Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Этери плохо поняла, что же произошло за дверьми зала разминки. Кроме того, что она, вроде бы, пригласила Дудакова в гости, не поняла ничего. Даже не так. Она не уверена, что ее ответ вообще требовался Сереже, чтобы прийти вечером к ней в номер. А если не пустит, то будет стучать и шуметь, кажется, так? Это был шантаж. Как минимум. А она согласилась. Все от растерянности, от близости мужчины, который прорвался за спокойную отстраненность многих лет. Из-за приподнявшей голову любви. Нет, пусть это будет не любовь. Любовь - чувство страшное. - Мы идем на основную арену смотреть парней?- уточнил Даня. Артем убежал минут десять назад, потому что уже точно приехали мальчики и начали готовиться, нужен был кто-то, кто проконтролирует. - Да, после льда, идем,- кивнула и встала. Лед Дудовых девочек уже закончился, теперь время банды Этери. Подгоняла фигуристок, продолжая размышлять о произошедшем. Ладно, хорошо, пусть Дудом двигала не жалость, но уж конечно, и не желание ее сегодняшней. Это просто смешно, что бы там Сергей ни говорил. Максимум во что верилось - в ностальгию. Ему просто примечталось то, что когда-то было между ними. Стоило признать, она ведь была неплоха в свое время по части постельных удовольствий. Любила их. И разнообразие в них тоже любила. И с Сережей получалось так хорошо, как мало с кем. Может быть, как с ним не было вовсе ни с кем. О таком сексе, наверное, он мог бы и мечтать, даже при наличии полной жизни с Ксюшей. И, видимо, все же надеялся его получить, хоть в первый раз и не случилось. Только вот не будет с ней ничего прежнего в этом смысле. Все надежды Дуда совершенно беспочвенны. Может, чуть лучше, чем было вчера, но и все. - О чем думаешь?- девочки раскатывались, Даня смотрел то на лед, то на женщину рядом. - О прошлом,- обтекаемо ответила Этери. - О Дудакове,- понимающе уточнил Глейхенгауз. - Он часть прошлого,- вздохнула блондинка. - Это совершенно не мое дело,- начал Даниил, но тут к бортику подъехала Рита, скидывая курточку и хореограф замолчал. - Дань, я тоже думаю, что это не твое дело,- ей не понравилось, что Глейхенгауз завел беседу о Дудакове и было понятно, что поведет дальше разговор тем же руслом. - Я всего лишь хочу напомнить, что добром у вас раз уже не закончилось,- коротко закруглялся Даня. - Очень своевременное напоминание,- оно и правда было своевременным, не сарказм нисколько. Но, между тем, Даню ровно никак не касалось, так что и лезть к ней со своими задушевными беседами ему не стоит. Следили за девчонками. Вроде общались нормально. В чем был большой плюс Дани, он понимал и видел ее настроение и эмоцию, умел в нее встроиться. Сейчас оставил в покое человека, который был меньше всего готов к конструктивному обсуждению вопроса, за что была, безусловно, благодарна, ей хватало собственных неутомимых и бесплодных мыслей. С Сережей надо поговорить, объяснить. Может, даже вразумить. Не нужна ему сегодняшняя Этери, не по ней его желания, во всех смыслах и пониманиях этой фразы: и желания не о ней теперешней, и желания его такого масштаба, что теперешняя Этери их не вытянет, не сможет соответствовать. Слабо, конечно, верилось, что он послушается, но было хотя бы честно. Их время на льду заканчивалось. Оставалось всех собрать, передать с рук на руки Эдику, отправить сначала отдыхать, потом гулять и развлекаться. Спортсменам нужно выходить из соревновательного напряжения. Одни из самых эмоционально тяжелых стартов были в пандемию, когда носа не высунуть за пределы катка и отеля. Самые перегорательные, самые трудные для тренеров, приходилось работать аниматорами, чтобы как-то сбрасывать с фигуристов стресс. Даже сейчас, как вспомнишь, так вздрогнешь. Чемпионат мира в Стокгольме, олимпиаду в Пекине. Сложные старты, работа на износ для души тренера. Без разгрузок, без перерыва. За родителей, за психологов, за тренеров. В своем сегодняшнем состоянии не одолела бы такого. За шесть лет Этери хорошо себя выучила. Пришлось познакомиться с собой. Нашлись и психологические защиты, и барьеры, и многое разное. Все приняла к сведению, ни с чем не стала работать. На предложение психолога перезагрузиться честно ответила, что готова только при условии, что ей сохранят все то топливо, на котором она везет свою повозку в гору жизни. Психолог отстал. И правильно сделал. Ответственно. Не мог гарантировать, что переработав в себе все обиды, страхи, унижения, Этери Георгиевна сохранит мотивацию так же неутомимо двигаться вперед. Великие достижения слишком часто покоятся на великих поражениях, унижениях и желании ткнуть толпу носом в ее неправоту. Убери это и не останется топлива, на котором зиждется стремление вперед. Раньше, до всего, что с ней случилось после Пекина, Этери бы сказала, что внутри есть вечное, любовь, горевшая горячим пламенем и рождавшая новое безостановочно. Но теперь, когда любовь прикручена в тонкий, безопасный огонек благожелательного равнодушия, лучше не трогать основание, на котором покоится устремленность Тутберидзе. А откручивать горелку на полную, она была не готова, один раз, чуть не выгорело все в пепелище. За себя не боялась, но у нее дело. У нее спортсмены. Хороша ли ты, плоха ли, а другой тебя у них не будет. И понимание этого факта закрывало всяческие эксперименты с Сережей. Впрочем, стоило и без этого не устраивать лишних проблем. Опыт, сын ошибок трудных, учит, что женатый мужчина - так себе мужчина, а женатый любимый мужчина - совершенная трагедия, если вы еще и спите вместе. Ты и его возненавидишь, не переставая любить. И себя съешь за то, что творишь. Сережа был любим, женат, опасен, потому что еще и хорош, речь не про секс, по нему тосковалось как по своему, близкому. Отчасти даже радовалась, что им осталось рядом меньше двух дней. Он уедет, она успокоится. А шестое - это совсем далеко. До шестого, если они поговорят, Сергей сам додумается и одумается. Разумный же мужик, да и немолодой. Да и при жене, вполне годной жене, хоть Этери и не одобряла Ксюшу всеми фибрами ревнивой души. Но если отставить этот факт, у Сережи неплохая семья. И еще ведь дочка! Катю помнила очень смутно. Малышка круглолицая, с улыбкой своего отца и такими же голубенькими глазками. Невольно всплыло, как давным давно девочка цеплялась за папу, испуганная суровой старшим тренером. Надо было еще тогда понять, что есть связи неразрывные, более важные, чем их отношения. В тот момент, наверное, еще можно было безболезненно, нет, не так, ободравшись только кожей души, вырваться из истории. Но она проигнорировала опасность и прямой намек на будущую дилемму. Сейчас Катя уже не совсем ребенок даже. Вот-вот начнет превращаться в девушку. Большой плюс, что у нее есть отец рядом. Хотя бы за это стоит себя похвалить, приняла правильное решение. Оставить дочери отца - было честно. У нее самой дочь, которой отца не оставили. Это всегда больно для ребенка. Всегда горько. Дишка уже взрослая, много добившаяся, но иногда бывает, что и сейчас Этери в ней видит детскую ущемленность отсутствием папы. Вопросительные взгляды грузинской родни и тихие вопросы тетушек и многоюродных бабушек: где же твой отец Дианочка? В ней порой просыпается жажда поиска ответа. У Кати так не будет. И это хорошо.