Песнь Серафима

      Куникудзуси сидел за своей партой, внимательно слушая слова учителя. Тот ходил из стороны в сторону перед темно-зеленой доской, указкой показывая на важные, частые задачи по биологии, которые решал в пример тому, что должно было быть на экзамене. Это не было так интересно, но за своим старанием в учебе парень пытался отвлечь себя от тяжелого, практически безжизненного взгляда одноклассницы, сидевшей в другой стороне класса.       Сумире заметил это еще с самого прихода в школу. Фишль стала чересчур странной. Она продолжала вести себя все так же, страдая своим синдромом восьмиклассницы и вызывая в других учениках неудержимый смех, но вот ее взгляд изменился, мешки под глазами не мог скрыть даже тональный крем, а Сакура, все время находившаяся рядом с ней, что-то говорила, улыбаясь. Куникудзуси чувствовал, как класс разделился на две части. Там, где сидел он, у самого окна светило солнце, падало лучами на парты и приносило благо, забирая из души страхи. Но вот тень с другого конца распространялась медленно, словно темный туман ползла меж парт, пробиралась под кожу ног, что захотелось отряхнуть их и для уверенности облить святой водой. Это вязкое чувство демонического присутствия и происходящей ежесекундно битвы между ними не давало в полной мере расслабиться.       Вздохнув, Куникудзуси отклонился в сторону и посмотрел в окно. Вновь казалось, что на улице за воротами школы было слишком тихо. Мурашки прошлись по коже. — При скрещивании самки мыши с рыжей шерстью нормальной длины и самца с чёрной длинной шерстью в первом поколении было получено 5 потомков, имевших рыжую шерсть нормальной длины, и 4 потомка... — читал задачу учитель, и все вокруг зачиркали механическими карандашами, записывая слова за ним. Вот только свидетелю было не до этого.       В душу закралось предчувствие, что не зря фантомы вновь начали пропадать вокруг. Сердце внутри затрепетало, подкидывая в голову мысли о том, что это снова был тот демон. Снова белые волосы, красная прядь, кровь, идущая за ним шлейфом. Сумирэ не видел этого, но точно знал, что понятие крови и незнакомца не отделимы друг от друга.       Он резко перевел взгляд на тетрадь и оторвал от листа небольшой кусочек. Рука дрожала, но все же смогла вывести небольшую записку: «Барбара, он тут», — и подкинуть ее на соседнюю парту.       Пегг вскинула бровь в удивлении и осуждающе посмотрела на своего мессию, но не принять во внимание явно отразившийся ужас на лице парня не смогла, разворачивая тонкими пальцами записку. — Учитель, могу я выйти? — тут же подняла она руку. — Прошу прощения за эту неловкую просьбу, мне нужно дойти до медпункта. — Да-да... Конечно, — не особо задумываясь, махнул в ответ рукой мужчина, позволяя покинуть класс.       Едва Барбара скрылась за дверью, Куникудзуси снова повернул голову к окну. Замершая округа задевала каждый нерв его тела. Внутреннее нехорошее предчувствие не давало сосредоточиться на уроках. Почему-то в голове начали появляться мысли о том, что он зря рассказал своему ангелу о том, кого встретил. Может быть, как и с той девушкой лучше было хранить тайну? Но ему это не нравилось. Не нравилось ничего не понимать. — Учитель, мне нужно в туалет, — раздался голос Куноеси.       Парень резко повернулся в сторону еще одной новенькой, которая так же подняла руку. Ее глаза были налиты каким-то глубинным весельем, будто бы она была той, кого нужно было спрашивать о происходящем. Она чуть коснулась плеча Фишль, о чем-то шепча на ухо, но в ответ та резко взяла ее за руку, словно бы не хотела отпускать. В зеленых глазах Эми промелькнуло отчаяние. — Можешь идти, Сакура. Не отвлекай остальных от урока, — попросил девушку учитель, и вскоре ее след простыл.       Стараясь не выходить из класса даже в столовую, Куникудзуси достал из портфеля бутылку воды. Как бы ни хотелось есть, но сейчас гулять по школе, особенно после вчерашнего преследования куклой, не хотелось. В коридорах все чаще начали появляться фантомы, и едва ли это могло предвещать что-то хорошее. — Святой слуга! Владыка Нирваны ночи просит тебя проводить ее в нижний мир, пребывающий в темноте преисподней!       Возле парты школьника оказалась вторая мессия. Перебросив свой взгляд с Томы, до того о чем-то яро рассказывающем, Сумирэ осмотрел свою одноклассницу. Нет, перевода того, о чем просила его девушка, не требовалось. За несколько лет совместного прибывания в классе парень уже обзавелся умением понимать ее фразы, вот только в их ситуации... Пожалуй, эта просьба казалась странной. Зачем ей вообще требовалось сопровождение в кладовую? — Может быть, мне тебя проводить? — предложил Тома, поглядывая на друга, которого ранее приходилось волочить до медпункта. — Твоя раболепная речь мне не интересна! Принцесса осуждения вызывает тебя на аудиенцию! — довольно резко ответила девушка.       По ее бегающему взгляду, по частым сменам поз Куникудзуси мог понять, что та нервничала. Вот только создавало это лишь больше тревоги внутри. Гулять по школе, наполовину заполненной фантомами, спускаться на первый этаж в кладовую... По спине парня пробежались мурашки, и он хотел бы отказаться, но что если она попросит его помолиться за нее? Возможно, он сможет избавить ее от явно бессонных ночей, от усталого и тревожного взгляда? — Хорошо, — выдохнул Сумирэ, поднимаясь из-за парты.       Ни Барбары, ни Сакуры не было рядом с ним, а значит можно было не волноваться, что кто-то будет их останавливать. В конце концов, разве не будет прекрасным избавить хотя бы одного близкого человека от мучений? Провести незамысловатый обряд, напомнить о важности веры в Бога?       В коридоре царила суматоха. Школьники счастливо разговаривали, что-то обсуждали. Кто-то стоял у окон, одиноко перечитывая учебник, кто-то просто возвращался из столовой в класс. В этом наполненном жизнью и светом месте Куникудзуси видел мелькавшие тени фантомов. Их было слишком много. Темными пятнами они практически сливались с людьми, заполняя всю обстановку серостью, мраком, тем, что, казалось, и впрямь служило входом в «нижний мир», о котором говорила одноклассница.       «Почему их стало так много?» — спросил сам себя парень, проходя мимо еще одного сгустка копоти. Тот тянул к нему руки, пытался коснуться, о чем-то спросить, хрипел, заставляя Сумирэ отводить взгляд. — Вернись к нам...       Парень замер на месте. Мурашки вновь пробежались вдоль спины, прошлись прямо до головы, и, если бы его волосы были не такими темными и густыми, они бы точно встали дыбом. Рука сама потянулась к крестику на груди. — Вернись к нам... — повторил хриплый голос, и, кажется, впервые школьник увидел, чтобы фантом задвигался.       Он сделал шаг к нему, продолжая тянуть вперед лишь смутные очертания рук без пальцев, без запястий, просто обрубленных конечностей. — Вернись к нам! — шепот внезапно стал слишком громким.       Он смешивался с потоком прилившей к голове крови, с ознобом, с неприятным колким ощущением в груди. Сердце билось тяжело, каждый его удар разгонял по телу волны, которые полностью хотелось вылить из себя, не оставить и следа. Их не должно было быть в нем, почему-то казалось именно так. Фантом покрыл все тело, заставляя то мерзнуть в оковах темноты, то искать глазами Фишль, которая как ни в чем не бывало шла дальше. А он шел за ней.       Раскрыв глаза, Куникудзуси понял, что он шел вперед. Вокруг вновь не было фантомов, яркий всполох в голове, и он оказался в живом коридоре. Не в том сером месте, где ученики школы проходили мимо и не видели его, а в освященном весенним солнцем коридоре с десятком дверей и светлыми стенами.       «Отче наш, сущий на небесах, да светится имя Твоё, да придет Царствие Твоё, да будет воля Твоя и на земле, как на небе. Хлеб наш насущный дай нам на сей день и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим, и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Аминь», — полностью зачитал про себя одну из молитв Господу парень.       Перед глазами уже должно было начать двоиться. Он знал, что ему вовсе не привиделось. Это точно произошло. Только что его поглотил фантом и заставил идти вперед, просил вернуться. Но вернуться куда? Сумирэ понял, что больше всего на свете не хотел оказываться в том месте, про которое ему говорил сгусток темноты. Он хотел быть полностью очищен, как этот теплый крест на груди, согревающий охладевшие внутренности, позволяющий успокоиться и взять себя в руки. Кроме того, прямо перед глазами уже была дверь кладовой.       Фишль зашла первая. Она медленно открыла дверь с глубоким вздохом и прошла внутрь темной небольшой комнатушки. Наверное, подобное поведение двух школьников со стороны казалось странным, но, поразмыслив еще пару секунд, Куникудзуси прошел следом.       Темнота больно ударила по глазам, и он хотел было включить свет, но почувствовал, как его прихватывают за плечо и уводят дальше. Ничего хорошего это не предвещало. Демоническая энергия в этом месте неожиданно стала чувствоваться слишком сильно. Не так, как чувствовалась от утреннего прохожего, далеко не так, но она давила. Давила на голову и ноги, словно гравитация решила обратиться против него. — Зачем ты меня сюда привела?! Отпусти меня! — воскликнул парень, резко вырывая руку и силясь добежать до выключателя, но девушка держала на удивление крепко и даже схватила его уже второй рукой. — Разве ты не хотела попросить меня об очищении?!       Куникудзуси замер от своих же слов. Почему он решил, что Эми ведет его сюда именно для этого? Он ведь никогда не был круглым дураком. Почему он это сказал? — Святой слуга, вера застилает твои глаза, я должна раскрыть тебе их. Это моя обязанность, как принцессы нирваны ночи, — воспротивилась та, и парень мог поспорить, что увидел в темноте легкий отсвет зеленых глаз.       Она резко дернула его внутрь, а сама молнией выбежала из кладовой. Раздался звук щелчка. Дверь оказалась закрыта.       В нашедшей на голову панике, от темноты или же от дурного демонического смрада, парень попытался на ощупь дойти до выключателя, но рука коснулась чего-то склизкого, теплого и мягкого. — Верую во единого Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли, — начал зачитывать вслух Куникудзуси, но его прервал звонкий хлопок.       Что-то деревянное и полое внутри упало на пол, после чего раздался скрип. Неприятный, словно открывалось что-то давно забытое, покрытое мраком и пылью. Ужасающее, забирающее за собой все силы нечто прохрипело, клацнув, возможно, челюстями? Что это было?       Резво дернувшись вперед, мессия дотянулся рукой до косяка двери и шарящими движениями нашел выключатель. Резкая вспышка лампы озарила небольшое помещение. Потрескавшиеся, поцарапанные зеленые стены, с которых осыпавшаяся прямо на глазах краска казалась более привлекательной, чем мысль повернуться и посмотреть, что находилось за его спиной.       Медленно переведя взгляд на собственную окровавленную ладонь, Сумирэ потерял способность дышать. Он коснулся настоящего мяса и был уверен, что это именно так.       За спиной раздался скрипящий хохот, звон будто деревянных колокольчиков. Или же этот звук больше напоминал скрип и удары костей? Свидетель не мог определиться, и единственное, что сейчас позволило бы ему выжить, это молитва. — Ты видишь меня? — спросил голос позади.       Он был старческим, точно сломанное фортепиано, пролежавшее где-то в пыльном подвале не одно столетие. Он разрывался, струны клавиш натягивались и разрывались. Хрип напоминал обваливающееся дерево, разламывающееся у самого основания, а запах пыли и затхлости повис в воздухе, пробирался в легкие удушающей змеей.       Ноги Куникудзуси подкосились, он вытащил из-под своей одежды крестик и, зажав тот между пальцами, все же смог развернуться. — Верую во единого Бога, Отца Всемогущего, творца неба и земли, видимого всего и невидимого. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия Единородного, — дрожащим голосом проговаривал школьник, бегая глазами по пространству.       По левую сторону от него висел настоящий труп. Женское тело было прибито гвоздями к полкам шкафа. Распоротый живот, из которого вываливались внутренние органы, выглядел словно врата в ад. Красная кровь стекала по ее ногам ниже, собиралась в настоящее озеро, волосы облепили безжизненное белое лицо, а неживые, заплывшие пеленой смерти глаза внезапно уставились прямо на молящегося.       По правую сторону лежал черный гроб. Словно король, в нем сидел огромный скелет, едва помещающийся в этой узкой комнатушке, дребезжащий костями, пытающийся подобраться ближе. В его глазах мелькал синий огонь, поглощающий в себя глазные яблоки. — От Отца, рожденного прежде всех веков, Бога от Бога, Свет от Света, Бога истинного от Бога истинного, — продолжал тараторить Сумире, резко закрывая глаза.       Его точно стошнит от этого вида, в этот раз он точно не сможет этого вынести. Перед глазами запестрил образ мужчины, ударившегося о перила балкона, извергшего из себя кровь, красные отпечатки. — Рожденного, не сотворенного, единосущного Отцу, через Которого все сотворено. — Ты боишься меня? — корявый, надламывающийся смех снова поразил слух, практически сбивая молитву. — Ох, госпожа предоставила мне такой прекрасный шанс поквитаться с тобой.       Парень на секунду замер, запинаясь, и все же открыл глаза, смотря точно на череп, уже находившийся подле его лица. Скелет приоткрыл рот, выдыхая на него темное облако ужасающего смрада, от которого сводило каждую клеточку тела. — Ради нас, людей, и ради нашего спасения сошедшего с небес и воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы и ставшего Человеком! — уже срываясь на крик, продолжал Куникудзуси, стараясь больше ни на что не отвлекаться.       Кости демона перед ним затряслись и, показалось парню или нет, но начали осыпаться прахом прямо на глазах, опадать белой пылью на пол. — Неужели не боишься? А я так хочу откусить твою голову. Такая аппетитная, — скелет приподнялся на руках, практически полностью вылезая из черного гроба.       Он раскрыл челюсти, опускаясь все ниже, заставляя Сумире зажмуриться сразу же, как только он увидел покосившийся ряд зубов прямо перед своими глазами. — Распятого за нас при Понтии Пилате, страдавшего и погребенного, воскресшего в третий день по Писаниям, восшедшего на небеса и сидящего одесную Отца! — продолжил выкрикивать он молитву, снова слыша этот надсадный треск.       Скелет отстранился, его кости трясло еще сильнее, словно сотни тысяч маракасов ходили и бились друг от друга в неистовой агонии. — Прекрати! — прохрипел старческий голос и взвыл в находящей на него агонии. — Вновь грядущего со славою судить живых и мертвых, и Царству Его не будет конца. И в Духа Святого, Господа Животворящего, от Отца и Сына исходящего, — Куникудзуси вновь приоткрыл глаза, замечая, что тело распятой женщины начало расплываться прямо на глазах.       Оно рябило, словно помехи телевизора, заставляло понять, что все это было лишь мороком, который навел на его голову демон. В душу закралось приятное тепло, ощущение силы перед дрожащим белесым разваливающимся существом, чьи кости отпадали, ребра отсоединялись и падали рядом, череп продолжал трястись, а голубой свет глазниц мелькал, то затухая, то заново разгораясь.       Наблюдая за этим, парень нашел в себе силы подняться с пола, продолжая зачитывать молитву: — Которому вместе с Отцом и Сыном подобает поклонение и слава, который вещал через пророков! — тело наполнялось все большим ощущением безграничной силы, текущей по телу жидкостью, под названием «вера». - Прекрати! Да будут тебя драть адские гончие! Запрет правительницы еще ничего не значит! Мы придем за тобой! Придем и разорвем на самые мелкие кусочки! — продолжал беситься скелет, одним своим движением скидывая все деревянные полки и все их содержимое. — Я убью тебя, откушу голову, заставлю страдать! — Достаточно. Как горящее в огне древо, потерявшее в пламени свои листья, ты потерял свое право на жизнь, — прошептал тихий знакомый голос.       Голос Куникудзуси надломился, и ком страха, завязавшийся в нем с большей силой, встал поперек горла. Молитва не дошла до своего окончания, прерываясь, но думать о чем-то, кроме того, что он прекрасно знал о том, кому этот голос принадлежал, он не мог.       Воздух пространства скрутило в ужасающий волнистый узел. Лампочка над головой начала мигать, и Сумирэ хотел бы попятиться назад к двери, но ни открыть, ни выйти он не мог, лишь уперся лопатками в темное дерево. — Господин Ве... — только начал было шептать скелет, как его кости затрещали, а после тысячью осколков опали у ног незнакомца, появившегося вновь из ничего.       На руке беловолосого парня появились светлые когти, подхватившие вылетевший из праха поверженного мерцающий сгусток. Тот пульсировал, будто пытался вырваться, и в какой-то момент Куникудзуси смог осознать, что это душа скелета. — С... Стой! — воскликнул он, но беловолосый незнакомец уже проглотил ее. — Прости, я не мог допустить, чтобы кто-то узнал о моем появлении здесь, — выдохнул тот, опуская глаза так, словно в действительности чувствовал за собой вину. — Да кто ты такой... Что тебе от меня нужно? — поглубже вздохнув, спросил парень, но демон лишь легко улыбнулся и шагнул ближе.       В этот же момент школьник пожалел, что вообще решил вести с ним какой-либо диалог. Барбара говорила, что это существо опасно, что от него нужно бежать сразу, как встретишь, но сейчас бежать было некуда. Сердце в груди стучало в голове, в ушах, разрасталось тихим писком. Душа же сворачивалась, пыталась вырваться, и Сумире пришлось прижать руку к груди, боясь, что и на нее незнакомец положит свой глаз.       Тот и правда смотрел точно на грудь. Настолько изучающе, что Куникудзуси начало казаться, будто он тот самый подопытный кролик, словно его вот-вот разорвут на куски и будут смотреть, не работает ли какое-то очередное странное средство. — Странно, почему твоя душа все еще искажена? — пробубнил себе под нос демон, подходя еще ближе, но внезапно отвел взгляд в сторону, начиная говорить сам с собой: — Ты думаешь это может сработать? Тогда еще есть шанс?... Кусари, я говорил, я не могу этого сделать. Больше не могу... — Отойди... Отойди от меня, — практически задыхаясь в темной энергии, мессия нашел в себе смелость оттолкнуть демона в сторону, но, едва пальцы коснулись его светлого халата на плече, перед глазами вновь мелькнула вспышка.       Голова заболела. Нет. Она практически раскололась на две части, заставляя парня прижать ладони к ушам и практически упасть на пол. Перед глазами то темнело, то горело, Сумире почувствовал, как из носа вновь начала капать кровь, скатываясь большими каплями к губам, а после — на серый пол, где парень свернулся в клубочек. — Ска... Куникудзуси, что с тобой? — спросил демон, явно обеспокоившись его состоянием, но не успел присесть.       Что-то заставило его подняться на ноги и отойти к другой стене, после чего неожиданно скатиться по ней и зарыться пальцами в волосы. Эта странная ситуация показалась странной даже для того, кто сейчас мучился от легкого прикосновения к незнакомцу, кто чуть не изгнал демона молитвой и был «оберегаем» собственным ангелом. — Неужели, я даже прикоснуться не имею права? — спросил незнакомец сам себя или кого-то внутри себя.       Внезапно замок двери чиркнул, ручка задрожала, и раздался легкий шум. Демон, сидящий напротив, тут же растворился прямо перед глазами меж ярких и темных вспышек, которые Куникудзуси все еще продолжал видеть. — Ох, что с тобой, что произошло? — запричитала Барбара, опускаясь на колени.       Она легким касанием к голове сняла невыносимую боль, позволила полностью расслабиться, и Сумирэ едва смог заметить, как уже просто лежал на полу, не в силах и двинуться.