-то в замке и правда творилось неладное. Хотя кто там правила устанавливал, что ладно, а что неладно для давно заброшенного и наполовину разваленного замка, который сотню лет все десятой дорогой обходили, почти забыв о его существовании. И, конечно, после всего услышанного Юнги вовсе не удивило, когда ещё на подходе к развалинам он почувствовал, что здешняя магия совсем с цепи сорвалась. Что бы это ни было — природное явление, зверь или колдун, — оно достигло пика силы своей магии. Как будто прямо в тот момент разворачивалось великое колдовство. Сев на уже знакомый камень, Юнги вздохнул и достал фляжку с водой. Оленята, бродящие во дворе, с любопытством поглядывали как бы между делом, но пока не подходили знакомиться. Замок находился под горой на юге, за озером, болотом, лесом и лугом, дорога к нему занимала чуть ли не час. С недосыпа такая прогулка показалась немного выматывающей. — Вот так всегда, — проворчал Юнги, хлебнув. — Полчаса наслаждения — ночью, бесконечная зевота — всё утро… Ты меня понимаешь, да? Олениха, выглядывающая из-за камней, тихо взвизгнула. Они всегда так делали, отвечали голосом на голос, если кто-то смотрел на них. Юнги не представлял, что творится при этом в их славных головках, но выглядело очаровательно, так что сложно было устоять и не поиграть немного в болтовню. — Может, это и правда был один из ваших, — хмыкнул Юнги, снова прикладываясь к воде и даже немного жалея, что во фляге не сидр. — Ну-ка, посмейся немного… Олениха осторожно перешагнула камни, мыча себе под нос что-то невнятное. Огляделась, обнюхала высокие ромашки в траве и обтянутые плотными брюками колени и снова взвизгнула, глядя в лицо. Юнги поджал губы, размышляя, и заставил себя натянуто посмеяться. Олениха замерла, навострив ушки, как будто недоумевая. И Юнги ее хорошо понимал, честно сказать… но продолжил настаивать на своём. Звукоподражание тоже было в числе их любимых развлечений, так что с третьей попытки олениха всё же поддержала причудливую игру. Юнги улыбнулся, слушая забавный визгливый смех, отдаленно напоминающий женский. На Давон, конечно, не было похоже, но соседи вполне могли решить, что она, например, щекотки боится… или лишний стаканчик вина выпила. Это была ещё одна улика в пользу оленя-подельника. Но что же за зверь привёл его в город? — Что ж, пора нам это выяснить, — пробормотал Юнги, поднимаясь с камня. Он спрятал фляжку в сумку, по привычке проверил ножи на поясе, перевесил арбалет из-за спины, чтобы удобно было воспользоваться в любой момент, и в конце концов выудил из-под рубашки амулет, заряженный магией, чтобы при надобности и правда послать сигнал Чонгуку. Без последнего он на охоту не ходил после случая с несчастным новым медведем графа, который, как оказалось, не просто пошел погулять и заблудился, а был украден бессовестными болотниками, решившими попробовать шантаж. Увы, их требований не понял даже вооруженный магией Намджун, так что им просто отдали пару коров для веселого пикника и отпустили восвояси. А процесс первичных переговоров навсегда впечатался в память Юнги настолько сильно, что не помог даже змеиный гипноз Сокджина и его чудные лекарственные зелья. Чтобы не появилось новых таких неизгладимых воспоминаний, они и завели семейные амулетики. Во дворе замка было весело и шумно — здесь бродили пара сотен оленей, не меньше, они хрустели сочной травой, общались и играли. Получающийся гомон даже не походил на лес с оленями, скорее — на рынок в ярмарочный день. Скачущие вокруг колодца малыши, например, напоминали детишек, водящих хороводы вокруг бочки с плавающими яблочками. А матёрый олень, пытающийся примаститься на постаменте, очевидно, оставшемся от какой-то садовой скульптуры, был просто точной копией кузнеца Чо, который на всех праздниках предпочитал усесться повыше и наблюдать, тайком попивая медовуху, пока жена с подругами веселые песни распевают. Не хватало только запаха пирогов с капустой. Даже своя Веселуха имелась — главный заводила и ведущий — черная олениха с серыми пятнышками, скачущая то там, то сям выше кустов и дергающая всех за уши, чтоб не кисли. И Юнги тоже дёргала — за клапан сумки, висящей за спиной. Может, потанцевать звала, может, угощение стащить надеялась, а может, вообще просто коварно мешала ему осматривать кустик за кустиком в поисках зацепок. Впрочем, очень долго ничего там не попадалось, кроме ожидаемых следов проживания большого количества оленей. Нашлись, конечно, пара куколок и надписей да забытые кем-то портки. Но в остальном это было самое обычное место, хоть и сочилось магией, как праздничный кекс медовым сиропом — хоть выжимай. А вскоре Юнги и её перестал замечать, настолько слившись с окружающей средой, что преспокойно обсуждал с парочкой внимательнейшим образом слушающих оленей все кусты и цветы, что попадались на пути. Может, о предпочтениях оленей он не знал, подсказать самый вкусный пучок не мог, но оленям и про лекарственные да ритуальные применения послушать было вполне интересно. И в разгар увлекательной лекции, совмещённой с расследованием, о магии ему напомнила только расстелившаяся по груде камней лоза мертоцвета. Темные листья казались совсем черными в опустившейся полутьме, красно-чёрные маленькие цветочки почти закрылись для сна, ни на что не похожий запах с горчинкой растекался по развалившейся башне. — Вчера или сто лет назад — не знаю, но тут и правда умер колдун, — пожал плечами Юнги, поочередно глядя на сопровождающих оленей. Мертоцвет в этой башне чуть не всю стену обвивал. Видимо, всё же много времени прошло со дня его появления. И, наверное, днём, когда цветы распускались, это выглядело завораживающе красиво. Но в тот момент, в темноте… — Погодите-ка, — изумлённо огляделся Юнги, вскинув брови. — Почему так темно? Я проторчал тут весь день?.. Держась за выступы, он поднялся на стену и осмотрелся. Судя по всему, солнце уже окончательно скрылось за горизонтом, сумерки переходили в раннюю ночь. Первые лунные ящерки и змеи выползали на охоту, дневные птицы наоборот исчезли вместе со своими задорными трелями. Даже часть оленей уже разбрелись и милыми компашками спали под кустами бузины. — Поверить не могу, я даже закат не заметил… — Юнги мотнул головой, чувствуя, как от остывшего ветерка мурашки бегут по спине. — Дурное всё же место. Он обыскал каждую щель в замке и дворе, мог уверенно сказать, что в этом месте нет следов пребывания монстра и похищенной парочки. Но всё равно глодало ощущение, что день потрачен впустую. До преступного бесполезно. Так что теперь предстояло заглянуть домой за чем-нибудь съедобным и сразу отправляться дальше, чтобы успокоить совесть. Юнги устало вздохнул и принялся осторожно спускаться, стараясь не напороться на шипастую лозу мертоцвета. Но вдруг взгляд его зацепился за что-то яркое, броское. Как костёр в ночи. Юнги оступился мимо последнего камня, чуть не впечатался лицом в стену, но даже внимания не обратил, бросился прочь из башни. Яркое пятно кинулось куда-то в заросли, как будто испугавшись поднятого шума. Ну, это точно был не костёр, но что — Юнги так и не понял. Суматошно оглядываясь, он осторожно перевесил серебряную серёжку с правого уха на левое, «отвязав» этим поводок, державший глубоко внутри вторую натуру. Десны зачесались, выпуская длинные клыки, глаза на мгновение налились горячим свинцом, привыкая к ночной тьме, магическое чутьё проснулось, щекоча в носу. Когда горящее пятно мелькнуло на противоположном конце двора, Юнги уже смог прекрасно разглядеть его вампирским зрением. Это был двухголовый олень. И он как будто сам не понимал, чего хочет: бросался из стороны в сторону, то замирал, роя копытом землю, то стрелой пускался в заросли, бодая рогатой головой низко нависающие ветки. Вот только теперь, куда бы этот монстр ни помчался, Юнги легко его находил. И более того — довольно скоро понял, что может его направлять. Оставалось только устроить пристойную ловушку. Это заняло не так уж много времени. Рыболовная сетка, веревка и пара минут работы. Речь всё же шла о животном, хоть и явно волшебном. И олень не обманул ожидания — послушно выбежал на тропинку, ведущую к одному из выходов, и попался в растянутую между деревьями сеть, как несмышленая рыбка. Веревка затянула сеть кульком, а тяжёлый противовес из целой груды камней легко вздернул этот куль в воздух. Копыта болтались над тропинкой, ища опору. Безрогая голова высовывала нос то там, то здесь, пытаясь найти выход. Олень гортанно взвыл.***
Чонгук долгое время не был уверен, как правильно поступить, но уже на подходе к замку он почувствовал, как вибрирует амулет. Это означало, что Юнги зовёт подмогу. Видимо, что-то он в этих развалинах всё же нашёл. А в том, что он на развалинах, Чонгук не сомневался — Шуки весь вечер хныкал, что тоже хочет в замок оленей, к папе. Даже с трудом удалось передать его в руки Сокджина перед уходом. И вот, почувствовав зов, Чонгук порадовался, что всё же отправился его искать. А вскоре и объяснения не понадобились, куда идти, — он услышал страшный вой и почему-то не на мгновение не усомнился, что это либо Юнги, либо его очередная жертва. Только они так орать могли. Пробежавшись вдоль каменной стены, Чонгук быстро убедился, что шёл в правильном направлении. Недалеко от стены над дорожкой барахтался причудливый свёрток из пары оленей, завёрнутых в рыболовную сеть Сокджина, которая, если подумать, давненько уже не видела ни океанских вод, ни рыбы. Юнги скакал вокруг, то ли освободить их пытаясь, то ли прям на весу зарезать и выпотрошить. — Помоги! — крикнул Юнги, заметив парня в проёме пороть. — Держи его! — Кого? — слегка растерялся Чонгук, бросаясь на помощь, но не понимая, как ее оказывать. — Оленя! Чонгук вцепился в сеть, с удивлением сообразив, что выбирать не надо — олень в ловушке один, просто почему-то двухголовый. Впрочем, вопрос «почему» как-то сам собой растворился в воздухе, когда Чонгук осознал, что шкура у животины ещё и как-то странно светится, по-волшебному… точно не светлячки облепили, точно. И это был явно более высокий уровень магии, чем у остальных волшебных оленей, к которым он привык. Когда Юнги перерезал верёвку, олень повалился на тропинку. Чонгук схватил его за круп, не давая сбежать вместе с сетью. Вот только сопротивление оказалось неожиданно отчаянным, сильным, прямо сумасшедшим. Даже показалось, что это не сам олень бьётся в истерике, а его магия — неистовая и безграничная. Чонгук даже усомнился, нужно ли пытаться побороть эту бурю и есть ли шансы. Но Юнги велел. А в его приказах парень никогда не сомневался во время охоты. И доказательство правоты нашлось очень быстро. Олень взревел отчаянным дуэтом, забившись совсем уж бешено, и тут же затих. Обвис в объятиях, обмяк, будто сознание потеряв, и вдруг натурально рассыпался… Чонгук шарахнулся в сторону, отряхивая руки от осыпавшегося песка. А когда рискнул вновь приблизиться, касаясь пальцами сетки, осознал, что под ней вовсе не олень, а два человека. А вот олени, наблюдающие из кустов, о чем-то там зашептались. — Давон! — изумлённо охнул Чонгук, бросившись помогать девушке подняться. Джунхон, лежащий рядом, не менее изумлённо проморгался, глядя на парня. — Как вы?.. У него было много вариантов, как продолжить этот вопрос, но для начала решил остановиться на этом. И не зря. Ребята совсем не в состоянии были вести беседы и отвечать на вопросы. Похоже, они дня три провели под этим заклятием, разгуливая по лесу в едином теле. После такого каждому бы потребовалось время прийти в себя самого. Сбросив куртку, Чонгук укрыл подрагивающие плечи Давон, одетой лишь в ночнушку, и огляделся. Олени к ним так и стекались, заинтригованные происходящим. А вот Юнги куда-то скрылся, видимо, вернувшись к делу. И, судя по тому, что других распоряжений от командира не поступало, Чонгуку предстояло проводить спасённых до дома и проследить за их состоянием и безопасностью. Не проблема, конечно. Но неприятно было уходить, не разобравшись, чем будет заниматься сам командир. Да только куда деться, раз на оклики он не отзывался. — Идёмте скорей, ребята, — позвал Чонгук, выводя подругу из замкового двора, — вас очень ждут дома. — Сколько нас не было? — хрипло и хмуро спросил Джунхон с явным трудом. — Ну… почти трое суток… Чонгук оглянулся на замерших друзей. Те с ужасом переглядывались, как будто общаясь о чем-то без слов. И, хотя он очень сочувствовал, задерживаться не хотел. Идти было далеко. Через лес. Посреди ночи. Не лучшая идея — застревать в самом начале пути. — Давай-ка, заползай, — строго велел Чонгук, присаживаясь перед девушкой и хлопая себя по плечу. — С босыми ногами по лесу не шастают. — Я не… — Быстрее давай, — поторопил парень. — Болтать и в дороге можно, а вас нужно как можно скорее до города довести. — Спасибо, — слабым голосом ответила Давон, устраиваясь на его спине. — Но… Юнги не идёт с нами? — спросил Джунхон, озадаченно оглядываясь назад, на двор. — Мне показалось, я слышал его голос. — Юнги… закончит дела. Наверное. Не переживайте, он прекрасный охотник, так что не пропадёт, всё будет в полном порядке. Он говорил это скорей себе самому. Частенько говорил, хотя и не сомневался ни капельки. Но в ту ночь предчувствия были непривычными. — Вы голодны, ребят? У меня пара булочек с собой есть, — затараторил Чонгук, шагая вдоль каменной стены и отгоняя от себя лишние мысли. Бредущие следом три оленя забавно замычали наперебой, видимо, споря, кто больше плюшку заслужил. — Цыц, я не с вами, моськи рогатые. Булочки, конечно, были не самой полезной едой, зато достаточно вкусной и сытной. По дороге все успели проветрится, собраться с мыслями и разговориться. История их оказалась неожиданно простой и в то же время слишком причудливой. Давон попросила «необычный» подарок на свадьбу, и Джунхон, слышавший сплетни, отправился искать что-нибудь подходящее на развалинах. Вот только поиск его быстро прервался, но чем — парень никак не мог сказать. Просто чернотой. Провалом. Давон же уверяла, что вечером готовилась ко сну в их новом доме, ждала возвращения любимого, но заявился какой-то светящийся олень… а дальше та же самая чернота. Провал. Без сомнений, это всё было какое-то колдовство. Но Чонгук в нем не разбирался, так что оставил выяснения для Юнги. Проводил молодых до города, проследил, чтобы семьи встретились, и со спокойной совестью отправился обратно к замку. Когда Чонгук выходил из города, за ним плелся уже один-единственный олень, остальные потерялись еще в лесу. Парень время от времени поглядывал, не придавая большого значения. Но когда олень цапнул его зубами за рукав как раз возле круга из сосен, насторожился. Присел на корточки и присмотрелся. Олень похлопал длинными ресницами. Его очаровательные маслянистые глазки отливали красным, клыки были явно длиннее, чем у прочих собратьев, а на славной моське читалась такая усталость, как будто он вот-вот брякнется на бок и скажет: «Гука, дорогой, принеси наливочки хлебнуть, я так устал». Совсем как… — Юнги? — осторожно спросил Чонгук, поглаживая бархатистые ушки. Олень не ответил, но так умильно ткнулся носом ему в грудь, ластясь, что сомнения отпали сами собой. — Твою ж… мы что, сейчас двухголовым оленем станем?.. Он затаился, прислушиваясь к звукам вокруг и к дуновениям магии. Всё казалось очень спокойным и мирным. Олень, кажется, пытался забраться на ручки и обнять, а Чонгук просто поглаживал мягкую шейку, ища подвох. Ничего не происходило. — Юнги, ты меня понимаешь? Олень ничего не ответил, но аж зажмурился, укладывая головку ему на плечо и, похоже, вот-вот собираясь замурчать от удовольствия. Казалось бы, в такой ситуации дикая догадка должна бы отпасть. Но Чонгук лишь еще больше убедился. Да, нужно было еще уточнить у Шуки или Сокджина, обладающих магией, но его сердце твердило вполне уверенно. — Ну… — вздохнул Чонгук, ловя оленью мордашку руками. — Я не так уж много знаю о чарах и заклинаниях, но… Он затаился на пару мгновений, собираясь с силами и мыслями, обдумывая своё решение. Олень смотрел на него мягко, чуть ли не влюбленно. Остальные живущие у них ребята так уж точно не делали. Кивнув самому себе, Чонгук чмокнул влажный черный носик и закусил губу, ожидая реакции. Олень странно хихикнул и высунул язык, лизнув его в ответ. Но больше ничего не произошло. Тем более — волшебного. — Ясно… Ладно. Пошли тогда домой. Без Сокджина я с этим всё равно не разберусь. Чонгук поднялся, похлопал по бедру и пошёл к дому. Олень побрёл следом, снова пытаясь цапнуть за рукав.