Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Этери ехала домой, то и дело поглядывая на соседнее сидение, где в переноске крутилась Мишель. Состояние было откровенно странным: она словно зависла между землей и небом, между правдой и ложью, между разумом и чувствами. Нигде и ни в чем не было верной почвы. И пристанища мятущейся душе и беспокойному сердцу тоже не было. Если вдуматься, то у нее даже ключей сейчас не было от квартиры, в которую ехала. Кажется, за последние годы - это запредельный уровень неопределенности и зависимости. Раньше казалось, довериться и опереться на мужское плечо - правильно. Но вот прошло больше полувека жизни. И каждый раз то самое плечо, в котором хочешь найти опоры, ускользает, стоит только прижать чуть сильнее, перенести чуть больше веса. Получается, и нет там опоры. Даже вот Сережа, если отложить в сторону все эмоции, такая ли он опора? На Дудакова опиралась жена. А он сделал Катьку посторонней женщине. Теперь опирается Ксюша, а Сережа рассказывает следующей женщине, как развернется и уйдет. И, казалось бы, все правильно - живет мужчина по сердцу. А выходит, по сердцу от Оли к Ксюше, по сердцу от Ксюши к Этери. Дальше так же по сердцу от Этери к кому-нибудь? Сердце у Дуда одно, а женщин вокруг множество. Въехала во двор, запраковалась и не стала выходить из машины. Думала о неспокойных и неверных мужских сердцах. Наверное, и Даня разбередил своими признаниями. Нашлась же какая-то, взбудоражила спокойного Даниила Марковича. Если уж на то пошло, Этери нравилось, что Глейхенгауз успокоился под Олиным крылом. И, пусть это звучит некрасиво, но и что не любил - нравилось. Не питала Этери Георгивена иллюзий по поводу своего хореографа: не любил Данечка Олю свою. Как перестала его ревновать, так и услышала пустоту между ними в этом диапазоне. Он, надо признать, был неплохим мужем. А из Ольги так и вовсе прекрасная жена получилось. Мама Дани должна была на небесах радоваться такой удачной партии для своего ребенка. И уживались они мирно, даже дружески-нежно. Отличная база для отличного брака. Опять же, не отвлекает и не вырывает эмоции на сторону. Все несет Даниил Маркович в “Хрустальный”, в работу. Бездетность - снова плюс. Сколько он вложил в фигуристов, еще поискать такого тренера. Конечно, по-человечески, по-женски, хотелось только пожелать счастья и обретения пополнения в семье Даниилу и Ольге, но как руководитель, как тренер, она была безмерно довольна вложением сил и сердца на фоне отсутствия этого самого продолжения. Даня любил детей и умел находить к ним подход. Так что все Этери устраивало. Даже некоторое однообразие программ. Плохими они не были, зато были ожидаемыми. Удобно. А если уж совсем начистоту, то имелось и еще одно основание для удовлетворенности ситуацией: Этери было лестно, что после нее, когда-то ее мужчина, так и не полюбил никого. Как и любой женщине, ей было приятно оставить неизгладимый след в душе когда-то любимого человека. Ну и что, что у нее давно отгорело и опустело. Много преданности не бывает. И вот поди ж ты, нашлась и по Данину душу новая боль сердца. Думать, кто же эта роковая женщина не хотелось, да и смысла особенного не было: если эта любовь в “Хрустальном” не появляется, то ни ее имя, ни портрет с большой вероятностью, ничего главному тренеру не скажут. Этери Георгиевна была и до того нелюбопытной, а с появлением сразу двух филиалов стала совершенно безразличной к сторонним событиям жизни. Время лишь убеждало: катаклизмы глобального масштаба и их стороной не обойдут, а фоновый шум только отвлекает. Строго говоря, Данькина страсть для “Хрустального” может оказаться гораздо большим катаклизмом, чем лесные пожары в Бразилии и даже Подмосковьи. Тут ведь и не знаешь, что хуже, если, прознав, жена его вышвырент из дому, или если простит и будет выпиливать чувство вины тонким лобзиком на мозге. Одна надежда - не узнает. Вспомнилось уже совсем давнее. В тот день Дудаков опоздал на работу. Сильно опоздал. Они даже пересеклись на парковке, выходя каждый из своей машины. Пьян Дуд не был. Даже почти не пахло, но видно, что мучился сильно. Смурно кивнул головой в ответ на удивленный взгляд Этери и попытался проскочить в двери “Хрустального”, но та поймала его за локоть. Тут и учуяла характерный алкогольный флер вечернего запоя. - Что у тебя случилось?- крепко держа за локоть спросила у коллеги. - Все нормально,- попробовал уклониться от ответа. Вообще, при всей внешней хрупкости Этери Георгиевна женщина сильная, не в смысле “плачет у окна одна”, а в смысле, может развернуть против воли к себе лицом даже такого битюга как Дудаков, если очень захочет. Тогда захотела, развернула и повторила: - Что у тебя случилось?! - Я из дома ушел,- недовольно проворчал Сережа. - Праздновал что ли весь вечер этот факт?- усмехнулась, глядя на помятую физиономию. - Нет,- снова хотел сбежать. - Что случилось?!- третий раз задала вопрос, ответа на который так и не получила. И тут мужчина сдался и будто потерял каркас внутри, ссутулился больше обычного, весь будто сдулся, признался: - Оля про Ксюшу узнала… Сказал. Когда-то этот момент должен был наступить. Шило из мешка уже вывалилось, оставалось ждать, что кто-то добрый принесет и под нос супруге положит с именем и фамилией матери этого шила. Так что Дудаков шел на опережение. - Ну, и что дальше?- держала уже за обе руки и смотрела внимательно в прячущиеся глаза. - Не видишь!- огрызнулся мужчина.- Весь вечер вчера свою свободу праздновал! Будь она проклята! - Понятно,- хотя понять пока ничего не удавалось.- Ты мне только одно скажи, насколько будет долгим и бурным “празднование”? Тебя в отпуск не отправить, чтобы ты мне детей парами не окуривал?! - Не надо,- тихо попросил Дуд,- я совсем сопьюсь, если еще и не работать. Неделю она принимала его похмельного, делая вид, что ничего не происходит. А ровно через неделю Сергей пришел отглаженный, стеклянно-трезвый и что-то решивший. Как отшептало. Верь женщина, что в Дане есть та же сила, которая была в Дудакове, может, и спокойнее приняла бы сложности его новых чувств, но Глейхенгауз был совсем не Дудом. И вылиться его чудачество грозило в массу проблем. Вздрогнула от того, что в боковое стекло кто-то стукнул костяшками пальцев. Повернулась, увидела лицо Сережи за стеклом. Глухо в запертый салон донеслось: - Ты что сидишь тут? Помощь нужна? У неодиночества был сладкий до пьяности аромат иллюзии того, что всегда кто-то захочет столкнуться в стекло и спросить, нужна ли помощь? И даже если это только призрак, пусть сегодня будет так. - Да нет, Сереж, задумалась,- открыла дверь со своей стороны и с пассажирской. Пока выходила, Дуд забрал переноску с собакой. Он был в уютных трениках, ботинках на босу ногу, даже незашнурованных, распахнутой куртке. Объяснял свое появление: - Выглянул в окно, смотрю машина твоя стоит. Думаю, сейчас выйдешь. Ужин поставил греться. А тебя все нет… Удивленно прервала рассказ: - Ты ужин приготовил?! - Ну, нет,- смутился мужчина,- я заказал в ресторане. Тут неподалеку. - Кошмар!- даже не в шутку выдохнула Этери. - Ты не ешь такое?- по голосу было слышно, что расстроился. - Дудаков, ты отвратительно идеальный!- шлепнула рукой по рукаву куртки.- Я же привыкну! И вот тут он расслабился, засмеялся, пропуская ее в двери: - На это и расчет! Если не думать о вчерашнем дне. Не планировать завтрашний, то здесь, сейчас, в этот момент жизнь была идеальной. Прекрасно идеальной. В превосходной степени: в трениках, ботинках на босу ногу и с переноской на плече, улыбающаяся, с пробивающейся вечерней щетиной.