Песнь Серафима

      Тихий писк медицинского аппарата заставил приоткрыть глаза. Усталость разливалась по телу тяжелыми волнами, а голова раскалывалась. Не сложно было догадаться, что именно произошло. Кадзуха во многом был прав — стоило позаботиться о собственном теле после такой большой потери крови. Сначала Эребос, затем пиктограмма и разложенная перед сводным братом карта.       Простонав, Катарина едва приподнялась на медицинской кушетке и осмотрелась. Она все еще находилась в главном штабе, поэтому можно было ни о чем не волноваться. Рядом с кроватью стоял стул, на котором мирно спал Тевкр, Итто также был на месте, занимая диван в дальнем углу и увлеченно читая какую-то очередную мангу. Кажется, никто не обратил внимание на то, что больная проснулась. В целом, не так плохо, если не учитывать того факта, что она не знала, сколько времени проспала. Осталось лишь скрестить пальцы, надеясь, что не так много. И это стоило проверить.       Снежнева хотела окликнуть Итто, но резко ее схватили за руку, заставая врасплох. Пришлось повернуться к Тевкру, который ранее издавал лишь тихое сопение. — Грядет битва, — прошептал он, приоткрывая глаза. — Нужно сообщить координаты. — Какая битва? Ангелы уже нападают? — с легкой дрожью восприняла слова парня ведьма, тут же дергаясь тому навстречу, но он лишь покачал головой, прижимая к ней ладонь. — Не знаю что это было. Я словно в аду оказался, — выдохнул он. — Это было какое-то существо. Тощее и высокое, с огромной головой, поедающее людей одного за другим. — И не мудрено! — воскликнул Итто со стороны, отвлекаясь от чтения. — Баланс сил нарушен, а ангелы точно устраивают нам засады, призраки беснуются.       То, с какой непосредственностью он это выпалил заставило скривиться обоих пока что вполне вменяемых людей. — Ты в порядке? — спросил Тевкр осипшим ото сна голосом. — Мне сказали сторожить тебя здесь и не позволять убегать, а еще предупредили о возможных головокружениях и анемии. — Анемия значит? — выдохнула Катарина, откидываясь обратно на подушку и косясь в сторону катетера.       Несмотря на то, что сказал парень, она нужна была не на больничной койке, а в первых рядах, чтобы избавиться от призрака, или хотя бы на обучении ведьм. Медкабинет это не то место, где должен задерживаться воин. — Что ты делаешь? — перехватил ее руки Тевкр, пытаясь остановить девушку, снимающую с себя все датчики. — В смысле что? Иду ловить твоего призрака! — возмущенно произнесла Катарина. — Но тебе ведь снова придется кровь использовать! — так же возмущенно ответил Тевкр, все с большей силой пытаясь вернуть ведьму на ее место. — А как иначе? — Разве ты не можешь использовать заклинания без своей крови?       Что ж, вопрос оказался в самую точку, и Катарина скосила свой взгляд на Итто, что расплылся в саркастичной улыбке, но вмешиваться в происходящее не стал. Если быть честной, сначала Катарина и сама не понимала, почему с течением лет ей все сложнее было избегать участия крови в ритуалах или заклинаниях, но зато сейчас она прекрасно знала, почему это было именно так. — Вы же можете пользоваться травами, зеркалами, зельями, нитками и разными инструментами, — начал перечислять парень, на что ведьме оставалось лишь вздохнуть. — Ты меня так замучаешь голодной смертью, парнишка, — посмеялся Итто, подходя ближе и облокачиваясь руками на спину провидца. — Что? В Каком смысле? — недопонял он, пытаясь повернуться в сторону демона. — Через использование своей крови я кормлю этого остолопа при отсутствии сильных духов, — объяснила Катарина. — Я не могу пользоваться тем, в чем нет моей крови, за исключением небольших заклинаний или трав.       По глазам парня напротив Катарина поняла, что ему явно не по душе подобный расклад, вот только для чего вообще ему за нее волноваться, если они встретились то всего от силы пару дней назад? Обычно людям все равно на других людей, но Тевкр от чего-то не хотел подчинятся подобному принципу. Еще и прибежал в логово ведьм, едва забрезжила надежда на встречу с братом. Хотя… Катарина бы тоже прибежала, если бы ей дали такую надежду. — Сколько я проспала? — серьезно спросила она и все же освободилась от ненужного медицинского оборудования на себе. Голову чуть повело, но в целом было терпимо, ибо бывало и хуже. — Около трех дней, — задумчиво ответил Итто, на что парень под ним резко подорвался, словно что-то вспомнив. — Твой отец просил меня позвать его как только ты очнешься, — впопыхах перед самой дверью сказал Тевкр и достаточно быстро убежал. — Не понимаю я этого мальца, — улыбнулся демон, на что Катарина не могла не согласиться.       При том, что сейчас придет ее папа, уже хотелось как можно скорее встать на ноги и убежать по делам, чтобы не видеть тревоги в его глазах, вот только тому не суждено было случиться, и Снежневу поймали с поличным, едва она встала с кровати. Кажется, пророку не нужно было и слова говорить, чтобы Михаил подорвался и со всей своей скоростью влетел в местный медпункт.       То, что все было отвратительно, Катарина и так знала, но события развивались быстрее, чем она могла предположить. В раю точно неразбериха, в аду, по словам одной из подручных Кадзухи, она была не меньше. Редкие сетки теленовостей, которые еще оставались в рабочем состоянии били тревогу о новом вирусе, а врачей не хватало. Всадник Чумы пришел в самый нужный и правильный момент, когда от его изобретений не смогут избавиться просто так. За три дня в главный штаб пришло больше полутысячи людей, собранных всеми участвующими в альянсе ведьмами, но остальные вечные ведьмы молчали, так и не отзываясь на призывы. Стоило ли ждать от них поддержки хотя бы в этот раз? Катарина в этом сильно сомневалась, и ярость от негодования пробирала до костей. Тевкр предсказал появление одного существа, но сколько таких было на самом деле? Ангелы не спешили вводить какие-то экстренные меры, а вспышки битв с демонами как оставались небольшими, так и сейчас ничего не изменилось. Всадник Смерти потерян, и лучше бы этот конопатый парнишка увидел, где находится эта девушка. Все это происходило в реальном времени и ведьма чувствовала ярую потребность принимать во всем участие, но оказалась наручником прикована к батарее возле своей койки. И если бы в ее силах было менять структуру физических объектов, она бы сделала это незамедлительно. Радовало только то, что отец предусмотрительно вывел всех из палаты, оставляя больше пространства на то, чтобы вдохнуть поглубже. — Что же делать… — прошептала себе под нос ведьма, прикрывая глаза свободной от капельницы рукой, а после опустила ее и уперлась взглядом в белый потолок.       Итто и правда в последнее время устроил себе пир чревоугодия, хорошо, что не в масштабах Кадзухи, и все же съел он чуть ли не половину ее крови. Если бы Эребос не слетел с катушек, то, может, еще пару месяцев ведьма смогла бы прожить без эксцессов подобного рода.       Почувствовав почти физически чье-то приближение, Катарина уперлась взглядом в дверь и привстала. Чувствовала, что идут к ней, и в глубине души надеялась, что не спрашивать о ее здоровьи. Оно и так было подорвано, разве это было не видно? Что взять хотя бы Наташу, та перепугалась так, что натаскала из внешнего мира более менее свежих апельсинов и нарезала ровными дольками, хотя есть не хотелось от слова совсем.       После легкого стука внутрь зашел Син Цю. Вот уж действительно кого Катарина никак не ожидала увидеть, но еще более странным оказалось то, что пришел он без своего «друга», а значит не с пожеланиями скорейшего выздоровления. — У тебя какое-то дело, да? — спросила девушка, замечая еще и колоду гадальных карт, которые парень где-то раздобыл.       Син Цю молча подошел и пододвинул к себе стул, чтобы сесть возле койки. Вид у него был крайне потерянный, если даже не отчаянный. — Помнишь, ты мне гадала? — начал священник, выкладывая колоду аккуратно возле свободной руки Снежневой. — Посмотри что сейчас происходит.       Ведьма гулко выдохнула, забирая пряди зеленых волос за уши и приподняла бровь. Да, а еще она говорила, что это не ее специализация. Но напоминать об этом явно было лишним, кто бы еще с распростертыми объятиями принял запрос на гадание от священника? Ведьмы в их штабе все еще обходили парней стороной, стараясь привлекать их лишь к какой-то более менее рутинной работе вроде таскания коробок с места на место. — Значит, получил все же какой-то знак? — спросила Катарина, кое-как перемешивая карты. — Насколько далеко у вас все зашло с Чун Юнем? — Никуда не зашло, — дернул плечами Син Цю, словно хотел было оправдаться, но на деле спорить с чувствами больше не было смысла. — Как же никуда не зашло, — хмыкнула ведьма, сверля глазами парня. — От вас энергией влюбленности прет, как от Кадзухи с Эребосом. Хотя с ними грех сравнивать — там уже не просто влюбленность, а целая буря из страстей и любви, — усмехнулась Снежнева, все же раскладывая карты по своим местам.       Постепенно открывая их, девушка хмурилась все больше и больше, чем конечно же не могла обрадовать следователя. Тот сидел, как на иголках, шило в пятой точке так и сверлило, видимо. — Плохо все, что тебе еще нужно узнать? — кратко выдала свой вердикт ведьма, смотря на потемневшую почти под ее пальцами карту со все той же меткой дьявола и искушения. — Я не стала разбираться в тот раз что с тобой не так, но раз уж мы в одной лодке, можешь достать из-под кровати нож? Сама не дотянусь.       Син Цю удивленно поднял глаза на Катарину. Естественно, не каждый день услышишь, чтобы у кого-то в больничной палате был нож под кроватью, но все же сделал то, что от него требовали, и вскоре в руках ведьмы оказался ее привычный кинжал, который она тайком попросила оставить Итто. — Стой, ты же снова собираешься себя резать? Разве хуже не станет? — запоздало запротестовал священник, но скорее для галочки, нежели чем от действительного беспокойства. — От пары капель не станет, — спокойно ответила Снежнева и провела острием по большому пальцу, выпуская алую жидкость из себя. — Пододвинься ближе.       Недолго думая, следователь наклонился прямо к ней и чуть сморщился, когда на его лбу что-то начали вырисовывать, а после Катарина и сама наклонилась, насколько ей позволяли наручники и прикоснулась своим лбом к чужому, впитывая образы и минувшие года жизни.       Метка дьявола не появляется просто так. На это есть множество причин — от наложенного кем-то проклятия до души антихриста, но что-то подсказывало, что с такой душой Син Цю священником бы не стал, а с проклятиями прекрасно справлялся его родной Ватикан. Стоит зайти в него и все как рукой снимет. Нет, это что-то должно было быть куда более глубоким, нужно было копать дальше, дальше его жизни, дальше времен. — Сирота значит, — не открывая глаз, начала говорить ведьма, перехватывая священника за шею, чтобы не отстранялся. — Вижу много забытой боли, которую ты не можешь вспомнить, но тебе оно и не нужно. Лучше жить в неведении. Родители твои правильно поступили, что отдали в церковный приют, но у них другого выбора и не было. Они боялись. Так же, как все мы боялись. Их можешь не искать, они уже мертвы, сгорели в алом пламени, — Катарина вздохнула, отстраняясь, но глаз открывать не стала, переминая пальцы в своей же крови, от чего тонкая струйка перетекла на ладонь и замерла там же.       Перед глазами продолжали проносится образы далекого прошлого, и все кресты, кресты, кресты, могилы, могилы, могилы. Тихий колокольчик понимания уже метнулся в голове, но нужно было больше информации.       Опускаясь все глубже и глубже, ведьма начала нашептывать про себя молитвы-перевертыши, приближаясь к аду на непозволительно близкое для человека расстояние. Туда ей путь был закрыт, но если она хотя бы увидит, кто именно сотворил такое с судьбой священника, то сможет связаться с ним через знакомых демонов. Но перед глазами застыли пыль и прах, а душу, как и все тело, обожгло оболочкой иного мира. — Задолжала твоя семья, — понемногу выходя из транса проговорила Катарина. — Задолжала очень многое, как и наша семья задолжала Эребосу. Но твои все сгинули в огнях инквизиции, а демон мертв. Но подобные печати не пропадают просто так — пока весь род не отплатит, — открыв глаза и глубоко вздохнув, она стерла со лба свою кровь и оперлась на руку, внимательно рассматривая Син Цю. — Ты хочешь сказать, что я родился в семье ведьм? — переспросил он недоверчиво. — По всей видимости, так и есть, — пожала плечами ведьма. — Твои родители знали, что не в их силах выжить, чтобы объяснить тебе все порядки, а чтобы ад не сожрал твою душу, отнесли в церковь. Но сейчас ты далеко от Ватикана, еще и в пристанищи всех ведьм Снежной, тут твоя печать себя как дома чувствует. — Но как это относится к моим отношениям с Чун Юнем? — вопросительно поднял брови парень, но тут же сам замолк. — Как ангел с демоном? — спросил он, преподнося собственную догадку. — Я так на него влияю, потому что на мне метка демона, а он чист душой? — Интересную историю ты придумал, но она уже занята, — усмехнулась Катарина. — Было бы все так просто, но нет, метка тут совсем ни при чем. Она лишь дает тебе выбор: принять ее и исполнять свои обязанности перед адом, быть поглощенным ей, или же продолжать служить церкви в надежде откупиться, заканчивая договор с дьяволом своей смертью. С вами же двумя все проще. Ты для Чун Юня, как змей искуситель, а ему нельзя тонуть в пороках. Я буквально вижу, что ваша связь стала значительно крепче, и повторюсь еще раз, отдались от него, чтобы в самый пик войны не произошло никаких прецедентов, когда нам понадобится абсолютно чистый душой человек, способный вразумить и жертв веры, и демонов единолично. — Но тогда что я видел, когда был в той деревне? — спросил Син Цю, вспоминая образ дьявола и яростные нападки верующих на него.       Последнее теперь имело смысл, ведь, по словам Катарины, он был рожден в семье ведьм, и теперь не мог вернуться в Ватикан, чтобы отчищаться от рока своей родни, но вот образ… Он не выходил из головы и теперь приходил во снах. — Просто ты выбрал себе путь по середине. Ты не принимаешь на себя свои обязанности, но и не ходишь в церкви. Ад хочет забрать твою душу, как последнее оставшееся от договора в этом мире. Если так и продолжится, я не могу гарантировать, что твой рассудок останется в порядке. Тебе нужно определиться. — Но я не хочу быть чернокнижником, — заметил следователь, зарываясь пальцами в свои волосы, разбрасывая их во все стороны. — И я не хочу… Уходить от Чун Юня. — А вот это ты держи при себе, — хмыкнула Катарина, почти складывая руки на груди, но игла больно впилась в вену и пришлось снова выпрямиться. — Никто из нас не хочет ничем рисковать и не хочет обрывать никаких связей, но понимаешь и сам, время не то. Личное следует оставлять позади и подходить ко всему с трезвой головой. Раз не хочешь принимать свою силу, то тебе нужно найти какую-нибудь неприметную церквушку в отдалении и вести там свои священнические дела. И стараться, чтобы тебя не затянуло в гущу событий.       Как ни хотелось ведьме проявлять сострадание к кому-то не из своего близкого круга общения, но, смотря за тем, как плотно поджал свои губы Син Цю и насколько ссутулилась его спина, захотелось хоть как-то поддержать парня. Вот только Снежнева всегда была в этом плоха. Просто похлопала по плечу, заставляя посмотреть на себя. — Когда-нибудь это закончится, а там уже делай с Чун Юнем, что хочешь. Добивайся, общайся, хотя тебе и добиваться его не надо, вас как магнитом друг к другу приклеило. Но на это время вам обязательно нужно разойтись в разные стороны. Я позабочусь, чтобы его душа оказалась в целости и сохранности. Хотя… Что-то мне подсказывает, что просто так он твой уход не примет. — Юнь-Юнь точно этого не примет, — все же натянуто улыбнулся парень и поднялся со своего места. Слишком многое на него внезапно свалилось. — Тогда я уйду на рассвете. — И куда, интересно узнать? — хмыкнула Катарина, недовольно сжимая губы. — Ты пока себе место найдешь, до тебя ад доберется, понимаешь же? — И что тогда делать? Меня ад, по всей видимости, в любом случае сожрет, — хмыкнул парень, разворачиваясь. — Я отведу тебя туда, куда не сможет добраться война, — выдохнула Катарина. — Да и там ты окажешься под защитой нашей семьи. И церковь, и приют призраков одновременно. Правда, насколько я знаю, то место разрушено и требует восстановления, до города далековато, но можешь воспользоваться моим старым байком. — Не думал, что ты можешь быть такой щедрой, — удивился Син Цю, на что ведьма махнула рукой. — Думаешь, мне от этого выгоды нет? Если церковь разрушена, то как мои дети будут принимать силу ведьмы прародительницы? Заодно поможешь восстановить. Займешься пока этим, а я кого-то пошлю с тобой, — усмехнулась она. — Правда, придется подождать, когда меня отпустят, — девушка наглядно подняла свою руку с наручниками. — А пока держись от Чун Юня подальше. Не хотелось бы ухудшения ситуации.       Кивнув на прощание, священник скрылся из медицинского пункта, вновь оставляя Катарину наедине с самой собой. Может все и казалось так просто, вот только какого порядка был демон-покровитель семьи Син Цю не было понятно. Если он был одним из генералов или высших демонов, то этого могло не хватить, и в конце концов священнику придется отринуть свою веру, идя на поклон к аду. Но это уже не было проблемой ведьмы, по крайней мере, так она хотела думать.       Лязг цепей прорезал ветер, дувший прямо в лицо. Враги становились друзьями, а друзья — врагами, но Эребос достаточно прожил, чтобы не разбрасываться подобными званиями налево и направо. Дома, окружавшие его, не позволяли делать все, что заблагорассудится, а оттого сражаться становилось труднее, как и сдерживаться. — Предатель! — выкрикнул светловолосый ангел, один из тех, с кем приходилось проходить учебу под надзором Барбары.       Предатель? Забавное звание. Оно уже намертво прицепилось к Скарамучче, и в любом месте, в любой из своих жизней он таковым и останется, но это никак не волновало. Больше всего волновало то, что его отправили на это место одного. «В наказание» — сказала свое веское слово Баал, и теперь, словно страж, демон сидел прямо под открытым проходом к раю, удерживая первую линию обороны.       Он был бы рад отправиться куда-угодно, да даже усмирять бунтующих против его возвращения и назначения генералом демонов, но не в это место, откуда все началось, где завертелась вся воронка событий, где все говорило о принадлежности этого клочка земли к раю.       Ударив рукой по земле, Скарамучча выпустил цепи из другой тени, слушая с каким хрустом ломаются и осыпаются крылья одного из вышедших в мир людей ангелов. Серебристая пыль стройно опала на запачканный красками и письменами асфальт. — Я никогда и не считал себя вашим союзником, — усмехнулся Скарамучча, падая в свои тени перед тем, как золотая стрела пронеслась у него над самым ухом.       Это уже начинало наскучивать. Ангелы, херувимы — все они были до странного слабыми. Даже не смотря на то, что вирус Альбедо с каждым днем забирал все больше жизней, этого еще не хватало для того, чтобы сильно сократить возможности рая в использовании священных молитв. И более того, смотря на то, как рушились дороги, как падали опустевшие дома от одного только взмаха крыльев обычного ангела, Эребос задавался вопросом, насколько же много силы он в себя впитал?       Но если был он, а значит были и те, кто окажется с ним наравне. И нет, это не глупые домыслы и идеи. Так был устроен мир. Каждое сильное существо находило равного себе, даже если не в раю или аду, то в мире людей, где призраки буквально служили откликом любой новой нарастающей силы. То, что сделал с ним Дотторе было крайне опасно и без его великого плана разрушения всех трех миров.       Вынырнув из очередной тени, демон обвил ноги группы ангелов невидимыми нитями и притянул их к земле, позже сковывая каждое тело, словно в кокон. Пока что ему нужно было выбить из них информацию, а не убивать без разбора.       Присев возле кучки практически чертыхающихся ангелов, демон усмехнулся, одним пальцем покручивая созданный кокон из стороны в сторону. — Если вы поделитесь информацией, возможно, я вас отпущу, — продолжал ехидно посмеиваться над ними парень, подставив под свою голову руку. — Ты ничего от нас…! — один из пленников не договорил. Клубок теней стянулся, раздался треск, и пыль разлетелась по округе вместе со штормовым ветром, шедшим со стороны океана, как и тенями демона.       Остальные заметно вздрогнули и прикусили языки. Но когда кого-то спасало молчание? Особенно перед тем, кто с молчаливой усмешкой оглядывал хищным взглядом каждого, заставляя трястись не то от страха, не то от все больше сжимающихся коконов. — Что… Что ты хочешь узнать?! — первой не выдержала темноволосая девушка. — Мария! — тут же всполошились остальные четверо, но мановением руки Скара связал их рты тенями. — Говори что с Барбарой, — первым делом спросил парень, переключая все свое внимание на ангела. — Она… Она была наказана и отбывает свой срок в нижней башне первого храма, — чуть заикаясь ответила Мария, во все глаза наблюдая за поведением и реакцией демона, словно пыталась все предугадать.       Цыкнув на это, Эребос нахмурился. Что ему было теперь делать? Может быть и стоило потянуть эту девчонку за собой, но Барбаре не было место в аду, это он знал точно. Чтобы восстановить равновесие, первым делом нужно было избавиться от Дотторе и посадить на его место проверенного человека. Но как серафимам удалось убить предыдущего Бога? Этот вопрос оставался открыт. И все же для начала нужно было попасть в рай любым возможным методом. — Мария значит, — прошептал демон, наклоняясь ближе к скованному ангелу, на что остальные задергались так, словно он ее собирался либо очернить, либо убить. Но ни то, ни другое не входило в его планы.       Обратив внимание на этих раздражающих и елозящих червяков, Скарамучча натянул свои тени, разбивая всех, кроме одной единственной девушки, на которую, впрочем, у него были свои планы.       Видя, как ее напарники по битве осыпаются наземь, в глазах Марии набежали слезы и она постаралась отползти от демона, уже точно готовясь к такой же участи. — Чем занимаются серафимы? — задал следующий вопрос Эребос, подтягивая ангела ближе к себе. — Я… — голос девушки дрогнул. — Я не знаю, — всхлипнула она, кажется, стараясь порвать тени изнутри своим мечом. — Я… Пожалуйста, я хочу жить.       Никак не изменившись в лице, Скарамучча без особого интереса взял в руки чужую прядь волос и начал наматывать ее на палец. — Подумай еще раз, — усмехнулся он. — Я обычный ангел, — всхлипнула Мария, стараясь дернуть головой и отобрать свою прядь у демона. — Я не могу знать что делают высшие. — И то верно, — вздохнул Эребос.       Кажется, порядки после его падения не поменяли. Это не могло не радовать, но в тоже время он надеялся, что против общей проблемы рай выступит всеми силами, а не будет разъединен чинами и правилами. Тогда ему бы было куда проще. — Пришли ли на нашу замену другие серафимы? — продолжал вести свой допрос парень, но, почувствовав легкое колебание за спиной, обернулся, отрываясь от запугивания впервые встреченного ангела.       Силуэт еще плохо виделся за воздушными порывами, но внутри уже все скрутило. Как же невовремя он появился, аж рука зачесалась дать подзатыльник.       Кадзуха встал неподалеку с легкой улыбкой. Наблюдал ли он за всем происходящим? Но это как-то было неважно. Эребос поднялся с земли, подходя ближе к нему, и тут же запечатал поцелуй на чужих губах, больше не отрицая и не отвергая своего влечения к тому, кто и так долго его ждал. — Ты же… Ты же убил его! Я точно слышала! Я была там! — вскрикнула девушка, от которой уже в голове звенело. — Зачем ты пришел? — спросил Скарамучча, отходя на шаг от возлюбленного. — Долгий день напролет поет, да не напоется жаворонок весной, — ответил Кадзуха, вновь подходя на шаг ближе, едва ощутимо касаясь своими волосами чужих. — А что ты тут делаешь? — Что приказали, то и делаю, — чуть раздраженно выдохнул Скара и развернулся, возвращаясь к своей пленнице.       Теперь все его старания и внушения были разбиты на корню. Вряд ли в состоянии подобном этому Мария сможет сказать еще хоть что-то полезное. — Кадзуха, ты для них стал флагом смерти, ты в курсе? — хмыкнул Скарамучча, прикладывая ладонь к теням, сковавшим девушку, а после отстраняя, нащупывая тонкие нити души и чувств. Ему нужны были марионетки в раю, и как можно больше.       Вновь нагнувшись над девушкой, демон потянул нити вверх, наблюдая за тем, как начали закатываться глаза ангела, а тело сопротивляться чужому влиянию. — Ответь мне, кто твой Бог, — прошептал парень, играя на струнах души с особым наслаждением. Давно он этого не делал, даже забыл насколько приятно подчинять своей воле. — Господь всемогущий, наш отец, создатель, — зашлась в молитвах Мария, на что Скарамучча дернул пальцы сильнее, сопротивление было бесполезно и ангел выдохнула, — Ты, я сделаю, все что захочешь, я… — Прекрасно, — улыбнулся демон, выпуская из оков ангела. — Лети на Небеса и скажи, что чудом уцелела. Не посещай молитвы, теперь ты будешь молиться только мне, — прошептал над самым ухом парень, после чего проследил за тем, чтобы девушка исполнила все, что он сказал.       Как только из поля зрения скрылись все те, кто мог напасть, Эребос обернулся в сторону Кадзухи, который от чего-то, как показалось, выглядел не очень довольным. Было что-то такое, что изменилось в его улыбке. Гадать демону не хотелось, а потому он просто подошел ближе и незаметно натянул одну из наиболее вибрирующих в Каэдэхаре струн. — Ревнуешь? — усмехнулся Скарамучча. — Не вполне честно с твоей стороны прощупывать чувства других, — заметил парень, укладывая свою голову на чужое плечо. — «Меня сейчас от вас стошнит,» — нелестно прокомментировала все происходящее Кусари, но была проигнорирована. — Где остальные? — поинтересовался Каэдэхара, с наслаждением прикрывая глаза, как только почувствовал, что его волос коснулись и начали перебирать пряди. — Отправил в разные точки, ты же не думал, что в Инадзуме открыт лишь один проход? — усмехнулся Эребос, чувствуя, как и у него внутри натягиваются все струны. — Что за пределами Инадзумы?       С тихим вздохом Кадзуха отстранился, подходя к одному из домов, уцелевших после нескольких сражений и испещренного молитвенными граффити, крестами и обрывками уже старых плакатов.       Там, у самого края, рос белый мох с только-только набившимися мелкими цветами. Удивительная, но страшная для людей вещь, Каэдэхара уже успел застать первые симптомы у недавно встреченных верующих. Если бы художник, выросший в аду, комментировал это, он бы выразился так: «Ничего более прекрасного в жизни моей не происходило, людей выворачивает, их тела становятся алыми лепестками кровавых роз». Можно было бы написать поэму. — Все так же, как тут, — ответил на вопрос Кадзуха, продолжая рассматривать растение. — редкие стычки с ангелами, хотя, безусловно, они участились. Больше ходов делают священники. Они рыщут прямиком по квартирам и домам. Катарина с остальными ведьмами пытаются обезопасить родных и включить их в реестр ведьм, научить защищаться. Думаешь, в Инадзуме еще кто-то остался «в живых»? Меня послали проверить это. — В живых? — усмехнулся Скарамучча, рассматривая полу-руины города, пропитанного запахом надвигающегося шторма. — Едва ли. Если кто-то не заразился этим мхом и не поддался вере, то точно сошел с ума от происходящего. По крайней мере, в этом городе не вижу смысла искать кого-то, — ответил со всей серьезностью демон, после чего подтянул Кадзуху за плечо наверх и приложил к стене, вновь завлекая в поцелуй.       Тот оказался более сладким и длинным, чем первый. Сложно было скрыть наслаждение от долгожданного уединения, несмотря на то, что прошел всего день с последней встречи. Пусть Эребос на половину и относился к демонам похоти, но такой жадности в себе еще никогда не испытывал. — Кадзуха, — отстранившись от чужих губ, прошептал демон. — Утолишь мой голод, как только время наказания подойдет к концу?       По тяжелому дыханию собеседника было понятно, что это он готов был сделать хоть сейчас, но все же улыбнулся, нагибаясь вперед и оставляя несильный укус на чужой шее. — Тебе не нужно меня о таком просить, — прошептал в ответ Каэдэхара, и все было бы хорошо, если бы не одно но. — Эй! Там! Тайфун скоро начнется! Не стойте на улице! — прокричал голос с другой стороны улицы, заставляя демонов нехотя отстраниться друг от друга и обернуться.       Что-то смутно знакомое было в этом парне, как казалось Скарамучче, и неосознанно он сделал пару шагов ближе, пытаясь рассмотреть фигуру. — Тома?! — постарался повысить свой голос, чтобы быть точно уверенным, что его услышат. Но зачем? Почему демон так просто и без задней мысли позвал друга по имени? Для него, как и для всех, он должен быть мертв! — Нам лучше уйти, — шепнул Кадзуха, и он был прав, но тело не двигалось, словно прирастая к земле.       Нет, такого быть не должно. Эребосу казалось, что он избавился от всех нитей, связывающих его с миром людей, но появилась еще одна. И сколько таковых было? А самое главное — они не заражены? Их еще можно спасти и перенести в Снежную? — Что? Куникудзуши?! Как такое… — чуть замерев на месте, парень сначала неуверенно подошел ближе, а после и вовсе перешел на бег.       Скарамучча покосился сначала на Кадзуху, что сохранял свою легкую улыбку, но, по всей видимости, тоже оказался озадачен. Почему Тома так просто к ним подошел? Обычно люди, даже одержимые верой, бегут от генерала Вельзевула, стоит ему появиться, но сейчас все произошло совсем наоборот. — Это и правда ты, — удивленно произнес Тома, после чего огрел демона по голове ладонью, — Придурок! Поэтому гроб на похоронах был закрыт?! Потому что тебя там не было?! — не на шутку разошелся Тома, отчитывая, словно старший младшего. — Где ты был все это время?!       Скара же от этого удара, словно перенесся в те практически непосредственные деньки в школе. Исключая его вечные прятки с духами, исключая все то, что он видел, школа оставила небольшое тепло, которое теперь прорывалось изнутри другой личностью — не той, которая прожила тысячу лет демоном, а той, что прожила семнадцать лет в теле человека. — Я рад, что с тобой все в порядке, — не помня себя, приобнял бывшего одноклассника Эребос, после чего глянул в сторону мха, замеченного Кадзухой.       Ветер был сильный, красные цветы уже должны были распуститься, а это значило, что нужно было что-то делать и быстро.       Заведя руку за спину, Скарамучча соткал из теней маску, которую тут же беглыми движениями натянул на лицо Томы. — Зачем это? — попытался снять с себя вещь парень, но ему не дали это сделать. — Если хочешь жить, лучше носи постоянно, — заметил Каэдэхара с легкой улыбкой. — Есть еще выжившие? — спросил Эребос. — Никто не истекает кровью? — Откуда ты… — только начал Тома, но ситуация и так выглядела достаточно абсурдной. — Почти весь класс, на них страшно смотреть, мы отделили тех, кто страдает кровохарканием и язвами, со всей школы осталось десять человек, которые не ушли вместе с фанатиками и не заразились этой странной болезнью. Но погоди, мы должны спешить, ты не видишь какого небо цвета! — Кадзуха, — проигнорировав причитания Томы, демон обернулся в сторону возлюбленного. — Предупреди Михаила, что я приведу десятерых. Постараюсь как можно быстрее ввести их в курс дела и вернуться.       На это Вельзевул мог лишь вздохнуть, но Эребос был прав. Опасно было оставлять выживших людей в эпицентре распространения новой формы болезни и под ангельскими порталами, из которых так и сыпались группки небесных жителей.