Макс открывает глаза

      Макс открывает глаза. Мир немного плывет, в уши бьет оглушительная музыка. Кажется, она пьяна, и это очень странно, поскольку алкоголь ей не знаком — если не считать тех нескольких глотков, сделанных из почти пустой бутылки, которую мама оставила на столе однажды. Немного шумит в голове и сложно концентрироваться, но первое, что она видит — короткая юбка девчонки, танцующей с Лукасом.       Очень короткая юбка. Макс осматривает себя — свободные джинсы с вытянутыми коленками, широкая футболка, которая скорее скрывает, чем подчеркивает грудь. Интересно, сколько ей лет? Какой это год?       Она ощущает себя старше, тело будто вытянутое, бедра шире. Лукас продолжает приковывать взгляд, а ему точно не меньше семнадцати.       Глаза находят Уилера — все ту же тощую нескладную конструкцию человека, но лицо его вытянулось и как-то очень заметно заострилось, а патлы в полном беспорядке уже спадают ниже плеч. Фрик и есть, что с него взять.       Майк болтает с какой-то девчонкой в противоположном конце зала. На скромный взгляд Макс его избранница — брюнетка с короткой стрижкой — куда симпатичнее той, что с Лукасом сейчас, но ее никто не спросит.       Те, кого она знает в лицо — повзрослевшие — как в калейдоскопе кружатся перед ней, но не откладываются в сознании именами. Запоздало Макс понимает, что не видит Дастина, но он, словно по волшебству появляется прямо перед ней с покрасневшими глазами.       — Он будет через пятнадцать минут. Отвезет тебя домой, не переживай, — шепчет он в ухо и исчезает.       Кто — он? Разве есть кто-то, кто согласился бы среди ночи приехать за ней на вечеринку, которая со всей силы не нравится?       Те, кто в теории мог бы — все здесь, и Макс бы ни за что не пустила их за руль. Лукас тем временем опускает руку по спине своей спутницы. Смеется и наклоняется к ее уху.       Усилием воли Макс отворачивается и едва не теряет равновесие. Она же сама загадала увидеть что-то семейное про старшего брата, наверное это Билли ее заберет.       От мысли что она — видимо, повзрослевшая — увидит живого, неагрессивного, но все равно язвительного Билли с минуты на минуту, очень волнительно. От волнения тошнит.       Ночной воздух сладко пахнет. Кажется, весна.       На лужайке пьяные подростки катят кегу, а Лукас со своей подружкой выходят тоже как раз по этому случаю. Нигде от них не спрятаться!       Они встречаются взглядами, и Макс прошибает. Какой же он!.. Совсем взрослый, пусть все еще не слишком высокий, но все равно какой-то статный, что ли. Красивый. Уже не мальчишка с тонкими руками и ногами, с которым у нее был первый поцелуй, он — юноша во всем блеске своей молодости.       Интересно, они сходили в кино? Или того эпизода просто не было в этой реальности? Не было криков пополам со слезами в доме Крила и треклятого хруста ее костей?       Настырная девчонка тянет зависшего Лукаса ближе к кеге, пьяные баскетболисты лихо подхватывают его за ноги, и все кругом скандируют: «Пей! Пей! Пей!», пока Макс отворачивается и медленно движется к подъездной дорожке.       Ее шатает. Какая-то миловидная блондинка спрашивает, в порядке ли она, но Макс просто отмахивается. Она ждет знакомую камаро, ждет ворчание Билли по поводу того, что она напилась. Предвкушает, как это может быть.       Каким будет его лицо, не изуродованное спазмом агрессии? Поможет ли он ей усесться или будет сыпать язвительными комментариями и подгонять так, что ей захочется исчезнуть?       Камаро не появляется. Зато другой знакомый автомобиль — BMW — материализуется перед ней. С чего бы Билли приезжать за ней на машине Стива?       Дверь пассажирского сидения распахивается, и сам Харрингтон смотрит на нее с насмешливым беспокойством — так умеет только он.       — Нужна помощь?       — Где Билли?       Его лицо меняется мгновенно, он вылетает из машины и подхватывает ее под локоть, помогая усесться.       — Я не думал, что ты настолько пьяная, — крепко придерживая ее за плечи, бросает Стив. — Только попробуй наблевать в моей машине!       — Где Билли? — снова спрашивает она в бесполезной попытке оглянуться. — Мне нужно увидеть Билли!       — На кладбище я тебя не повезу!       Кладбище? Значит, никакие ее мысленные усилия не способны создать ситуацию, в которой у нее есть чертов заботливый старший брат!       — Эй! Что за сырость?       Макс уже не контролирует свои эмоции — ладно слезы, но из нее вырываются предательские постыдные всхлипы, настолько оглушительно громкие, что все во дворе обращают на них внимание.       Крепкая рука давит на затылок и впечатывает ее голову в теплое плечо. От Стива приятно пахнет, и он утешительным жестом водит по ее волосам. Странно, но это тепло помогает почувствовать себя немного лучше, хотя Макс уже смиряется с тем, что проведет все оставшееся время здесь в истерике ровно до следующего «падения».       — Что случилось? — слышится знакомый голос, который только делает все в сто раз хуже.       — Уйди, Синклер, — говорит Стив через плечо. — Обычные пьяные слезы, со всеми бывало.       — И что, ты отвезешь ее домой? — голос Лукаса звучит странно то ли от алкоголя, то ли по какой-то другой причине, знать которую Макс не хочется.       Она вжимается в плечо Стива сильнее, хотя поток слез почти сходит на нет — смотреть на Лукаса сейчас с такими яркими свидетельствами ее разбитости точно не хочется. Только ее выпускают из объятий.       — Парень, давай, тебя там подружка ждет. А мы тут прекрасно справимся без тебя.       Стив стоит так, словно загораживает Макс. Не то чтобы Лукас обычно тот, от кого ее нужно спасать, но сейчас только его ей не хватает для того, чтобы вот-вот обретенное самообладание раскрошилось в миг.       Билли так психовал когда-то, видя ее рядом с ним, и пусть все сказанные тогда слова были продиктованы не заботой, глупыми предубеждениями, она много раз прокручивала его в своей голове. Что-то неуловимо схожее есть в том, как Стив говорит с Лукасом сейчас — в ушах шумит, и Макс не слышит ни слова.       Внезапно к горлу подкатывает. Она едва-едва успевает высунуться из машины — Стив не простит ей заляпанную рвотой машину. Тут же волосы торопливо убирают от лица, пока ее выворачивает снова. И снова. На глазах у Лукаса и, наверняка, его длинноногой подружки.       — Кто выпустил вас из яслей и разрешил пить? Что один, что вторая! Вот и за что мне все это? — причитает Стив. — Еще меня Синклер будет обвинять… Послать бы вас всех к черту, но нет, добрый Стив со всеми нянькается и даже «спасибо» никогда не дождется.       — Спасибо, — выдавливает Макс, игнорируя отвратительный привкус во рту.       — Да брось, — небрежно отмахивается он и протягивает бутылку воды. — Или хочешь подняться в дом, умыться? Может и Хендерсона удастся утащить. Мелкий Уилер у них трезвый водитель, видете ли.       Идея вернуться в дом кажется здравой, но совершенно невозможной. Все силы ушли на то, чтобы все лишнее вышло из организма, зато голова просветлела и перестала кружиться.       — В чем тебя обвинял Лукас? — спрашивает она запоздало, когда они уже едут по ночному Хоукинсу медленно и плавно.       — В том, о чем в вашем возрасте знать не полагается.       — Наркотики? Секс? Секс под наркотиками?       — Связался же…       — И все же? — настаивает Макс.       — Переживал, что я могу воспользоваться ситуацией, мелкий идиот, — сдается Стив. Знает же, что она не отстанет.       Его слова вызывают только смех — над Лукасом, который неизвестно с чего вообще мог подумать о чем-то подобном про Стива. Да такого надежного человека еще поищи, даром что иногда тоже дурак, но парням это свойственно, ничего не поделаешь.       Вот Билли в такой ситуации представляется куда проще.       От нарисованной в воображении картинки снова становится тошно, и Макс даже рада, что с ней все же не Билли. После столько времени напряжения и настороженного ожидания очередной выходки она точно не смогла бы расслабиться, каким бы милым и понимающим его не скроило его воображение.       Видимо, даже в ее голове он никогда не смог бы стать для нее тем, о ком Макс так мечтала.       Правда, кажется, место не остается вакантным.       — Обязательно выпей два стакана воды, поняла меня? Обязательно!       — Хорошо, папочка, — отвечает Макс совсем уж весело. — Спасибо, что подвез.       — Можешь никогда больше не благодарить меня, если не станешь звать меня папочкой, — кричит Стив, пока она поднимается на крыльцо трейлера.       — Я подумаю, папочка!       Она честно выпивает два стакана воды, пусть и уверена, что проснется уже не в этом несуществующем воспоминании. А что если этот эпизод — возможная вариация будущего? Значит ли это, что она не мертва? Что все еще обратимо?       Вдруг становится так легко и хорошо, что Макс едва не пропускает момент, когда, падая на кровать, она не останавливается, а летит куда-то глубже, глубже, глубже.