Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Ксюша стояла в дверях комнаты и смотрела на спину спящего мужа. Сергей даже не разделся, так и завалился в джинсах, синем пуловере, носках. Потом проснется, будет ворчать и недовольно ежится из-за неудобства сна в одежде. Она, молодая еще женщина, жила со стариком. В иные дни почти не замечалось, что Сереже уже глубоко за пятьдесят: он поддерживал форму, был активен, голова соображала неплохо, но муж становился год от года все брюзгливее, тяжелел в характере и делался все менее восприимчив к новому и яркому в красках жизни. Она и сама не молодела. И еще недавно казалось, что так и нормально. Время идет, возраст прибывает, масляные краски молодых ощущений становятся пастелью на холсте жизни. И это нормально. Так у всех. А потом появился Саша. Как там у Булгакова: выскочила любовь из-за угла, как убийца с кинжалом. У Ксюши именно так сложилось - из-за угла. Познакомились в ресторане, где немножко все отмечали закончившийся старт по юниорам перед выездом в Москву из одного из городов Поволжья. А потом вместе оказались в поезде. Нет, не только они. Билеты же закупает федерация. Там весь купейный вагон был “спортивным” Болтали, ехали, пили залихватски того и другого. И он смотрел так, что щеки заливало краской смущения. Ксюша была совсем нетрезвой, в тамбуре болтало, а ее мотало от сожаления, восхищения и стыда, когда молодые губы прихватывали соски через ткань футболки. И лифчик болтался на плечах, задевая раскрытыми крючками кожу лопаток. Они все время боялись,что кто-нибудь потащится курить, так что Сашка даже не позволял себе оголить женщину, которую утащил от гудящей тренерской тусовки: целовал через майку тело, ласкал невидимо руками под тканью. Молчаливый, упорный, вожделеющий. Ксюша уже и забыла, насколько давно не оказывалась в объятиях того, кто ее хочет без условий и вопреки всяким препятствиям, что качало ее не вагонным перестуком колес и не выпитым алкоголем, а сознанием, как легко и страшно быть желанной по-настоящему. Ничего не было, но целовались так, перетрогали друг друга настолько, что даже неприлично сказать, что остались чужими людьми. И когда вагон спал вповалку, все не на своих местах, они полусидя-полулежа на ее полке,под сопение и храп соседей шептались, не отлипая друг от друга. - Прилетай из своей Казани,- требовал мужчина.- Пойдем гулять. Долго долго. Или никуда не пойдем. Мне все равно. Она вполне понимала, что ему лучше никуда дальше своей квартиры с ней не идти. И была согласна. - У меня ближайший выходной - суббота,- сдалась, даже не попробовав хоть как-то приподнять свое тело в цене. - Я тебя встречу в аэропорту. Дай телефон!- потребовал хореограф ЦСКА. Сначала протянула трубку,а потом только подумала - зачем ему. - Разблокируй!- еще одно требование. И снова согласилась, хотя удивление лишь росло. Мужчина что-то быстро настукивал, а после вернул трубку: - Теперь у тебя есть мой номер. И ты не сможешь придумать причину, почему не позвонила, не написала или не приехала. Нашла новый контакт и тут же позвонила. Где-то в глубине поезда запела трубка. Сбросила вызов: У тебя теперь тоже есть мой номер. Будет труднее притвориться, что не знал, куда написать или как позвонить, когда утром протрезвеешь. Ночь несчетных поцелуев. Прикосновений,прикосновений. Снова поцелуев. И пока целуешься, не боишься ничего. Бояться начинаешь, подъезжая к дому. Довольно трудно объяснить мужу засос на груди, если не он его оставил. Наверное, и неплохо, что Сергей ее засосами и грудью интересовался до обидного мало уже не первый год. А в Москву она прилетела, хотя уже и не помнит под каким предлогом сбежала из Казани. И засосов стало больше, и грехов. И вопросов. К себе, к Александру, к Дуду даже. Глупость ситуации в том, что, влюбляясь в Сашку, любить Дуда-то она не перестала. Да и вообще, у них семья. Катька у них. Работа у них. Это только в детских фантазиях легко и просто разбегаются, начинают новые жизни. Реальность - про другое. Резко развернешься - останешься одна над пропастью и без страховочного каната. И вообще-то, никто менять жизнь ее не приглашал. С Сашкой они встречались раз, реже два в месяц. Обменивались эмоциями и физиологическими жидкостями, простите за детали, а после разлетались по своим делам. Хореограф не звал ее замуж, не предлагал ничего всерьез. Вообще, не говорил о будущем и совместных планах. Но трахал. Трахал до звона в ушах. Временам казалось, что даже лучше Дуда в его лучшие времена, хотя те лучшие времена уже и не помнились. Но ради секса, сколько бы обалденным он ни был, семьи не рушат. Эту истину Ксения еще на этапе завоевания Сереженьки усвоила. Собственно, обожаемый Рыжик и вдолбил ей прописную мораль: секс не повод для перемены устроенного быта и сложенного мира. Другое дело, что в сексе, особенно, если он весьма горяч и взаимно радостен, вязнешь. И вот пока не увязла полностью, Ксюша очень хотела этот секс прекратить. Отдаешься телом, а оставляешь душу. По кусочкам. Пока не раздарила красавчику Сашке слишком много, надо было остановиться. Еще раз глянула на спящего супруга, резко развернулась и пошла вон. Они должны поговорить. Номер пятьсот двенадцать. Это запомнила. Надо объясниться сразу, не откладывать. И второго удобного шанса может не быть, и силы духа не хватит, если честно, начни откладывать. Захлопнула двери и двинулась к лифтам, размышляя о превратностях бытия. Чтобы начать понимать Этери и Дудакова, ей понадобилось много лет и одна глупая любовная связь с совершенно неподходящим мужчиной. Но так и не захотелось пожалеть хоть кого-то из них двоих. Все знали, на что идут. Ксения вот сейчас тоже знает, потому и заканчивает свою историю. Правильное и неправильное, вообще-то, существует, что бы там кто ни говорил. Ребенок и ждущая женщина были правильным. А залет на начальницу - ошибкой. Как в свое время сказала Ксения Арине: “Слабых мужчин ведут сильные женщины.” Она Дудакова довела, куда надо. И не так плохо милый Дуд устроился за ее спиной. Давайте правду, он же удобно сидит, не отсвечивая, а Ксения бегает по федерациям, руководству спортшколы, решает организационные задачи. Ей, может, тоже было бы приятнее детей увещевать и с родителями беседовать, а не вот это вот все. Но Сережа, к сожалению, совершенно не умеет ходить по инстанциям, кому-то приходится этим заниматься. Очевидно, тому, кто сильнее. Очевидно - ей. Стукнулась в номер Саши. Дверь открылась, ее втянули за запястье в комнату. И не было никаких разговоров, потому что, когда Сашка целует, хочется целовать в ответ. И размышлений больше не было - ни о правильном, ни о муже, который, стоит заметить, открыл глаза сразу же, как супруга покинула общий номер, и со вздохом облегчения перевернулся на спину, расстегивая джинсы. Он тоже не о правильном размышлял. И тоже хотел поцелуев.