13 декабря Х781 года
Марк пил утренний чай с местным фруктом, наиболее похожим на лимон, и задумчиво глядел на зеленое окошко Системы. Дома можно было не задумываться о конспирации, поэтому он без опаски водил пальцами по экрану, снова и снова перечитывая названия миссий и скупое описание к ним. Со вступлением в Хвост Феи ему открылась третья глава глобального квеста — «Миссия: Hurt/Comfort», которая содержала в себе одиннадцать обязательных к выполнению заданий. Две предыдущие «Новый Мир» и «Навстречу Фее» отправились в архив и напоминали о себе только кучкой бесполезных достижений. На них Марк внимания не обращал, хотя взгляд то и дело соскальзывал к некоторым, и его губы кривились в отвращении.
Каждое утро Марк пролистывал список активных заданий, чтобы наметить план на день. Он скрупулезно записывал в тетрадь прогресс по каждой обязательной миссии и пытался придумать, что сделать, чтобы заполучить расположение согильдийцев. Прежде, чем «комфортить» хвостатых фей, как того требовала Система, необходимо было завоевать их доверие, а также узнать об их страхах, переживаниях и слабостях. Лишь после этого можно было подбирать ключики к их сердцам и вытаскивать их из тьмы. Наблюдательная позиция, которую занял Марк, была рискованной, ведь на выполнение заданий ему выдали всего год, однако он не собирался спешить в таком тонком и сложном деле, как психологическое состояние согильдийцев. Любое неосторожное слово могло обнулить весь достигнутый прогресс.
Марку немного помогало то, что он отлично помнил первую половину канона и знал ключевые факты из финала. Боль некоторых согильдийцев становилась понятной, ведь освещалась там, однако этого было мало. Например, в квесте: «Меня зовут Кана. Кана Клайв» нужно было помочь Кане признаться Гилдартсу, что она — его дочь. Теоретически, можно было заявиться в гильдию в любой день, когда эти двое были там, и громко объявить об их родственных связях. Вот только это не принесло бы ничего, кроме проблем и провала задания. Кана еще не была готова раскрыть правду отцу. Если бы вместо нее это сделал Марк, она бы восприняла это в штыки и в лучшем случае просто сбежала в слезах, а в худшем — начала всё отрицать и возненавидела бы его. Кана и так терпеть его не могла, о чем непрозрачно намекала шкала доверия, опустившаяся до минус шестидесяти пунктов. Если значение достигло бы сотни в отрицательном диапазоне, Система засчитала бы провал задания. Марк хотел избежать этого любой ценой, а потому в принципе пока не вмешивался в отношения Каны и Гилдартса, чтобы окончательно всё не испортить.
Примерно так же дела обстояли с заданием Нацу: «Мой дом — моя крепость», в котором необходимо было помочь убийце драконов почувствовать себя частью семьи. Впервые увидев квест, Марк немало удивился формулировке, ведь думал, что парнишка давно преодолел проблему одиночества. У него было всё для счастливой жизни в кругу близких: маленький братишка Хэппи, верная подруга Лисанна, авторитетный взрослый Гилдартс, соперник Грей, понимающий мастер Макаров... Вот только этого оказалось мало. Несмотря на то, что на лице Нацу всегда сияла улыбка, внутри него таилась бездна боли, о которой сейчас догадывался только Марк. Порой ему удавалось замечать, как в глазах убийцы драконов вспыхивало страдание. Чаще всего это происходило в те минуты, когда он видел счастливые семьи, от которых так и веяло безоговорочной любовью друг к другу. Нацу провожал их взглядом и затихал на некоторое время. Его одолевала тоска. Тягучая и холодная. Из этого состояния его всегда выводил Грей, как правило, точным ударом в челюсть. Парнишка снова несся в драку, щедро нанося тумаки направо и налево, и будто бы забывал обо всем.
Марк считал, что неутолимое одиночество Нацу произрастало из боли потери Игнила. Отец-дракон исчез, оставив его одного, и внезапно мирное время под присмотром взрослого существа закончилось. Нацу без подготовки швырнули во взрослую жизнь. Больше никто не заботился о нем, не добывал еду, не согревал по ночам и не защищал. Пришлось брать жизнь в свои руки, однако для мальчика его возраста сделать это было ужасно тяжело. Не было ничего удивительного в том, что ему хотелось вернуть спокойное время с Игнилом, в котором не нужно было ни о чем беспокоиться и нести ответственность за себя. Он снова хотел почувствовать себя обычным ребенком, дурачащимся и играющим дни напролет, а не маленьким взрослым, который должен был думать, где взять еду и на какое задание пойти, чтобы хватило денег на необходимые покупки.
В каноне часто акцентировалось внимание на том, что Нацу искал Игнила, причем рвался проверять в том числе абсурдные слухи, лишь бы заметить следы отца-дракона. Даже если нужно было пересечь страну в ненавистном поезде, он отправлялся в путь. Всё ради того, чтобы вновь почувствовать родительское тепло и заботу. Обрести дом. Вот только его поиски были обречены на провал, и лишь Марк знал об этом. Игнила невозможно было найти, ведь последняя частица его души была запечатана в самом Нацу. Парень гонялся за тенью, даже не осознавая этого. Как бы Марку не хотелось раскрыть ему глаза, чтобы жестоко, но быстро избавить его от привязанности к Игнилу, он не собирался этого делать. Как минимум, потому что нечем было подтвердить слова, а как максимум, потому что это было подло — в одночасье рушить всё, на чем держался Нацу.
Именно из-за этого Марк медлил с выполнением квестов: парой фраз и знанием канона невозможно было решить внутренние проблемы согильдийцев. Впрочем, существовала и другая причина, почему он до сих пор не выполнил ни одного задания. Она была связана с тем, что некоторые проблемы хвостатых фей не освещались каноном и стали откровением для Марка. О них приходилось долго размышлять и по крупицам собирать информацию, тщательно выстраивая план для каждого волшебника. Так было, например, с Мирой.
Её квест назывался «Я — красавица, а не чудовище», и в дополнительной информации Система поясняла, что необходимо помочь Мире полюбить себя. Марка такая постановка задания удивила, ведь он не думал, что у девушки могли быть с этим трудности. Внешне она создавала впечатление уверенной, сильной и даже самовлюбленной волшебницы, которой было море по колено и горы по плечо. Она всегда одевалась в броскую, облегающую одежду, едва оставляющую место фантазии. Даже сейчас, зимой, она зачастую появлялась в гильдии с оголенным животом или в легком свитере с очень глубоким декольте. При любом удобном случае она вставала в вызывающие позы и нередко соблазняла гостей гильдии и заказчиков. Любой пубертатный подросток рухнул бы с кровью из носа при виде нее. Оттого печальнее оказалось узнать, что на самом деле она ненавидела свою внешность и считала себя чудовищем.
Размышляя над этим, Марк пришел к выводу, что её сексуальность была напускной. Боясь, что кто-то сочтет её некрасивой, а то и уродливой, Мира решила не давать шанса на такие мысли. Каждый жест, каждый взгляд, каждое слово она использовала, чтобы доказать всем вокруг, насколько красива, но глубоко внутри испуганно замирала, следя за реакцией людей. Никто в гильдии не догадывался, что Мира была настолько уязвима и чувствительна в этой области, и даже Марк не обращал на это внимания, пока Система не обрадовала заданием. Теперь, глядя на девушку, он подмечал, как та нарочно выпячивала грудь и крутила бедрами, ловя взгляды каждого в зоне видимости.
Марк потер глаза, вспоминая последние дни, и закончил делать записи о согильдийцах. Он допил чай, убрал тетрадь в ящик, надежно запертый волшебным замко́м, который сделал для него наставник, и провел рукой по воздуху, пролистав меню Системы до окошка: «Ежедневные миссии». Каждое утро там появлялось три простых задания, которые необходимо было выполнить в течение дня. Например, отправиться на миссию Е-ранга, подраться с согильдийцами, помочь кому-то из них решить проблему, убрать беспорядок после гулянки и прочее. За каждое такое задание Система не выдавала наград, однако почти всегда их выполнение потихоньку тянуло ползунок доверия вправо, ведь он взаимодействовал с согильдийцами и помогал им в бытовых мелочах. Дополнительным стимулом не забывать о них становились штрафы — наказания, которые Система выдавала за невыполнение миссии. За провал ежедневного задания полагалась легкая кара — внезапно прилетевший в затылок камень, взрыв прототипа артефакта, сильный удар во время очередной драки или даже неприятный сюрприз вроде потери кошелька.
Это можно было довольно легко перенести, сделав вид, будто просто удача повернулась спиной или день выдался неважным, однако существовал другой тип заданий, который глумливо назывался: «Яркие квесты».
Яркие квесты появлялись неожиданно, нередко пугая до дрожи в пальцах, и представляли собой какую-нибудь ерунду. То Марку нужно было поймать лбом прямой заряд молнии Лексаса, то пробежаться по канату между домами в одном белье, то признаться в любви трем случайным девушкам и получить от них по темечку, то достать со дна водного канала Магнолии горсть вонючего ила... Причем сделать это нужно было за определенное время, как правило, за четверть часа или сорок минут. За такие задания опять-таки не полагалась награда, даже пассивная в виде улучшения отношений с согильдийцами, зато штрафы оказывались сильнее. За провалом такой миссии следовали серьезные травмы на заданиях, большие проблемы с рунными рыцарями, пожар в доме и даже внезапные приступы нестерпимой боли. К счастью, такие задания в среднем появлялись раз в неделю, а не каждый день.
Сегодня Марку требовалось сделать всего три простых ежедневных задания: помочь одному согильдийцу в каком-либо деле, поговорить с мастером не менее пятнадцати минут, а также очистить от снега двор гильдии. Обрадовавшись, что пока не нужно было делать ничего странного, Марк собрался и отправился в Хвост Феи.
Ночью выпало много снега, поэтому он с наслаждением слушал, как тот скрипел под ногами. Безветренная солнечная погода навевала воспоминания о тихой деревушке вдали от города и домике, который сохранил очарование старины. Он был небольшим, с маленькими окнами, закрывающимися резными ставнями, поскрипывающими половицами и торчащей из крыши трубой. В нем до сих пор топили печкой, заготавливая на зиму уголь, несмотря на газификацию и прочие блага цивилизации. Старая собачка кашляла на прохожих, выдавая это за грозное лаянье, и получала заслуженные объедки со стола. Внутри домика всегда было жарко, даже душно, но удивительно уютно. Бабушка, точно вышедшая из сказки, наливала травяной чай, ставила на стол блины, пирожки, мед и варенье, и садилась рядом, подпирая щеку рукой. Рядом с ней все тревоги уходили.
Марк вспомнил бабушку Шуру и помотал головой, отгоняя прочь такой желанный, но такой далекий образ. Вместо этого он натянул на лицо улыбку и вдохнул полной грудью, переключая внимание на обстановку вокруг. По улице сновали люди, громко переговариваясь о погоде и последних новостях, многие спешили в лавки, чтобы купить украшения к местному торжеству — Дню Середины Зимы, и делились забавными историями из прошлого. Никто не обращал внимания на него — Марка, и он ощутил себя лишним на этом празднике жизни. Особенно, когда услышал хохот ребятишек, которые, позабыв обо всем, играли в снегу. Они лепили снежного голема — местный аналог снеговика, который представлял собой большую кучу снега, отдаленно напоминающую существо, сидящее на попе, и упирающееся руками в землю. Ему в голову втыкали две палки в качестве рогов, вставляли камни вместо глаз и обязательно рисовали волшебными ручками огромную, страшную улыбку. Существо получалось жуткое, и дети радостно визжали, разламывая его. Игра заключалась не столько в том, чтобы создать снежную фигуру, сколько в том, чтобы разломать её, доказав свою силу.
Марк как раз проходил мимо стайки детей, которая с визгом и хохотом ломала снежного голема. Мокрые, разгоряченные и счастливые, ребятишки били себя руками в грудь, крича, что победят суровые морозы.
В Фиоре было принято гнать зиму прочь, ведь в царстве цветов, коим себя считало королевство, ей не было места. Морозы, приходящие в конце ноября, как правило, налетали неожиданно и сокрушительно, и все улицы вмиг покрывались снегом. Ледяной ветер пронизывал до костей, заставляя замерзнуть даже водные каналы. В здешней мифологии считалось, что так гневалась злая богиня льда — Оками, заклятая противница верховной богини процветания — Аматэрасу. Некогда Оками была маленьким духом ветра, что свободно гулял по миру и не знал забот. Она играла с цветами, помогала птенчикам научиться летать и приводила дождевые облака к засушливым землям. В её бессмертной жизни никогда не встречалось ничего необычного или сложного, и она наслаждалась этим. Ровно до одного дня. Дня, когда она повстречала смертного — прекрасного юношу, в которого без памяти влюбилась. Он был бесконечно добрым, смелым и свободным. Юноша ходил от одного города к другому, ездил от одной страны к другой, нигде не задерживаясь надолго, и наслаждался тем, что мог идти, куда глаза глядят.
Оками, некоторое время следовавшая за ним, попросила верховную богиню Аматэрасу превратить её в человека, чтобы встретиться с возлюбленным, однако та запретила показываться тому на глаза, ведь два мира не должны были пересекаться. Расстроенной Оками оставалось лишь виться вокруг него, всегда летая поблизости, и пытаться укрыть от опасности. Позже юношу назвали первым магом воздуха — человеком, сумевшим покорить стихию, и никто не догадывался, что на самом деле его защищал бесплотный дух. Несчастная Оками годами умоляла Аматэрасу сжалиться и отпустить её в мир людей, вот только богиня оставалась непреклонной. Духу ветра оставалось лишь беспомощно наблюдать, как возлюбленный проживает короткую, смертную жизнь. Как он стареет, ослабевает и теряет юношеский задор. Как он оседает на одном месте, не в силах больше идти вперед.
Когда возлюбленный умер, Оками затаила обиду на Аматэрасу и улетела к ледяным горам, чтобы заморозить изнывающее от боли сердце. Там она впитала в себя всё разочарование, всё горе и всю злость, что исходили от людей, и переродилась богиней льда. С той поры она постоянно налетала на угодья Аматэрасу, пытаясь заморозить всё вокруг, чтобы никто больше не страдал из-за разбитого сердца. Однако верховная богиня была слишком сильна, а потому каждый раз прогоняла её обратно в морозную пустошь. Улетая прочь, Оками, ещё более злая и одинокая, обещала вернуться. Во имя всех разделенных возлюбленных, что так и не смогли встретиться.
Среди людей существовала традиция помогать Аматэрасу прогонять Оками. Для этого они украшали свои дома радужными тканевыми ленточками, делали цветы из зачарованной непромокаемой бумаги, и разрисовывали окна и двери волшебной краской. Заметенный снегом город расцветал, точно удивительная клумба, а люди старались надевать яркую зимнюю одежду. Они верили, что всё цветное и жизнерадостное должно было напугать Оками, и совсем скоро теплое солнце растопило бы лед.
Узнав о легенде, Марк только скептически хмыкнул. Он-то знал, что смена времен года происходила из-за наклона планеты относительно плоскости эклиптики, а вовсе не из-за богов и их внутренних дрязг. Впрочем, он не спешил доказывать это местным. Пока они даже не поняли, что их планета была круглой, и свято верили, что можно доплыть до края мира.
— Марк, привет! — раздалось сбоку, и Марк обернулся к небольшой лавке, пестрящей всеми цветами радуги. — Ты в гильдию?
— Да. Привет, Леви, — он подошел к девочке и взял пакеты, которые та держала в руках.
— Ой, спасибо, — смутилась она. — Я как раз покупала украшения ко дню Середины Зимы. Мы с девчонками договорились на днях украшать гильдию и Холмы Фей. Смотри, какие красивые цветы я нашла, — она достала из пакета алый лотос. — Это не просто бумага, а специальный пергамент, который не разрушается водой и даже огнем. Надеюсь, в этом году ребята не испортят украшения в очередной драке.
— Было бы славно, — кивнул Марк. — Здорово, что вы уделяете празднику столько внимания.
— Еще бы! — Леви улыбнулась. — Это не просто традиция, а особый ритуал. Нужно прогнать зиму яркими цветами, иначе можно насмерть замерзнуть в ней.
— Я всегда любил зиму, — сказал Марк, и Леви взглянула на него, как на безумца. — Особенно ночь с тридцать первого декабря на первое января.
— А что в ней такого? Это же просто начало нового месяца, как и любого другого.
Марк отмахнулся.
— Не бери в голову. Мне просто нравится эта ночь, и мы с наставником всегда ждём её с нетерпением. Мы тоже украшаем дом, но не совсем так, как все привыкли, и обязательно ставим в центре комнаты… — Марк оборвал себя на полуслове, — несколько ярких лакрим, чтобы они сияли, как звезды.
Он крепче сжал пакеты. Леви бросила на него обеспокоенный взгляд, и истолковала заминку по-своему.
— Ты поедешь к нему? — спросила она. — Наверное, тебе хочется провести с ним этот день?
— Да, — Марк вынырнул из задумчивости. — Уже даже купил билеты. Уеду двадцать седьмого декабря. Планирую вернуться пятого января.
— Хм, то есть через две недели, — закивала девочка. — Уверена, наставник будет рад тебя видеть.
— Точно, — Марк тепло улыбнулся. — Надо будет только купить ему побольше конфет. Знаешь, он ужасный сладкоежка.
Леви рассмеялась, и они пошли в сторону гильдии.
— Правда? По твоим рассказам я представляла его сухим стариком, который питается только орехами и травой.
— Ты очень удивишься, узнав, какой он на самом деле. Однажды я купил два огромных пакета конфет, — Марк повел руками, показывая, насколько большими они были. — И оставил их на столе буквально на пару часов. Когда я вернулся, ни одной уже не было! И знаешь, что сказал наставник?
— Что?
Марк спародировал его голос:
— Внезапно в хижину ворвалась стая диких белок и всё съела. Я даже глазом моргнуть не успел.
Леви захихикала, прикрываясь ладошкой. Марк посмотрел на нее — такую счастливую сейчас — и тоже улыбнулся, пусть и не так ярко. Девочка ему нравилась. Она была доброй, милой и, в отличие от остальных хвостатых фей, рьяно тянулась к знаниям. Когда она поняла, что Марк знал множество интересных фактов о мире, то прилипла к нему, жадно впитывая новую информацию. Ей было интересно всё, на что не могли ответить другие взрослые и что было непонятно из книг: почему небо голубое, почему появляется радуга, почему существуют приливы и отливы и как они связаны с Луной, чем на самом деле являются звезды, из чего состоит воздух и зачем в принципе нужно дышать, а также многое другое. Утоляя любопытство, Леви даже забывала, что Марка все считали странным, и верила каждому слову. В свою очередь, парень старался объяснять всё доступно и понятно, не углубляясь в термины и сложные определения. Судя по тому, с каким интересом девочка слушала его, у него неплохо получалось, и это радовало обоих. Благодаря таким разговорам, Марку удалось вывести значение доверия с ней на рекордно высокий уровень в минус пять пунктов, и он не планировал останавливаться.
Парень хотел продолжить шутить о наставнике и их жизни в лесу, чтобы попытаться вывести значение доверия в нейтральное положение, однако вдруг замер.
Его словно током ударило, и он порывисто вдохнул, уставившись куда-то перед собой. Леви, по инерции пройдя ещё несколько шагов, обернулась, не заметив его рядом, и заволновалась. Марк отстраненно отметил, что прохожие принялись шептаться и тыкать в него пальцами, кто-то даже схватил своего ребенка за руку, чтобы увести прочь. Должно быть, со стороны казалось, будто у него резко помутился рассудок, ведь он стал глядеть в пустоту так, будто там что-то было. Леви подбежала к нему и схватила за рукав, пытаясь привлечь внимание. Она уже несколько раз видела, как он впадал в такое состояние, а потому знала, что в такие моменты он начинал творить что-то странное. В том числе — мог причинить себе вред. Однажды Марк на её глазах прыгнул в водный канал Магнолии в лютый мороз и едва не утонул из-за переохлаждения, чем очень её напугал. В тот день ему повезло, что рядом оказался Грей, который вытащил его. А заодно прописал в челюсть, чтобы вправить мозги на место.
— Марк! — громко позвала Леви. — Всё нормально?
Парень встрепенулся.
— Кошки, — совершенно безумным взглядом посмотрел он на нее. — Быстро помоги мне найти трех кошек!
Девочка захлопала глазами.
— Что?.. Какие кошки?
— Самые обычные, — он стал суетливо оглядываться по сторонам. — Скорее!
— Ну, эээ… ладно, — девочка в непонимании нахмурилась, но кивнула. — Я знаю одно место, там их часто подкармливает тетушка Дорея.
— Где? — Марк схватил её за плечо, едва не уронив покупки.
— Недалеко от собора Серд…ца?
Леви взвизгнула, когда Марк без предупреждения телепортировал их, и на несколько секунд они оказались в воздухе. Парень быстро просканировал взглядом пространство, и в следующий миг заставил их появиться на крыше дома. Не успела Леви прийти в себя, как они снова потеряли опору и очутились в нескольких метрах от дымоходной трубы. Едва коснувшись её ногами, Марк понесся дальше, и мир вокруг смазался из-за бешеной скорости перемещения. Когда они, наконец, очутились недалеко от собора Сердца, Леви едва не распрощалась со своими внутренностями, зато парень, не теряя ни секунды, понесся к переулку, где заметил первую кошку. Бедное животное едва не поседело от страха, когда на него выпрыгнул невменяемый маг, и истошно заорало. Марк схватил её за шкирку, бросив покупки у стены дома, и быстро осмотрелся. Еще четыре кошки, до этого лакомившиеся требухой, вываленной какой-то сердобольной женщиной, почувствовали подвох. К сожалению, спастись смогли только две из них, а остальных поймал Марк.
Беснующиеся животные царапали его руки и даже сумели несколько раз полоснуть по лицу, однако парень телепортировался к ближайшему дереву и раскидал их по веткам. Кошки вцепились в древесину, синхронно зашипев, и Марк, собрав волю в кулак и в который раз затоптав гордость, зашипел в ответ. Животные опешили, даже после всего, что им довелось пережить за эти несколько минут. На миг показалось, что они переглянулись, явно окрестив его наитупейшим представителем рода человеческого, и от греха подальше замолчали. Повисла неловкая пауза. Прохожие, раскрыв рты, глядели на представление и явно не знали, как реагировать. Марк же, будто ни в чем ни бывало, спрыгнул с дерева и, заложив руки в карманы, пошел искать брошенные покупки. Его провели
очень красноречивыми взглядами.
Система радостно вывела два сообщения.
Яркий квест «Кошачий переполох» успешно завершен! Поздравляем, вам удалось посадить трех кошек на одно дерево менее чем за пятнадцать минут и зашипеть на них. Награда за квест: не предусмотрена.
Получено новое достижение: «Я здесь Альфа!» (Напугайте двух и более кошек своим шипением). Награда за достижение: не предусмотрена.
— Что на тебя нашло? — Леви подбежала, когда Марк поднял пакеты с земли, и всплеснула руками. Значение доверия упало на два пункта. — Зачем тебе эти кошки? Почему ты шипел на них? В чем смысл сажать их на дерево?!
Марк неловко улыбнулся и, взяв пакеты одной рукой, почесал в затылке.
— Прости, что напугал, — сказал он. — Мне просто вдруг так захотелось посадить кошек на дерево, что я не смог удержаться. А шипение… само вышло. Я немного вошел в раж.
Леви звонко хлопнула себя ладонью по лбу.
— Иногда я тебя совершенно не понимаю, — она тяжело вздохнула. — Что с тобой происходит? Ты чем-то болен? Может быть, всё-таки сходишь к лекарю душ? Говорят, в столице есть несколько очень хороших специалистов. Мы можем скинуться тебе на лечение.
Марк растроганно погладил девочку по голове.
— Спасибо, малышка, но я здоров, правда. Просто… — Марк неопределенно повел плечом. — Это сложно объяснить. Считай, что это проклятье, которое иногда заставляет меня делать странные вещи.
Леви рефлекторно бросила взгляд на его грудь, и Марк напрягся, подавив желание закрыться рукой.
— Правда? — нахмурилась она. — Должно быть, это жуткая магия. Я поищу информацию об этом в книгах.
— Было бы здорово, — Марк кивнул, криво улыбнувшись. — Прости, что тебе пришлось увидеть это.
Леви покачала головой, вздохнув, а затем вдруг хитро улыбнулась.
— Ты же понимаешь, что я расскажу об этом остальным? — спросила она. — О том, как ты носился по городу, ища кошек, а потом шипел на них, сидя на дереве.
Марк нарочно громко простонал.
— Нет! Пожалуйста! Меня же засмеют, — он картинно закатил глаза. — Что ты хочешь за молчание? Вкусняшку? Новую книгу? Красивый шарф?
Леви засмеялась, прикрывшись ладошкой.
— Помоги мне убраться в библиотеке сегодня и, так и быть, сделаю вид, что ничего не было.
— Там всё будет сиять, зуб даю, — горячо пообещал Марк, ни секунды не сомневаясь, что уже к вечеру согильдийцы обо всем узнают и снова будут ржать над ним, как гиены.
Впрочем, это было не худшим исходом. Ему удалось избежать главного — штрафа за провал квеста, а потому несколько насмешек были неплохой платой за спокойствие. К сожалению, доверие Леви, которое он старательно взращивал, вновь опустилось на пару пунктов, и это расстраивало. Впрочем, Марку удалось набиться в помощники к девочке, и теперь он мог выполнить одно ежедневное задание, которое заставило бы её немного проникнуться к нему. Мысленно подкорректировав план, Марк продолжил идти в гильдию и завязал ненавязчивый разговор с Леви. Спустя несколько минут напряженная девочка расслабилась, а парень мысленно взмолился, чтобы бодро начавшийся день закончился более спокойно.
Однако, как известно, покой нам только снится.
