Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Все, что смог сделать Даня, увидев, хоть и с опозданием, опасность - нервно выматериться и кинуться в гущу спортсменов. И все равно не успел. Сергей и Этери стояли друг против друга и смотрели так, что в воздухе висело напряжение, которое того и гляди полыхнет молнией, опалив все вокруг. - Привет!- положил ладонь на плечо бывшего коллеги. Дудаков вздрогнул и повернул голову. На улыбку хореографа ответил скорее автоматически, чем поняв, кто перед ним. - Вам тоже дали чужие бейджи?- уточнил Даня. - Да вот,- Дуд будто выпал из морока и благодарно заулыбался Даниилу, протягивая пропуск. На фото была мордашка Риты. Глейх протянул девушке ее документ и сделал шаг к замершей блондинке, держащей кусок ламинированного картона чужой спортсменки: - Этери Георгиевна, думаю, надо отдать,- взялся двумя пальцами за бейджик и чуть потянул. Женщина рефлекторно сжала руку и перевела взгляд на Глейхенгауза: - Мы нашли наш пропуск,- увещевающе проговорил Даня. - А, да!- кивнула старший тренер и отпустила карточку, которую тут же передали из рук в руки Дудакову.- Здравствуйте, Сергей Викторович. - Рад встрече, Этери Георгиевна,- забрал у Дани пропуск своей фигуристки Дуд, не глядя на отдающего. - Взаимно,- негромко ответила Тутберидзе. Глейхенгауз обратил внимание, как крепко сжал документ Сергей, неловко и резко развернулся, на ходу кивал на приветствия спортсменов, которые его узнали. Удалялся. Как в тот день, когда уехал насовсем из Новогорска. Вообще, в те сборы все было настолько дико, что и вспоминать не хочется ничего, ну, разве что чудесный необременительный романчик с легкоатлеткой Олей, кудрявой и тоненько-прекрасной как Этери. А в остальном был треш и ужас. Во-первых, Дуд. Он приехал из Казани осунувшийся, потерянный, совсем не в себе. Хорошо, что на подхвате был Артемка, иначе удочника бы просто непонятно, кем и как заменять. Сергей держался. Главное - не пил, хотя Глейх, признаться, боялся, что слетит с резьбы Сережа. Нет, додержался. Только минимум дважды в неделю спрашивал, когда приедет Этери. От этого было жутковато. И с детьми общался так, будто хоронил себя. Как в последний раз. Ну, в общем, оно и было в последний раз. В день отъезда, перед тем как уйти совсем, постучался к Дане. В руке держал конверт. Постоял, разговаривая ни о чем. И вдруг произнес: - Я ей письмо написал. Думал, может, ты передашь,- остановился,- но, знаешь, понял, что зря все это. Лучше уж так… молча. С концами. Развернулся, подхватил чемодан и пошел. В одной руке ручка, за которую тянет свой багаж, в другой плотно зажатый конверт. Сутулый, уставший какой-то, резкий и неуклюжий больше обычного. Через три дня приехала Этери. Глаза и скулы. Собранная. Пустая. Холодная и чужая. С тех пор до конца не оттаяла, если подумать. Но они привыкли. Работала Тутберидзе как зверь. Бралась за все, тянула всех. Сколько сил вложила только в то, чтобы найти Усачевой партнера! Даня всего этого не понимал, да и занят был. У него же две Оли. Распрекрасно, между прочим, жил с ними обеими на две параллельные жизни: одну в Москве, другую на летних сборах. А что такого? Оля Два никакой семьи не хотела, весь летний сезон была занятой, зимой восстанавливалась и отдыхала. На Глейхенгауза совершенно не претендовала. Ее устраивали легкие свидания в Новогорске. Между прочим, даже со свадьбой его поздравила. Два года назад счастливо вышла замуж, закончив с большим спортом. Отличная девчонка. Вспоминал отчасти даже с ностальгией. Может, вот с Олей Два что-то бы и вышло, серьезное. С главной Олей своей жизни, то ли жил, то ли маялся. И не разберешь. Тут десятка на горизонте от начала отношений, а он так и не понял, где эта женщина в его душе? Но, вообще, нормально бытовали, бедовали. Зачем жаловаться? У них только с детьми не сложилось почему-то. Сначала старались очень, а все не получалось. Первый год не заморачивались особенно. До этого же прецедент был. Правда Ольга нервничала, то и дело собиралась по обследованиям, но с их работой все откладывала. Через год решились. Оказалось, у Оли какая-то болезнь по части эндометрия. Узнав про первый выкидыш и лечение на Бали, врачи покачали головами, посетовали, что там могли что-то недоглядеть, а потом воспалительный процесс. И вот. Надо лечиться. Прошло пять лет. Лечатся. Все без толку. Если честно, от этого тоже в голове и душе сумбур. Он же Олю выбирал для семьи, для детей. Для будущего. И что? И ничего. Ну, разве что судьбу своими планами сильно насмешил. Надо сказать, что, женившись, с гулянками по посторонним бабам Даня завязал. Забот хватало: во-первых, семья - это не то же самое, что свидания; во-вторых, была же Оля Два, неудобно от двух женщин убегать в левак; а в-третьих, Этери. Временами за нее становилось страшно. Здоровые люди столько не работают, потому что от такого количества дохнут не только лошади, а роботы. Оля сначала ревновала, а потом поняла, что там и правда без помощи Даньки загонит себя человек в могилу на почве фигурного катания. И отпустило. Даже гордилась, что муж такой замечательный помощник. Очень поддерживала его, их штаб. С Этери они не дружили, но общались вполне неплохо. Лайкали друг друга в инстаграмах. Получилось, что все устаканилось. А еще Тутберидзе знала про Олю Два. И молчала. Даже Даньке слова не сказала. И, вообще-то, прикрывала. Не знал почему, но был благодарен. Друг замечательный Этери. Про чувства не разговаривали. Он раз попробовал, получил суровый отлуп. И понял, все, нет в сердце этой женщины доступа. К телу - можно, но тел ему и так хватало, а сердце никому не открывалась. Даже отчасти Эдику посочувствовал, которого к телу-то наконец допустили. Аксенов гордым своей победой проходил всего ничего, тоже осознал - не то имеет, за чем бежал. С тех пор хорошо дружат с Эдом. Берегут Этери. Это объединяет, между прочим. Дудакова он заметил сегодня не сразу, иначе поймал бы на подлете и никогда не дал приблизиться к Этери. Столько лет Глейхенгауз боялся этой встречи, а как время пришло, проглядел. Услышал и узнал по голосу, лишь только потом заметил идущего прямо к столу, у которого воевала Тутберидзе, Дуда. Сделал все, что смог. Кажется, не слишком хорошо, но вот так уж вышло. - Этери Георгиевна,- вызвал из небытия начальство.- Мы все аккредитовались, идем заселяться. - Да, Дань, хорошо,- кажется, она и не услышала его толком. Собрал ребят и повел к стойке администратора гостиницы за ключами. Из глубины холла появилась организатор с раскаянием, что не нашла пропуск Риты. - Спасибо, мы сами разобрались,- успокоила ее Тутберидзе.- Все хорошо. У девушки даже глаза округлились: вечно всем недовольная Этери Георгиевна сменила гнев на милость ни с того, ни с сего. Это, как минимум - к дождю, а, может, и снегопаду.