Кто же спасёт меня?

      Разве мог он позволить юноше плакать из-за каких-то идиотов, внезапно возомнивших себя тем, кто может что-то решать? Принц лично разберётся с теми придурками, просто сделает это не на площади, а где-нибудь в тёмном закоулке ночью… Ему с головой хватило одного разжигателя подобных конфликтов.              — Хунхун-эр, не нужно плакать из-за глупых людей… В самом деле, полежи с Лянь-эром, отдохните. Постепенно они поймут, как были неправы в своих словах, но всем сейчас нужно время, чтобы успокоиться, — мягко заметила матушка, следуя рядом и поглаживая юношу по волосам.              — Я уже понял, просто не сдержался… — едва слышно отзывается юноша, уткнувшись лбом в плечо принца и чувствуя, как его бережно приобнимают, словно пытаясь дать ещё больше тепла и заботы. — Вам точно не тяжело? Я могу и сам дойти, правда…              — Мне не тяжело настолько, что я думаю о том, чем тебя лучше кормить… — вздыхает Наследный принц под тихие смешки родителей, и, видя, что мальчишка слегка смутился, всё же добавляет: — Хотя я готовлю хуже, чем ты, поэтому окончательное решение всё равно будет за тобой…              — Уверен, что Его Высочество готовит просто замечательно! — возразил юноша, подняв на него сверкающий подобно звезде глаз и замечая: — Можно вместе приготовить пирог или что-нибудь ещё… Печенье, например.              — Суп вам нужно приготовить… — грозно подмечает отец. — А то скоро обоих от ветра шатать будет!              — Не ругайтесь, мы и суп, и печенье приготовим, — мягко хмыкает принц, казалось, мигом оказываясь вместе с родителями у себя в покоях и бережно опуская юношу на постель. — Всё, лисята лежат в кровати и ждут, пока им не принесут чай…              — Такой лапочка, — вздохнула матушка, поглаживая мальчишку по спине и присаживаясь рядом. — Хунхун-эр, такое случается, когда народ не очень хорошо отзывается о своих правителях… Ничего страшного в этом нет, тратить силы на переживания о том, что говорят невежественные люди, точно не стоит. К тому же, ещё не прошло достаточно времени, чтобы гнев народа утих…              Хунхун-эр опустил взгляд на свои ладони, которые оказались в руках государыни, и сглотнул ком, подошедший к горлу… Хотелось разорвать этих невежд, а не простить и позволить дальше нести подобные глупости, но стоило матери присесть поближе и заключить мальчишку в объятья, как в разгневанной душе что-то всё же успокоилось. Пусть и чувствовался какой-то неприятный осадок.              «Я уничтожу этих небожителей… Они все поплатятся жизнями» — мелькнула мысль в голове, стоило перевести взгляд на Его Высочество, что мягко улыбался, но в то же время его взгляд был наполнен грустью и болью.              — Наш маленький, миленький лисёнок… Хочешь, матушка тебя обрадует? Завтра приезжают чиновники из городов, расположенных по близости, и естественно кому-то нужно будет готовиться к приёму гостей, а не сидеть за скучными учебниками по литературе и этикету!              — Можно будет потренироваться! — сверкнув взглядом, заметил юноша и услышал тихий смех принца.              — Что у вас там на тренировках происходит, что он из тренировочного зала у тебя не выходит… — хмыкает отец, заставляя Хуа Чэна сверкнуть глазами.              — Хотите я покажу вам приёмы, которые выучил за три урока?              — Хунхун-эр, лежать и отдыхать… — мягко напомнил принц, присаживаясь рядом с матушкой и юношей, чтобы укутать последнего в одеяло. — Завтра позанимаемся каллиграфией, а то мы совсем о ней забыли…              — Уверен, что она не обидится, — хмыкнул «лисёнок», падая виском на колено к принцу и слыша тихий смешок матушки.              — Ну, что? Эта обнаглевшая морда в себя пришла? — распахнув дверь, прямо со входа интересуется Фэн Синь, как мигом замирает, увидев в комнате принца отца и матушку.              — Куда ж он денется… — хмыкает государь, поглаживая мальчишку по плечу и видя, как следом за лучником заходит необычайно помрачневший Му Цин, с лица которого словно разом стёрли все краски. — А-Цин, ты себя хорошо чувствуешь?              — Со мной всё нормально, Ваше Величество… — немедленно кивнул мечник, неожиданно встречаясь взглядом с тёмным глазом мальчишки и, откровенно говоря, чувствуя себя немного напряженно от столь пристального внимания.              — Лянь-эр, ты же помнишь, что всё в порядке? Для нас ты самое драгоценное сокровище, что бы не случилось… — взяв в ладони руки сына, неожиданно вздохнула государыня. — И любому любящему родителю будет плевать, что об их ребёнке говорят другие… Только не думай о глупостях, пожалуйста.              — В-всё в порядке, правда… — пробормотал принц, покачав головой и переводя взгляд на Хунхун-эра. — Главное, чтобы Хуа-эр не сильно злился по этому поводу… Переживать из-за глупых людей в самом деле не стоит.              — Пусть за глупых существ переживает Владыка… — пробурчал юноша, уткнувшись носиком в колено принца, и что-то в его голосе заставило сердце беспокойно рухнуть камнем.              — Мы поговорим об этом с тобой немного попозже… — мягко сообщил принц, массируя заднюю часть шеи мальчишки и переводя взгляд на друзей. — Фэн Синь, можешь поставить поднос на тумбочку, тоже присаживайтесь…              — Лянь-эр, нам нужно немного подготовиться к завтрашнему приёму, поэтому маленький лисёнок остаётся на тебе, — хмыкнула матушка, заставляя принца немедленно кивнуть.              Се Лянь переводит взгляд на мальчишку и какое-то время просто сидит молча, массируя заднюю часть шеи юноши и постепенно переходит к плечам, когда тот всё-таки реагирует и мелко вздрагивает, словно от боли… Конечно, упражняться с таким усердием, у кого угодно всё заболит.              — Ваше Высочество, — бурчит Хунхун-эр. — Вы только не расстраивайтесь, они всё равно все умрут через пару лет…              — Хунхун-эр, нельзя драться с небожителями… Особенно с теми, кто не сможет тебе ничего ответить в силу того, что они не Боги Войны, — вздохнул принц.              Хунхун-эр не мог ответить, что ему всё равно на просьбу принца, и всё же чувствовал себя не слишком-то хорошо от мысли о том, что эти божки никак не поплатятся за то, что рассказали своим смертным о чём-то подобном. Как вдруг взглянул на Му Цина и неожиданно осознал, что вычислять, кто из тех тридцати трех идиотов проболтался, не составит большого труда.              — Я тебе ничего не скажу… — пробурчал мечник. — Если Се Лянь не хочет призывать их к ответу, тебе и вмешиваться не стоит.              Наследный принц вымученно улыбнулся, наблюдая за тем, как мальчишка с отражением истинной обиды во взгляде вновь уткнулся лбом ему в бедро и, кажется, совсем расстроился.              — Я призову их к ответу… Просто это будет немного попозже, — вздохнул Наследный принц, как замер от стука, раздавшегося в дверь.              — Ваше Высочество, разрешите войти… — голос Куан Ю раздался немедленно, и Се Лянь перевёл взгляд на мальчишку, тяжело вздохнув.              — Входи…              Юноша, облачённый в воинские одеяния, немедленно заглянул внутрь и замер у входа при взгляде на Хунхун-эра.              — А можно мне поговорить с Хунхун-эром? Пару минут, у нас здесь просто возникли кое-какие проблемы…              — Ну, так скажи здесь, чего такого… — пробурчал Хуа Чэн, пожимая плечами и всё-таки оборачиваясь на друга, который смотрел на него как-то непонятно…              — Там… Лин Мэй хотела с тобой поговорить, наедине, говорит, что срочно… Ну, если ты не против, там просто обращаться к тем лекарям бесполезно.              Се Лянь нахмурился впервые, кажется, наблюдая у этого мальчишки такое наглое выражение, как: «Срочно тебе нужно прийти». Они в самом деле что ли не считают Хунхун-эра за императорского сына? Он мог бы обратиться к лекарям или Советнику… Юноше вообще сейчас дурно, но тот на удивление даже не возмущается и осторожно поднимается с постели.              — Сейчас приду…              — Спасибо… — мигом отвесив поясной поклон и скрывшись за дверьми, ответил юноша.              — Хунхун-эр, ты уверен, что тебе уже лучше? — вздохнул принц и увидел, как юноша слабо кивнул.              — Я быстро вернусь… — пообещал мальчишка, даже, кажется, не посмотрев на Му Цина и Фэн Синя перед тем, как скрыться за дверью. Вот только Куан Ю повёл его совсем не в сторону спальни Лин Мэй, а на первый этаж. — Она в гостиной?              — Почти… — кивнул мальчишка, обернувшись назад, видимо, чтобы убедиться, что за ними никто не идёт, и добавляя: — В подвале… И не она, а они…              Хуа Чэн удивлённо приподнял бровь и тут же замер, поражённо переглядываясь с юношей, не представляя, что здесь говорить… Его Высочество, должно быть, специально не стал ловить тех идиотов, чтобы народ не обвинил императорскую семью в проявлении жёстких мер по отношению к людям Юнань. И вообще сказал не трогать их…              — Сиди на месте, дёрнешься без приказа, и я тебя в печь закину, — пообещал Хунхун-эр, обращаясь к своей сабле и встречаясь взглядом с Куан Ю. — Как ты их поймал?              — Мне ребята помогли из другого отряда, они тоже стояли и слышали эту чёрную клевету! — выдохнул юноша, как почувствовал лёгкий удар локтём под ребро. — Ты ч… Ваше Величество!              Юноша, облачённый в алые одеяния, даже сказать ничего не успел, как бывший сослуживец склонился в поклоне прямо на ходу и вздрогнул от усталого вздоха отца:              — Хунхун-эр, куда вы несётесь? Разве ты не должен лежать в постели…              — Ваше Величество, там этих придурков привели… — тут же сообщил юноша, встречаясь взглядом с поражённым Куан Ю. — Мне бы хотелось с ними поговорить…              — Быстро… Куан Ю их привёл?              — Их привёл Куан Ю вместе с отрядом солдат, — кивнул юноша, оглянувшись назад. — Только Его Высочеству не говорите про Куан Ю, если сам не спросит… Он просто просил нас не вмешиваться, а Куан Ю нужно было купить принадлежности для письма, и ему привели этих ублюдков.              — Хунхун-эр, следи за речью… — мрачно напомнил государь, вот только его разгневанный тон заставил вздрогнуть только Куан Ю.              — Идите обратно к себе в комнаты, а мы сами поговорим с этими людьми… — мягко вздыхает матушка, качая головой и всё-таки решая, что не должны двое детей заниматься тем, чем им не следует. — Выносить приговор также может только твой отец, поэтому никакой самостоятельной беседы нельзя проводить. Вы же осознаете, что это специальная провокация, и если сейчас эти люди молча пропадут, то ничего хорошего ждать от народа Юнань не придётся?              — Вы собираетесь отпустить их? — поражённо поинтересовался Хуа Чэн, кажется даже растерявшись немного от подобной информации.              — Хотя, давай этим займусь я… — мягко улыбнулась государыня, обращаясь к мужу и беря Хунхун-эра за плечо. — Смотрите, сейчас вы пойдёте со мной в темницу, но и пальцем не тронете этих людей, ясно?              — Минь, возьми кого-нибудь из охраны вместе с собой…              — Мне достаточно и их двоих для охраны… — казалось, что матушка излучала сейчас не только привычное тепло и добродушие, но и крайнюю решимость. — Идёмте в подвал…              Вот только что они будут делать с этими предателями, если убивать их нельзя? Хуа Чэн был готов сделать с ними всё, чтобы они забыли о том, как клеветать на императорскую семью, но решение оказалось гораздо проще и оттого гениальнее.              — Возьмите у императора листы с сообщением о розыске и принесите их в темницу… И кисть с чернилами, — обращаясь к одному из стражников, расставленных в темнице, приказала женщина. — Хунхун-эр, сейчас постараешься запомнить их лица и после нарисуешь на плакатах… Надпись о розыске я сама напишу.              Хунхун-эр слабо кивнул и почувствовал, как в душе поднимается волна гнева от вида людей, прикованных цепями к стенам, одной из которых была даже женщина, которая тоже выкрикивала обвинения в сторону принца о непристойности!              — В-ваше Величество… — хриплый, тихий шёпот раздался едва ли не с заглушенным всхлипыванием. Вот только Хуа Чэну не было жалко никого из пленённых людей.              — Ещё одна подстилка… — второй пленный сплюнул прямо на пол, совершенно не боясь, кажется, что этот плевок могут вытереть его же лицом. — Что, обиделись на то, что я правду сказал?! А мне ничего за это не будет, если меня убьют за правду, то люди мигом свергнут вас! Солдат Юнань в армии больше, а если поднимется весь город, вас ничего не спасёт!              — Тебя не казнят за правду, — спокойно ответила государыня, складывая руки в широкие рукава. — Ты продолжишь существовать на этом свете, вот только без рук и языка, чтобы все, посмотрев на тебя, лишний раз задумались, что стоит говорить, а что нет…              Хуа Чэн почувствовал, как холод, пробравшийся в голос государыни мигом заставил замереть и вглядеться в лицо женщины, висевшей на цепях.              — Запомни, Хуа-эр… К таким не нужно испытывать жалости и сострадания, слишком глупые и жестокие люди этого не оценят, — мягко заметила матушка. — А воры, что пробираются в ювелирные лавки группами из трёх человек и воруют драгоценности, которые раньше орудовали в Сюйли, тем более не заслуживают подобного.              — Что ты, шлюха, несёшь?! — вскричал один из них.              Куан Ю не успел даже дёрнуться, как Хуа Чэн мигом сорвался с места, чтобы с ноги зарядить ублюдку по носу и схватить его за волосы, пару раз приложив головой об каменную стену.              — Ещё одно слово, и ты будешь убит при задержании за нападение на императорскую семью, вместе со своими родителями, женой и выродками, которых нам не составит труда найти… — прошипел мальчишка, однако напоследок приложить его не успел, потому что матушка положила руку ему на плечо и оттащила от этой твари.              — Так вот, о чём это я? — мягко улыбнулась женщина, вынимая из высоко заплетённых волос заколку и убирая её в карман к парню, который ни за что в жизни не смог бы сейчас вытащить её и откинуть куда подальше. — Сейчас нарисуешь их плакаты, а потом матушка проведёт вам урок по языку Сюйли…              Хунхун-эр удивлённо поднял брови, встречаясь взглядом с государыней и слыша успокаивающее:              — Я покажу вам, как пишется всего одна фраза, Куан Ю не стоит так пугаться…              Должно быть, спустя час Хуа Чэн точно смог бы сказать, в кого именно его принц пошёл не только красотой и золотистыми глазами, но и почерком… Его Величество писала превосходно самой обычной, даже толстоватой для такого идеального почерка кистью.              — Всё делается вот так вот быстро, просто и без лишних свидетелей… Завтра Его Величество вынесет решение за попытку ограбления одного из ювелирных магазинов, а также за попытку оклеветать правящую власть в чужом государстве. А, может, вас и правда, просто убьют… Необычные же воры вы в конце концов, за «правду»…              Тон Её Величества впервые казался столь холодным, но одновременно с тем ровным и идеально спокойным… А Хунхун-эр чувствовал, что у него пересохло в горле от одного лишь взгляда на этих ублюдков, которых хотелось прикончить сегодня же.              — А теперь, где вы были около часа?              — У Лин Мэй? — неуверенно поинтересовался Куан Ю.              — Помогали матушке… — одновременно с ним уверенно отозвался Хуа Чэн, и оба тут же замерли да переглянулись.              — Думаю, что Лянь-эр уже ходил к Лин Мэй и там вас не обнаружил… Вы были со мной, так как я вас попросила сопроводить меня в библиотеку, — мягко улыбнулась государыня, похлопав юношей по плечам и выводя из камеры с указанием стражникам: — Заприте их и до завтрашнего дня не трогайте, своё они получат в полной мере.              — Я сейчас приду… Мне нужно узнать, каким именно Богам они поклонялись.              — Всё нормально, я уже узнал… — неожиданно заметил Куан Ю, поймав на себе два удивлённых взгляда и пожимая плечами. — Догадывался, что ты захочешь у них об этом поинтересоваться…              «Я точно не ошибся на его счёт» — свернув довольным взглядом, мысленно заметил юноша и всё же поспешил вернуться к Его Высочеству, что, по всей видимости, уже искупался и сменил одежды на ночные.              — Хунхун-эр, вы куда пропали с Куан Ю? — ожидаемо интересуется принц, заметив вошедшего в двери демона и тут же замирая, стоит тому стремительно приблизиться и заключить его в объятья. — Мы вас обыскались с Фэн Синем и Му Цином…              — Матушка попросила помочь кое с чем, — едва слышно вздыхает юноша, у которого язык не поворачивается солгать Его Высочеству… Такому прекрасному, доброму, умному и сильному, что даже в горле пересыхало от одного лишь тёплого голоса. — Простите… Я не должен был вести себя столь несдержанно, просто эти люди…              — Тебе не за что извиняться, — беря мальчишку за плечи, немедленно заметил принц. — Если хочешь, можешь сходить искупаться. Сегодня вечером, получается, будем варить суп и печь печенье?              — Угу… — Хунхун-эр был бы очень рад отвлечься за приготовлением вместе с принцем чего-нибудь вкусненького. — Простите ещё раз…              — Хунхун-эр, никаких извинений больше… Никогда! Ты имеешь право злиться, грустить и плакать, просто будь рядом со мной в такие моменты, чтобы я мог как-то помочь или просто посидеть, обнимая тебя. Согласен? Так ведь гораздо легче, когда рядом есть какая-то поддержка…              — Спасибо… — выдохнул юноша и невольно вздрогнул, когда его подхватили на руки и понесли в сторону постели. — В-Ваше Высочество…?              — А? Мне просто показалось, что Хуа-эр уснул, слушая меня… Предлагаю сделать моему ученику мягкий массаж, а потом уже заниматься готовкой. Ты как?              — Вам можно делать мне любой массаж, Его Высочество — единственный человек, который может делать с Хуа-эром всё, что душе угодно, — хмыкает мальчишка и невольно посмеивается, когда его осторожно так щекочут под рёбрами.              — Мне кажется, что Хуа-эр слишком много позволяет этому недостойному принцу… — мягко замечает принц и видит возмущение во взгляде, подобном яркой звезде.              — Ваше Высочество, не говорите о себе так, прошу… Для меня будет честью умереть за вас в бою сотню раз и сотню раз воскреснуть! — возмущённо пробурчал юноша, слыша тихий смешок принца.              «Умереть за вас в бою — величайшая честь для меня» — тихий, слабый голос возникает в сознании настолько неожиданно, что Се Лянь едва не спотыкается об ковёр, но удержать равновесие успевает. А Хунхун-эр даже не дёргается, уложив голову ему на грудь и прикрыв глаз.              — Не надо умирать… Тем более за меня, — едва слышно выдохнул принц, оставляя лёгкий поцелуй на лбу юноши и мягко замечая: — Пожалуйста…              Хунхун-эр, заметив отчаянные нотки в голосе принца, приоткрыл свой глаз и тут же пообещал:              — Если Его Высочеству ничего не будет угрожать, Хуа-эр не будет умирать… Будет жить и доставать Фэн Синя и Советника…              — А Му Цина?              — Он и так выглядит, как побитая собака, чтобы его ещё доставать!              — Хунхун-эр, умирать всё равно нельзя, понял меня? Я в любом случае не умру, а тебе нужно обучаться контролю и правильной передаче магических сил…              — Как скажет Его Высочество, — немедленно кивнул юноша, неожиданно оказываясь на непередаваемо мягком матрасе и такой же подушке, отчего захотелось просто растянуться вдоль кровати.              — Раздевайся, сейчас принесу масло и потом уже сходишь искупаешься после массажа, — мягко улыбнулся принц, встретившись с удивлённым взглядом мальчишки, который словно и позабыл, о чём они говорили пару минут назад. — Тебя же не морозит?              — Нет… А по пояс же раздеваться?              — Конечно, но если тебе жарко…              Хунхун-эр в этот момент отчётливо почувствовал, как запылало мёртвое лицо и уши, вот только мягкий бархатистый смех принца совершенно не звучал как-то нервно…              — Господи, простите…              — Прощаю, если хочешь, в самом деле можешь переодеться в одежду полегче… Это одеяние, заказанное матушкой, пусть и красивое, но в то же время и тяжёлое.              Хуа Чэн слабо покачал головой, закрыв лицо руками и понимая, что он вообще ляпнул… А как ты собирался раздеться перед Его Высочеством? Полностью? Видимо, головой его всё-таки «отец» нормально тогда приложил об пол.              — Хунхун-эр, расслабься, всё в порядке… Если тебе нужно, ты можешь переодеваться при мне, или я могу выходить из комнаты в этот момент — мне ни капли не трудно. Вообще можно поставить ширму небольшую и будет удобнее… И тебе, кстати, тоже не обязательно каждый раз пугаться и отворачиваться, пока я переодеваюсь, просто тогда мне не хотелось, чтобы те уродливые следы и синяки кто-то видел.              — Ваше Высочество, вы всегда прекрасны, будь на вашем теле хоть синяки, хоть шрамы, я вылечу их все… А когда стану сильнее, больше никто и никогда не сможет оставить шрамы ни на вашем теле, ни в вашей душе!              Се Лянь невольно улыбнулся, чувствуя себя немного смущённым, и всё же слабо кивнул, доставая из тумбочки бутылочки с маслом.              — Теперь Хуа-эр меня смутил… — хмыкнул Наследный принц, видя лёгкую улыбку на губах мальчишки.              — Гэгэ тоже ведь заставляет Хуа-эра смущаться!              — Ох уж этот безобразник гэгэ… Сейчас ещё и кричать Хуа-эра заставит, кто-то же не уделяет должного внимания растяжке! — Се Лянь осторожно приблизился к юноше, как замер, почувствовав что-то неладное и обращая взгляд на дверь, за которой кажется кто-то, стоял. — Вы что-то хотели?              Хуа Чэн лишь удивлённо поднял брови, когда в комнату всё-таки зашли Фэн Синь с Му Цином, вот только они были настолько красные, что, должно быть, могли посоревноваться со цветом его одеяний, и немного подумав, всё-таки решил продолжить раздеваться, пока принц подбирал нужное масло.              — О, это вы? А чего в комнату не заходите, что-то случилось?              — Мы это… Только пришли… — пробормотал Фэн Синь, наблюдая за тем, как принц спокойно приближается к юноше с несколькими бутылочками с маслом. У Му Цина же с его бледной кожей даже, кажется, корни волос заалели.              — Мне кажется, что вам нужно к врачу… — нахмурившись, заметил юноша. — У вас по лицам красные пятна пошли, вы что-нибудь ели недавно?              — Поговорить хотели с Хуа Чэном, но, если вы заняты, мы попозже зайдём… — осторожно заметил Му Цин.              — Присаживайтесь… Он сейчас просто на массаже лежать будет, но поговорить с ним вы сможете спокойно.              — А-ага… — выдохнул Фэн Синь, первым падая на диван и видя, каким удивлённым взглядом смотрит на них мальчишка.              — И о чём вы хотели поговорить? — интересуется юноша, изящно приподнимая левую бровь и заставляя принца невольно улыбнуться.              — Блять… Я забыл… — переводя вопросительный взгляд на Му Цина, бормочет лучник.              — Ты в курсе, что тех придурков в темницу привели?              — В курсе… Матушка сказала, что их пока что не нужно трогать, — хмыкнул воин, замечая замершего на месте принца и признаваясь. — Простите, я не хотел вас расстраивать упоминанием этих жалких тварей… Долго они всё равно не проживут.              — Их так быстро поймали? — осторожно интересуется принц и видит слабый кивок головой.              — Они проходят по кражам в соседней стране и пытались ограбить магазин, когда их задержали… — спокойно объясняет Фэн Синь, наблюдая за тем, как бережно принц растирает масло по белоснежной коже на спине юноши и чувствуя некоторое облегчение от мысли о том, что шрама от прошлого удара железным подсвечником удалось избежать.              Всё-таки Его Высочество невероятно злили моменты, когда Хуа Чэна кому-то удавалось ранить даже душевно, а за шрам, который остался бы на всю жизнь… С того «папаши» просто сняли бы кожу вместе с мясом.              — Расслабься… Сейчас ещё иголочки поставим, а завтра напомни мне показать тебе пару упражнений для развития контроля духовной силы, — мягко просит принц, кажется, даже разговаривая с этим дикобразом на пару тонов ниже, словно хотел убаюкать его.              Вот только Фэн Синь совсем не понимал, почему мальчишка сразу же после его слов не рванул допрашивать тех ублюдков? Если бы он с ними уже поговорил, то отцу завтра не пришлось бы выносить решение о их казни от рук палача.              — Ваше Высочество, слушай, на какую точку ты ему нажимаешь, что он сразу таким ручным становится?              — Я тебе руку отгрызу, попробуешь ко мне подойти… — недовольно пробурчал мальчишка, жмурясь от удовольствия, когда принц прощупывает спину перед тем, как ввести парочку десятков тонких иголок. И даже думает о том, что он совершенно не против лежать так каждый день, если на следующей тренировке ему будет легче приятно удивлять Его Высочество.              — Я его обнимаю… Когда сделаю иглоукалывание и массаж, можете тоже попробовать, а сейчас не отвлекайте его от расслабления.              — Как будто Хуа Чэн сильно напрягается… — фыркает Му Цин, закатывая глаза и отмахиваясь. — Ладно, давайте, до вечера вернусь, надеюсь…              — Я тоже надеюсь, что ты вернёшься, а то нужно же нашим солдатам с кем-то тренироваться… — фыркает мальчишка, заставляя принца слабо улыбнуться от вида закатившихся глаз у мечника.              — Да, да, конечно… Так и скажи, что привязался ко мне…              — Мечтай дальше, — пробурчал мальчишка, слыша тихий хохот Фэн Синя.              — Там отец, кстати поваров подыскал, — вспомнил он. — Так что у вас освободится ещё по паре часов в день на тренировки…              — Его Высочество хотел сегодня приготовить суп, а я ему помогу! — заметил мальчишка, сверкнув чёрным глазом. — А дальше пусть хоть что хотят готовят!              По крайне мере, Хунхун-эр, кажется, ещё ни разу не пробовал блюда, приготовленные Его Высочеством, и точно не мог проигнорировать это желание! Вот только стоило им приготовить и подать блюдо к столу, как друзья принца мигом расхотели есть суп и взяли парочку печений под суровым взглядом Хуа Чэна.              — Здорово у вас получилось… — хмыкает матушка, щёлкая хмурого мальчишку по носику, заставляя его удивлённо хлопнуть глазом и перевести взгляд на неё. — Только давайте вы всё же доверите готовку поварам и займётесь обучением… А после, если время останется, можно и этому искусству обучиться. И хватит тебе хмурится, появятся морщины, и будешь потом думать, как от них избавиться.              Хуа Чэн невольно прикрывает глаз, когда мягкий палец матушки касается точки между бровей, и всё же расслабляет лицо.              — А чего они суп не едят… — пробурчал мальчишка, настолько огорчённым тоном, словно они не попробовали его суп.              — Мы уже кушали сегодня нормально, а вы нет… Завтра поедим супа вашего…               — Просто супы Хуа-эра вкуснее будут, — посмеиваясь, заметил принц и невольно застыл, когда во взгляде мальчишки мелькнуло возмущение и страх.              — Вовсе нет! У вас тоже замечательный суп получился… Я же всё съел! Это они будут доходягами ходить!              — Хунхун-эр, нельзя же так говорить своим братьям… — посмеивается матушка, поглаживая мальчишку по плечу. — Они уже выросли просто, а у тебя организм растущий, вот и приходится больше питаться!              — Вырасту выше вас, вот потом посмотрите… — пробурчал мальчишка.              — Ага, конечно… То, что ты почти что сравнялся с Его Высочеством ещё не значит, что нас перерасти сможешь, — хмыкает лучник, пусть и невольно замолкает при виде того, как Се Лянь, нахмурившись, глянул на них.              В принципе, видимо, ему помогал Хуа Чэн при приготовлении супа, но вот зажарка была пережарена настолько, что бульон приобрел какой-то странный тёмный оттенок… А ещё Его Высочество немного переборщил с маслом, но родители принца, кажется, сильно не хотели его обижать и съели всё вместе с Хунхун-эром, а у них с Му Цином всё-таки была возможность избежать участи пролежать потом ночью с больными желудками, и они ей воспользовались.              — Вырастет, вырастет, выше всех будет у нас… — мягко посмеялась государыня, стараясь успокоить мальчишку, что уж слишком остро реагировал на дружеские подколы. — И красивее всех! Ты уже так аккуратно стрелочку выводишь, сразу видно, кто у нас художник с золотыми руками!              — Если его руки не касаются каллиграфии… — хмыкнул Фэн Синь и тут же увидел, как Му Цин закатил глаза и едва слышно заметил:              — Уж кто бы говорил о способностях в каллиграфии!

*****

      Цзюнь У невольно сжал руками подлокотник, наблюдая за тем, как в зал входит толпа всевозможных богов и богинь в роскошных одеяниях… Слепящий свет, заливающий зал, выполненный из белого нефрита, сейчас в самом деле очень сильно мешал.              «Му Цина сегодня не будет на собрании, мне он нужен» — коротко сообщили ему несколько часов назад, и, откровенно говоря, Цзюнь У даже припомнить бы не смог, кто за последние тысячу лет смел просто так его уведомлять, даже без вопросов.              Впрочем, не сильно важно, Владыка сегодня не планировал уж точно разбираться с тем другом принца и уж тем более демонстрировать при нём свою вспыльчивую натуру.              — Что же, видимо, одного моего предупреждения было недостаточно, когда я попросил вас умолкнуть по поводу ситуации с Безликим Баем и Сяньлэ… — перекатывая между пальцами второй руки жемчужную бусину, заметил мужчина. — Выйдите вперёд те, кто решил распространить эту информацию среди своих последователей…              Собственно, Цзюнь У и не ожидал, что кто-то добровольно выйдет, и перевёл взгляд на Мэй Наньцина, стоявшего в толпе среди небожителей верхних небес в одеяниях цвета звёздного неба с подвеской на голове, что объединяла в себе и жемчужные бусины, и бриллианты, и драгоценные камни, некоторые из которых могли продлевать не только жизнь, но и молодость.              Ещё бы пришёл он сюда в виде старика… Было бы, конечно, забавно, но, с другой стороны, сейчас этот человек выглядел наряднее, чем вся императорская семья, которой он прислуживал. Надо было всё же подобрать тому покои поближе к подвалу.              В последнее время этот слепящий свет в самом деле начинал надоедать…              — Что же, если никто не желает признаваться добровольно, значит, я лично проведу расследование по данному поводу и вынесу решение о том, что следует сделать с небесными чиновниками, являющимися во снах к своим последователям и распространяющими всякие непотребства… Я вас предупреждал.              — Люди вечно что-то говорят между собой… Может, они и разболтали друг другу, один узнал, а там и понеслось. Что нам теперь ещё и за распутство Наследного принца отвечать придётся?              — Говорят, что он уже с ещё каким-то демоном ошивается… Сам виноват в подобных слухах, уж точно… — зашептались в передних рядах.              — Об этом говорите только вы, а людям очень трудно отличить призрака от сильного демона, которым и является тот мальчишка… — мрачно заметил Цзюнь У и не мог не поморщиться оттого, как плечи Мэй Наньцина дёрнулись то ли после слов небожителей, то ли после его тона. — Я повторюсь, между собой за закрытыми дверьми можете обсуждать, что хотите, но ходить по столице бессмертных и обсуждать всякое непотребство — это слишком, а уж тем более вам запрещено разговаривать об этом со смертными…              — Замолчи уже… — прикрыв глаза, заметил один из небожителей, отдёргивая другого, самого бойкого, и его личность Мэй Наньцин точно запомнит… А, возможно, и передаст, кому следует.