Трое на двуспальной кровати. Второй финал

На тренировку он, конечно, успел, пусть и с легким опозданием, когда спортсмены уже почти раскатались. И, кажется, так самоотверженно давно уже не работал. Лишь временами проскальзывали в голове фрагменты прошедшей встречи-ночи. И были они греховны, а потому незабываемо-прекрасны. Но самое лучшее - после. Шептать в кудрявую макушку глупости и нежности, обнимая крепко-крепко. И сто раз повторить “люблю”, чтобы хватило на каждый день его отсутствия и еще немного осталось. И называть ее “маленькой”, “солнышком”, “дурочкой”, потому что пусть будет другой для всех, а для него вот такой. Сосчитать все позвонки пальцами, сначала сверху вниз, потом снизу вверх. И жалеть, что так мало времени и так много несказанности. Провожала в своей длинной ночной футболке, переминаясь босыми ножками у порога. Невыспавшаяся, растрепанная, самая красивая. - Ну, что ты на меня так смотришь?- прятала глаза, смущаясь. - Я хочу тебя запомнить,чтобы ты была со мной все время, когда буду не рядом,- снова обнял.- Ты будешь со мной. Я стану писать тебе миллион глупостей, а ты присылай фотографии. У меня нет твоих фотографий. Это безобразие! - Сереж, моими фотографиями весь интернет завален. - Это общественные фото! Ну их!- держал на вытянутых руках, заглядывая в темные глаза.- Хочу личных. В купальнике… Без купальника. И только для меня. - Да уж, конечно!- захохотала и попробовала выбраться из кольца его рук.- Ну тебя, дурака! Я же прошу твои фото в купальнике! - Вот вообще не одно и то же,- не дал отстраниться, снова притянул к груди и целовал, куда придется.- Что я? Я вообще нефотогеничный! Что ты собралась на мне рассматривать?! - А ты на мне?!- подставляла ему под губы свои щеки, скулы, губы. - Я хочу вот эту родинку!- задрал футболку и и легонько лизнул ту часть полушария груди, где была маленькая бурая точечка.- И еще одну,- остановился пальцами на внутренней части бедра у самых складок половых губ. - Ну, уж таких фото ты точно не дождешься!- шлепнула руками сразу по обоим плечам. - Пришли мне свой портрет, чтобы я видел глаза, в которых отражается морской закат,- это было уже серьезно. - Хорошо,- с этакой просьбой спорить не стала. - И запомни, шестого я тебя заберу вечером из “Хрустального” и увезу ото всех на планете. Так что даже не вздумай строить никаких планов. Ясно?- зарылся лицом в светлые кудри.- Я уже скучаю! Как прожить без тебя неделю? - Больше,- она очень смешно целует в шею, щекотно, от этого щиплет глаза. - Тем более,- и надо уходить, а сил нет. - Я тоже хочу твое фото с закатом,- требует отчасти даже с вызовом. - Договорились,- чмокает в нос.- Будет тебе закат и моя рожа. - Ты красивый,- прячется в переходе шеи в плечо. - Мне кажется, тебе надо новые очки,- если бы можно было так обнять, чтобы она отпечаталась на нем всеми выпуклостями и впадинками, он бы прижал. А так уехал с чувством недообнятости и недообнимания. Спал три часа в самолете, будто и не спал. Вышел в Казани на шалом адреналине и рванул на каток. До обеда жил на памяти об Этери, стоящей у порога и держащей его своими тонкими веточками-ручками. Жевал бутерброды, которые Катерина принесла, возвращался в реальность своей жизни. Был готов хоть сейчас сказать дочери все, объяснить и верить в ее понятливость. Ведь в любом случае - не жизнь, когда половина сердца бьется в другом месте. Он бы сказал дочке, что никогда ее не бросит. Всегда будет рядом. Всегда будет любить и останется навсегда ее отцом, в любой ситуации. Но там, в Москве, на холодном льду, изрезанном коньками в шрамы, как её душа, живет женщина, без которой невозможно даже дышать полной грудью. И раньше он думал, что Кати хватит, что можно жить с Катей и не дышать. А теперь знает - нельзя. Понимают ли дети такое? Сергей не знал. У него раньше не было проблемы выбора: семья и ребенок всегда оставались самым главным. Как же просто и понятно он жил полжизни! А еще очень удивило, что Катя помнит Этери. Видела-то всего раз, совсем малышкой. И не забылось. От мыслей о том, что дочь и любимая женщина могли бы общаться, найти общий язык и темы для бесед, внутри стало тепло. Улегшись в кровать, отправил совсем банальное, но самое честное, что мог: “Я тебя люблю” В ответ получил: “Наверное, в этом главная проблема.” Его женщина умела видеть суть. Им обоим было бы проще, не знай они любви друг друга. На самом деле, если подумать, было невероятно легко любить Этери, стоя в стороне. Ничего не знал, не понимал. Просто обожал. Теперь знает, понимает, пробовал на вкус. И расстаться стало невозможно. Одновременно отправил свое сообщение и получил ее. У него было: “Как празднуете победу?”, у нее: “Как прошел твой день?” Они праздновали в ресторане. Он зверски хотел спать. И не спал, потому что еще больше хотел быть с ней, хотя бы буквами в мессенджере. “Отключайся, ты же не спал больше суток!”- пожалел его текст из шумного сочинского ресторана. “Не могу. Я закрою глаза, а там Жулин появится и начнет к тебе приставать”,- не отпускала произвольная танцоров. Вот зачем там Сашка терся? И как ему теперь жить врозь столько времени? Столько мужчину будут вокруг! Вдруг кто-то понравится! Или еще хуже, не понравится, но начнет донимать! В чат пришло видео. Темная прохладная ночь сквозь стекло такси. А следом текст: “Ложись спать. Я еду домой. Жулин гуляет в ресторане!” И так было намного лучше и спокойнее. “Когда ты улетаешь в Америку?”- последний вопрос перед завтрашним “с добрым утром”. “У нас билеты на двадцать девятое.” Их вылет раньше. Собственно, они улетают послезавтра утром, Этери еще будет работать. И придется целый день жить без нее. А может, и дольше. И еще день, который она проведет в самолете до Майами. И делайте с ним, что хотите, но так нельзя! “Хочу тебя видеть, прямо сейчас!”- уже и глаза закрываются, но хоть пять минут, хоть пять секунд. Тишина. Наверное, она ему и не ответит уже. Кладет трубку на подушку рядом, закрывает глаза, почти успевает провалиться в сон, когда телефон гудит сообщением. Такси, усталая красивая женщина на заднем сидении смотрит в камеру и улыбается. “Спокойной ночи, Сереж” И видео закручивается снова на начало. Много ли надо для счастья? Всего одна фраза, сказанная тем голосом, которым хочешь ее услышать. Засыпает с улыбкой. Больше ни о чем не думает. Наверное и не может думать, потому что и правда, очень устал. Все сны этой ночи только о ней. Много воспоминаний. Много фантазий. Снится самое начало, едва знакомство. Как смотрел на идущую вдоль бортика высокую женщину, за которой трусила маленькая темноволосая девочка. Этери и Диана. Снилось, как запрыгивает ему в объятия после чистого проката Юльки на одном из стартов. Это было впервые, он не ожидал, поэтому не успел подготовиться. И смех счастливый, победительный отдается в его сердце ответной радостью. Обнимает, вдыхая неповторимый запах женщины, которую суждено любить теперь всегда. Снится, как проводит по пальцу, с которого только что снял обручальное кольцо своими и шепчет: “Что мы творим, Сережа?!”, а он отвечает: “Живем!” Проснулся с той же улыбкой на губах, с какой заснул. И оказалось, его женщина и сегодня была везде первой. Ему пожелали доброго утра раньше, чем это сделал он сам. А его пожелание осталось без ответа. Этери летела в Москву.