Кто же спасёт меня?

      Холодно… Как же ему холодно…       По спине ползут мурашки от холода и чувства лёгкой, но всё же малоприятной боли в спине, которая отдаёт в руки и ноги… Новый лёгкий укол в области лопатки, заставляет зажмуриться и попытаться отвернуться, но осуществить подобное оказывается невозможным.       — Фэн Синь, подержи его пожалуйста… — тёплый, успокаивающий голос раздаётся прямо над головой, и в следующий момент, вновь неприятное, колющее ощущение, от которого страх пробирает до костей. — Давай же, просыпайся, пожалуйста…       К сожалению, понимание того, отчего голос принца звучит столь отчаянно и почему срочно нужно просыпаться, приходит к юноше далеко не сразу… Он с большим трудом вспоминает, как они увидели повесившихся на балке Его и Её Величество и всё, что было дальше. Вот только, глаз всё равно открыть не получается, и чувство тяжёлого истощения заставляет лишь жалобно всхлипнуть, когда несколько новых вспышек боли пронзают поясницу.       — Мне больно… — судорожно всхлипывает мальчишка, ощущая, как чужая рука, удерживающая плечо на месте, невольно дрогнула. — Ваше Высочество, больно…       — Так перестань дёргаться, и ничего болеть не будет! — слышится рядом с ногами недовольный голос Фэн Синя.       — Не ругайся на него… — тут же просит Се Лянь, пытаясь понять, как следовало бы поступить дальше. — Хунхун-эр, тебе нужно постараться расслабиться, и будет не так больно, только не дёргайся и не пытайся перевернуться… Как ты себя чувствуешь? Где именно болит?       От такого количества вопросов мальчишка немного теряется… Но, тем не менее, голос принца помогает заметно успокоиться и постараться сформулировать свою мысль.       — Мне очень холодно… — сонно отзывается он. — И почему-то, всё тело болит, когда начинаю двигаться.       — Я поставил тебе парочку иголочек, чтобы попытаться привести тебя в чувства, — присаживаясь рядом, вздыхает Его Высочество. — Прости… Тебе нужно немного потерпеть, но зато это поможет!       — Вам не нужно извиняться… — Хуа Чэн чувствует, как горячие ладони бывшего Бога войны проходятся лёгким массажирующим движением по плечам и в следующий момент, его накрывают какой-то простыней прямо поверх иголок. — Это моя вина.       — Ни в чём ты не виноват, чепухи не неси! — слышится недовольный голос Фэн Синя, кажется, подошедшего ближе. — Посильнее печь затопить?       — Угу, давай… — Се Лянь прикладывает ладонь ко лбу юноши и понимает, какой же ледяной стала его кожа. Хунхун-эр легко дрожал, кажется, испытывая больше страх, чем боль… — Тебе нужно лежать и восстанавливаться, только не засыпай, хочешь, поговорим о чём-нибудь?       — Не надо мне больше иголок ставить… — хрипло просит мальчишка, прижимаясь лбом к нежной ладони и понимая, что ему сейчас безумно хочется свернуться в комок и попытаться согреться. — Пару иголочек — это четыре?       Се Лянь чувствует, как к горлу подкатывает ком от облегчения вперемешку с пониманием о том, что их пронесло. Хунхун-эр не развеялся и даже смог очнуться, вот только сейчас стоило говорить максимально осторожно, чтобы не перепугать его.       — Может, тридцать четыре… Или тридцать шесть…       От одной лишь новости об этом мальчишка всё-таки находит в себе силы приоткрыть глаз, чтобы взглянуть на принца и понять, не шутит ли тот… Как тридцать четыре?!       — Так только не переживай, нужно расслабиться, и больно не будет… — мягко простит Се Лянь, встречаясь с перепуганным взглядом и чувствуя, как сердце невыносимо болит. — Тебе сильно больно или сможешь потерпеть немного?       — Ваше Высочество, у него просто ещё не до конца проснуться получилось… — нахмурившись, замечает Фэн Синь, возвращаясь в комнату и доставая упаковку с иголками. — Нужно ещё штук десять поставить, пока убежать не может. Потом ты не заставишь его лечь на иглоукалывание…       — Ваше Высочество, не надо! — испуганно просит мальчишка, наблюдая за тем, как принц озадаченно потирает точку между бровей, кажется, всерьёз раздумывая над словами друга. — Пожалуйста…       — Ты взрослый юноша, сегодня-завтра жениться надумаешь и боишься пары иголок?       — Десять — это не пара, к твоему сведению! — рычит Хуа Чэн и тут же чувствует, как тёплые пальцы принца мягко оглаживают его ладонь.       — Тщ… Хунхун-эр просто очень чувствительный, не ругайся на него, — вздыхает Се Лянь и понимает, что для начала следовало успокоить мальчишку, а потом думать над тем, как закончить с постановкой иголок. — Всё хорошо, постарайся выровнять дыхание и не переживать.       — Только не надо больше… — шмыгает носом юноша, чем в самом деле заставляет сердце в груди едва не разорваться от боли.       — Нет, нет, нет! — восклицает принц, которому даже дышать стало тяжело от переживаний. — Я ничего не делаю, лежи на месте, просто нужно было как-то тебя в сознание привести, прости пожалуйста…       — В-всё нормально… — выдыхает юноша, встречаясь взглядом с обеспокоенными карими глазами, отдающими таким тёплым медовым оттенком. — Только всё болит и холодно, Ваше Высочество, а долго так нужно лежать?       — Ещё десять-пятнадцать минут, но если сильно больно, или ты не хочешь, можно и сейчас убрать… — мягко кивает Се Лянь, правда тут же слышит приглушенный вопрос лучника.       — А разве ты не про полчаса говорил?       — Ему будет страшно полчаса так лежать, — сведя брови к переносице, замечает он и переводит взгляд на пострадавшего, что как-то притих. — Ну, ты как?       — Я могу и полчаса полежать, если вам так будет спокойнее… Правда, не совсем понимаю, чем это отличается от массажа?       — Я нажимал на точки необходимые для пробуждения, но ты вообще не реагировал… Иглы воздействуют на нужные точки, во-первых, постоянно, а во-вторых, достаточно глубоко, чтобы ты проснулся. А с волнениями за тебя совсем забыл, что ты так боишься иголок…       — Простите… Я сам немного испугался, — выдыхает юноша, чувствуя, как с него стягивают простыню и прощупывают позвонки у поясницы. — Ваше Высочество, а как долго я был без сознания?       — Должно быть, час… — тут же сообщает Фэн Синь. — Ваше Высочество, что-то случилось?       — Хунхун-эр, можно мне поставить ещё две иголочки? — мягко интересуется Се Лянь, беря пару иголок и демонстрируя их мальчишке. — Они же тоненькие совсем, правда-правда! Это очень важно…       Хунхун-эр невольно улыбается оттого, как заботливо звучит последние слова принца и сам понимает, что не может позволить себе отказываться от помощи… Ему-то доверились. Разве может он не доверять Его Высочеству? Пусть сначала и приходится собрать все силы, чтобы успокоиться, перестать волноваться и расслабиться, всё же его ответа терпеливо ждут.       — Только две, больше не надо… — говорит юноша, всё-таки постепенно начиная осознавать, что и уже поставленные иглы не доставляли сильного дискомфорта. И когда в области поясницы оставляют ещё несколько таких, оказывается и правда, почти не больно…       Очень странное ощущение. Он думал, что это должно быть примерно, как протыкают, когда вводят обезболивающее или снотворное. Хотя эти иглы были действительно заметно меньше и тоньше…       — Пару минут назад было больнее… — нахмурившись, замечает мальчишка и чувствует, как его мягко поглаживают по волосам.       — Потому что даже во сне полностью расслабиться не можешь… — вздыхает принц, пропуская через пальцы чёрные волосы и кивая: — Если тебя что-то будет беспокоить, говори сразу.       — Ничего не беспокоит… — тут же отвечает юноша, сведя брови к переносице. — Просто очень странно лежать утыканным иглами и при этом чувствовать, что хочется спать.       — И не говори… — голос государя раздаётся прямо за спиной, заставляя Хунхун-эра тут же замолчать и поднять ошарашенно-вопросительный взгляд на Се Ляня.       — Вам не должно быть больно… Это же специальные иглы, и для обучения подобным навыкам требуется не один месяц, — мягко улыбается принц, предвидя реакцию своего подопечного на лежание в одной постели с Его Величеством и мягко поглаживая ровную переносицу на носике мальчишки. — Я много практиковался, так что вы далеко не первые пациенты.       — То есть, если вы меня называете лисёнком, там вы всех ёжиками называли? — Хунхун-эр не может сдержать лёгкой улыбки от столь милого жеста Его Высочества.       — Ну, при иглоукалывании и ты ёжик…       — Неправда! Я утыканный иголками лисёнок! Как вам не стыдно так с лисятами поступать?! — весело возмущается Хунхун-эр, вызывая у принца тихий смех и тут же слыша фырканье Фэн Синя.       — Ты не ёжик, ты дикобраз!       — Я так поступаю только с лисятами, которые мне очень-очень дороги… — хмыкает принц, параллельно с этим оглядывая спину мальчишки. — Тебе уже не больно?       — Не больно, — догадываясь, к чему задан данный вопрос, в очередной раз вздыхает юноша. — Можете поставить столько иголок, сколько посчитаете нужным для вашего успокоения…       — Их не так много осталось, честно…       — Штук сорок… — хмыкает Фэн Синь и вновь видит настороженность смешанную со страхом, что заплескались во взгляде Хунхун-эра.       — Десять… Ещё тридцать пойдут на Фэн Синя, — кивает принц, забирая из коробки тонкие иголочки и стараясь ставить их максимально безболезненно. — Если вдруг будет что-то болеть, говори мне. Сильной боли быть не должно, если ты не дёргаешься и расслаблен, но если она есть, значит, игла могла быть поставлена неправильно или склониться немного…       — От твоих прыжков по кровати, — кивает Фэн Синь, пока принц быстрыми движениями вводит ещё пять иголок в спину мальчишки, и тот осторожно пытается повернуть голову. — Вот же неугомонное дитё…       — Хунхун-эр, лежи на месте… — посмеивается принц, качая головой. — Была бы у меня кушетка, и можно было бы ещё в шею ввести парочку иголок. Отец, как вы себя чувствуете? Ничего не болит?       — Нет… Разве что только спать хочется немного, — впрочем, голос государя всё равно кажется Хунхун-эру непривычно хриплым и тихим. — Мне кажется, или ты ему как-то по-другому иглы ставишь?       — У него же нет кровохарканья… — замечает Се Лянь, приподнимая брови и тут же кивая. — И у него был немного нарушен баланс магических сил, а вы с матушкой получили передавливание некоторых нервов на шее и какое-то время находились без доступа к кислороду… Отсюда могут пойти проблемы с сердцем, давлением, речью или даже мозгом.       — Прости…       — Вот кто виноват в том, что из лисят делают дикобразов, Ваше Высочество… — усмехается мальчишка, слыша тихий смешок государя.       — Лисёнок здесь только один… Впрочем, дикобраз действительно больше подходит, особенно когда Хунхун-эр злится.       — А мне казалось, что, когда он злится, он больше похож именно на разозлённого лисёнка… — хмыкает принц, вводя последние иголки и опускаясь к лицу мальчишки, чтобы мягко поцеловать его в висок. — Милого такого… Всё, больше не будем ставить, и ты можешь попросить меня о чём захочешь, как только их уберу.       — Если он когда в гневе и напоминает лисёнка, то только бешеного… — качает головой Фэн Синь, наблюдая за развернувшейся картиной и не совсем понимая, что должен сейчас испытывать… С одной стороны это мило, а с другой этот юноша казался слишком взрослым, чтобы вот так его успокаивать.       — Сам такой… — бурчит расслабившийся Хуа Чэн, совершенно не собираясь отвлекаться от успокаивающих манипуляций принца, когда тот вновь прижимает руку к его лбу. — У вас очень тёплые руки…       — Через полчаса укроем тебя одеялом, и будешь греться…       — А разве нормально, что он такой холодный? — нахмурившись, осторожно интересуется отец, который, должно быть, сейчас особенно отчётливо чувствовал холод, исходящий от мальчишки.       — Они же бежали под холодным дождём, не удивительно, что замерзли… — слышится хриплый голос матушки, заносящей в комнату печенье и тёплый чай. — Фэн Синь, садись, попей чай и отдохни.       — Любой другой уже давно бы согрелся… — хмуро замечает государь, и Се Лянь вздыхает, потирая собственный нос и всё-таки выпрямляясь.       — Как бы вам сказать помягче… Хунхун-эр просто немного призрак, вновь вернувшийся к жизни, такое случается, когда призрачный огонёк видит что-то очень ужасное, что заставляет его обернуться в телесную форму… — усиленно обходя такие понятия, как «демон», «нечисть» и всё остальное, что могло бы заставить лисёнка-дикобраза расстроиться, замечает принц. — Поэтому он холодный и мёрзнет часто, но он хороший, это не такие призраки, которые людям вредят… Они же тоже разными бывают…       — Призрак, который грубил Богу Войны, подумать только… — замечает государь, пусть его голос и не звучит слишком уж шокировано.       — Я сам в шоке, как Цзюнь У не развеял его в тот же миг… — соглашается Фэн Синь.       — Его Высочество не дал бы меня рассеять, — мягко отзывается мальчишка, чувствуя, как пальцы принца мягко скользят по косичке.       — Ваше Высочество, давайте я сниму ремень и сделаю ему массаж, отлично помогающий избавиться от того, чтобы грубить взрослым? — неожиданно предлагает лучник.       — Ты же только что помогал мне его спасать, разве не жалко будет бить? — мягко интересуется Се Лянь, легонько щелкая мальчишку по носу и невольно замечая, как тот дрожит. — Всё ещё холодно?       — Угу… — отзывается мальчишка, чувствуя, как принц берёт его за руку и пытается передать часть своей духовной энергии, но всё оказывается бесполезно. — Но мне всё равно уже лучше, чем было изначально…       — Пока не надо спать… Полчасика подожди, что-нибудь придумаем и чаем тебя отпоим. Фэн Синь, ты как?       — Я могу передать ему ещё духовных сил, но если этого будет недостаточно, то на твои плечи свалится второй неходячий слуга… — замечает он, переглянувшись с мальчишкой и видя, как тот тут же отрицательно замотал головой.       — Не надо так рисковать… Всё в порядке, правда, просто дайте мне пару часов полежать, я поднимусь!       — Хорошо… — мягко кивает принц и тут же уже более серьёзно интересуется: — А куда ты дел тех солдат?       — Запер в комнате для купаний, окон там нет, и Жое их крепко связала…       — Присмотри за Хунхун-эром и отцом, сейчас вернусь, — кивает принц, собираясь было подняться, как слыша тихий голос:       — Ваше Высочество, не уходите… Я сам потом с ними разберусь, правда. Не нужно марать руки о всякий мусор!       — Я же никуда не ухожу… Мне просто хотелось бы понять, как именно они обнаружили наше местоположение, и в течение какого времени сюда может прибыть подкрепление, — вздыхает Се Лянь, однако под обеспокоенным взглядом мальчишки всё-таки остаётся на месте. — Ну, что такое?       — Не надо туда ходить без меня, пожалуйста… — просит мальчишка, чувствуя, как тёплая рука вновь гладит по волосам и помогает немного успокоиться.       — Как скажешь, не надо, так не надо… — помня, с каким волнением мальчишка очнулся и как поскуливал от боли, было бы сложно оставить его здесь, переживающего и напряжённого.       — Кажется, теперь мне понятно, почему ты его лисёнком называешь… — задумчиво вздыхает отец, качая головой и посматривая на Минь, что тоже сидела недалеко. — А эти иглы потом только выбросить?       — Конечно, второй раз их не используют… — мягко кивает принц, переводя взгляд на матушку. — Как вы себя чувствуете?       — У меня, на удивление, совсем ничего не болит… — качает головой государыня, подавая чай Фэн Синю. — Мне разогреть суп или лучше сходить помочь собрать вещи с Цзянь Лань?       — Лучше пока просто посидеть, — мягко просит принц, по-прежнему ощущая сильное беспокойство за обоих родителей. — Хунхун-эр, может, рядом с тобой матушка пока посидит, а я суп подогрею и Цзянь Лань помогу?       — Только не заходите в комнату для купаний, — просит мальчишка, явно отчего-то беспокоясь, и Се Ляню приходится кивнуть.       — Не буду…       — То есть со мной ты не согласен сидеть, а с Её Величеством — пожалуйста… Ваше Высочество, я тебе ещё десять лет назад говорил, что этот мальчишка уже судит людей по статусу! — возмущается Фэн Синь, однако тут же слышит голос государя.       — Что-то мне думается, что дело вовсе не в статусе, а в угрозах дать ему ремня… — со смешком замечает государь.       — Чтобы вы знали, ремень — не самое болезненное из методов наказания… — начинает мальчишка, правда, тут же замолкает, когда рядом присаживается матушка принца.       — Так, всё, нельзя говорить о таких вещах, когда вам нельзя напрягаться… Может, постараться помедитировать?       — Мне Его Высочество спать запретил, поэтому нельзя… — вздыхает мальчишка, качая головой. К тому же, понимание, что рядом лежит Его Величество, заметно убавляло желание уснуть… Это было бы верхом неуважения.       — Ничего страшного, немного потерпите и потом будете здоровые ходить… — мягко улыбается государыня, переглядываясь с мужем и кивая. — Должно быть, сегодня Лянь-эр ещё скажет здесь переночевать, поэтому торопиться куда-то не стоит.       — Угу… — выдыхает мальчишка, переводя взгляд в сторону двери, где принц разливал суп по тарелкам.       — Матушка, Фэн Синь, Цзянь Лань идите покушайте… — мягко зовёт он, возвращаясь обратно в комнату и присаживаясь рядом с мальчишкой, чтобы пройтись взглядом по всем иголочкам и прикоснуться к руке отца, дабы проверить пульс. — Может, ещё пятнадцать минут полежите? Как вы себя чувствуете?       — Полежим столько, сколько будет нужно… Тем более мне не одному лежать, не так скучно, — отвечают ему практически сразу. — Верно, Хунхун-эр?       — Ага… — едва слышно отзывается юноша. — Я даже не представляю, насколько сильно нарушаю все заведённые правила, вот так вот лёжа спиной к вам и даже возможности не имея повернуть голову.       — Что-то пару дней назад ты не боялся нарушать при Его Величестве правила и браниться на весь дом… — напоминает Фэн Синь, выгибая бровь и слыша лёгкий смешок государыни.       — И лежать с моим сыном в обнимку тебе правила не мешают, — невольно усмехается мужчина.       — Это была моя инициатива, и хватит смущать Хунхун-эра, — мягко просит принц, переводя взгляд на юношу. — Перестань волноваться, чем больше будешь напрягаться, тем больнее будет… Всё хорошо?       — Плечо болит… — едва слышно выдыхает мальчишка и сам не понимая, отчего конечность сводит резкой судорогой. Принц без слов понимает, какое именно, и мягко заставляет опустить плечо обратно на кровать.       — Ещё минут пятнадцать полежишь, или лучше убрать иголки?       — Если так надо, можно и не убирать…       — Может, потом просто ещё поставить? Я могу и без этого обойтись, — замечает Фэн Синь, вот только принц тут же отрицательно качает головой.       — Ему нужно сохранить своё сознание… Но вряд ли боль будет способствовать этому.       — Ваше Высочество, моё сознание в порядке, правда… — мягко замечает мальчишка.       — Пусть полежит ещё немного, мы его просто заставили смущаться, вот он и напрягся. Мне не принципиально, с кем спит Лянь-эр, главное, чтобы высыпался нормально и был здоровым… — вздыхает отец.       — Никто не смущался… — совсем приглушённо возмущается юноша, пока тёплые пальцы легонько оглаживают плечо, помогая расслабиться.       — Если хочется немного поспать, думаю, можно… Так тебе будет легче расслабиться, я вполне убедился, что с тобой всё хорошо, — замечает принц, переводя взгляд на отца. — Вы тоже можете ложиться спать… Я разбужу, когда выезжать будем.       — Если я усну вы обязательно пойдёте к тем солдатам, а с ними что-то не так! — возражает мальчишка, приподнимая брови и смотря на него с какой-то жалобной просьбой не ходить туда.       — В каком смысле что-то не так?       — Они сказали, что в дом кто-то заходил, и при этом рядом с домом не было видно ни чьих следов… — напоминает Хунхун-эр, и Се Лянь переглядывается с матушкой, что хмурится и отрицательно качает головой.       То есть, либо один из солдат соврал, либо они действительно видели что-то, заходящее в дом и при этом умудрившееся не показаться на глаза отцу или матери. По коже ползут мурашки, Наследный принц даже не предполагает, что могло послужить причиной внезапно обострившегося чувства опасности, однако не перестаёт себе напоминать, что Безликий Бай мёртв…       — Разве могла бы их настолько насторожить чья-то незнакомая фигура, что они бы догадались, кто здесь скрывается? Может, соврал тот, кто говорил это? — задумчиво замечает государь, замечая потерянный взгляд сына и прямо-таки слыша, как его дыхание стало тяжелее.       — Ваше Высочество, уберите иглы, вам сейчас станет плохо, и я не смогу помочь… — нахмурившись, замечает мальчишка, однако принц качает головой.       — Всё в порядке, правда… — Се Лянь решает всё же остаться сидеть здесь, чем бездумно бежать разбираться со связанными воинами. Лучше переведут дух и минут через пятнадцать заглянут туда вместе и с Хунхун-эром, и с Фэн Синем. — Лежите на месте, Хунхун-эр, пока не используй духовные силы и не ввязывайся в бой без моего приказа.       — Ваше Высочество, вещи Его и Её Величества, а также наши с Фэн Синем я собрала… Сложила рядом со входом. Вам нужна помощь с тем, чтобы вещи собрать? — Цзянь Лань осторожно заглядывает в комнату.       — Не нужно помогать нам собирать вещи… Лучше присесть и выпить тёплого чая, — кивает Се Лянь, поднимаясь с кровати и кивая мальчишке. — Лежи и ни о чём не переживай, сейчас вещи соберу и вернусь…       На сбор оставшихся вещей и перенос их к двери как раз уходит минут пятнадцать-двадцать.       — Только сразу не поднимайтесь, а ещё полежите минут пять, — просит шатен, вынимая все иголки из спины и запястий отца и Хунхун-эра… Мальчишку так и вовсе расслабило настолько, что тот успел задремать, пока принц собирал вещи.       — Больно, больно, больно… В итоге уснул раньше Его Величества, — хмыкает Фэн Синь, впрочем, решая не тревожить юношу или государя. — Давай, мне потом поставишь… Нужно сходить этих солдат допросить и валить отсюда…       — Мы сегодня уже никуда не поедем… На улице льёт, как из ведра, и не отцу с матушкой, ни вам такая прогулка ничего хорошего не даст! — качает головой Се Лянь, наблюдая за тем, как мальчишка приоткрывает глаз и сразу же пытается приподняться. — Кому было сказано лежать на месте?       — Простите… — тут же сонно выдыхает Хуа Чэн, дотягиваясь до своей рубашки, висевшей на изголовье кровати, и чувствуя, как его до сих пор морозит.       — Всё хорошо, не переживай… — помогая мальчишке одеться и сразу же укутывая его в тёплое зимнее одеяло, просит принц. — Сейчас заварю вам тёплого чая, и потом решим, что делать дальше.       — Как думаешь, как далеко убежит Хунхун-эр, когда узнает, что подобное лечение не раз и не два нужно проходить?! — хмыкает Фэн Синь, заставляя Се Ляня криво усмехнуться и отправиться за ещё двумя кружками для чая.       — Он смелый мальчик, не наговаривай на него… Хунхун-эр, правда ведь?       — Конечно, — быстро кивает мальчишка, показывая язык лучнику, когда государыня решает присесть рядом и распустить его косу. — Поэтому я просто сломаю иголки и дело с концом.       — Ну что ты за милое дитё, — вздыхает матушка принца и в следующий миг мягко притягивает его к себе за плечи, заставляя испуганно застыть и не понимая, что происходит.       — Ваше Величество? — Хуа Чэн, правда, думает отстраниться, когда его похлопывает по плечу государь, и хочется во-второй раз грохнуться в обморок, чтобы не чувствовать такого смущения. — Ч-что?       — Спасибо тебе, Хунхун-эр… — мягкий голос раздаётся прямо над макушкой, а мальчишка может только видеть, как Фэн Синя тоже притягивают и обнимают. — И тебе Фэн Синь… Мы очень благодарны вам обоим.       — Это мой долг… Ваше Величество, нельзя же…       — И мой… — кивает мальчишка, завёрнутый в тёплый кокон одеяла, и всё же испуганно замирая, стоит услышать тихий всхлип матушки принца. — Ваше Величество, не плачьте пожалуйста…       — Я уже с вами со всеми мысленно попрощаться успела и сыну психику сломала, и едва Хунхун-эра не потеряли…       — Матушка, не надо плакать, всех же спасли… Всё хорошо, верно? — осторожно интересуется только что вернувшийся Се Лянь, обнимая государыню за плечи и видя, что отец обнимает её с другой стороны.       — Угу, угу… — быстро кивает мальчишка, облачённый в чёрные одеяния. — Всё обязательно наладится и будет хорошо, только больше никогда так не делайте, прошу вас!              — Не будем… Ни за что не будем, — всхлипывает Её Величество, а Наследный принц чувствует, как даже дышать становится тяжело от боли в груди. — Ты только выздоравливай и лечись, а так можешь просить нас о чём захочешь…       — Отпусти детей, им же сейчас дышать тяжело станет… — посмеивается государь, пусть мальчишка и слышит, какое напряжение скользит в его голосе. Им же нельзя было так близко вообще находиться к жене Императора… Должно быть, по ранее существующим правилам после такого их могли бы просто казнить, но и как можно было оттолкнуть плачущую матушку принца?       — Отпущу, отпущу… — выдыхает Госпожа Минь, всё-таки отпуская двоих юношей и покрепче закутывая Хунхун-эра в кокон из одеяла. — Только лечись, хорошо? Если с тобой что-то случится, я себе этого никогда не прощу!       — Матушка, всё с ним будет хорошо, — мягко улыбается принц. — Только ещё нужно будет иголок купить… Впрочем, Хунхун-эр, видимо, слегка переборщил с передачей духовной энергии, и следов болезни отца даже по пульсу у меня определить не получилось. Только о своём здоровье всё равно нужно заботиться и допить лекарства, которые у нас остались.       — Ваше Высочество, не надо больше иголок… — просит мальчишка, однако видит, как Фэн Синь переглядывается с принцем, и понимает, что ему всё же придётся ломать данные средства, предназначенные для лечения.       — Мне сходить купить, или до завтра подождёт?       — До завтра подождёт, — кивает Се Лянь, присаживаясь рядом с мальчишкой и наливая ему тёплого чая. — Сначала согрейся, а потом мы с тобой поговорим по поводу иглоукалывания… У тебя не повреждено магическое ядро и в принципе духовные силы должны восстановиться, но процесс же можно ускорить… Лежать, допустим, не по тридцать минут, а по пятнадцать…       — Вы сказали, что после иглоукалывания я могу у вас попросить всего, чего захочу…       — Хунхун-эр… — с некоторой обречённостью вздыхает принц, касаясь двумя пальцами лба и слыша тихий смешок Фэн Синя. — Пожалуйста… Это единственное, чем я сейчас могу тебе помочь… Один раз в день — это же не так много, разве нет?       Мальчишка выглядел каким-то совсем потерянным, словно в самом деле сомневался, стоит ли спорить или всё же позволить Его Высочеству делать ему иглоукалывания. Но вид блестящих тонких иголок, откровенно говоря, пугал…       — Я не знаю…       — Я тебя не тороплю, — тут же кивает Се Лянь, стоило понять, что мальчишка всё же обдумывает возможность подобного лечения. — Ты можешь подумать до завтрашнего вечера, хорошо?       — Угу… — вздыхает мальчишка, однако почему-то даже не поднимает взгляда, словно обидевшись или надувшись.       — Я не стану тебя заставлять при условии, что ты пока не будешь тратить свои духовные силы… — подавая мальчишке кружку с чаем, мягко улыбается Се Лянь и видит, как взгляд собеседника то и дело косится в сторону коробочки с иглами. — Вечером сделаем ёжика из Фэн Синя, идёт?       Хунхун-эр невольно улыбается, слыша подобное заманчивое предложение и кивает, принимая кружку с чаем, которая слегка обжигала пальцы, и всё же это было намного лучше, чем мёрзнуть.       — Как много терпения нужно, чтобы с детьми разговаривать… — вздыхает Фэн Синь, качая головой и тут же замечая, как Цзянь Лань улыбается и отвечает:       — Вовсе немного. Если нормально с ними общаться, Хунхун-эр вообще чудный ребёнок…       — Я не ребёнок! — фыркает мальчишка, подвигаясь ближе к принцу и укладывая голову ему на плечо.       — Взрослые юноши игл не боятся… Ты вообще раньше воином был и в госпитале работал, как можешь бояться маленьких иголок? — интересуется в ответ Фэн Синь.       — Я не боюсь, мне просто не нравится иглоукалывание! — тут же отвечает лёгким рычанием в голосе мальчишка, и Се Лянь понимает, что кто-то не выспался… По крайне мере, на него мальчишка никогда так не реагировал.       — Прекратите ругаться, — говорит Се Лянь. Хунхун-эр отпивает тёплого чая и старается всё же выпрямиться, чтобы ничего не разлить.       — Зато, можно поспать… — кивает государь, и Се Лянь тут же вспоминает.       — Точно… Нужно было ещё сделать вам массаж, пока вы были расслабленными. Только вот, с солдатами тоже затягивать не следует… — принц прикладывает пальцы в точке между бровей и качает головой. Хунхун-эр отчетливо чувствует, как сильно его расстроило понимание того, что он что-то забыл.       — Ваше Высочество, его же можно и потом сделать… А если выяснится, что эти люди — все, кто должен был появиться здесь, будет гораздо легче с ними разобраться и потом расслабиться… — мягко замечает юноша, отпивая тёплый чай. — Не расстраивайтесь…       — Я не расстраиваюсь, просто забыл совсем… — вздыхает Се Лянь, прикрывая глаза, и тут же чувствует тёплую ладонь матушки, что укладывает его голову к себе на плечо и поправляет пряди выбившиеся из пучка.       — Отдохни пока… Хунхун-эр всё равно пока чай пьёт, а без него вам идти нельзя.       — Ваше Высочество, как ты себя чувствуешь? Твои раны на груди ведь ещё не зажили, а тебе пришлось взять в руки меч… — замечает Фэн Синь, но Се Лянь искренне пожимает плечами, особого дискомфорта уже не чувствуя… По сравнению с болью, которая была в первые дни, эта, можно сказать, не ощущалась.       — Нормально… На самом деле она не доставляет большого дискомфорта, Хунхун-эр восстановил органы и мышцы с костями, поэтому всё хорошо… — Должно быть, родителям тоже будет легче от того факта, что он чувствует себя лучше.       — Бедное дитё… Сколько же тебе вынести пришлось, — вздыхает государыня, поглаживая сына по голове и слыша тяжёлый вздох мужа.       — Всем пришлось натерпеться… — тут же отзывается Се Лянь, и мальчишка замечает, каким лёгким холодом отдаёт от этой фразы.       Быстро допивает свой чай и решает сразу унести кружку, вот только стоит встать с кровати, как одна нога резко подгибается, и он падает вниз, с ужасом понимая, что не может её выпрямить!       — Хунхун-эр?! — Се Лянь безумно радуется тому, что сидит рядом и успевает поймать юношу за локоть, слыша неприятный звон разбивающейся кружки.       — Подожди, сейчас помогу! — подходя ближе, восклицает Фэн Синь, лишь пару секунд наблюдая за тем, как мальчишка всеми силами безуспешно пытается подняться на вторую ногу, и берёт того под руку. — Тебе плохо?!       — Я не понимаю… — испуг в голосе Хунхун-эра звучит столь непривычно, что у Се Ляня и не возникает мысли медлить.       — Оставайся на кровати, — мягко выдыхает принц, прощупывая сведённую судорогой ножку и нажимая на несколько точек, слыша едва слышное шипение. — Чувствуешь её?       — Угу… Я не знаю, что случилось, простите пожалуйста…       — Всё в порядке, нужно будет всё-таки тебе посидеть на кровати, — мягко улыбается принц, однако отчетливо понимает: ни о какой помощи с солдатами сейчас и речи идти не может. — Теперь попробуй поднять ногу, сидя на кровати, или подвигать ей.              Хуа Чэн, необычайно помрачневший, всё же разминает лодыжку и сгибает ногу в колене, поднимая её на кровать.       — Всё… Теперь сиди и никуда не уходи, пожалуйста, — кивает принц, и всё же Фэн Синь видит, насколько тот напряжён. Правда, Цзянь Лань тут же подходит с веником и совком, чтобы смести осколки и отнести их на улицу.       — Я должен вам помочь с теми солдатами…       — Ты должен отдохнуть. Фэн Синь пойдёт со мной, обещаю быть максимально осторожным и взять с собой твой Эмин, — улыбается принц, поглаживая мальчишку по плечу и замечая: — Ты же видишь, что не до конца восстановился?       — Гм… — выдыхает Хунхун-эр, поглядывая на свою ногу, как на самого ужасного предателя, и заставляя Се Ляня почувствовать лёгкий укол вины…       Если бы он только раньше оттащил вцепившегося Хунхун-эра в отца и матушку…       — Ты уже много сделал для всех нас, посиди пока здесь… — мягко просит Се Лянь, поглаживая мальчишку по носику и улыбаясь, когда тот нехотя кивает. — Матушка, отец, не выпускайте его с кровати, даже если ему будет очень надо.       — Вот так вот… Ещё и ограничение свободы лисятам, — разочарованно вздыхает мальчишка, когда принц оборачивается к родителям. — Предлагаю создать сообщество по охране прав лисят!       — Обязательно рассмотрим данное предложение, когда представитель сообщества выздоровеет и сможет стоять на ногах, — усмехается государь, наблюдая за тем, как Хунхун-эр утыкается носом в плечо сына и прикрывает глаз.       — Ты должен лежать в кровати именно потому, что надо заботиться о лисятах.       — Даже о бешеных, — кивает лучник, когда Се Лянь поднимается с кровати и получше укутывает мальчишку в одеяло.       — Никакой он не бешеный, посмотри на него! — мягко улыбается Се Лянь, щёлкая мальчишку по носику и целуя в макушку.       — Миленький такой… — соглашается матушка, вызывая у государя едва слышный смешок.       — Идите уже… Хватит парня смущать.