Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Уже выходили с арены, уже отворчала на мальчишек, Артему досталось за завал квада, Арсению за недодержанную позицию во вращении, а пальцы все еще чувствовали прикосновение теплой руки. Держалась перед прокатом из последних сил. Кажется, крупную дрожь, пробивающубу через все тело было видно с верхних рядов трибун. А потом он встал за спиной, сжал пальцы. И трясти перестало. Не сразу, но волна за волной утихало. Может, осела бы на пол, но было рядом знакомое плечо, приблизишься к которому, прижмешься. И устоишь. Устояла. И он устоял. Тихим дыханием, шевелящим прядку на виске, теплыми пальцами. Молчанием. Не засветила по наглой, ухмыляющейся физиономии Глеба, который, кажется, специально разулыбался, чтобы дать понять, кто тут главный, тоже потому что держала его рука. Не пустил ее, сжав пальцу почти до боли. Был, конечно, прав. Не место семейным скандалам и не время. Как только пара и их тренер сели на диванчики в ожидании оценок, Сережа тихо спросил: - Стоишь твердо? Кивнула, хотя не была уверена. - До вечера,- почти прошелестело над ухом. Ее пальцы отпустили. Волна тепла тихо растворилась. Мужчина, державший ее над прокатом в сознании, тихо исчез. Вдохнула, выдохнула и пошла искать виноватых в своем страхе. Знала, что правильного скандала уже не выйдет, слишком тепло было внутри. Обнаружила обоих и Платова над ними в одной из раздевалок. Диана лежала на коленях у мужа, закрыв глаза, Глеб легонько поглаживал ее голову, а Женя непередаваемым шепотом орал на обоих: - То, что там было - безумие! Чистое безумие! Я не выпущу вас на произвольный танец! - Ты их и на ритм не должен был выпускать!- проговорила Этери. Три головы синхронно повернулись к ней. С удивлением заметила, как Платов перекрыл фигуристов собой, принимая уже во второй раз удар разгневанной женщины. - Мам, мы сами так решили,- донеслось из-за тренерской спины. - Отойди,- сделала шаг к Евгению, но тот продолжал стоять.- Отойди! Было понятно, что при необходимости, он ее скрутит и повалит на землю, но не пустит к Диане и Глебу. - Да ты охуел что ли совсем, Платов?!- возмущенно округлила глаза блондинка.- Мне надо, чтобы она меня точно поняла, а ты мешаешь ей смотреть мне в лицо! - Я передам,- так же из-за спины Евгения сказал Глеб. - Я пока в передатчиках не нуждаюсь!- огрызнулась на молодого человека.- Платов, пропусти! Я убивать их что ли тут буду?! Этери была тут сильнее всех, даже двукратного олимпийского чемпиона, поэтому Женя сделал шаг в сторону, пропуская высокую, худую, страшную сейчас в своем гневе женщину. Тихо присела у лица дочери. Светлое пальто подмело пол средней степени чистоты, нежно опустила ладонь на лоб. - Устала?- ладонь проводила по лицу, обнимала щеку ребенка. Диана улыбнулась и закрыла глаза. - Все хорошо, мам. Мы справились. - Ой, господи!- охнула совсем по-женски, уронила голову на плечо своей девочки.- Как же я перепугалась за вас! - А я за вас даже порадовалась,- одними губами пробормотала Диана. Мать то ли не расслышала, то ли проигнорировала. - Хорошо, что вы помирились с Сергеем Викторовичем, хоть он и предатель, конечно,- дочь сделала глубокий вдох, медленный выдох и начала подниматься с помощью мужа. Этери тоже подняла голову. Но так и не задала ни одного уточняющего вопроса по поводу слов Дианы. - Он очень волновался за тебя тем летом,- оперевшись на Глеба, осторожно встала на ноги.- Никак не могла подумать, что после всех вопросов, просто уйдет из “Хрустального” И эти слова тоже наткнулись на молчание. Этери не была готова обсуждать Сережу. И только вслушивалась, как колыхалось в море одиночество сказанное Дишей: волновался, задавал вопросы. Значит, переживал. Значит, хотел помочь. Это было ценностью, о которой ей бы хотелось услышать раньше. Она бы хранила ее под толщей темного моя пустоты внутри. там бы была опора из его опасений, переживаний, заботы о ней. - Вы будете катать произвольный?- сменила тему мать. - Да,- ответили спортсмены. - Нет,- сказал их тренер. Назревал серьезный конфликт, решения у которого пока не виделось. - Нет!- еще раз прошипел Платов. - Пусть проживут один день в покое,- предложила ему Этери.- Если лучше не станет, снимай. Слушать возмущения Дианы с Глебом даже не подумала. У нее впереди еще куча работы, не до их заскоков! Сжала в кулак правую руку, провела по костяшкам большим пальцем. Представила, что гладит держащую ладонь Сережи. - У нас есть один день,- помолчала,- чтобы что-то понять. Был и правда только один день, точнее даже один вечер. Может быть, одна ночь. Меньше ночи, если подумать. Она будет радоваться тому, что есть. Это уже больше, чем было шесть лет до этого. И будет радоваться его прошлому беспокойству. Малодушно подумала, что не стоит сегодня рассказывать о своих проблемах. Так мало времени. Только одна ночь, меньше ночи. А они потратят его на обсуждение психических расстройств. Обсудит с врачами, когда придется снова лечиться. Это со всех сторон неправильно: сознательно выбрать травмирующую ситуацию и стремиться в ней оказаться, прекрасно понимая, что не выйдешь оттуда целой и невредимой. Но зато она будет счастливой, хоть немного. Хоть недолго. И, может быть, так показалось по настроению Сережи, они выключат свет. Ей будет проще. Ему, наверное, тоже. Хотелось вспомнить, как было тогда, когда была еще совсем живой, все чувствовала, обо все ранилась. Даже пораниться - хотелось. С ним. Об него. У нее было так много спокойствия, что одна рана, наверное, не убьет ее. Даже такая, как Сережа.