Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Конечно, все глупости. И то, что Сережа не пишет, не отвечает на ее сообщения - тоже. Вон и отметка стоит - не прочитано. Значит еще не добрался. Обязательно напишет. Если все будет в порядке, будет жив, то ответит. Совсем не думала о возможном игнорировании, только переживала, все ли с ним хорошо, благополучно ли долетел, доехал? То и дело в голову лезли мысли об авариях: на этих курортах такие безалаберные водители! Пока работала, решала задачи, устраивала Щербакову, настраивала Глейхенгауза, страх за Дудакова жил совсем на заднем плане, но стоило сесть за руль в декабрьском снежном сумраке вечера, как кадры и мысли одна страшнее другой заполнили сознание. Там был и перевернувшийся автобус, и израненый Сергей, и водоворот, утаскивающий его от берега, и беда с ребенком, не дающая испуганному отцу возможности отвлечься и писать любовнице. Единственное, о чем не думала совсем, что забыл или просто отставил ее до возвращения. В голову даже не приходило. И лишь для того, чтобы не истрезаться окончательно фантазиями о трагедиях, сама привела самый вероятный и злой аргумент: ему не до тебя. Хотела поселить в центре своего мира, а аргумент отказывался быть главным, все время подсовывая на свое место бесконечные ужасы. - Дудаков, лучше бы ты был мерзавцем!- резюмировала лавину жути, бродящей в сознании.- Лучше мерзавцем, но живым и здоровым. Если жив и здоров, пусть отдыхает, как хочет, хоть снимая то самое бельишко со стройных ног Ксюши. Все равно лучше, чем если его нет. Его возвращение в семью Этери уже решила, что переживет, на таблетках и с врачами. Как пережить, если его не будет в этом мире вовсе? Наверное, никак. К горлу подкатил комок, на глаза навернулись слезы. Мира и жизни без Сережи в них не существовало. Пусть не в ее мире, пусть не в ее жизни, но он непременно должен быть где-то! Хотела удержать накативший плач, опустила голову, а потом и вовсе сложила ее на руки, так и не отпустившие руль. То ли плакала, то ли искала пустоты и забвения. Тихо уговаривала себя в темноте салона: - Он просто отдыхает. Пошел на пляж с дочкой. Лежит на солнышке. Радуется короткому отпуску. Сейчас все устроится и напишет. Прочитает все, что ты наспамила. Ничего такого она не спамила: пожелала доброго пути, понадеялась на хороший прилет. Ну, и еще по слабости пошутила, что, кажется, в отпуске все замечательно, ему даже отвечать некогда. Три сообщения. Сейчас напишет четвертое: “У тебя все хорошо? Я переживаю”. Перебор, конечно, надо просто дождаться его ответа на предыдущие, но сил нет ждать. Ревность была бы намного проще. Но ее совсем не было. Включила свет в салоне, наспех поправила макияж, посмотрела в зеркало, надеясь, что не выглядит совсем убитой. И пошла домой. Ждали дети. Ждала Мишель. А Дуд не ждал. Так, как сама она ждала его, точно. В двери квартиры зашла с рациональной уверенностью, что все везде хорошо: Дудаковы отдыхают, она и дети тоже уже завтра поедут отдыхать. Даже если по возвращении все закончится, у нее еще есть неделя до этого, в которую можно мечтать о том, что что-то будет дальше. Опасная мечта. И не сбудется опасная, а сбудется - еще хуже. - Как у вас дела?- поинтересовалась у детей. - Мы немножко погуляли, потом слушали музыку, потом Диана спала,- докладывал зять,- потом поужинали, накормили собаку. У нас все хорошо. Дишку нашла вполне себе в прекрасном состоянии, что для диагноза, которым одарили в Сочи врачи, было совершенно невероятно. Либо у Ди мозг обладал особенными амортизационными качествами, либо все же она не так страшно упала, как показалось изначально. Сознание ведь могла потерять и не столько от удара, сколько от испуга. Еще вот одна проблема: перелет после сотрясения. Как она перенесет? Пробовала предложить детям остаться на праздники в России, но заартачились оба. И если Смолкин еще мог рассмотреть этот вариант, то Дишка уперлась рогом: назад, домой, тренироваться. Ну, домой, так домой. Что с ними поделаешь? Так что завтра сдаст Мишель в добрые руки родственников, в основном племянников, и поедет принимать солнечные ванны под пальмы. А потом - четвертого самолет домой, пятого на тренировку. Шестого приедет Сережа. Обязательно! Он обещал! Надо верить обещаниям Дуда: обещал остаться еще на ночь в Сочи, остался. Обещал приехать к ней шестого - приедет. Живой, здоровый, отдохнувший. Обязательно приедет. И потом, он же привезет свою спортсменку на обследование. Так? Так. Вот и ответ - точно будет. Мысли скакали неразумными блохами. Совершенно непраувильные мысли, в совсем измученной голове. Если бы можно было ее отвинтить и положить где-нибудь отдельно от тела, чтобы все, что бродило под черепом, перебродило не отдавая беспокойными метаниями в пальцы рук, под ложечку, даже в коленные чашечки, вот было бы хорошо. Но голова с телом не разделялась, так что женщина суетно бродила по дому, загибая пальцы на ногах, крутя пальцами рук. В очередной раз открыла чемодан, чтобы убедиться, что собрано все. - Мам, выпей чего-нибудь умиротворяющего,- попросила Диша,- а то от твоего хождения у меня голова начинает болеть. - Что выпить?- не поняла мать. - Я не знаю,- пожала девушка плечами,- на выбор, можешь вина, можешь валерианки. - Я переживаю, вдруг что-то упустила,- не признаваться же в истинной причине метаний. - Если паспорт и билет не забудешь, все остальное можно взять прямо там,- отмахнулась Ди.- Ты что-то прямо сильно нервная. - Да, бог его знает,- снова встала, но мельтешить перед глазами детей больше не хотелось.- Пойду в душ, потом и правда что-нибудь успокаивающее приму. А вот дальше все стало совсем плохо. В спальне залезла на верхнюю полку, отодвинула все, что лежало в первом ряду, протянула руку и вынула на ощупь мягкое, серое, доброе, родное. Огромный халат, показалось, обнял ее ладони, когда взяла в обе руки сверток. Этерм сдалась своему недугу. Погладила ворс старого доброго друга и пробормотала: - Здравствуй, грусть! Давно не виделись. Знала, что завернется после теплых струй воды, плотно завяжет пояс. И будет знать, что Сережа здесь. Рядом с ней. Вокруг.