Выбор очевиден

Утро оказалось чересчур тихим, но Натаниэля это нисколько не беспокоило, даже наоборот, успокаивало. Мальчик постепенно открывал глаза, тем самым окончательно стирая пелену прошедшей ночи. Ночи без снов, что было важно, ведь если ему что-то и снилось — это были обязательно кошмары. Сейчас же на душе было спокойно, никакие мысли не вызывали беспокойства, да их ведь и вообще не было. Было только расслабленное состояние, дымчатый, почти прозрачный туман в голове. Веснински медленно и аккуратно потянулся, убрав с лица рыжие пряди волос и вместе с ними конец одеяла, и окинул комнату взглядом: было как-то темно, лишь лампочка слабо горела в углу, наверное, кто-то ночью выходил из комнаты, а когда вернулся, то забыл выключить. Всё же, отсутствие окон ужасно мешало, однако привыкнуть со временем возможно. Затаив собственное дыхание, Натаниэль прислушался к тишине в комнате, которую нарушали будто бы громкие вдохи и выдохи остальных ребят. Видимо, пока что, он — единственный, кто проснулся. Глаза наконец полностью разомкнулись, а желание дальше лежать вскоре исчезло, поэтому Натаниэль осторожно поднялся с постели и направился к шкафу, где прошлым вечером оставил свои вещи. Только как бы аккуратно он ни старался, через пару минут проснулся и Кевин, который довольно неожиданно, даже резко поднял голову и, опираясь на смятую подушку рукой, старался проморгаться. В конце концов, взгляд мальчика устремился сначала на часы, а после и на Веснински, стоящего у шкафа. — Пять часов утра, а, нет, ещё даже без пятнадцати пять. Ты куда собираешься? — сонно рассматривая поднявшегося, прошептал Дей и указал на стрелки циферблата настенных часов. — Да, никуда. Просто выспался уже, — также шёпотом произнёс Натаниэль и пожал плечами, а после продолжил процесс переодевания. — А, понял. Но, видимо, и у Кевина теперь отпало желание ещё поспать, потому что он тоже встал и решил переодеваться. А Натаниэль молча его ждал, чтобы пока не мешать и не нарушать тишину. На самом деле, ему просто надо было узнать, где находится туалет и где можно умыться. Пока ждал, прикрыл глаза и набрал полную грудь воздуха, мальчик чувствовал себя дома. Раньше он думал, что «дом» — это место, где он жил с родителями, где каждый раз приходилось пытаться выжить или просто не попадаться под горячую руку отца, а порой и матери. Оказывается, это не дом. Дом — это место, где Веснински впервые почувствовал себя в безопасности, где не пришлось уже с утра начать бояться за жизнь, это комната ещё с тремя ребятами, которых он хотел бы назвать своей семьёй. Но называют ли они это место домом, называют ли их компанию семьёй? В этом можно сомневаться, ведь изначально на его появление отреагировали как-то резко, со страхом. Не боится ли сейчас его Кевин? А если и боится, то скрывает это за своей утренней сонливостью? И как они отнеслись ко вчерашнему разговору Натаниэля и Рико? Столько вопросов, на которые хочется знать ответ, но ответов не будет. Выдыхая, Веснински решил, что постарается здесь прижиться, постарается дать понять Кевину и Жану, что он не такой плохой человек, как его отец. Натаниэль хочет стать частью их новой семьи, такой же важной, насколько они все сами ему сейчас важны. — Можешь, пожалуйста, проводить до туалета? — наконец прошептал Натаниэль, ведь Кевин уже явно закончил, и пока мальчик думал обо всем, даже успел заправить постель. — А? Да, конечно, пойдём. — кивнул Дей, аккуратно и тихо направившись к двери, чтобы самим пойти и заодно показать Веснински, где и что, чтобы не запутался и не заблудился. Его вчерашний страх сошёл почти на нет, с учётом подслушанного ночного разговора. До ванной шли молча, может быть, из-за частичной сонливости и за счет того, что не привык, Натаниэлю казалось всё одинаковым, будто все это было сплошным лабиринтом. Кевин это явно заметил и взял за руку Веснински, чтобы не потерялся и не застрял где-либо, за что был Натаниэль очень даже благодарен мальчику. Вроде бы прошли всего ничего, а эти минуты две, если не меньше, казались до ужаса долгими, хоть и спокойными. — Вот, иди, я пойду воды попью и тоже умоюсь. — произнёс Дей и оставил Натаниэля наедине с самим собой. В новом месте было по-прежнему непривычно, но разобраться, где и что, Веснински смог. Сделал мальчик свои дела даже быстро, но возле зеркала, с водой из крана он застрял. Цифра на скуле слегка размылась, а Натаниэль чувствовал себя полной копией Натана, и при этом, несмотря на всё отвращение, не мог оторваться от зеркала. Может, это зеркало какое-то неправильное? Ведь вчера-то, да буквально ещё минут пять назад, и той же прошлой ночью, он отказался от того, что он — сын Мясника. Тогда почему же он сейчас опять вернулся к этим мыслям, а что-то внутри в этот момент заставляло с мылом оттирать чёрное пятно со скулы? Ответа не было, но дрожащие руки грубо водили по скуле, пуская в дело и ногти, будто бы сдирая след от маркера, а левая часть лица покраснела от действий Натаниэля. — Ты чего? — послышался голос Кевина рядом и мальчики встретились взглядами. Ответа Дею уже не надо было, ведь он увидел, что его сосед по комнате смотрел на себя в зеркало так же, как сам он, когда узнал, что сын Мясника будет с ними. Его вновь пробило чувство вины за свои вчерашние слова, что Натаниэль полная копия Натана. И поэтому, всё-таки наконец заговорил, опустив глаза в пол: — Слушай, Натан… Нат, прости, что я плохо о тебе думал. Рико правильно вчера сказал, что ты теперь не его сын. Мы же вчетвером сейчас считай братья. Над нами всеми опека клана Морияма. — Вы же боитесь меня? Ты и Жан? — выслушав всё, что сказал Кевин, спросил Натаниэль, сглатывая ком в горле. Но всё же мальчик не ожидал сказанных им слов, поэтому и задал такой вопрос. Ему снова впивались в память эти испуганные глаза, эти слова «…сын Мясника…». — Уже нет. И Жан тоже. Да, подслушивать разговоры плохо, но мы сами не знали, что ты тоже так боишься Мясника. Прости. — вздохнул Дей, наконец подняв взгляд на лицо Веснински, и начал аккуратно рассматривать покрасневшую часть, смазанное чёрное пятно на скуле и паникующие голубые глаза. — Если надо полностью стереть, то это надо спиртом. А полотенце вот там. Никто не решался снова заводить разговор, поэтому Веснински только кивнул вместо простого «спасибо», и с тем же комом в горле пошёл за полотенцем. Вытирая лицо, Натаниэль постарался успокоиться и медленно выдохнул в шершавую ткань. Беспокойства вновь уходили на задний план, а вернее, их становилось даже меньше как-то, ведь его признали частью этой семьи. Злости, обиды на Кевина уже не оставалось толком, но этот ранний утренний разговор будто бы утомил. Полотенце передалось в руки Дея, а Натаниэль завёл другую тему: — А почему в комнате свет горит и ты его не выключил, когда уходили? — Жан боится спать в темноте, у него такое началось, когда сюда приехал. Говорит раньше спокойно спал, а сейчас без света заснуть не может. — объяснил Дей, но не в таких подробностях, да и сам не знал, Моро не говорил, почему ему стало страшно спать в темноте. И то, как оказался здесь Жан тайна между самим Моро, Рико и взрослыми. А ведь с Веснински похожая ситуация, что вызвало любопытство Кевина: — А как тебя вчера решили оставить? — Я не готов пока об этом говорить. — машинально выдал Натаниэль, помотав головой. Ему не хотелось рассказывать, что ради этого места мальчик убил свою мать, убил по своему желанию, но с поддержкой младшего Мориямы. И ведь он только убедил, что не похож на Натана Веснински, а такая новость обломает всё. К счастью, его нежелание говорить спокойно приняли и мальчика оставили в покое, за что Натаниэль был очень благодарен Дею. В комнате по-прежнему было только тихое сопение под свет тусклой лампы на тумбе. Только сейчас, когда глаза полностью открылись и сам по себе мальчик проснулся, он заметил, что свет тусклый из-за того, что лампа была накрыта тканью, а этот угол принадлежал Моро. Веснински действительно любопытно узнать, почему же Жан боится спать в темноте, но спросить это не готов. Заняться было действительно нечем, поэтому, пускай и на застеленную кровать, он всё равно прилёг, разглядывая потолок. Странно, вроде бы и весь сон ушёл во время умывания, но вот его толкали за плечо, а глаза вновь с трудом открывались, тело казалось ужасно тяжелым, но, пересилив самого себя и нахлынувшую сонливость, Натаниэль присел и поднял взгляд на растрепанного, явно недавно поднявшегося Рико. Слов никаких не находилось, просто смотрел на него, постепенно просыпаясь. — Мы уже думали тебя не поднимем. Ты двадцать минут вообще ни на что не реагировал. — выдохнул наконец облегчённо Морияма и отошёл от кровати к зеркалу, чтобы поправить одежду и выровнить волосы, а Кевин и Жан тоже явно уже были готовы. Только куда? Время спрашивать он не стал, самим протерев глаза и подняв взгляд на часы. Половина девятого. Он так незаметно заснул и столько проспал? Удивляло очень, но подняться пришлось быстро и тоже решил подойти к зеркалу, поправить на себе вещи, волосы, что выглядеть более менее опрятно. И снова на его щеке красовалась римская цифра три, неужели пока мальчик спал нарисовали? И даже не почувствовал этого сам? Всё же ничего страшного, так намного лучше, сейчас его радовало наличие этой тройки на скуле, она придавала ему некой уверенности, понимания, что теперь это его новая, другая жизнь. — Пойдёмте завтракать, а через час нас возьмут тоже потренироваться. — С радостной улыбкой огласил Рико и повёл ребят с собой, точнее Жан и Кевин поднимали куда идти, а Натаниэлю оставалось только не отставать и не теряться, хотя сейчас он уже относительно привык и меньше путался, чем раньше, шёл увереннее и спокойнее. Трапеза прошла в полной тишине, каждый был погружен в свои мысли, да и не принято разговаривать во время приёма пищи, взрослые могут наругать, поэтому обсуждения будут только в комнате, между самими ребятами. Без посторонних ушей, как говорится. Еда Веснински понравилась, но что-то в ней было не то, может дело в том, что казалось будто в готовку не вкладывали душу, как делала Мэри? Из-за этой мысли мальчик чуть не подавился, ведь в груди до боли сдавило. Нет, Натаниэль не должен за это чувствовать себя виноватым, мать же сама согласилась на это в конце, и сделал это он для своего жизни, будущего. Натаниэль ни в чем не виновен, он просто схватился за возможность выжить. Такое оправдание вроде успокаивало, ведь кушать дальше получалось. Получалось и не давать себе вспоминать тот самый момент в подробностях. Поскольку к моменту, когда Веснински полностью отогнал все эти ужасные мысли, послышался звон посуды и это заставило его быстрее доедать своё, после чего догонять Жана. — Аккур’атно, — вздрогнул Моро, когда Натаниэль дёрнул его за предплечье в попытках не упасть, а после убрал ладонь того. — Потом пр’обежаться успеешь, когда на поле выйдем. — Да, хорошо, спасибо. — Кивал мальчик, восстанавливая дыхание и опустив руки на свои колени, бегать сразу после еды не особо приятное занятие. Даже несмотря на то, что он примерно помнил, как дойти, всё равно было важно, чтобы кто-то подождал. — Подожди, пожалуйста, я сейчас. А мы долго будем тренироваться там? — Нет, у нас же ещё с двенадцати занятия будут, ну, ур’оки, если понятнее, — спокойно отвечал Жан, ожидая, а вскоре они вместе зашагали до комнаты. Молчание казалось напряжённым и натянутым, поэтому невпопад прошлой теме, четвёртый решил произнести: — Ты пр’остишь меня и Кевина за то? — А? Я и не обижался на вас. И Кевин, когда умывались, уже извинялся. — Пожал плечами Натаниэль и просто улыбнулся мальчику рядом с собой, только вот казалось удивительным то, насколько высокими были Жан и Кевин уже в одиннадцать лет, как подметил про себя тот. И этот момент придавал веры в то, что они — семья. Небольшая, но счастливая, и, получается, связанная одним делом, одним интересом? Но ведь так намного лучше, им всегда будет, что обсудить, да и они всегда рядом. Что может быть лучше такой семьи? Наверное, ничего, ведь для Натаниэля это было самым лучшим. И всё время перед тренировкой Веснински с интересом слушал Морияму, его объяснения по поводу тренировок, как они проходят у Воронов, как все игроки выкладываются на полную не только на играх. Это пробуждало в мальчике сильное желание скорее выйти на поле, взять в руки клюшку. И все это будет с реальным стремлением играть, а не желание избежать наказание. К счастью, в этот момент к ним наконец зашёл тренер Воронов и сказал идти собираться, выходить на поле. Всех четверых как ветром сдуло, ведь они поспешили собраться, с радостью выйти на поле, на его паркет и отдаться тренировке. Только вот немного задержаться Натаниэля заставила его форма, его первая собственная форма, в стиле Воронов, с номером три и надписью на спине «Веснински». Да, они ещё не учились в университете Эдгара Аллана, но для тренировок будущего состава уже приготовлена примерная форма, в которой они будут выходить на игры. Натаниэль поспешил её надеть, почувствовать её на себе и вместе с тем почувствовать уверенность в себе и своих силах. С защитой он тоже не медлил, поэтому примерно одновременно с остальными был готов. И их наконец вывели на поле. Наверное, никогда Натаниэль Веснински не был счастлив так, как прямо сейчас. И всю разминку он предвкушал это ощущение свободы, счастья. Мальчик уверенными движениями хватал клюшкой мячи, но за счет роста такого противника, как Кевина, играть даже в скорость не выходило, как бы ни старался. Это не прогибало его уверенность, его даже не волновало, что их поставили играть против друг друга. Рико и Натаниэль против Кевина и Жана, потом перекомбировали, и теперь Натаниэль играл с Кевином, но уже такой помехой был Жан, хоть и до этого это тоже было, но на фоне Кевина не такой заметной проблемой. И в такой момент Тецудзи окликнул их, остановил эту игру, подозвав их всех к себе. — Да, будет непривычно, но, Кевин и Натаниэль, вы меняетесь позициями. Кевин, ты на место защитника, Натаниэль нападающий. — С этими словами тренер их отправил обратно, контролируя новое положение своих игроков, и несмотря на то, что с непривычки результаты опустились, для первой практики это казалось замечательным. А это означало, что теперь это их новые официальные позиции, теперь им придётся сильнее вкладываться, чтобы вжиться в свою роль, позицию. И к концу этой тренировки все были выжаты физически, по всему телу прошлась усталость, а из-за синяков и кровоподтёков под перевязанной кожей всё это ощущалось намного больнее, неприятнее, но ничего страшного, Веснински считал, что всё равно это пройдёт, главное, что это время он провёл счастливо, что он теперь пробует себя в новой позиции любимого вида спорта. Только вот из-за усталости мальчик даже не заметил, как уже оказался в их комнате и доставал из шкафа свои новые учебники и тетрадки, рассматривал их. Видимо, даже учиться он будет по совершенно другой программе, что оказалось интереснее. Пока что Натаниэль не пытался активно влиться, привыкал к учёбе в компании с Рико, Кевином и Жаном, привыкал к новым учителям, их требованиям и методикам обучения. А домашнее задание он решил сделать сразу же после уроков, чтобы осталось больше свободного времени. Только приступив к заданиям, он понял, что если бы его голова не была забита мыслями об экси, всё это решалось гораздо проще и быстрее, а потому, пришлось просить помощи у ребят. Но понял как это решать только Жан, ведь остальные тоже нуждались в помощи. Неужели Жан так быстро отошёл от тренировки? Хотя, казалось, будто он не старался влиться тогда в игру так, как старались остальные. — Фр’анцузский лучше. — прокомментировал переговоры Кевина и Рико на японском Жан после того, как наконец объяснил всем математику по новому кругу, и, наконец, мог отдохнуть. — Вообще-то японский. — вернулся на английский Морияма, скрестив руки на груди и решив сверлить недовольным взглядом этого француза. — Нет. Немецкий лучше всех. — Не понимая зачем, вмешался Веснински, зато понимал, что те защищают свои родные языки. Кевин, видимо, занимал обе позиции, а именно: Жана и Рико. И это значит, что Натаниэля будут делить. А такие взгляды мальчик решил со странной улыбкой прокомментировать: — Вы на меня так смотрите, будто прямо сейчас распилите.