Трое на двуспальной кровати. Второй финал

Все, о чем Сергей Викторович думал сейчас - максимум через три-четыре часа, он, наконец-то, обнимет женщину, с которой бы не расставался ни на минуту. В салоне самолета толкались люди, занимая свои места, но это Дуду было безразлично: летел домой. К мечте своей летел, к желанию. К любви. Самое главное - к любви. Безысходность ультиматума Ксюши он не принимал ни одной минуты. Искал решение. И, конечно, нашел, всего за пару дней. Этери даже и не собирался рассказывать о своих трудностях. Не хватало еще ее беспокоить по мелочам. После разговора на утренней кухне, занялся работой. В обед слетал к Альке, узнать, как дела. Забрал все выписки и рекомендации. Вроде делал то, что должен был и как обычно. Даже не сказал бы, что думал о своей болящей заботе. А вышло, что, вероятно, думал. Надумал поздним вечером, когда закрыл чат с Этери и сам лег спать. Даже, кажется, и заснул, а потом почему-то проснулся. Показалось, кто-то дверь спальни закрыл. Приснилось, видимо. Едва нашел телефон, который лежал дальше обычного места, взглянул на время. Второй час ночи. Надо спать, а уснуть не мог. Где-то совсем близко бродила какая-то важная мысль. Включил свет. Начал перебирать выписки Алии. Замер на одном из описаний и стал лихорадочно листать бумаги, а после полез искать номер телефона московского врача, который проводил обследование коленей. Уже почти отправил сообщение, но сообразил, что время совсем неурочное. Отложил трубку. Чуть заметно улыбнулся. Он будет в этот выходной в Москве. И не придерешься! Утром на совершенно трезвую и светлую голову уже отправил вопрос доктору. Ответ получил к обеду. Врач просил выслать все выписки и эпикриз. Дудаков предложил привезти их в Москву лично. В выходной день. Поговорил с родителями Алии. Объяснил необходимость поездки и попросил взять Катерину на передержку до вечера. Мама вечером заберет. У Альки две младших сестры, с которыми Катя прекрасно ладит. Проведет выходной в кругу ровесников. Осталось поговорить с дочерью, но это и не так трудно будет. Сестер Сайфутдиновых она любит, сама в гости просится иногда. Не на весь день, конечно, на пару часов, но это скорее потому что Дудаковым неудобно сваливать своего ребенка на родителей ученицы, а те всегда с душой и с радостью к Катюше. Вот и тут от всего сердца согласились. К тому же Сергей Викторович же по их нужде срывается в выходной. Как не помочь хорошему человеку и заботливому тренеру? Дуд, конечно, выкручивался и врал, но сказать, что каялся или корил себя в душе, будет неправдой. Все мысли и чувства его оставались в Этери и с ней. Остальное - детали. И он искренне полагал, что нашел устраивающий всех вариант. Разве Катю обделили? Нет. Утром позавтракали, поговорили, успели даже немного кино посмотреть. Потом отвез ее к подружкам. Вечером Ксюша заберет дочь. Правда показалось сначала, что Катя как-то сникла от его предложения. И даже на удивление взросло спросила, почему бы не передать с мамой нужное врачу? Вывернулся тем, что он ведь ездил изначально, знает полностью ситуацию. Да и во время Алькиного перелома был рядом. Ему проще. А маме мы дадим отдохнуть, правда же? Вот тут было совсем нехорошо, но попросил дочь не рассказывать, что оставляет ее одну в Казани. Обещал сам сказать. Сам и сказал… точнее написал, когда Ксения уже была в небе по дороге к Москве. Сообщил, где нужно вечером воскресенья забрать ребенка. Ответ женщины, сводимый к мысли, ты не отец и, вообще, скотина, не удивил, но всерьез его не принял. Ксюша - тоже не образец чистоплотности. Если все пойдет совсем плохо, так квартира у него есть, нашел довольно быстро, даже Этери показывал и рассказывал, что будет там жить. Только все никак не может переехать. Повода что ли не находится? Вот и будет заодно причина хлопнуть дверью. Глубоко в душе совесть позвякивали, говоря, что повел-то себя Дуд не особенно как мужик. И не особенно как отец. Но как представлял Этери, которая будет ждать и не дождется, праведное негодование на себя умолкало. Катя ребенок. Ксюша взрослая женщина. А Этери… Этери нельзя переживать. Вдруг он не приедет и внутри нее что-то сломается. Станет плохо. Этери важнее. Наверное, спроси он себя, что думала бы по этому поводу сама Этери, ответ бы не порадовал. Но Сергей не спрашивал. Просто летел туда, где его ждали и был нужен. Да, не утром будет встреча, не в субботней ночи, но будет. Останется почти до следующего утра. Прилетит с легким опозданием на тренировку. Ничего страшного. Ну, Ксюшин недовольный взгляд встретит. Ну, скандал будет. Ну, из дома наконец-то уйдет. Все это мелочи! Как только самолет набрал высоту, Дудаков вовсе выбросил из головы казанские проблемы и углубился в мысли о московских радостях. Сначала, конечно, с выписками к врачу, потом цветы. Хотелось сделать подарок. Со смыслом. Чтобы понимала, что всерьез. Безумно хотелось подарить кольцо. Всерьез предложить руку и сердце. Наверное, рано, но с другой стороны - почему рано? Он столько лет ее любит. Шесть лет ждал, чтобы вернуться и быть вместе. Самое время. Ехать в ресторан не хотелось. Хотелось к ней домой. И пробыть все время рядом, в четырех стенах. Еще лучше большую часть времени в ее объятиях. Обнимать самому. Нагуляются за целую следующую жизнь. А пока просто быть рядом. Просто вместе. Хотелось тишины и уюта на двоих. Ладно, пусть на троих, с Мишель. Эта кудряшка никому не мешала и всех только радовала. Много разговаривать. Кое-что вспоминать. То, что в радость. И забыть все, что в огорчение. Стереть руками и губами их общее одиночество, прожитое врозь. Еще раз поверить, что теперь точно вместе. И навсегда вместе. Даже если впереди будут какие-то сложности. Если подумать, то сейчас как раз хорошее время, чтобы уйти из семьи. Катя привыкнет к весне, что папа живет отдельно. Он успеет показать ребенку, что не бросит, даже уйдя от мамы. В апреле позовет дочь с собой, покажет квартиру, новое место работы. Предложит провести вместе лето. Потом с Этери познакомит. Съездят втроем в отпуск. Думается, они вполне поладят. Два хороших человека всегда найдут общее и приятное друг другу. Так приземлился в столице. Пробежал через терминал к выходу. Доехал до места встречи с врачом, которое оказалось в том же медцентре. Довольно долго ждал того с операции. Нервничал. Писал любимой женщине, чтобы не теряла. Она не теряла - работала. Как утром укатила в “Хрустальный”, несмотря на выходной день, так оттуда и предлагала Дудакову ее забрать. Точнее встретить, а там ехать домой. Иногда хорошо, что она трудоголичка, живущая фигурным катанием, хоть не мучится в ожидании опаздывающего везде Сережи. С грехом пополам освободился после двух и на такси рванул по магазинам: ювелирный, цветочный, заехал и в бутик алкоголя. С букетом и пакетом выбрался из такси у нового “Хрустального” в четвертом часу вечера. Нашел знакомый автомобиль. Встал в ожидании хозяйки машины. Пожалуй, несколько удивился, что на пустой парковке, рядом с авто Этери стояла машина Аксенова. Сам автомобиль, конечно, заместитель директора давно поменял, но номера те же. Эдик, стало быть, решил неурочно потрудиться. Из той же глубины, где жила растревоженная совесть, подняла голову ревность. Вспомнил, что Эд заходил интересоваться самочувствием Этери. И когда Диша попала в больницу, примчался ни жив, ни мертв. Будто в ответ на его внутреннее нежелание видеть Эда и его машину там же, где Этери, открылась дверь и появился сам Аксенов. Похоже и он был не рад встрече с Дудаковым. Напоминающий длинную цаплю шел к своей машине и едва было кивнул караулящему авто Тутберидзе Сергею, но потом повернулся и выдал. - Дуд, какого хрена ты делаешь? Она потом опять будет сама не своя. Мы ее не откачаем. А ты свалишь к семье! - Отвали!- попросил по-человечески Сергей. - Я бы отвалил, только она мне на руки свалится, когда ты ее с рук скинешь,- окрысился Эд.- Дудаков, я ее раз уже пытался привести в чувство после тебя! Добром прошу! Отвали, пока не поздно! - Что ты пытался сделать с ней после меня?- прищурился бывший подчиненный на бывшего начальника. - А ты думал, она будет по тебе вдовьи наряды носить и никогда и никого больше не подпустит?!- Эдуарду стоило оставить свой короткий и бесперспективный роман с Этери при себе, но ему не смолчалось. - Иди нахрен!- Дудаков не знал, что думать и что делать, звенел пустотой. В голове было только одно: “Она не говорила!” В пустоте души гудели ветра. Больше не ревновал, потому что знал. И от знания было плохо до тошноты. От знания о том, что было после него. И от знания о том, что скрыла. Слишком много знания. Прижался боком к машине. Смотрел, как отъезжает Эдик. Идиот, испортивший такой хороший выходной.