Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Полностью упакованные чемоданы и сумки стояли в номере, а две женщины, одна постарше и понаученнее жизнью, другая юная и верящая в светлое будущее в каждом дне, завтракали последний раз в своем отеле. Катя откидывала челку, к которой все еще не могла привыкнуть, а ее мать задумчиво разглядывала своего ребенка и медленно поглащала салат. - Катюх,- протянула Ксения,- я тебя отдам в языковую гимназию. - Нафига?- челка снова заброшена назад. - Не ”нафига”, а забота о будущем,- назидательно сказала мать. - Нафига?- еще раз повторила Катерина. - Чтобы ты мне потом “спасибо” сказала,- усмехнулась Ксения. - Я тебе сейчас скажу, а ты меня в моей школе оставь,- предложила Катька. В этот момент к столику подошел мальчишка, вероятно чуть старше Кати и, стесняясь, протянул ей цветок, невнятно что-то забормотал на местном языке. Девочка подняла глаза, улыбнулась и с интересом склонила голову, принимая подношение. Кивнула дарителю и повернулась к матери: - Мы отойдем на несколько минут. Ванечка мне сюрприз приготовил,- и протянула руку по-королевски плавно. Так мать узнала, что азиата, выводящего ее дочь из-за стола, зовут Ванечка, ни с того, ни с сего, а еще, что все-таки рановато, кажется, отдает этой пигалице свободу. - Ты куда?- очнулась от шока Ксюша. - Тут недалеко,- девочка махнула рукой к выходу.- Ваня сказал, минут на десять. - Ты, вообще-то, откуда знаешь, что он сказал?!- насторожилась мать. - Мам, не надо!- голос при ответе у Катерины стал таким, каким Дудаков требует не влезать в его тренерские дела, то есть невыносимым.- Мы вернемся очень скоро. И ведь пошла. И ушла. Подумалось, что совсем немного пройдет времени, однажды встанет, возьмет чью-то руку и совсем уйдет прочь. И не останется ни одной родной души. Ну, не Дудакова же считать этой душой, хотя, такими темпами, и его не будет. Все-таки надо было еще в детстве понять, что жизнь - это одиночество. Может, и вдвоем, а чаще - просто одиночество. Никаких родственных душ, вторых половинок и всего, что вокруг накручено, не существует. Есть только временные полустанки, где вы встречаетесь с другими людьми. Со своими детьми на станции - роддом, с мужчинами, где придется, с друзьями, чаще всего в школе, спортивных секциях, иногда в институте. Потом уже не друзья - коллеги по общению. И со всеми рано или поздно расстанетесь - умрут родители, займутся своей жизнью дети, мужья найдут новых жен, подруги и друзья растворятся в суете дней. Остаешься наедине с собой. И никому, похоже, в этом одиночестве хорошо не живется. Даже та же Тутберидзе, как ни прячется от всех и вся, а и ей нужен хотя бы Дуд рядом. Без него тоже холодно и пусто. Чат с Сашкой затренькал сообщениями. Мужчина сообщил, что купил билеты в Казань, вечером вылетает. Удивилась, что ему приспичило так заранее? В ответ получила развернутую простыню ответа с планами на казанский отдых. Ее не особенно интересовала экскурсия в Кремль или гуляние по главным улицам, а вот поиски ресторана и планирование свидания насторожили, даже возмутили. “Сашка, не занимайся ерундой! Не хватает только встретить кого-то из знакомых!” Это же не Москва, где пересечься с кем-то, еще постараться надо, найти, как говорится, среди двадцати миллионов того самого, знающего все про тебя, про Дуда, да и Сашку тоже. В Казани Ксения не совсем безвестный персонаж: про них даже передачи в новости местные снимали, да и сам городишко поменьше, так что наткнуться на кого-то из коллег вполне реально. Но главное даже не в этом - в Москве всем на всех наплевать. Провинция гораздо любопытнее. Она и без того рискует, соглашаясь на свидание в гостинице, а если начать еще выгуливаться по улицам и ресторанам, то не избежать проблем. Все, вроде, объяснила, но Успенский будто нарочно не хотел понимать. “Да ладно тебе нагнетать! Можно подумать, твой Дудаков только и делает, что пасет тебя!” В общем-то, и правда не пасет. Как минимум не пас. Но то было раньше, а сейчас, кто знает, какие поводы он ищет и для чего. Может, только дай возможность обвинить Ксюшу во всех грехах и свалить к обожаемой Этери, так и воспользуется, не подавится. Той же Катьке будет намного удобнее сказать про беспутную мать, чем про свои грешки. И она поверит же, потому что видела Алекса, будь он неладен! “Саш, прекращай! Просто приеду к тебе. Давай без вот этого всего!” “Ты совершенно неромантичная!”- обиделся чат. Лучше быть неромантичной, чем потом разгребать последствия. Усмехнулась и ответила: “А ты люби меня за другие достоинства.” Пока переписывалась, не заметила, как пролетели те самые минуты, на которые восхищенный кавалер приглашал Катю. Девочка вернулась с гирляндой из цветов на шее и какой-то коробочкой. Молодой человек откланялся и удалился прочь, дочь смотрела вслед влажными глазами. - Ну как? Хорошо погуляли?- улыбнулась Ксюша. - Он мне талисман подарил,- открыла коробочку, в которой лежала какая-то завитушка-подвеска.- Красиво же, да? Судя по всему подарок был чем-то дешевенько-простеньким, но понять Катюшку могла - это же дар от мальчика. Может, вообще, первый в ее жизни. Такое запоминается! - Красиво,- кивнула в знак согласия. - И представляешь, мам, мы больше можем никогда не увидеться,- вздохнула девочка.- Это грустно! Потешно было смотреть на опечаленную мордашку, но все равно прониклась очарованностью дочери и согласилась: грустно конечно. - Будете переписываться,- попыталась подбодрить дочь. - Это все равно не то,- замотала Катя головой,- все равно не то! Но я буду его вспоминать. Долго-долго! Романтическая натура у нее девушка, наверное, в саму Ксюшу. Та по юности была тоже влюбчива. А потом в какой-то момент разочаровалась почти намертво, пока не появился Сергей. Сергей Викторович, прекрасный и безнадежный. Она, конечно, не таким принца из сказки представляла, но какая разница, если он был для нее принцем. Даже королем! И так жалко стало, что высокое, нежное чувство превратилось во все то, что сейчас Ксения называет своей семьей. Поджала губы, виня Дудакова в разрушенном светлом образе.