Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Ксюша провела прекрасную ночь, отлично выспалась и вполне довольная жизнью шла на работу. Большим плюсом Казани была возможность купить квартиру там, где хотелось. Им, конечно, хотелось рядом с катком. И вот теперь до работы десять минут пешком. Прекрасно же! По мужу она не скучала, одинокая постель не смущала. Чему смущаться, она уже не первый год спит одна и давно не страдает. Этим вечером не страдала особенно, потому что активно мирилась с Сашкой. Половину переписки и все голосовые, а так же видео удалила с телефона. Конечно, Дуд не полезет в ее мобильник, муж приступами ревности не страдал никогда. То ли вообще не имел такой привычки, то ли конкретно Ксении верил на все сто и даже двести процентов, то ли не интересовался ее верностью. Все могло быть правдой. тем, как говорится, лучше самой Ксюше. Но все-таки лишнее удалила. Мало ли? Вдруг Кате что-то понадобится, залезет в телефон. Как дочь узнавала пароли, понятия не имела, но уже года три спасения от нее не было. В общем, все личное и лишнее чистила. Но развлекаться виртуальным сексом ей это вовсе не мешало. Муж-то у нее спит совершенно отдельно, и кровать пустует на его стороне. И у Сашки на женской стороне пустует. А вместе они себе создавали настоящие радости жизни, хоть и слегка суррогатные. По Дудакову скучать было некогда, да и ясно, он тоже не скучал по семье. Катя удивилась, что папа не вернулся со всеми. Было первым порывом просветить дочку, какие радости папочка предпочел любимой Катеньке, но воздержалась. Дети растут быстро. В три года можно прямо нашептать, что папочка разлюбил, другую себе завел мамочку, будет жить другой семьей. Напугать ребенка, настроить. Почти подросток, конечно, такому расстроится, но ведь и не поверит. Пойдет у отца выяснять. И выйдет слово против слова. А вместо "бросит нас" может оказаться - "поехали, Катюх", со мной в Москву жить поживать. И Катька-то точно согласится. Она на папу дышать боится, любит, словно не мать ее носила, рожала, кормила, а Дуд от сиськи полгода не отрывал. Понять дочь было можно. Накрепко запомнила Катюша те времена, когда боялась потерять отца. И свои страхи, и свои слезы. Скажи, что детская память короткая. Сознательная, может,и короткая, а глубинная, неосознаваемая, ох, как долга! Да и отец Сережа - золотой. Через любую беду дочь на руках пронесет по битым стеклам и горячим угольям. Было его за что обожать Катерине. Грустно усмехнулась. И все это золото смылось возможностью в очередной раз посетить койку старой знакомой. Во всех смыслах… и старой… и знакомой. Знал ее Серега вдоль и поперек, чего уж там за сокровище такое скрыто, что надо этот клад снова и снова откапывать? Извращение какое-то, а не отношения! Утром вместе попереживали, что отца и мужа еще нет. Тут Ксюша, пожалуй, неплохо сыграла. Сказала будто про себя: “Что ж она от тебя не отцепится никак!” - и, вроде, сразу же спохватилась, сделала вид, что растерялась и надеется, не услышала дочка проговорки. Сама же последила, чтобы и услышала, и к сведению приняла. Внимательные голубые глаза, настоящие дудаковские, просверлили мать, но девочка промолчала. Тоже, по-отцовски. Это и требовалось. Дать пищу работе мозга уже не такого и маленького ребенка. А потом подождать. Или, может, поднажать. В конце концов, как бы Катерина папу не любила, а мать есть мать. Найдет, как к душе подобраться с беззащитной стороны. Катьку оставила дома. У нее суббота - выходной. У родителей - рабочий день. На каток дочь сама не собралась. А уж чем заняться человеку в субботу, если ему двенадцатый годок - не великая трудность придумать. - Я к вам в обед приду,- сообщила матери. - Хорошо,- сходим с тобой пообедать тогда,- заодно и семейный отдых. При всех недостатках, любила Катюшу Ксения до самозабвения. Может, иногда и позволяла манипуляции, так все на пользу самой Кате. Вырастет, спасибо матери скажет. Даже в тех местах, где сейчас болит от маминых телодвижений и нажатия на рычаги давления. Морозный воздух щипал щеки, когда поднялась на крыльцо спорткомплекса. Прошла по коридорам, заглянула на ОФП к спортсменам. И снова не удивилась, что Дуда нет. Скорее рассердилась, потому что вполне по-человечески просила не загуливать, а приехать на рабочее место к рабочему времени. - Ксения Семеновна,- Аля окликнула ее от дверей спортзала, от которой ее тренер отошла не более полуминуты назад. - Что-то случилось?- поинтересовалась у спортсменки. - Я не знаю,- фигуристка покрутила в руках скакалку, которую непонятно зачем взяла с собой, выходя. - Тогда в чем дело?- сурово глянула на девушку. - В Сергее Викторовиче,- пояснила Алия. - Вот как?- еще раз внимательно оглядела юную собеседницу. - Да. Я не понимаю, что было там, на Чемпионате России,- начала спортсменка.- Он будто хочет назад, в Москву. А если он уйдет, кто с нами будет работать? Вопрос, хоть и обидный для Ксюши, был не в бровь, а в глаз. Работать с группой на том уровне, на котором работал Дуд, будет некому. Держать методологию - тоже. Кроме того, что Сергей много трудился на льду, он не меньше времени уделял и подготовке, поиску новых упражнений, подводящих к прыжкам, разбору самих тренировок. С Ксюшей обсуждал, но, очевидно, не все. - Сергей Викторович не заявлял о желании покинуть группу,- ну, больше-то все равно сказать нечего.- Если тебя этот вопрос беспокоит, задай ему лично. Думаю, ответ будет однозначным. Ничего такого тренер Иванова не думала. Ответ может быть каким угодно. Даже таким, который заставит разбежаться половину группы в поисках лучшей судьбы. - К Тутберидзе меня не возьмут, если он туда уйдет,- спортсмены немного бездушны, потому что заняты только одним делом и волнует их лишь одна цель. - Ты хочешь перейти к Тутберидзе?- Ксюша уже столько лет играет в дуру с мужем, что прикинуться идиоткой для подопечной никакого труда не составило. - Я хочу продолжать тренироваться у Сергея Викторовича,- все так же прямо и не менее безразлично к тонкому миру наставника отвечала Аля.- Если для этого надо перейти к Тутберидзе, я бы перешла. Но она меня не возьмет. Алька мыслит разумно. Ей восемнадцать скоро. У нее только тройной аксель. И ничего больше она не выучит, если с коленями прогресса не будет. Тутберидзе ее и с квадами бы не взяла, не любит она взрослых спортсменок, а без них - и подавно. - Я тебе чем-то могу помочь?- наконец спрашивает фигуристку. - Нет,- отрицательно качает головой та.- В том и дело, что вы ничем помочь не можете. Вы даже удержать Сергея Викторовича не сможете. Это перебор даже для большого спорта. - Иди работай, Сайфутдинова!- указывает в сторону спортзала. Не хватало обсуждать свои личные неудачи с девчонкой! Тем более выслушивать ее упреки по этому поводу.