Трое на двуспальной кровати. Второй финал

То, что Даня видел на экране смартфона не поддавалось никакому цензурному комментарию. Поначалу-то он и не думал, что дорога до “Айсберга” с мальчишками станет настолько эмоционально непростой. Включил трансяцию, чтобы посмотреть, как откатают Даша и Святик. Понятно, что Этери вряд ли была бы в приподнятом настроении, все-таки Диана с Глебом могли задать жару по этой части, а в том, что они пересекутся до старта, сомнений не было. Но все же он ждал чего-то более боевитого, агрессивного в поведении матери строптивицы, а Этери больше всего сейчас была похожа на себя пекинскую. Вот тогда он сильно испугался. И сейчас испугался сильно. Она шла в КиК осторожно, будто боялась расплескать колеблющуюся, как вино в переполненной чаше боль. И страх. Страх был тоже болью. Если он выплеснется, то с ним расплещется и боль. Аккуратно дошла до места, аккуратно села. Такое тоже видел однажды. Больше видеть не хотел, да и не мог. А приходилось. В тот день в Пекине можно было выносить святых, столько было сказано всем и всеми друг другу. Особенно много вылилось на совещании. Часть состава сидело в одной комнате в пекинском отеле. Все в намордниках-масках, будто их это от чего-то бы спасло. Уж Дане ли не знать, он вообще едва доехал до благословенного Китая. И, как говорится, с корабля на бал, а с бала в пекло. Вторая часть была раскидана кто где. Некоторые тут же в Китае, но в других гостиницах. Несколько человек в Москве. Даже пара замминистров нарисовались сытыми рожами на мониторах. Их команда сидела плечом к плечу. По большей части молчали, потому что отвечали те, кто повыше рангом. Все, что спросили у них - сами или не сами попались? То есть ширяли спортсменку или влетели по глупости. - Мы ни в чем не виноваты!- зло сверкнула глазами над маской Этери. Больше они никого не интересовали. Теперь ругались все со всеми. ОКР с минспорта и РусАДА. РусАДА с ФФККР. Горшков с Поздняковым, Поздняков с Байсулатовым и Сидоркевичем. Все хором напустились на директора антидопинга. Когда наконец отключилось. Все расползлись, осталось четверо: они и Горшков. Предполагалось, что Александр Георгиевич проведет дополнительные беседы с непосредственно причастными на правах главного тренера сборной. Мужчина посмотрел на троицу и сказал: - Хоть маски снимите, невозможно на вас смотреть! Все сняли, а Этери нет, но ее трогать не стал. Оглядел команду еще раз, махнул рукой: - Идите. Все уже случилось. Теперь только бы пережить! Вот тогда Даня впервые увидел, как поднимается испуганно-болящая Этери. Очень аккуратно, словно боится обо что-то ушибиться. А по льду уже катилась следующая разминка. И Глейхенгауз знал, что она смотрит. Видит Диану и то, насколько у нее ничего не получается. А у нее не получалось. Стоит и смотрит, боясь расплескаться. Шесть минут попыток полностью уравновесить колебание чаши боли, чаши страха. Мог представить ее глаза, пристально-суровые, за которыми, если заглянуть за карее стекло, будет панический ужас вперемешку с безысходностью. Страшно быть беспомощной. А для Этери - особенно. Крикнул через весь салон, чтобы ехали быстрее, надеялся успеть, пусть не к началу, хоть к окончанию программы. Поддержать, постоять рядом. Может, обнять. Водитель принял к сведению его желание, но ходу не прибавил нисколько. Диана встала в начальную позу, Глеб положил ей на талию руку. Даниил Маркович со спортсменами въехал на стоянку “Айсберга”. - Так, дальше сами!- проговорил, как только прошли вовнутрь, я на лед. Братья синхронно кивнули и двинулись в сторону раздевалок. Он ужасно боялся, что Диша упадет, потому что тогда никто и ничто не удержит ее мать на месте. По коридорам не шел, летел. Отедрнул занавеску и замер. Спортсмены на льду делали последнее вращение. Практически в центре прохода к бортику стояли двое: спиной в плечо. Видел мужскую руку крепко держащую женские пальцы заживающие узкую кисть. Видел, как широким плечом перекрывалась половина спины высокой блондинки. Слышал, что музыка стихает, но крепкая рука продолжает держать тонкие пальцы. И еще. Он видел то, что можно было увидеть лишь стоя на него месте: медленно едущую пару на льду, смотрящую в глаза людям за льдом. Молодой человек подхватывает отяжелевшую было девушку на руки и продолжает движение. Вдруг Диана смущенно прячет лицо на груди у мужа, а тот усмехается и едва заметно кивает. Даня представляет, какую бездну эмоций вызовет эта пантомима у тещи и матери. И ни одной положительной: одна прячет лицо, другой ухмыляется. И все это будет понято неправильно, потому что Этери не видит, как за ее плечом мужчина, стоящий вплотную к ней, вынимает из кармана свободную руку и поднимает большой палец, приветствуя фигуристов, завершивших программу. За бортиком Глеб на минуту опускает партнершу на пол, чтобы надеть чехлы, куртку, помочь ей с инвентарем и одеждой и снова поднимает на руки. Так они уходят в КиК. Молодые, красивые, смелые до наглости. Не сказавшие ни одного слова замершей блондинке, толком даже не глядящие на нее. Спины их закрывает Платов, который поддался на авантюру и выиграл. И еще, он благодарен Дудакову. Он ненавидит Дудакова. Потому что Сережа тут - вспышка, напоминающая о том, что могло бы быть. Уже завтра он исчезнет, а она будет бог знает сколько помнить, как держал за руку и подпирал спину. Будет жить с этим воспоминанием. Будет страдать от того, что такое больше не повторится. Хорошо, что Сергей был, но лучше бы его не было. Этери бы и сама выстояла, а потом Даня ее бы успокоил. Ничего страшного. Все же сложилось удачно. У ребят получилось. Идет в зал разминки, смотреть, как готовятся Артем и Арсений, ждать Пунина и Этери. Продолжает думать о разном. Еще раз пересматривает прокат Даши. Говорить, конечно, будут об этом, не о Дишке. Уверен, про нее мать даже не вспомнит. И сейчас, после увиденного, он не знает, а надо ли подбираться к опсному разговору? Вольно или невольно, но будет помнится то неразрывное единение, которое было между двумя уже чужими людьми в минуты, когда одному из них стало нужно опереться на кого-то. - Дань,- Арсений стоял у стула, на котором Глейхенгауз пересматривал выступление Даши и Святика.- А Сергей Викторович к нам вернется? - Что за странные мысли?- Глейхенгауз даже немного возмутился. - Ну, так… нам показалось,- расплывчато проговорил Арс и отошел к брату, разводя руками. Спортсмены вернулись к своим занятиям. Поглядел сначала на них, потом на других ребят. Оценил бешеный лутц на полу от Лазарева. Вот ведь еще одна заноза на их головы! Чуть повернул голову, заметил Темку Пунина, который тоже восхитился пролетным прыжком соперника. За разминкой следили уже вдвоем. Этери все еще не было.