Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Сегодняшний день был бы прекрасной иллюстрацией анекдота: “ - Женщина, почему у вас нет личной жизни?- Меня работа полностью удовлетворяет.” Стоило только вынырнуть из творческих дискуссий с Даней, и понеслось! Пришел Тихонов, доложил, что у него травмировалась одна из девочек, а еще по левому борту лед замерзает плохо, надо писать бумагу на вызов ремонтников. - Напиши,- согласилась Тутберидзе. - У вас лучше получается. Вас слушаются быстрее,- отбивался от задачи Алексей. - Тихонов, поимей совесть!- возмутилась блондинка.- Сделай сам заявку! Потом встретила Катю Рублеву, которая доложила, что Даша подумывает сменить костюм. - Это еще что за новость?- подняла бровь старший тренер. - Все-таки та вставка ей неудобна, на одну сторону утяжеляет, говорит, сложно в элементах. - Что она там утяжеляет?- возмутилась Этери, отлично понимая, что асимметрия наклеенных стразов, однозначно, не может влиять в такой степени на работу, чтобы прямо мешать. - Но ей неудобно!- доказывала тренер по танцам. - В общем, так!- постановила Тутберидзе.- за свой счет, хоть новый гардероб пусть отшивают. Денег на замену костюма из бюджета не дадим. - А спонсорские?- жалобно заглянула в глаза подчиненная. - Ну, если Дашуля сама договорится со спонсорами,- хмыкнула Тутберидзе. А потом же еще была тренировка, где бардачили и ленились. Хорошо, что хоть Даня на месте, в три пары глаз следили за лентяями. Так и очнулась от забот лишь к обеду. Вынула телефон, прочитала сообщения от дочери, потом просмотрела все остальное. На закуску оставила сообщения Сережи, но до них не добралась: в столовую влетел один из помощников младшей группы: - Моногарова сознание потеряла! Чем может помочь спортсменке Этери - непонятно, но несется по коридорам в зал заминки, где уже врач заглядывает в зрачки бодрящейся Кире. - Что случилось?!- теперь бы отдышаться. - Конфету шоколадную пусть съест,- ворчит врач. - Что случилось?!- уже строже повторяет тренер. - Скажите вашей девушке, что питаться три дня кофе и салатом - плохая диета!- доктор складывает вещи. И что тут скажешь? У Киры к ее рабочему весу вторую неделю сплошные плюсы. Если начать от момента, когда вес пошел вверх, уже + 400 граммов. И ведь для силы тяжести все равно - вода это или жир, нагрузка растет, ударная сила - растет. Вторых ног, суставов, спины не будет! - Кира, отдыхай! И поешь нормально,- скрепя сердце, велит женщина. Вот зачем они взрослеют? Даже не это главное! Зачем придумано так взрослеть, как не годится для их вида спорта?! Каждый новый спортсмен входящий в возраст взросления - проблема. И для тренера, и для него самого. Много нервов, много опасностей. Много травм… и очень много потерь. Разворачивается к Глейхенгаузу, появившемуся почти сразу следом за ней непонятно откуда, ему-то сам бог велел укатить на обед, как обычно. Выходят молча, да и о чем тут говорить? Столько кругов уже подобного адочка, что все все понимают без слов: парни растут и ломаются, девочки - срываются. А впрочем, ломаются тоже. Вот так вот берешь ребенка, да и подумаешь, стоит ли? Большая часть не дойдут ни до чего. Не хватит здоровья. - Поедешь со мной обедать?- предлагает Даня. - Наверное,- соглашается с приглашением.- Надо как-то выдохнуть что ли? В первых днях января еще есть вкус Нового Года, Только сейчас Этери понимает, что прошедшая ночь была рождественской. Чуть усмехается, соглашаясь - отчасти и правда немного чуда случилось, немного откровения - тоже. И где-то там уже вколачивается крест на Голгофе. Ее личный. Или его личный. В любом случае, кажется, разные. - О чем думаешь?- интересуется Даниил - О том, что вчера и сегодня Рождество, а я об этом только сейчас вспомнила,- пожимает плечами. - Не самое страшное из того, о чем ты забывала, наверное,- шутит Глейхенгауз. - Да уж точно,- усмехается в ответ. В машине повисает молчание, а потом мужчина решается на откровенность: - Мне кажется, я влюбился. Впервые после тебя. И, мне кажется, это не очень хорошо. Снова молчание, которое прервет короткое: - Это не очень хорошо. Опять тихо, Даня даже подумывает включить музыку, когда блондинка снова начинает говорить: - Но, возможно, тебе будет сколько-то и хорошо, и полезно для душевного развития. Я не знаю. Из трудной влюбленности вырастает много хороших программ. - Из Дудакова у тебя ничего особенного не выросло,- напоминает Даниил. - Я ничего и не ставила. Может, стоило, кстати говоря. Было бы лучше и легче. Обошлось бы без врачей. Наша работа все-таки лечит. Можно выплакаться в мир. - Думаешь, мне придется лечиться?- уточняет Даня. - Не знаю,- пожимает плечами.- А ты что думаешь? - Я давно не был так жив. Полностью, знаешь?!- искренне отвечает хореограф.- Будто свет в душе включили. - Только не забывай, что одной стороной эта лампочка накаливания прижата к сердцу,- чуть улыбнулась Этери.- Чем дольше горит, тем более необратимые последствия от ожога. - Жизнеутверждающие,- даже не усмехнулся, видимо, обжигало сильно и пока чувствовал боль, скоро прогорят нервы, станет легче, в какой-то момент тяжелая любовь становится почти неощутимой, просто есть, просто выгорает. - Дуд вчера приехал,- решилась на откровенность и сама. - Мы плывем в одной лодке, Этери Георгиевна?- поинтересовался Даня. - Нет, у тебя еще есть шанс на алые паруса и большой путь. Моя однозначно течет со всех сторон. Только тем и занимаюсь, что мерно вычерпываю. Зато смотрю на океан,- больше, наверное, и сказать нечего: все красиво, пока красиво, хотя по сути - “Титаник”. - Может, оно того не стоило?- аккуратно интересуется спутник. - Тебе тот же вопрос,- легонько хлопает по колену водителя. - Я, вроде, и не хотел,- пожимает плечами мужчина. - Та ж фигня, Дань. Та ж фигня! В какой-то момент, когда полностью забывается постельное прошлое, из двух, в общем-то, неплохих людей могут выйти вполне преданные друзья. Главное, чтобы забылось у всех. И выгорело в пепел. Как у них с Глейхенгаузом.