Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Честно говоря, до конца произвольной у парней, закрывавшей чемпионат Европы, Этери не успевала скучать по Сергею. Ей, вообще, на стартах совершенно не скучно, потому что постоянно дела, заботы, беготня по чиновникам и судьям, решение каких-то проблем. В некотором смысле она даже была благодарна Дуду, что не напирает с беседами. Видела его лайки под видео, короткие фразы пожеланий удач, утренние приветствия и вечерние прощания. На что-то отвечала, что-то оставляла без ответа. Немножко успевали поговорить, пока шли награждения, а потом снова круговерть - отмечания, заседания, постоянный бег. К вечеру не приходила, даже не приползала, на зубах доносила себя до кровати. И иногда жаловалась голосом, потому что писать сил не было, буквы скакали перед глазами на экране. Стенала обычно перед тем, как уйти в душ, а по возвращении слушала ответ. Теперь у нее было много разных голосовых от Сережи, утешающих, поддерживающих, хвалящих, можно было не удалять то далекое, чуть насмешливое, но оставляла. Его голос шестилетней давности, как и его халат, стали родными, больше уже ее, чем его. В них хранилась жизнь. Может, нездоровая, безусловно, не самая счастливая, но единственная, другой не было. “Все, завтра домой!”- доложила в чат и по привычке направилась в душ, но даже не успела открыть двери в ванную комнату, как задребезжал ответ. “Давай я прилечу,”- Сережа проталкивал идею встречи, и очень хотелось согласиться. “Сереж, ну, не надо!”- невозможно хотелось уткнуться в плечо и постоять, пусть несколько минут всего, порадоваться тому, что рядом. “Всего час в самолете. Я соскучился!”- настаивал Дудаков. “Ну, пожалуйста, не надо! Я хочу согласиться!”- она просила о снисхождении к ее слабости, о бережении устоев и понимания хорошего и плохого. Плохо улетать из Казани, пропускать работу. Просто неправильно. И он это понимает. И она понимает. Так зачем настаивать? “Ты вредная начальница!”- реагирует Сережа, сглаживая критику смайликом. “И ты знаешь, что я права!”- разрешает ему ворчать. И теперь уже точно оставляет телефон, направляясь в душ. Вода стукается в кожу, в голове крутятся совершенно странные и бесполезные мысли, одна из которых о том, что любовь нетерпеливая женщина. Точно женщина. Та, что требует внимания к себе, постоянного вспоминания, бесконечной преданности. И только ей. Сколько бы ни крутили дела, а то и дело опускала руку в карман пальто, убеждалась, что там лежит карточка из неувиденного букета, сердце дергалось странной, опасной, приятной болью. Когда вернулась в комнату, в чате был целый список предложений того, как можно провести время в следующий приезд Сережи. Половина списка была откровенно 18+. “Сергей Викторович, ваши фантазии меня настораживают”,- рассмеялась эротически-порнографическим планам, скрытым за поэтическими формулировками. Ну, это же поэзия: “Хочу пройти а твой рай всеми вратами”. Как на слух и вкус Этери - это поэзия, даже при том, что пишется она после фразы: “Раздену тебя до гола…” “Маньяк”,- смеется над его желаниями, однако же, представляет себе как придет, возьмет и действительно окунется в нее, или она сама окунет его в себя. И что будет твердый и сильный, а она слабая и влажная. Смущается фантазий, потому что откровенны до безумия. “Прилетай на следующей неделе”,- не договаривается, почти умоляет, понимая, что не сможет ждать дольше. И дело, конечно, не только в эротических походах в сады Эдема, она соскучилась бессильно и остро. Задумывается и добавляет: “И купи такой же букет, как тот, что был в “Хрустальном”. “Я думал, тебе не понравился”,- удивляется Сергей просьбе. “Очень красивый!”- представления не имеет, так ли это, но если говорят красивый, пусть будет красивый. “В цветочном были и другие красивые букеты”,- подшучивает над ее желанием мужчина. “Хочу такой же!”- а еще любовь требует капризов, иначе, ну, что это за любовь? “Ну ладно, если ты любишь повторы…”- он и правда дивится неожиданной просьбе. “Редко, но с тобой - да. Хорошие”,- хочется хороших повторов, где много света и любви, как было у них в Минске, как было в те несколько дней, что жили под одним потолком. Как было, когда он был все время рядом: у бортика, на катке, просто близко. Ужасно хочется позвать вместе работать. Снова. И верить, что он придет и согласится, и не только работать. В ней, вообще, поселилось страшное чувство - ожидание будущего. И этом будущем был Сергей. Стало неуютно, будто к шее прижался кончик лезвия ножа. Будущее угрожало несбыточностью, а с ней - болью. Боль как постоянный спутник жизни. Сначала боль физическая, с которой знакомы все спортсмены. Та боль, что не проходит ни на день всю спортивную карьеру. И чем карьера ярче, тем боли больше. Со временем к ней привыкаешь. И после спорта учишься жить с пониманием - нормально, если не болит. Это шок. Тело может не болеть. Впрочем, к тому моменту заболевает душа. Или не заболевает, а выбаливает множеством шрамов несбывшихся надежд. Рубцуется, рубцуется, наращивает шкуру. У Этери почему-то не очень нарастает. С возрастом стала бояться снова пораниться душой и болеть. После Сережи стала бояться. Слишком глубокая, плохая рана вышла. Внешне вроде затянулась,а внутри продолжала гноиться и болеть. Навсегда испугалась раниться. А сейчас очень реалистично почувствовала, что нож над душой снова занесен. Захотелось сжаться и умолять не делать так. Просить Сергея больше не ранить собой. Вдруг она не выдержит новой боли?! Отложила телефон, не пожелав спокойной ночи, свернулась клубочком, закуталась в одеяло и попробовала успокоиться, утихнуть внутри себя. Убедить душу, что повтора не будет. Больше так страшно и больно, и долго не будет. Когда он уйдет, все вылечится быстрее, она же теперь знает - как! Душа не хотела думать о неизбежности расставания. Хотела любить. Верить всем словам дорогого мужчины вместе и каждому в отдельности. Сережа был опасен, потому что любим. Вокруг была масса безопасных и нелюбимых, а живой себя чувствовала лишь под занесенным для удара ножом расставания с тем единственным, который был нужен и важен. И, наверное, хотелось, чтобы не послушался, прилетел завтра, обнял и улыбался ее ворчанию и возмущению. Но, конечно, не прилетит. И не надо. Только хочется.