Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Если бы так, как сегодня, Ксюша с Сергеем общалась постоянно, наверное, жизнь ее была бы близка к мечте. Беда в том, что подобные тихие и солнечные разговоры, в которых все всем и все всеми довольны, случались у них до обидного редко. На работе Сережа проявлял какой-то нечеловеческий перфекционизм, временами казалось, на пустом месте. Мог придирками в духе “тяни руку”, “опусти плечи” довести спортсмена до слез и побега с тренировки. Ксения Семеновна считала себя вполне придирчивым наставником, но любезный супруг мог дать ей фору на двести шагов вперед по этой части. - Сереж, ты их шпыняешь так, будто им завтра на олимпиаду,- пыталась усовестить мужа. - Если ты думаешь, что перед олимпиадой шпынять можно начать как-то по-особенному, то олимпиады у твоих спортсменов не будет никогда,- недовольно отвечал Дудаков, а потом вдавался в пространные пояснения.- Ксюш, это их работа. И спрашивать с них надо, как за работу. Ясельную группу пусть проходят в другом месте. Мы не свободное катание, не оздоровительная команда. Это большой спорт. Понимаешь? Она все понимала, но еще понимала, что с родителями объясняться - ей. И вопрос, почему за свои деньги мы имеем ребенка, гуляющего по коридорам, тоже объяснять ей. - До тебя я как-то обходилась без такого,- пыталась донести до Сергея. - Без меня у тебя были маленькие детки,- не понимал ее претензий главный тренер.- С детским садом нужно одно, с серьезным спортсменом - другое. Если я за их кривулины и косулиной начну нахваливать, как мы добьемся результатов? - Ты не был таким в Москве,- тихо замечала Ксения. - В Москве были люди, кроме меня, которые могли донести до детей требования,- понятно, что речь шла об Этери. Конечно, стать Тутберидзе Ивановой не грозило. Она и не хотела. Точно знала и верила, что должны быть другие пути. Но, вот что странно, Сергея, кажется, дети все равно любили больше, чем ее. Или не так, дети, которые и сами хотели добраться до высот, больше любили Дудакова. Остальные - ее. Вот та же Алька, не девка, а бог знает что такое, пока Дуд уезжает на соревнования, только и следи, чтобы не вычудила какую-нибудь глупость. Мало того, что она оговаривается постоянно с Ксюшей, все время что-то требует, вдоль бортика однажды даже чехлы летали: Алька запустила в тренера, а та не растерялась и ответила в лицо нахалке. В общем, только и видела ее на той тренировке: и хоть бы извинилась на следующей - нет же, пришла и стала просто работать. Может, кого другого Ксюша бы и выгнала, но Алия не абы кто, она прима их группы. И знает это. И пользуется. Правда, исключительно с Ксенией Семеновной, перед Дудом стоит глаза в пол, всегда и на все согласная. И вот поди пойми, это воспитание строгое, когда мужчина - авторитет без всяких оговорок, или все же Дудаков нашел волшебный ключик к ребенку и обтесал его под себя? Но с работой ладно, главное, что результат есть. А вот с жизнью? В жизни все сильно не так. Она ему Катины фото не показывает, потому что папа любил длинные волосы дочери, а теперь их нет. И не ходи к бабке, сделает Ксюшу крайней за попустительство глупым детским фантазиям. А что такого уж глупого в желании сменить прическу? Ровно ничего! Но, кажется, по приезде будет война. Раньше почему-то в отношениях так не было. Раньше, он говорил, Ксения соглашалась с мудростью и видела в словах заботу. Как было много лет назад. Девушка выходила с одной из подкаток. На улице шел снег, поддувало, но лезть в рюкзак и искать шапку было лень. Поежилась, да и решила, что двести метров до сидящего в машине Сережи и так добежит. Села в салон с замерзшими ушами и красными от ветра щеками. Начала тереть и то, и другое, чтобы согреться. - Ты почему без шапки?- поинтересовался Дуд, прибавляя отопление в салоне, чтобы любовница быстрее оттаяла.- Шапку потеряла? - Тут недалеко же,- пожала плечами, чувствуя, как тепло разливается по телу, и от его заботы, и от включенной на полную печки. - Разболеешься еще,- покачал рыжей головой, завел мотор, и поехали, куда глядели глаза мужчины. И тогда это было заботой, выглядело заботой, воспринималось заботой, как и поцелуи в раскрасневшиеся щеки, и замерзшие руки, спрятанные им в свои карманы. Большой, сильный, надежный. Когда же вопрос: “Почему без шапки?”,- перестал быть заботой, а стал претензией? И стал ли? Может, только Ксения видела в нем недовольство своим плохим поведением? Может, у Сергея-то все так же? Забеспокоился, хотел поддержать, спросил, а она в ответ огрызнулась - не твое, мол, дело? Давно не ждала от Дудакова поддержи и заботы, вот ведь в чем беда. Когда-то, значит, разрушил мужчина доверие, бывшее изначально. С тех пор и не верится в его добрые порывы, ожидается лишь тычка и подзатыльника словами. А вот интересно, что думает Тутберидзе, когда Сережа спрашивает ее про шапку? Хотя, кажется, Этери и не забывает надевать шапку. Она, вообще, за эффективность. Бегать, отмораживая себе уши, неэффективно. В ее параграфах и устоях такого пункта нет, как порыв души. - Мам,- Катя плюхнулась в шезлонг, мокрая и довольная,- давай после сезона снова сюда поедем? - С отцом надо обсудить,- поглядела сквозь стекла солнцезащитных очков Ксюша.- У него может быть какая-то культ-программа для тебя имеется. - Тогда в Андорру, с Егором, на горные лыжи,- заявила Катюха. - Какие горные лыжи в мае в Андорре?- рассмеялась мать.- Фантазерка ты, Катька! Вообще-то, дочь никакой спорт особенно не любила, но зато к брату питала обожание. С ним могла, хоть в поход, хоть на лыжах, хоть куда. Дудаковы отец и сын с удовольствием организовывали активный отдых, к которому Ксения не была пристрастна, но ребенка отпускала с любимыми и любящими мужчинами. Им девочка тоже становилась точкой спокойного общения, без Кати поругивались. Старший сын Сережи долго сторонился сестренки. Может, так бы всю жизнь ходил боком-кругом, но, похоже, отцовский роман с начальницей внес какие-то коррективы в сознание парня. Наверное, решил, что Ксюша с Катькой - все же меньшее зло, чем Этери. Да и Арина, замаливающая грехи перед Дудом, хоть он того и не знал, тоже активно капала в мозг тогда еще влюбленному парню. А потом Егор прикипел к искренне радующейся каждому его визиту девочке, стал настоящим старшим братом. В них было больше родственного, честно говоря, чем в Ксюше и Сергее, кровь - не вода. Никакие брачные узы так не привязывают сердца, как осознание, что есть кто-то в мире, в ком общее с тобой однозначно. И кто останется, когда не станет родителей. Ну, и чем Дудакову все это плохо, что он бежит к своей Этери? Ладно, сначала рвался к мечте. Но ведь получил, в руках подержал, во всех ракурсах покрутил. Баба как баба, ни у одной золотом не обсыпано, знаете ли! Секс? Кто в наши дни разводится из-за секса? Тем более уходит от семьи? У Сережи и дома не было бы проблем с этим вопросом, коли его бы сам вопрос интересовал. Общие цели и устремления? Так и они сейчас все с Ксюшей должны быть, в Казани, а не с Этери, у которой давно новые люди в команде и новые перспективы. Духовная близость? С кем у такой, как Тутберидзе, вообще, может быть духовная близость? Тут душу-то поищи, найдешь ли, а найдешь душу, в душе лед да дочка Диша. Показалось красиво - душа Этери - не душа, а Диша. Никаким мужикам там места нет, разве что по остаточному. - Сашка, что в наших отношениях главное?- написала Успенскому, ожидая в ответ скабрезность. - Тебя стали мучить философские вопросы?- почти тут же появился ответ. - Это море и солнце так влияют,- отшутилась, уже и пожалев, что завела диалог. А ответ вышел совсем не пошлым, даже каким-то трогательным и неожиданным: - Ты вздрагиваешь во сне, когда тебя обнимают. И хочется обнимать и не отпускать, чтобы не дрожала. - Какой ты романтичный!- добавила дурацкий смайлик, хотя на глаза навернулись слезы.