Трое на двуспальной кровати. Второй финал

А теперь давайте начистоту, знаете, что такое - очень плохо? Очень плохо - это утро после того, как сбылась мечта. Вся, полностью. И началась жизнь, та, которая после мечты. Самая обыкновенная. Собственно, у Даниила Марковича жизнь началась, ну, часа в два ночи, когда выбрался из теплой постели, из юных объятий и поехал домой. К жене. У него ведь, знаете ли, жена. И скоро будет ребенок. Долгожданный. А чудесная Анечка была чудесна, самозабвенно чудесна. И все понимала. И со всем соглашалась. И ничего не спрашивала. И ничего не требовала. Даже как-то… поеживало от ее покорности судьбе и чувствам. Ненормально это было, хотя очень приятно. Квартира у Анюты в хорошем доме, очень симпатичная, не очень большая, всего пара комнат, но одной-то ей больше и не надо. Светлая кухня, на которой пили чинно чай, удобное рабочее место, где потом разложились с музыкой. Было очень спокойно, понятно, приятно. От этого чертовски неуютно. Даня все время думал, когда же уже будет правильно перейти к тому, к чему так хотелось. Аня вела себя так, словно и не помышляла ни о чем большем, чем работа. Из-за этого ощущал себя подростком, которого одноклассница пригласила в гости в первый раз. Сидите в ее комнате, потому что идея же про “готовиться к контрольной”, но ты-то точно не готовишься, все прицеливаешься, когда уже можно начинать целоваться. А она постоянно что-то говорит, куда-то уходит, и будто вы не держались за руки, и пригласила тебя исключительно ради уроков. Наконец решил как-то продвинуть это дело вперед: - Может, у тебя вино есть?- спросил у девушки. - Есть, но ты за рулем,- напомнила Анна,- поэтому даже не предлагаю. Показалось, что на том все и закончилось. Они действительно только для выбора музыки встретились. Даже не думает его удержать на ночь. Расстроился, а от этого честно спросил: - Значит, наша встреча исключительно рабочего характера? - Это от тебя зависит,- так же честно ответила Щербакова.- Но в любом случае тебе потом ехать домой, потому что дома тебя ждет жена. Самая страшная жестокость - не ложь, а такая вот честность: предельная, без умолчаний. - Это некрасиво!- возмутился Глейхенгауз. - Ну, я ввязываюсь ведь в достаточно некрасивую историю, да?- скривила губы в улыбке Анюта.- Зачем же еще и обманываться себя или делать вид, что что-то не так, как есть? - Можешь не ввязываться,- усмехнулся Глейх,- я же не насильник. - Не в этом смысле, конечно,- согласилась Щербакова так, будто оспорила его мысль.- Знаешь, все, я думаю, будет. Только и жена твоя будет. Я это понимаю. - Надо просто потерпеть, да?- поднялся и подошел к девушке. Вспомнил, как после того страшного перелома, когда она раскатываясь, расхажииваясь, плакала от боли, предлагал остановиться, а Аня говорила: “Нет, все будет хорошо. Надо просто потерпеть.” Потом в олимпийский сезон, когда у нее болело все: едва заживший палец, колено, шея, повторяла это “надо просто потерпеть” как мантру. И дотерпела. - Может быть, да, надо просто потерпеть,- согласилась Аня. Встала совсем близко, провела пальцами по шее мужчины, прикоснулась к месту прикосновения губами: - Пойдем! Времени уже много,- потянула за собой в спальню. Так и не понял их странного диалога, но кто отказывается от такой девочки? Она будто гибкая веточка поддавалась его рукам, его поцелуям, ласкам. Допускала ко всем своим тайнам. Приоткрытые влажные губки манили, бархат кожи груди, на удивление крупные темные соски, которые было так приятно гладить языком, собирать в бусинки, вздрагивающий от его легких укусов живот. И упругая радость обладания, стонал входя в узкое горячее, приглашающее и зовущее к себе тело. До слез не хотел обратного движения, даже когда пути вперед больше не было. - Ох, бля!- выдохнул в девичье плечо, признавая, что ему так хорошо, что и не описать.- Какая же ты… Во всем! Везде! И природа повела за собой, неудержимо, до окончания, темноты в разуме и глазах. Даня понятия не имел, как себя чувствуют на высшей ступени олимпийского пьедестала, но, пожалуй, вряд ли лучше, чем ему сейчас, когда выходит полностью удовлетворенный из податливого тела, обнимает Анюту и дышит ей в ухо: - Тебе понравилось? - Я еще не очень поняла,- пожимает девушка плечами.- Все было хорошо. - А мне с тобой просто выше космоса,- признался целуя лицо, ища губы. Ответы ее были нежными, пьяно-сладкими, томительными. Хотел задержаться, но Анюта не разрешила. Вспомнила о времени, отправила домой. Заботливо или равнодушно, кто его знает? Но какое уж тут равнодушие, когда только что из постели голыми вылезли? Значит заботилась. Невольно вспомнил, как много лет назад его так же выпроваживала Этери, напоминая, что дома мама ждет, у нее больное сердце. Не надо беспокоить Людмилу Борисовну. И рассказывать о том, что у них было, бывало, будет - тем более не надо! - Дань, она переживать будет, а я никуда не денусь и без громких заявлений,- качала кудрявой головой любимая женщина.- Не нужно лишнего напряжения! Тогда Даня не понимал, какое это счастье - женщина, пекущаяся о его интересах больше, чем о собственных. Может, таких женщин и вообще только две - Аня да Этери. И не надо говорить, что Даня эгоист: все люди эгоисты, у Глейха есть хотя бы то достоинство, что он никогда не бросит такую женщину, не откажет в помощи, поддержит, если ей потребуется. Даже когда у них с Анютой все закончится, Даня все равно останется ей преданным человеком. Разве это так уж мало? Просто сейчас его черед получать. Придет время - отдаст все. И никто из них жалеть не будет об ушедшей любви! Расцеловал на пороге, в очередной раз восхитился, признался во всех порывах души и эмоциях счастья. И поехал домой. И вот дорога была еще отзвуком счастья вместе, а дома стало неуютно, неудобно, будто в грязных ботинках шагал по операционной. Оля, конечно, уже спала, теперь и видел ее только спящей и спросонья. Но лицо у супруги было умиротворенным, значит все шло своим чередом. Не о чем переживать. Даже Аня не переживает, а уж Оля и тем более, она и знать не знает. И не узнает о неожиданно упавшей на голову мужа влюбленности. Творческим личностям иногда надо, не великий грех при его работе. Ну, и сердцу-то не прикажешь. Что можно с ним сделать, если оно заболело по его маленькой чемпионке, как по большой? Анюта выросла. Да еще как! Вся соблазн, вся вожделение. Тем более теперь. Они должны как-то отметить их день? Наверное, надо купить подарок? Что-нибудь очень модное и красивое, чтобы шло к ее дорогим шубкам, колечкам, сережкам. Чтобы Анюта носила и знала, что это символ их встречи, соединения, первой ночи, хотя ночи-то целиком и не было. Ну, ничего, все будет. Он ее в Новогорск на сборы заявит помощником. там про Олю можно будет вообще забыть полностью! Совершенно! Будет только Анечка. Залез в телефон, стал рассматривать украшения модных брендов, прикидывать, что подойдет его солнечной принцесске? За этим занятием заснул, а утро стало похмельем. Сначала Оля ходила по дому и была. То есть вот совсем БЫЛА! Постоянством, неизменностью. Привычной и хорошей жизнью. Оля - была! Стало ясно, что и не денется никуда, сколько ее не отодвигай. А Ани почти не было. Она коротко ответила на приветствие в мессенджере и совсем пропала с радаров, наверное, работа. Да и мало ли дел и забот у молоденьких красоток. И в старый “Хрустальный” дорога сегодня заказана, Этери предупреждала, что до чемпионата Европы основное внимание тем, кто в сезоне. В общем, пошла обычная жизнь, та, что после сбывшейся мечты. Так себе жизнь-то! Теперь еще и без мечты!