***
Се Лянь старался глубоко дышать. Он слышал какие-то крики, а потом грозный приказ от неизвестного, что нес его на руках. И опять Се Лянь не чувствовал ни капли стыда за свое положение. Наоборот. Стоило неизвестному накрыть его с головой одеялом и поднять с той злосчастной кровати, прижав к своему твердому телу, как Се Лянь потерял последние силы к сопротивлению. Огромное облегчение навалилось на принца, стоило ему обрести эту опору. Ему сказали, что все будет хорошо, и у него не было сил и желания сомневаться в этом. Не тогда, когда его спасли от позора и унижения. Не тогда, когда ему помогли. В самый критический момент, когда он уже не надеялся ни на что хорошее, ему протянули руку помощи.***
Хуа Чэн осторожно опустил принца на кровать. Он ни за что бы не посмел устроить Его Высочество в собственной спальне, пусть и пользовался ей крайне редко. Привести в эти покои принца было самым лучшим решением, ведь эти комнаты были специально созданы и обставлены для Его Высочества. У Хуа Чэна не было надежды, что уж говорить об уверенности, что Наследный принц Сяньлэ хоть когда-нибудь в будущем переступит порог Дома Блаженства, чтобы остаться в этих покоях. Это были единственные светлые комнаты в резиденции Непревзойденного. Белые и бежевые ткани, теплое дерево мебели, небольшая позолота, теплые ковры с высоким ворсом, дорогие и красивые вазы и ширмы. Хуа Чэн лично обустраивал, обставлял и поддерживал чистоту в этих покоях и никогда сюда никого не пускал под страхом страшных мук. Сейчас же эти покои были как никогда кстати. Хуа Чэн осторожно протянул руку, чтобы стянуть красное одеяло с головы принца. И в этот же момент из-под одеяла на Непревзойденного кинулась белая вспышка. Хуа Чэну не составило труда поймать нападавшего на него демона, но только через миг он понял, что держит в руке длинную белую ленту, которая обмоталась вокруг его запястья и потянулась к его шее с явным намерением задушить. — Жое, — прохрипел Се Лянь, не в состоянии протянуть руку, чтобы успокоить свою защитницу. Когда он выступал в деревне предыдущим днем, то постирал Жое, которая вся извалялась в пыли, так еще и умудрилась где-то вляпаться в смолу. Поэтому лента все это время находилась у него в рукаве, обсыхая и не реагируя ни на что. Только когда с него стянули его халаты, Жое выглянула из рукава, но тогда он был не в состоянии попросить у нее помощи. Он даже испугался, что стоит демоницам заметить Жое, как ее разорвут на лоскутки или же бросят в пламя. Зато сейчас его верная подруга решила действовать, оберегая его от чужих прикосновений, не зная об их конечных намерениях. Хуа Чэн же не смел рисковать, приказывая Эмину изрезать слабого демона. Он лишь влил в ленту львиную долю демонической энергии отчего маленький демон, переполненный «едой», размотался и опал петлями на его руке и шее. — Эта лента знакома Его Высочеству? — спросил Хуа Чэн, нисколько не злясь на этот инцидент. Принц кивнул, вытягивая дрожащую кисть из-под одеяла, желая забрать обезвреженную Жое себе. — Тогда этот демон не смеет разлучать Его Высочество с его смелым другом, — мягко сказал Хуа Чэн, аккуратно снимая белые петли шелка со своей шеи. Непревзойденный демон на ладонях поднес ленту к кисти принца. И стоило Се Ляню коснуться Жое кончикам пальцев, как лента лениво скользнула под одеяло намотавшись на его предплечье. Принц, преодолевая мышечную слабость, притянул руку к груди, прикрывая глаза от облегчения. Жое не пострадала. Она уползла от опасности, следуя за ним, чтобы все так же оберегать и защищать. Хуа Чэн смотрел на лицо небожителя, а по вискам все еще били молоточки ярости, призывая лично выйти на улицы и выпотрошить Эмином любую гниль, хоть чем-то причастную к оскорблению Его Высочества. Непревзойденный снова уплыл в планы о мести, но вернулся к реальности, когда Наследный принц посмотрел прямо на него. — Спасибо, — хрипло сказал Се Лянь и тут же закашлялся. — Осторожнее, Ваше Высочество. Вот, прошу вас, выпейте, — немного засуетился Хуа Чэн, наливая в небольшую пиалу воды. На простое действие ушли секунды и перед лицом Се Ляня появилась чистая родниковая вода в белоснежном фарфоре. — Это просто вода, Ваше Высочество. Обычная родниковая вода, — тихо, но уверенно сказал Хуа Чэн, заметив подозрительный взгляд божества на пиалу в его руках. Сердце демона точно бы сбилось с привычного ритма, если бы вообще билось, когда он удостоился проницательного взгляда принца, который держал с ним зрительный контакт несколько секунд. Се Лянь же решал, мог ли он верить своему неожиданному спасителю или нет. Тот явно был демоном. И явно не простым демоном. Это было также очевидно и понятно, как и то, что небо голубое, а солнце теплое. Но это не волновало Се Ляня. Этот демон уже один раз его спас и до сих пор не показывал никаких злых намерений. Наоборот, тот называл его давно неиспользуемым титулом и относился очень бережно. И Жое он не тронул, хотя его защитница была яростна в своих действиях, предполагая опасность для него. А еще, что не менее важно, Се Ляню хотелось довериться. Поэтому принц уверенно кивнул, а Хуа Чэн чуть не маслом растекся от облегчения. Его Высочество признал его достойным своего доверия. Хотя бы малой его части, так точно. Принц попытался приподняться, но у него ничего не вышло. Пусть мышцы уже слушались его лучше и мысли были кристально чистыми, но он был все еще слаб. Слаб настолько, что не мог даже присесть, не говоря уже про то, чтобы взять и удержать предложенную пиалу воды. — Позвольте вам помочь, — тихо сказал Хуа Чэн, видя затруднение одурманенного божества. Только после кивка принца, Хуа Чэн осторожно подсел на край кровати ближе, потянувшись, чтобы обхватить божество за плечи и спину. Демон действовал аккуратно, внимательно следя, чтобы его действия ни в коем случае не были расценены неправильно. Хуа Чэн и пальцем не посмел бы коснуться Его Высочества, без дозволения того, что уж говорить об открытой коже небожителя. Поэтому демон использовал длинное одеяло, чтобы приподнять принца и посадить его, устроив за спиной пышную подушку, и сразу же отстраниться. — Вот так. Дурман, которым опоили Ваше Высочество, очень силен, но эта слабость быстро вас покинет, — успокаивающе сказал демон, вновь беря в руки пиалу, которую ранее отставил на тумбочку, чтобы помочь принцу занять другое положение. — А пока позвольте этому слуге позаботиться о вас. Если бы Се Лянь был полностью здоров, то его щеки вспыхнули бы ярким румянцем. Такие речи были так непривычны для него. Он так давно не вспоминал о том, что наследный принц и божество. Сам уже в это не верил, стремясь забыть прошлое, и не требуя ни у кого к себе подобного отношения. Но он устал. У него было много вопросов. Но опять же он устал и просто позволил себе расслабиться. К его губам осторожно поднесли пиалу, чтобы он мог сделать глоток воды. Се Лянь не заметил, как выпил всю пиалу полностью. Только тогда он осознал, как его мучила жажда и першение в горле. — Еще одну, Ваше Высочество? — так же тихо и спокойно спросил Хуа Чэн, а получив кивок, быстро заново наполнил пиалу водой. А у Се Ляня снова проступили на глазах слезы. Он не знал, как это объяснить. Но ему было тепло, у него ничего не болело, а вода была такая чистая и такая вкусная. Как давно он пил не из ручья, а то иногда и из мутноватой лужи? Как давно он видел столь драгоценный фарфор, а не щербатую пиалу в свои редкие походы в чайные? Как давно к нему обращались так вежливо и доброжелательно, зная, кто он на самом деле? Он давно стал посмешищем. И он смирился с этим. Научился жить, не оглядываясь назад и ничего не загадывая наперед. Но как же это было сложно. Как же это было больно. Как же он устал. Се Лянь сжался, упершись лбом в чужое плечо, и горько заплакал. В нем накопилось столько боли, столько огорчения, столько переживаний, что эта плотина просто обязана была дать течь. Так и произошло. Его похищение и дальнейшие неприятности навряд ли можно было сравнить с темными временами его пережитого прошлого. Но именно эта капля в море стала последней. Он в беспамятстве рыдал, отчаянно цепляясь за черные одежды, пропуская через себя всю боль, накопленную за долгие и долгие даже не годы, а целые столетия. Хуа Чэн бережно, но крепко обнимал своего Бога, прижимая его ближе к себе, чтобы защитить от всего мира. Се Лянь жался к нему и так горько плакал, что и сердце демона переживало все страдания вместе со своим божеством. У Хуа Чэна стояли в глазах слезы, когда он укачивал принца, шепча бессмысленные слова утешения. Сколько всего пришлось пережить Его Высочеству? Сколько на его долю еще выпало несчастий? С какой еще несправедливостью столкнулся этот светлый небожитель, раз и навсегда заполучивший этого демона в свои самые преданные последователи? Но несмотря на всю эту боль, что проливалась со слезами принца, Хуа Чэн чувствовал и прощение. Он наконец-то нашел Его Высочество. Наконец-то он сделал хоть что-то полезное для своего Бога. Наконец-то он сумел его защитить. Успел вовремя и отгородил от несчастий. Хуа Чэн прикладывал много сил, чтобы не думать о других развитиях событий. Чтобы пресловутое «а если» не укоренилось у него в голове, иначе он за себя отвечать не смог бы. А если бы он остался этим вечером в Игорном доме? А если бы прошел мимо борделей, в которые никогда не заходил? Если бы проигнорировал эту старую сучью падаль, что лебезила перед ним? Если бы эта сука предложила принца другому? Единственный глаз демона горел черной ненавистью и жаждой мести. И лишь принц в его руках, сам не зная того, удерживал Непревзойденного от мести всему миру за пределами этого дома.***
Хуа Чэн бережно отстранил от себя принца, когда плечи того перестали дрожать, а плач стих. Его Высочество заснул. Переживания последних суток и неожиданная бурная истерика выжали из принца все немногочисленные соки. Демон осторожно уложил небожителя на подушку, аккуратно стирая с мягких щек соленые капли. Он убрал с божественного лица мешающие волосы и укрыл Его Высочество еще одним одеялом сверху. Хуа Чэн встал с кровати и еще несколько секунд разрешил себе понаблюдать за сном принца. Но дела не требовали отлагательств. Он должен был успеть кое-что сделать, пока Его Высочество отдыхает и восстанавливает свои силы. В Доме Блаженства его никто не тронет. Это его стены, это его территория. Тем более у Его Высочества есть личный защитник, а его бабочки присмотрят за всем остальным. Но прежде чем отправиться на кухню, чтобы приготовить что-то для Его Высочества (такой шанс Хуа Чэн ни за что никому не отдаст), нужно решить один маленький вопрос с новыми поселенцами его подвалов и нечистью его города.