Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Даня с задумчивым интересом смотрит на то, что происходит у него перед глазами. А перед глазами у него мотается взад и вперед крупное мужское тело, которое, если ему переключить мозг с единственной мысли на мыслительную деятельность в принципе, станет заслуженным тренером России Сергеем Викторовичем Дудаковым. Дуд доходит до стула, садится. Замирает. Отмирает, вынимает из заднего кармана джинсов телефон, куда-то в нем тычется, снова кладет в карман, соскакивает, делает очередной круг по номеру и идет в сторону входной двери. - Ты там был пять минут назад,- напоминает Глейхенгауз. - Она могла вернуться!- идет назад к стулу и садиться. - Серег, ты ей написал в мессенджер?- уточняет хореограф очевидное.- Написал. Просил сообщить, когда вернется. Она сообщила? Рыжая голова отрицательно замоталась из стороны в сторону. - Значит, еще не вернулась,- логично сообщает товарищу Даниил. - Могла не заметить, не посмотреть в телефон,- Дудаков снова подскакивает со стула. - А вероятнее всего, еще не вернулась и телефон просто не вынимала. Ну, ты же видел, мне на звонок тоже не ответила,- бедный бывший техтренер ТШТ снова метался по комнате медведем в клетке.- Господи! Да прижмись ты! Даня просто не выдержал. Он уже два часа смотрит на этот дикий танец! Зачем только утащил его из-под дверей Этери? Пусть бы там в коридоре и вытанцовывал! Вот этого мотания туда-сюда перед глазами у Глейха самого скоро токсикоз откроется! - У меня самолет в шесть,- тяжело сел на стул,с которого две минуты назад соскочил Сергей,- иначе я не попаду на тренировку. - Ну, к шести-то она точно вернется,- хмыкнул Глейх.- Ты, ей богу, как не знаю кто психуешь! Очень странно наблюдать Сергея таким. Если подумать, то Даня ничего похожего от Дуда и не видел никогда. Нет, он всегда ждал Этери из отпуска, из командировок на старты. В день ее приезда приходил каким-то особенно жизнерадостным, много шутил. На тренировках был особенно ласков с детьми. И было понятно - ждет! А сейчас - это уже не ожидание - абстинентный синдром, не дающий уняться ни на минуту. Мужчина против Даниила снова вынул телефон, опять посмотрел на уведомления. Открыл мессенджер, надеясь, что уже ответили, но не пришла уведомляшка. Опять понуро засунул трубку в карман. - Ты понимаешь, что твое поведение ненормально?- поинтересовался у товарища. - Честно говоря, Дань, мне глубоко начхать, что ты об этом думаешь,- Дудаков опять поднялся и решительно двинулся к дверям. Вопрос задал больше из любопытства, чем из желания остановить безумного человека, рвущегося туда, где его не ждут. - Зачем же ты уехал, если оно вот так? Дудаков, вернулся назад, снова сел на стул: - Дань, если бы я знал удовлетворительный ответ на твой вопрос. Я шесть лет себя спрашиваю - зачем? И не нахожу ответа. Она сказала, так правильно. Я решил, что не буду спорить. Казалось, что действительно правильно. - Этери говорила, что ты - ради дочери, да?- прикоснулся к тому, что, видимо, не стоило задевать. - Помнишь, когда Юлька выиграла, мужик ходил, называл себя ее отцом?- внезапно спросил Сергей. Даня не помнил, он тогда лишь вливался в коллектив, бегал “на подхвате”, в дела особенно посвящен не был. - В общем, после олимпиады, мужичок один Юлиным отцом назывался. Все хотел с ней встретиться. Долго отпирался у “Хрустального”, его охрана гоняла, так он засел на парковке. Прятался, наверное, ждал, когда девочка приедет. Но Этери приехала первой. Вот и попытался ее разжалобить. Ну, кажется, он долго ей что-то говорил, этого не знаю. Не видел. Охрана его потом выставила. Замолчал, Даня ждал продолжения. - Она тем вечером плакала. Плакала и смотрела фото маленькой Дианы. У нее, оказывается, есть общая фотография с этим… Дишиным папой, втроем? Глейхенгауз снова замотал головой. - В общем, она тогда такое сказала. Я запомнил. Про Юлиного отца, но и про Дишиного. “Задним числом еще никому не удалось стать папой” - Ну и что?- не понял Даня. - Она их совсем не уважала. Она бы и меня не уважала, если бы я выбрал не Катю,- тяжело покачал головой.- Она, думаю, даже любила того, своего, но не уважала. Совсем. - Ты выбрал, получается, ее уважение, а не любовь?- усмехнулся хореограф. - Какая это любовь, Дань, если она тебя уважать перестанет?- Дуд махнул рукой. Как на счет Даниила Марковича, он не задумывался о столь тонких материях, его бы устроила любовь и без уважения. Чего такого-то? Он и сам не уверен был, а в его любви много того уважения? Вот Этери он и любил, и уважал, правда, за разное, пожалуй. Любил за темные ночные нежности, за смех, брызжущий из уголков глаз, за руки теплые и мягкие, когда касалась. Уважал за талант и профессионализм, за честность, за жесткость. Ничего общего. Олю Два любил за кудри и легкость, уважал за то, что следовала за своей мечтой. А свою Олю? Любил за пройденное вместе. Уважал? Наверное, за терпение и умение закрывать глаза на некоторые вещи. Вроде важно все в комплексе, а подумать - так можно и прожить без чего-то одного, пока второе в рабочем режиме. Пока размышлял, Дуд и сбежал от него. Ну, вот что за человек? Почему не дождаться ответа? Не сомневался, ответила бы Сереженьке своему в любом состоянии и в любое время суток. У них у обоих, кажется, что-то нездоровое в головах сейчас. Кто бы мог подумать, что в возрасте Дудакова вообще так можно с ума сходить из-за женщины. Даже если это Этери! А вот интересно, теоретизировать сегодня было как-то особенно забавно, будет ли у него такая женщина, по которой в почти шестьдесят сможет загореться или гореть, как Дудакова? Кроме Этери, так и не придумаешь, кто бы могла вызвать столь сильные чувства? Это же все-таки должна была быть личность! так и вышло, что Дуд-то был прав - не та любовь, когда уважения не замешано. А еще лучше восхищение! И не телом, не красотой, а чем-то глубже, сильнее. Неожиданно для себя подумал, что самый счастливый человек в мире, мечущийся по номеру Дудаков, потому что ему есть ради кого и ради чего сворачивать горы, останавливать время, совершать безумства. А у Дани все спокойно. Родится ребенок, станет совсем по-бюргерски надежно. Захотелось остро влюбиться, как давно влюбился в Этери. Даже безответно, что, чтобы ноги не просто ходили, а толкали землю, закручивая ее вокруг оси. И чувствовать каждой клеткой тела радость жизни. И ее боль. И снова творить, как тогда, когда был неразумно влюбленным и не ждущим ответа, потому что, как бы она могла ответить, такая неземная, такому земному Дане?